Потом ветер донес до Оливии громкий заунывный звон колокола на бакене. Победившая лодка, борясь с ветром, приблизилась к берегу. Первым на мокрый песок спрыгнул Энтони.

Оливия не отрывала глаз от высокой, стройной фигуры. Его золотистые волосы, выбившись из-под ленты, развевались на ветру, рубашка и штаны прилипли к телу.

Оливия словно очнулась от глубокого сна. Она рванулась по песчаному берегу навстречу Энтони, окликая его по имени.

Пират резко обернулся. Не веря своим глазам, он распахнул ей объятия; она обняла его за шею и прижалась к нему.

— Оливия? — неподдельно изумился он. — Оливия! Что ты здесь делаешь?

Над волнами разносился чудесный звук предупреждающего об опасности колокола.

— Я тебя люблю, — воскликнула Оливия. — Я пришла сказать, что люблю тебя.

— Боже праведный! — Он отказывался верить своим ушам. Суждено ли ему когда-нибудь понять эту непостоянную женщину? — Но почему сейчас? Почему здесь?

— Я так счастлива. Я н-не могу выразить, как я счастлива! — Оливия улыбалась ему, и глаза ее ярко сияли сквозь завесу дождя.

Энтони тряхнул головой, отбрасывая с лица мокрые волосы.

— Все так неожиданно, мой цветок. Я благодарен тебе, но это очень неожиданно. Я совершенно сбит с толку…

Он умолк, заметив спускавшихся по тропинке Майка и Джетро. Они вели перед собой негодяя, которого Оливия видела на вершине утеса, когда он зажигал огонь фальшивого маяка.

Это был Годфри Ченнинг.

Энтони перевел взгляд на Оливию.

— Потом все объяснишь, — бросил он, вытащил из-за пояса маленький кортик и двинулся к стоявшему поодаль Годфри.

— Ну конечно, это опять развлекается лорд Ченнинг! — хмыкнул Энтони.

Годфри с ненавистью посмотрел на обличителя. Увидев приблизившуюся к ним Оливию, он бросился на Энтони с ножом в руке.

Кортик Энтони тотчас полоснул по запястью мерзавца, и нож упал на песок.

— Надо было разоружить его, Майк, — буркнул пират, пинком отшвыривая нож подальше.

— Я думал, что разоружил, — пристыженно стал оправдываться Майк.

— Наверное, он прятал оружие в рукаве, — заметил Энтони.

Годфри зажал ладонью свое кровоточащее запястье, и ругательства непрерывным потоком посыпались с его губ.

— Зажми уши, Оливия! — не оборачиваясь бросил Энтони. — Наш друг не имеет никакого почтения к нежным чувствам дам.

— Шлюха! — выкрикнул Годфри, когда Оливия подошла ближе. — Проститутка!

Энтони ударил его кулаком в зубы.

— Ты будешь говорить только тогда, когда тебя об этом попросят, друг мой, — почти ласково произнес он.

— Он был у маяка, — взволнованно произнесла Оливия и зажег там огонь!

— Совершенно верно.

— Значит, он мародер?

— Вот именно. — Энтони криво улыбнулся. — Оливия, почему бы тебе не заняться делом, раз уж ты здесь?

— Что надо делать? — Оливия была не в силах оторвать взгляд от испуганного Ченнинга. Он больше не пугал ее, а внушал лишь ужас и отвращение. Его глаза, как всегда, были холодными и полными ненависти, но, судя по всему, теперь он сам боялся. Он напомнил ей загнанного в угол зверя, насмерть перепуганного, но опасного.

— Помоги моим людям осмотреть берег. Там есть раненые, и их нужно разоружить. Насколько я помню, ты специалист по разоружению злодеев. — На губах Энтони мелькнула дружелюбная улыбка, и его глаза, остановившиеся на ее лице, внезапно потеплели.

— А ты что намерен делать?

— Я немного побеседую с лордом Ченнингом. Он должен мне кое-что рассказать. Я бы предпочел, чтобы ты при этом не присутствовала. Кроме того, работая, ты согреешься.

Оливия заколебалась.

— Иди, Оливия, — тихо сказал Энтони.

— Я хочу знать, что ему известно о Брайане, — заявила она, не трогаясь с места.

— Я тоже.

Она опять посмотрела на Годфри и, сдерживая ярость, спросила:

— Брайан здесь, на острове?

Годфри не ответил, только сплюнул кровь на песок.

— Оливия, может, ты уйдешь? Я хочу быстрее покончить с этим.

— Нет, я останусь, — ответила она. — Послушаю, что он скажет. Для меня это важно.

— Очень хорошо! — коротко бросил Энтони, повернулся к Годфри, и глаза его блеснули, как два агата. Вытерев кортик о штаны, он тихим голосом спросил: — Итак, где я могу найти Брайана Морса?

