Лесия Корнуолл - Любовь на Рождество

— Тут мы и переночуем, — решил он.

— Но мы уже почти достигли Крейглита, милорд, — возразила Деворгилла. — Осталось всего несколько — часов езды. Нам наверняка предложат там горячий ужин и теплые постели, и вы сможете воссоединиться с — Аланой.

Но горячий ужин на постоялом дворе и глоток виски интересовали его куда больше, чем девчонка. Пусть подождет. Тем более что до замка Крейглит еще несколько часов езды. В сущности, он даже не помнил, как выглядит Алана Макнаб. Но это не имело значения. Как гласит пословица, ночью все кошки серы.

— Нет, лучше остановимся, — настоял на своем Мерридью. За ними в карете леди Марджори следовали леди Элеонора и младшая из сестер Макнаб, Сорча. Элеонора сама пожелала отправиться в Крейглит и прихватила с собой младшую племянницу. А может, девчонка сама не захотела остаться в Дандрум, услышав, что в Крейглите на Рождество будет свадьба. Уилфред не выносил детей, особенно девчонок. И в свою очередь настоял, чтобы Сорча ехала в другой карете, вместе с Элеонорой.

Он объявил о своем решении переночевать на постоялом дворе, и на лице Деворгиллы отразилось удивление. Очевидно, ей не терпелось увидеть дочь — в отличие от него. Под ее пронзительным и недоверчивым взглядом он невольно отвернулся.

— Снегопад начинается, — сварливо добавил он. — Какой смысл гнать во весь опор, чтобы застрять где-нибудь в снегу?

— А вы уверены, что хотите жениться на моей дочери, лорд Мерридью? — спросила Деворгилла, когда они уже сидели в отдельной комнате постоялого двора и давились тошнотворным ужином, про который угрюмый хозяин заявил, что это лучшее, что он может предложить. Отвергнув рагу, Мерридью осушил несколько стаканов виски.

Выслушав вопрос, он уставился на графиню. В сущности, он вообще не желал жениться. И не женился бы, если бы не долг. Ему хотелось заполучить приданое Аланы Макнаб и наследника, именно в таком порядке. Сама девушка мало что значила для него.

— Наши договоренности меня вполне устраивают, — заявил он.

— Какой у Аланы любимый цвет? — спросила леди Элеонора, и ее взгляд стал острым, как вязальные спицы. Девчонка… то есть Сорча наблюдала за маркизом из угла комнаты.

— Какого черта?.. — Он вспомнил, в каком обществе находится, и умолк. — Да какая разница?

— Возможно, вы захотите сделать Алане подарок на Рождество или на свадьбу. А вдруг он ей не понравится?

Маркиз горделиво задрал нос.

— Я дарю ей титул, миледи. Этого более чем достаточно.

— Милорд, а какого цвета глаза Аланы? — пискляво спросила девчонка.

— Если глаз у нее два и они смотрят в одну сторону, до остального мне нет дела, — в раздражении отрезал он.

— А волосы? — вмешалась Деворгилла.

— Она блондинка, — бросил Мерридью, потому что и Деворгилла была блондинкой.

Элеонора и Деворгилла переглянулись, сжав губы так же плотно, как стянуты завязки на кошельке скупердяя. Графиня поднялась.

— Идем, Сорча. Пора спать, — и они покинули комнату, даже не пожелав маркизу спокойной ночи.

Леди Элеонора тоже встала и, опираясь на свою трость, вгляделась в лицо жениха.

— У моей племянницы глаза орехового цвета, с серебристыми и нежно-коричневыми крапинками, милорд. А волосы рыжевато-каштановые. Ее любимый цвет — красный, как розы, которые цветут здесь, в горах Шотландии, летом. Она любит книги, и в целом у нее романтичная натура.

Ну и к чему все эти объяснения? Уилфред недоумевал. Элеонора Фрейзер вышла, не добавив ни слова, а он заказал еще виски, просто чтобы развеять промозглый холод, наполняющий комнату.

Ветер усиливался, быстро темнело. Иан шел по — слабым отпечаткам подошв Аланы в снегу и молился, чтобы снегопад начался лишь после того, как он разыщет ее.

По-видимому, Алана была наделена талантом выбирать самое неожиданное направление для долгих прогулок. В той стороне, куда она двигалась, не было ни ферм, ни постоялых дворов, ни оживленных дорог — лишь пустоши и холмы на много миль, до самого Глен-Дориана. А оттуда оставалось всего десять миль до Дандрум, но в хорошую погоду и при попутном ветре.

