— Как вы думаете, худшее уже позади? — спросила она, направляясь к Моджеру, распластанному на палубе.

— Надеюсь, что так, госпожа. Прошлой ночью мы выдержали настоящую битву. Почти все паруса изорваны. Теперь мы уже не сможем двигаться с прежней скоростью. — Он покачал головой. — Искренне сожалею, что мы попали в такую переделку.

Джулитта выдавила вымученную улыбку.

— Я тоже.

Моджер с громким стоном попытался сесть. Джулитта протянула ему чашку с вином. Он жадно припал к ней губами — его ослабевший организм нуждался во влаге. Покрасневшими глазами Моджер посмотрел на жену поверх края чашки. Она уже успела привести в порядок волосы и перевязать их платком, на ее щеках играл яркий румянец, губы обветрились и пересохли. На туфлях и платье виднелись расплывшиеся пятна от морской воды. Жена простого рыбака, да и только. Чертовски красивая девушка с кровью суровых викингов в венах. Видимо, так же выглядели жены ее далеких предков, в открытых лодках дерзко бороздившие моря. Мрачно усмехнувшись, Моджер подумал, что уж кто-кто, а он, потомственный земледелец, на роль викинга никак не тянул.


Синвульф промышлял пиратством двадцать лет и считал своим домом корабельную палубу и морские просторы от Дублина до Уэсанома. Бывший английский подданный, он сражался при Гастингсе с войсками Вильгельма-Завоевателя, но, в отличие от многих, уцелел в той великой бойне. Впоследствии он перебрался в Дублин — общеизвестный порт норвежских пиратов Потерявший всю свою собственность в Англии, Синвульф в отместку грабил норманнские корабли.

Что и говорить, его собственный парусник «Фанфир» знавал и лучшие деньки Пару дней назад он вместе с двумя другими пиратскими судами, покинув Дублин, вышел на охоту. Свирепый шторм сломал все планы, расшвыряв великолепную троицу в разные стороны.

Синвульф не предполагал охотиться в одиночку, а потому пребывал в самом дурном настроении духа. Он не любил рисковать понапрасну.

Подставив загорелое лицо легкому ветру, старый пират пристально вглядывался в линию горизонта. Вдалеке виднелся изогнутый берег Бретани Из-за облаков медленно выползал расплывчатый шар солнца. Над водой с криком носились чайки. Сначала Синвульф твердо решил повернуть обратно, в сторону Дублина, но немного поразмыслив, изменил свои планы. Не было никаких сомнений, что корабли, застигнутые штормом и влекомые тем же ветром, что и «Фанфир», вполне могли оказаться поблизости. Причем изрядно потрепанные и не готовые к бою. Итак, Синвульф решил подождать. Его люди были готовы к бою всегда.

Примерно около полудня на горизонте замаячил силуэт судна. Синвульф встрепенулся и нервно заиграл желваками. Он перешел на корму и некоторое время напряженно всматривался в крохотное пятнышко, пока не увидел развевающееся на корабельном мысе желто-красное знамя. Он смотрел на корабль еще некоторое время, пока не вычислил, в каком направлении двигалась жертва, и, лишь узнав его, обернулся к застывшей в ожидании команде.

— Поднять парус! Весла на воду! Давайте подойдем поближе и посмотрим, с кем имеем дело.


— Прямо на нас идет судно! — прокричал дозорный. — Оно быстро приближается!

Прикрыв глаза от солнца, Бельтран посмотрел вперед. Незнакомое судно примерно такого же размера, как «Дракон», плыло под однотонным парусом грязно-белого цвета Помимо ветра оно использовало и силу весел… Бельтран пересчитал количество гребцов: по дюжине с каждого борта. Они гребли мощно и слаженно.

Чертыхнувшись, Бельтран повернулся и начал быстро отдавать приказы.

— Что такое? Что случилось? — спросил Моджер, подбежав к капитану.

Тот покачал головой.

— Конечно, я могу и ошибаться. Однако не собираюсь сидеть сложа руки и ждать Это судно приближается слишком быстро. Чует мое сердце, у него не самые добрые намерения.

— Ты хочешь сказать, что это пираты? — Моджер выглядел потрясенным и растерянным. Его и без того землистое лицо посерело.

— Мы находимся в тех водах, которые они привыкли считать своими. Как правило, они охотятся группами, но попадаются и волки-одиночки. — Бельтран исподлобья глянул на застывшего в ожидании распоряжений Моджера. — Вы бы лучше присмотрели за своим зверем и убедились, что он крепко привязан Советую вооружиться… И леди Джулитте тоже дайте копье. На всякий случай.

— Думаю, мы поймаем ветер и сможем уйти от них, — не очень уверенно заметил Моджер.

— Я тоже надеюсь на это. Но все зависит от веса и быстроходности корабля, который так настойчиво ищет с нами встречи.

Последовав совету Бельтрана, Моджер взял два копья и вернулся на мостик. Прислонившись спиной к планширу, Джулитта смотрела на приближающееся судно. Легкий ветер трепал ее выбившиеся из-под платка кудри.

— Бельтран предполагает, что это пираты. Тебе придется взять копье.

Вздрогнув, Джулитта повернулась к мужу и посмотрела на него расширившимися от страха глазами Спустя секунду она пришла в себя и взяла оружие так уверенно, будто делала это каждый день.

— Если это пираты, что они могут с нами сделать?

В памяти Моджера промелькнули слышанные в детстве небылицы о беспощадности и кровожадности дублинских морских разбойников.

— Не знаю, — собирая остатки самообладания, тихо ответил он. — Возможно, возьмут нас в плен и потребуют выкуп.

