Марджори нахмурилась, прошлась по гостиной и выглянула в окно. «Интересно, — задумалась она, — если уже находишься в Шотландии, обязательно ехать в Гретна-Грин или любая наковальня сгодится для поспешного бракосочетания?» Она с досадой отмахнулась от этой мысли.

— Не глупи, Пенелопа. Конечно, нет.

Пенелопа вышагивала по ковру.

— В замке переполох, потому что она ушла, никому не сказав ни слова, не попрощалась, даже не пожелала всем счастливого Рождества. Дети плачут и зовут ее, мужчины поговаривают, что пора бы отправиться на поиски. А Иан уже уехал за ней!

Марджори нахмурилась. Что станет с Пембруком, если Иан заблудится в метель, получит увечье или погибнет? С другой стороны, исчезновение Аланы Макнаб и вправду хорошее известие.

— Похоже, я убедила ее, что Иану она не нужна.

Марджори обернулась к дочери.

— Убедила ее? Ты? Каким образом?

Пенелопа остановилась, ее щеки заалели.

— Она видела меня с Ианом. Я лежала в постели голая, — и она хитро усмехнулась, глядя в глаза матери. — Какое у нее было лицо!

У Марджори подкосились ноги, она уставилась на дочь, разинув рот.

— Так ты соблазнила Иана, позволила ему…

Пенелопа вскинула голову.

— Ты же сказала, что я должна сделать все возможное, лишь бы вытянуть из него предложение. Но застать нас вдвоем должна была не Алана, а моя горничная — закричать, переполошить весь замок, чтобы все подумали… словом, чтобы увидели нас с Ианом и ему не осталось ничего другого, кроме как жениться на мне.

У Марджори сжалось сердце.

— Мне, наверное, следовало выразиться яснее. Я со-всем не то имела в виду, Пенелопа. Что же произошло?

— Он только взглянул на меня один раз и заявил, что не станет делать предложение — он решил, что мы не пара. И он меня не хочет. Ужасно унизительно!

— Так он отказался… лечь с тобой в постель или жениться на тебе?

— И то и другое, — в глазах Пенелопы заблестели слезы. — О, мама, ну что со мной не так?

Марджори зашагала из угла в угол, ярость взметнулась в ней пламенем костра.

— Значит, отказался? Болван, деревенщина, простофиля Иан Макгилливрей посмел отвергнуть мою дочь?

— Что нам теперь делать, мама? — спросила Пенелопа. — Как все исправить, заставить его жениться на мне? Я сказала ему, что мне все равно, но это неправда. Я не допущу, чтобы она…

Марджори резко остановилась.

— Говоришь, вас с Ианом видела леди Алана?

— Да. Она вошла в комнату и побелела, как снег, увидев меня в постели, а Иана — спиной к ней, возле кровати, как будто мы и вправду…

Марджори задергала шнур звонка.

— Мы должны вернуть ее.

— Зачем?

Марджори улыбнулась дочери.

— Пусть подтвердит то, что видела. Тогда Иану придется жениться на тебе. Выбора у него нет. Выиграем все равно мы.

Пенелопа улыбнулась, только ее глаза остались настороженными. На счастливую невесту она ничуть не походила — наоборот, излучала ненависть. На миг у Марджори перехватило горло. Что она натворила?

Но Пенелопа уже повернулась к двери.

— В таком случае сегодня мы все-таки объявим о нашей помолвке. Как только он вернется, неважно, с Аланой или без нее. Надеюсь, она все-таки будет здесь. Если бы на Рождество я загадывала желание, то загадала бы именно это.

— Пенелопа… — начала было Марджори, но та уже открыла дверь.

— Пойду прикажу горничной как следует отутюжить мое голубое шелковое платье, — сказала она. — Сегодня я хочу выглядеть как графиня.

Глава 51

Карета подкатила к дверям замка Крейглит, и Уилфред Эсмонд, маркиз Мерридью, принюхался и фыркнул. Он уставился на серые холодные камни, и они словно воззрились на него в ответ, настороженные и негостеприимные. Вокруг не было ничего примечательного, кроме разве что каменной башни с заостренной крышей, наполовину занесенной снегом.

Уилфред истосковался по комфорту отцовских поместий, великолепного герцогского дворца в одном из самых живописных уголков Англии. Он покрепче сжал набалдашник трости и сердито откинул ворох меховых одеял, оберегавших его от волчьего оскала шотландской зимы. В эту минуту он мог бы сидеть в роскошной гостиной поместья Лайаллов и потягивать горячий ромовый пунш — если бы не глупая девчонка, которая вынудила его задержаться здесь и нарушила все его планы.