А не по глубокому снегу.

Он устремил взгляд вдаль, в сторону горизонта, на-деясь заметить красный плащ. В здешних местах так легко сбиться с пути, упасть в овраг, как в предыдущий раз, и тогда…

Страх стиснул сердце Иана. Если она по-прежнему хочет выйти за своего маркиза, он это как-нибудь переживет. Если вернется домой в Гленлорн и останется там, с этим тоже можно смириться. Но представить себе мир без Аланы Иан не мог.

Он любит ее. Потому и отказался жениться на Пенелопе или на ком-нибудь еще, к кому не испытывает никаких чувств. За несколько кратких недель он привык к тому, что у него перехватывает дыхание и сердце пропускает положенный удар всякий раз, когда в комнату входит Алана.

Благодаря ей изменился даже замок Крейглит — наполнился улыбками, радостью и смехом в трудное время, когда полагалось бы лить слезы. После пожара Алана сделала все возможное, чтобы подарить людям надежду. В том числе и ему, Иану: он уже научился без страха представлять себя английским графом. Он знал: если рядом с ним будет Алана — его жена, его графиня, — его ничто не остановит. Она сумеет очаровать всю Англию.

Как только он найдет ее, первым же делом попытается образумить. А потом сделает предложение. На этот раз ему не терпелось произнести заветные слова, хоть он даже предположить не мог, какой ответ услышит.

Пони всхрапнул, Иан поднял голову. И вздохнул с облегчением, увидев впереди трепещущий на ветру красный плащ. Хрупкое тело Аланы сгибалось под порывами ветра. Иан нахмурился.

Если она собиралась достичь Дандрум, то почему-то шла в противоположную сторону.

Как раз впереди начиналось глубокое ущелье, и Алана направлялась прямиком к нему. Иан ударил пони пятками по бокам и бросился вдогонку.

Она заблудилась.

Алана прикрывала щеки краями капюшона, спасаясь от колкого ветра. Она же шотландка, она родилась и выросла среди точно таких же холмов. Пожалуй, ей следовало проводить на воздухе больше времени, гуляя с Меган, вместо того чтобы читать книги одну за — другой.

Алана оглядела заснеженные пустоши. Наверное, в этот раз она заблудилась по-настоящему, так что даже Иан не сумеет найти и спасти ее. Страх сковал ее тело, такой же ледяной, как ветер. Вместе с ним ее терзало раскаяние. Ведь она могла бы повести себя совсем иначе, проявить смелость. Могла отказаться, когда мать настаивала, чтобы она вышла за лорда Мерридью вместо Меган. Мерридью выбрал именно Меган — разве не так? Алана сжала замерзшие губы. Вот и она хочет выбрать кого-нибудь другого. А ее брак с Мерридью обречен еще до того, как его успели заключить.

Ей нужен человек, который любит ее саму, только ее одну, и которого любит она.

Не кто-нибудь, а Иан.

Слезы стыли у нее на щеках, она нетерпеливо смахивала их. Надо было сказать Иану, что она…

— Сказать мне — что именно?

Алана круто обернулась. Закутанный в плед Иан восседал на своем пони. Наверное, она задумалась и разговорилась вслух сама с собой. У нее начались видения. Но разве видения отвечают? Алана заморгала. Иан не исчез, он был таким же настоящим, как и она, и взгляд его прищуренных глаз был устремлен на нее.

Леди Макнаб мгновенно воспряла духом. Он нашел ее!

А потом Алана вспомнила обнаженную Пенелопу в постели, и ее сердце рухнуло вниз, как подстреленная птица. Отвернувшись, она побрела прочь.

— Этот разговор вас не касается, Иан Макгилливрей.

— В таком случае продолжайте. Я подожду. Так о чем вы говорили?

Снег поскрипывал под копытами пони, и Алана понимала, что он следует за ней.

На самом деле она была несказанно рада видеть его.

— Просто мне хотелось бы… Впрочем, неважно.

— Попробую угадать: вы хотели бы, чтобы начался снегопад? Ваше желание исполнилось, миледи.

Подняв голову, она увидела, что с неба падают крупные хлопья.

— Чудесное будет Рождество — столько снегу выпало! — продолжал он. — Крейглит преобразился до неузнаваемости. Кстати, он красив и весной, и летом. Возле кухонной двери цветут розы, да так густо, что аромат разносится на несколько миль.