Годфри молча смотрел на соперника. Энтони кивнул Майку, и тот завел руки лорда за спину, а Джетро связал их веревкой. Энтони коснулся кончиком кинжала уха Ченнинга.

— Я задаю себе вопрос: достаточное ли наказание для мародера — отрезать ему уши? Может, сначала отрезать их, а потом нос? Заклеймить тебя, как преступника. — Он провел кончиком кортика за ухом Годфри, оставив тонкую красную полоску.

Годфри весь взмок, и Оливия поняла, что Энтони был прав. Несмотря на всю свою ненависть к Годфри, такое представление ей не нравилось. Повернувшись, она рванулась к берегу и занялась ранеными. Из-за спины сквозь шум дождя до нее донесся отчаянный крик.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем подошел Энтони. Оливия между тем, стоя на коленях, помогала одному из раненых. Она не подняла головы, когда Энтони остановился с ней рядом.

— Он сказал тебе?

— Да.

— Брайан на острове?

— Да.

Теперь Оливия подняла голову и взглянула на него.

— Где? — прошептала она. Глаза ее внезапно наполнились мукой, при мысли о Брайане вся радость мгновенно испарилась.

— Вероятно, в Вентноре.

— Он вернулся, чтобы причинить боль мне… или моему отцу, — убежденно заявила она. — У него, должно быть, есть какой-то план, какой-то…

— Похоже, он полагал, что ты будешь превосходной женой для Ченнинга. Превосходной богатой женой. Если я правильно понял нашего друга, то Брайан рассчитывал на часть этого неожиданного богатства. — Он усмехнулся: — Ну и идеи приходят людям в голову!

— Этим дело не ограничивается, — сказала Оливия. — Он хотел причинить нам боль и другим способом.

— Действительно, что может быть лучше, чем видеть, как ты выходишь замуж за такого человека, как Ченнинг? Сомневаюсь, что гордый Гренвилл смог бы вынести правду.

— Подлец! Ты ведь причинил ему боль, да?

— Только по мере необходимости, — отозвался Энтони. — Сейчас мы отправим его в Ярмут, привязав к стремени Майка, а там его посадят на судно, отплывающее в Высокую Порту. Думаю, ему будет довольно трудно найти оттуда дорогу домой.

— Турки, наверное, продадут его в рабство, — со страхом сказала Оливия. — Ведь они так поступают с иностранцами?

— Вполне вероятно. Он заслужил такую судьбу. Я подумал, что они с мистером Морсом могли бы предпринять это путешествие вместе.

— Но… как это устроить?

— Всего лишь немного изобретательности, мой цветок! — Энтони рассмеялся, увидев ее изумленное лицо. Это был все тот же Энтони, с которым она познакомилась. Человек с веселыми чертиками в глазах и насмешливым изгибом губ, человек, радовавшийся любому проявлению жизни, уверенный в своей абсолютной способности противостоять всем превратностям судьбы. Перед ней был Энтони первых дней ее волшебного сна, и ее душа вновь потянулась к нему.

Он откинул намокшие волосы с лица Оливии и сказал:

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы хитрость удалась.

— Какая?

— В общем, ничего особенного. Я объясню тебе позже. Энтони склонился над раненым и осмотрел рану на его плече.

— Ты проживешь достаточно долго для висельника, — вынес он приговор. — Ты и все твои друзья разбойники.

Он встал и, взяв Оливию за руку, поднял девушку на ноги.

— Адам…

— Да? — отозвался старый слуга, приближаясь к нему.

— Какие у нас потери?

— У Тима царапина, и, похоже, Колин сломал палец.

— И все? — Адам кивнул:

— Сэм пошел еще раз посмотреть. Они подобрали много этих.

— Ладно. Сейчас главное — обсохнуть. Скажи людям, пусть поищут ночлег в деревне. Не можем же мы в таком виде вернуться на «Танцующий ветер».

Адам перевел взгляд на Оливию:

— Ради всего святого, а вы-то что здесь делаете?

— Загадка, — многозначительно сказал Энтони. — Удивительный поворот судьбы. Но я собираюсь найти ответ. Он крепко сжал руку Оливии.

— Адам, на рассвете мне будут нужны три человека в Вентноре, в пивной трактира «Чайка».

— Опять какая-то авантюра, — проворчал Адам.

— На этот раз совершенно необходимая, — ответил Энтони тоном, не сулившим — Адам это прекрасно знал — виновному ничего хорошего. — Пойдем, Оливия, — тихо позвал Энтони.

— Куда?

— Туда, где мы сможем обсохнуть, и ты расскажешь мне, что привело тебя сюда в самый разгар бури.