И вот теперь ему придется провести отвратительное Рождество черт знает где, среди каких-то дикарей, судя по внешнему виду их дома. Какой же это замок? Они даже не знают, что означает это слово. Он еще заставит свою невесту поплатиться за все ее выходки.

— Надеюсь, в погребе у них найдется кларет, — пробормотал он, ожидая, когда кучер откроет дверцу и спустит подножку. А если не кларет, так бренди.

Собравшиеся вокруг простолюдины глазели так, словно никогда не видывали современных карет. Розовощекие оборванные мальчишки, полные женщины, мужчины с прищуренными глазами разглядывали герб на дверце, словно он свидетельствовал о бесчестных намерениях — или о превосходстве владельца.

Наконец подножка была спущена, и Уилфред выбрался из кареты, высоко подняв нос, держа трость наготове и всем видом показывая, насколько он важен. Не спеша, позволяя полюбоваться своей внушительной особой, он прошествовал через толпу к крыльцу.

Все молчали — пока маркиз не наступил на замерзшую лужицу. Он вдруг почувствовал, что сапог скользит. Раскинув руки, он повалился навзничь и приземлился на широкий зад. Бобровая шапка взлетела в воздух и упала ему на грудь.

Долгое мгновение никто не шевелился. Уилфред лежал на снегу и смотрел в свинцовое небо. Одно за другим над ним возникали незнакомые лица, разглядывали его скорее с любопытством, чем с участием.

А потом случилось кое-что похуже. Лакей протянул ему руку, Уилфред вцепился в нее, дернул, и слуга повалился на него. Бобровая шапка оказалась смятой. Тут-то крестьяне и накинулись на него толпой — мужчины, женщины, дети: они протягивали руки, дергали его, толкали, трясли, пока наконец не поставили на ноги. Чьи-то руки отряхнули с его пальто снег, кто-то протянул ему сплющенную шапку и трость. Никто не смел рассмеяться, но любопытство в глазах сменилось весельем. Уилфред почувствовал, что густо краснеет.

— Я хотел бы пройти в дом, — заявил он, ни к кому не обращаясь.

Словно по волшебству, дверь распахнулась. Осторожно переступая ногами, он поднялся по ступенькам.

— Добро пожаловать в Крейглит, — приветствовала его какая-то карга в потрепанном клетчатом платье.

— Где Леди Алана Макнаб? — осведомился он, не удосужившись приветствовать ее.

— Лорд Уилфред!

Каргу оттеснили в сторону.

— Я видела в окно, как вы подъехали. Добро пожаловать в замок Крейглит!

— Леди Марджори, — кивнул маркиз. Она зацепилась взглядом за снег на его пальто, сплющенную шапку, и приветственная улыбка дрогнула. Он пригладил ладонью растрепавшиеся волосы и вошел в дом.

Карга-шотландка дерзко оглядела его, и у нее засветились глаза.

— Так вы и есть тот лорд-англичанин, маркиз леди Аланы! — Она кивнула в сторону. — Вам будет удобнее в библиотеке.

Она провела его по древнему коридору, украшенному на варварский манер мечами и щитами. Полы здесь были выложены простой и толстой каменной плиткой. Замок оказался внутри таким же серым, как и снаружи. Марджори взяла гостя под руку.

— Вижу, мое письмо вы получили, — заговорила она. — А как поживает ваша матушка?

Карга распахнула двустворчатую дверь, гость вошел в библиотеку.

По крайней мере, эта комната напоминала об английских особняках, была обставлена шкафами с книгами и удобной мебелью. В камине приветливо горел огонь.

— Вам виски или чаю? — спросила карга, не выказывая ни почтительности, ни радушия.

— А где леди Алана? — вместо этого осведомился Уилфред настойчивым и бесстрастным тоном.

Карга задумчиво покачала головой.

— Ее здесь нет.

Он вопросительно повернулся к Марджори.

— Она… вышла, — объяснила та.

— Вышла? Но там же мороз, снег и сильный ветер, — ледяной тон Уилфреда был под стать погоде.

Дверь распахнулась, в библиотеку торопливо вошла хорошенькая девушка. Ее атласное платье зашуршало, она подошла к маркизу и низко присела перед ним. Он окинул довольным взглядом ее золотистые ресницы и пышную грудь, выставленную напоказ в низком вырезе платья. Неужели это и есть его невеста? Уилфред надеялся, что это так.