Она оглянулась на него. В медно-рыжих волосах Иана белел снег — как и на ресницах. Она запомнит его именно таким, в снегу, а не весной и не летом, среди роз, увивающих крепкие стены замка. К тому времени ее здесь уже не будет.

Иан спешился и догнал ее.

— А может, вы хотели, чтобы вас спасли?

— Мне хотелось пройтись. А вас, наверное, ждут дела в Крейглите, — она ткнула пальцем в сторону замка. Туда, где осталась обнаженная Пенелопа.

Он указал в противоположном направлении.

— Замок там, Алана. Вон там.

Леди Макнаб изумленно приоткрыла рот, оглядывая горизонт.

Иан Макгилливрей взял ее за руку и повернул в сторону, прямо противоположную той, куда она шла.

— Дандрум вон там, если вы собирались идти через Глен-Дориан, хоть он и стал непроходимым из-за снега. А если продолжать идти в ту сторону, куда вы идете, рано или поздно вы попадете в Англию. Кстати, впереди, на расстоянии двадцати шагов, начинается глубокое ущелье. — Она вспыхнула. Иан стоял совсем рядом, загораживая ее от ветра. — Так вы спасались бегством или спешили куда-то? — спросил он.

— А разве человеку нельзя просто выйти погулять?

— Понятно, — кивнул он и зашагал вместе с ней по снегу. Пони побрел следом. — Вы знали, что Сэнди сразу сказал, что я должен оставить вас себе, как только я привез вас в замок?

— Оставить себе? — переспросила она, задыхаясь от напрасных попыток обогнать его. Он без труда держался вровень с ней.

— Да, по давнему шотландскому обычаю. Сотни лет назад Макгилливреи промышляли тем, что угоняли чужой скот, — впрочем, как и большинство шотландских горцев. Мы крали коров у наших соседей, затем они забирали их обратно и вдобавок прихватывали несколько наших. Ну и невест мы тоже крали, если представлялся случай. Так что если бы мне попалась славная телочка, гладкая и милая, с нежными ореховыми глазами, я бы непременно оставил ее себе.

Она застыла, гневно глядя на него.

— Вы сравниваете меня с коровой?

— Ни в коем случае. Просто размышляю над тем, в каком положении мы очутились. Девушка или корова без хозяина — добыча того, кто их нашел, верно? — Он улыбнулся, и ее сердце дрогнуло, несмотря на нарастающее возмущение. — Конечно, теперь мы цивилизованный народ, но я, признаться, скучаю по давним обычаям, особенно с тех пор, как познакомился с вами. Вы пробуждаете во мне самые низменные чувства.

Ответить она не успела: он схватил ее и перекинул через плечо. От неожиданности Алана вскрикнула, попыталась высвободиться, но его рука, придерживающая ее за бедра, казалась железной.

— Что вы делаете? — возмутилась Алана.

— Похищаю вас.

На миг она замерла.

— Вы же обручены с Пенелопой. Или это новая традиция? Шотландский гарем?

Он рассмеялся.

— Люблю начитанных женщин, — он невозмутимо шагал вперед, а ей осталось только смотреть на перевернутый мир, где небо находилось внизу, а земля — вверху.

— Вряд ли Пенелопа найдет эту шутку забавной.

— Но ведь Пенелопы здесь нет.

Алана снова попыталась вырваться, но безуспешно.

— Конечно, нет! Потому что она в Крейглите, в вашей постели.

— Единственная женщина, побывавшая в моей постели, — это вы.

Она ударила его кулаком по спине и больно ушиблась о твердые мускулы.

— Отпустите меня сейчас же! — потребовала Алана на своем лучшем английском, изображая выговор хозяйки поместья. — Я не намерена разговаривать с вашей… с вашей задницей!

— И не подумаю, — беспечно отозвался он. Казалось, ему совсем не тяжело — даже дыхание осталось ровным. — Мне нравится держать вас в руках — нравится больше, чем что-либо еще. Я уже привык носить вас. И, кстати, беседовать с вашей задницей, а также любоваться ею.

— Куда вы меня несете?

— В коттедж Юэна Макгилливрея.

— Но почему? — Ее снова обдало жаром.

— Потому что уже почти стемнело и начинается снегопад. Там мы будем в безопасности.

В безопасности она себя не чувствовала. В ней нарастало желание. На этот раз она не в обмороке, а ей предстоит остаться наедине с мужчиной, который заставил ее мечтать о поцелуях, и любви, и…