Внезапно Оливия упала духом. Она понимала, что должна будет рассказать ему правду, и боялась неизбежного признания. Поймет ли он, почему она совершила такую ужасную ошибку? Поймет ли, что в этом есть и его вина? Энтони ничего не рассказывал ей о себе, не говорил о мотивах своих поступков. Ей ничего не известно о его семье, за исключением того, что тетушка увлекается вышивкой. Он был человеком, который ни во что не верил, не подчинялся никаким правилам, не ведал сомнений. У нее было достаточно оснований для ошибки. Но согласится ли с ней Энтони?

Глава 18

Поднимаясь по извилистой тропинке на вершину утеса, Энтони крепко держал Оливию за руку. И хорошо, что держал, потому что она споткнулась о камень и, если бы не Энтони, обязательно упала бы.

— Ты совсем замерзла и промокла, — почти сердито сказал он, прижимая ее к себе в попытке хоть немного согреть. — Какое безумие могло заставить тебя выйти из дому в такую ночь?

— Я знала… я чувствовала, что готовится кораблекрушение. Мне хотелось этому помешать. Я знаю, это было б-безумием, но я ничего не могла с собой поделать, — только и ответила она.

— Потребовалось двадцать человек, чтобы этому помешать, — заметил Энтони. — И почему дочь лорда Гренвилла интересуется организацией кораблекрушений? Это подлая и мерзкая вещь. Не говоря уже о том, что опасная. Если бы нас здесь не оказалось или стычка приняла бы другой оборот и тебя заметили мародеры, они не задумываясь убили бы тебя. Неужели не понимаешь?

У Оливии зуб на зуб не попадал от холода. Энтони покачал головой и вновь энергично зашагал вперед. Теперь они шли по тропинке у подножия утеса, и здесь, под защитой нависавшей скалы, дождь и ветер свирепствовали не так сильно. Вдруг Энтони остановился, и Оливия чуть не налетела на него.

— Где мы?

— В безопасном месте, — ответил он и откинул темные от воды волосы с глаз. — Здесь, конечно, не очень удобно, но по крайней мере тихо и сухо.

Свернув с тропинки, он как будто вошел в скалу, крепко держа Оливию за руку. Они оказались в темном и неожиданно тихом месте. Снаружи бушевал шторм, было холодно. Капюшон плаща давно уже сорвал ветер, и вода с волос стекала Оливии на шею.

— Сюда. — Энтони потянул девушку за собой, и у нее под ногами заскрипел песок. Глаза ее постепенно привыкли к темноте, и она поняла, что они находятся в большой пещере. В узком и темном проходе, который вел еще в одну пещеру, она прильнула к руке Энтони; от его сухой и теплой ладони исходило ощущение покоя.

Едва он выпустил ее руку, как она замерла в темноте, не двигаясь с места. К счастью, послышался удар кремня об огниво, а затем загорелся фонарь.

Она удивленно рассматривала примитивную обстановку этой пещеры.

Энтони тем временем сдернул одеяла с соломенного матраса.

— Снимай одежду, а я пока разожгу огонь, — скомандовал он, кинул ей одеяло, а сам склонился над сложенным из камней очагом посреди пещеры.

— Мы не задохнемся от дыма? — Оливия стянула с себя плащ и камзол и задрожала еще сильнее.

— В своде пещеры есть естественный дымоход. — Он поднял голову. — Быстрее, Оливия! Снимай все это. Не стой просто так! — Его взгляд задержался на ее розовых грудях, просвечивающих сквозь промокшую рубашку. — Боже мой, — тихо произнес он, — что ты со мной делаешь?

— То же самое, что и ты со мной, — так же тихо ответила она.

Пещера наполнилась умиротворяющим потрескиванием огня. Энтони выпрямился. Их взгляды встретились, и теперь пробежавшая по ее телу дрожь была вызвана отнюдь не сыростью и холодом.

— Раздевайся же, Оливия!

Прищурив глаза, он смотрел, как она сбрасывает с себя мокрую одежду. И вот, уже абсолютно нагая, она придвинулась к огню. Ей стало тепло; ее согревал внутренний жар Энтони. В его темных зрачках она увидела свое отражение.

Он обнял любимую за плечи, а затем скользнул ладонями по ее спине.

В его ласках сквозило какое-то нетерпение, видимо, сказывалось возбуждение схватки с врагом. Что-то в ее душе откликнулось на его состояние. Оливия высвободила руки и торопливо принялась расстегивать пуговицы на рубашке Энтони; одна из них тотчас отлетела в дальний угол пещеры. Потом медленно, как бы обдумывая каждое движение, она расстегнула пряжку на его ремне и принялась за пуговицы на штанах.