— Позвольте представить вам мою дочь, леди Пенелопу Карри, — заговорила леди Марджори, и Уилфред разочарованно нахмурился.

Он взял леди Пенелопу за руку и поцеловал ее. Она кокетливо заулыбалась.

— Добрый день, милорд, — промурлыкала она.

— О нет!.. Вы маркиз Аланы! — воскликнула еще одна девушка, вошедшая следом. «Эта слишком юна и вдобавок дурнушка», — подумал Уилфред.

— Моя младшая дочь Элизабет, — равнодушно пояснила леди Марджори. Вместо поклона Мерридью коротко кивнул. Девушка смело разглядывала его.

Дверь снова открылась, впуская дам из Дандрум. Деворгилла посмотрела по сторонам в поисках дочери.

— Ее здесь нет, — надменно сообщил Уилфред, не удосужившись поприветствовать ее. Леди Элеонора приподняла брови. Сорча за ее спиной громко ахнула.

— Тогда где же она? — спросила Деворгилла, обращаясь к остальным женщинам. Никто ей не ответил.

— По-видимому, вышла, — процедил Уилфред.

Дверь распахнулась, и маркиз поморщился, потому что Сорча взвизгнула, как банши, промчалась через всю комнату и бросилась в объятия рыжеволосой краса-вицы.

Уилфред встрепенулся. Может, это и есть наконец его невеста? Но когда Сорча отступила, он заметил округлый живот. Значит, снова не она. Тем лучше.

— Аланы здесь нет! — объявила Сорча рослому, широкоплечему и мрачному шотландцу, вошедшему следом за рыжей.

Шотландец уставился на Уилфреда в упор так злобно, словно намеревался просверлить его взглядом насквозь.

— Где моя сестра, Макгилливрей? — надвигаясь на маркиза, выпалил он.

Уилфред выпрямился.

— Я не… — начал он, но шотландец не стал терять времени даром и нанес удар ему в челюсть. Уилфред попятился и рухнул в кресло, взвизгнув от боли.

— Лорд Уилфред! — леди Марджори и ее дочь запричитали, бросившись к нему. К разбитой губе маркиза приложили кружевной платочек.

— Это не Иан Макгилливрей. Это маркиз Мерридью, — объяснила леди Марджори.

— Тот самый маркиз? — уточнил шотландец. — Маркиз Аланы? — И он снова замахнулся. Между ним и маркизом встала Деворгилла.

— Алек, умоляю!

— А вы кто такой? — кривясь от боли, спросил — Уилфред.

— Гленлорн, — бросил шотландец, разглядывая Уилфреда в упор. Тот не выдержал и первым отвел взгляд.

— Добрый день, Алек, — поздоровалась леди Элеонора и обняла рыжеволосую женщину. — Кэролайн, как ты похорошела! Похоже, вся семья в сборе, да еще на Рождество! Чудесно!

— А где Алана? — снова спросил Гленлорн.

Деворгилла высокомерно выпрямилась.

— Не знаю, — холодно ответила она. — Нам сообщили, что она вышла.

— Хотя там снег, — добавил Уилфред, все еще не веря услышанному.

— Ее не было всю ночь, — негромко произнесла Элизабет, и все в изумлении посмотрели на нее.

— Господи, что все это значит? — воскликнула графиня Гленлорн, но тут дверь снова отворилась. Все дружно повернули головы и уставились на старуху, внесшую чайный поднос. А следом за ней, прихрамывая, вошла еще одна девушка. Сердце Мерридью упало: он уставился на ее хромую ногу, надеясь, что эта калека не леди Алана.

Девушка остановилась и оглядела собравшихся.

— Добрый день, я Фиона Макгилливрей. Добро пожаловать в Крейглит.

Мерридью испустил вздох облегчения.

— Где моя дочь? — возмущенно выговорила Деворгилла, направляясь к девушке.

— Где Иан Макгилливрей? — подхватил Гленлорн.

Девушка побледнела.

— Иана здесь нет. Аланы тоже.

— Они вернутся, — добавила старуха, ставя на стол поднос. — Будет снег, но они вернутся до начала метели.

И все заговорили разом, задавая вопросы и требуя ответов. У Уилфреда ныла челюсть. Он посмотрел на дверь: если броситься к ней, добраться до своей кареты, приказать кучеру гнать на юг как можно скорее… И больше он в Шотландию ни ногой!