Джулитта взяла копье наперевес, как это делали воины на тренировочных занятиях. Но что дальше? Бросать копье в противника? Или воткнуть его в борт нападающего судна, чтобы оно не могло подойти слишком близко к «Дракону»? Как и ранее Бельтран, она насчитала двадцать четыре гребца. Их же команда насчитывала всего двенадцать человек. Значит, противник имел численный перевес самое меньшее в два раза.

По мере того как легкое, быстроходное, предназначенное специально для погони судно приближалось, сомнения относительно его намерений рассеивались: его борта ощетинились остриями копий и щитами.

Приказав насколько возможно натянуть потрепанный в шторме парус, Бельтран вел «Дракона» по ветру. Судно стремительно неслось вперед, разрезая килем морскую гладь. Волны с шипением расступались в стороны. Однако пиратский корабль подступал все ближе и ближе.

Джулитта уже различала людей, столпившихся на его палубе, видела бородатые, обветренные мужские лица. Некоторые из пиратов были одеты в доспехи, другие в простые туники, но все без исключения сжимали в руках оружие, готовясь пустить его в ход. На смешанном языке англо-саксов и северных ирландцев они выкрикивали угрозы, обильно сдабривая их вульгарной бранью. Спустя мгновение в воздухе просвистело первое копье. Его острый металлический наконечник рассек парус «Дракона» и вонзился в палубу. Следующее копье пролетело, едва не задев Бельтрана, и продырявило одну из винных бочек, из которой немедленно хлынула пульсирующая струя красной жидкости, похожей на кровь.

Испуганный вороной, пронзительно заржав, предпринял отчаянную попытку высвободиться из плена пут. Несмотря на холодный морской ветер, его темная шкура поблескивала от испарины.

Тем временем противник пустил в ход крюки.

Первый из них, не достигнув цели, с шумным всплеском упал в море, но второй и третий мертвой хваткой впились в планшир. Двое матросов бросились к борту, чтобы отцепить крюки, но одного из них тут же сразило сверкнувшее в воздухе копье. Не сделав и нескольких шагов, он пошатнулся и как подкошенный рухнул на палубу. Ему на смену бросился Моджер, но, увы, слишком поздно борта плотно сомкнулись, и на палубу «Дракона» соскочил воин в рогатом шлеме.

Моджер метнул в него копье, и тот рухнул замертво. Быстро вытащив копье из распластанного тела, Моджер повернулся навстречу следующему противнику. Между ними завязалась жаркая схватка. Моджер не отступал ни на шаг, но пираты уже прорывались на борт справа и слева, быстро заполняя палубу.

Потерявший управление «Дракон» резко раскачивался из стороны в сторону. Потеряв равновесие, Джулитта упала на одну из винных бочек, выронив копье, которым она сдерживала натиск разъяренного пирата. Воспользовавшись моментом, тот подскочил к ней и рывком поднял на ноги.

— Что мы здесь имеем? — воскликнул он на чистом французском, стягивая с головы Джулитты платок. В следующую секунду, когда ее рыжие волосы словно полыхнули ярким огнем, пират присвистнул от восхищения.

— Убери от меня руки! — процедила она на родном, языке матери, в данный момент предпочтя его французскому.

Пират изумленно ахнул.

— Англичанка? Но что ты делаешь на судне норманнского торговца, хотел бы я знать! — Он быстро пришел в себя. — Я имею полное право трогать то, что принадлежит мне. Теперь ты моя добыча.

Извернувшись, Джулитта что есть силы пнула его по незащищенной доспехами голени и укусила за руку. Вскрикнув от боли, он невольно отпрянул и грязно выругался. Его рука, сжимавшая рукоятку меча, медленно поползла вверх. В следующее мгновение чье-то копье пронзило ему бок. Смертельно побледнев, он попытался оглянуться на противника. Моджер, навалившись на древко всем телом; погрузил острие копья в плоть пирата еще глубже. Тот пронзительно вскрикнул и, неуклюже повернувшись, начал падать. Его рука, все еще сжимавшая меч, неестественно выгнулась, острый клинок разрубил надвое повод, удерживающий вороного жеребца.

Рывком вытащив копье, Моджер перепрыгнул через павшего и подскочил к коню, чтобы снова привязать его.

Едва сдерживая приступ тошноты, Джулитта вырвала из рук обидчика меч. От непривычной тяжести ее запястья заныли, в руках появилась легкая дрожь. Крепко сжав рукоятку, она выставила меч вперед и приготовилась защищаться до последней капли крови.

Осторожно обойдя жеребца, Моджер попытался схватить свободный конец повода, свисающий с уздечки. Тот оказался слишком коротким Вороной, протестующе фыркая, яростно мотал головой из стороны в сторону. Он сопротивлялся настолько сильно, что веревка, связывавшая его передние ноги, не выдержав напряжения, лопнула. Почуяв долгожданную свободу, жеребец поднялся на дыбы.

Осознавший всю опасность ситуации, Моджер попытался увернуться от смертоносных копыт, но сделал это недостаточно быстро. Спустя миг у него на лбу расцвела уродливая алая ссадина. Он медленно осел на палубу, из раны забила мощная струя крови.

Испуганно выкрикнув имя мужа, Джулитта рванулась к нему.

— Нет, не двигайся! — еле слышно простонал Моджер. — Джулитта, ради Бога…

В этот момент резкий порыв ветра так круто развернул судно, что оно, потеряв равновесие, начало медленно погружаться в воду.

Джулитта отлетела назад, на покрытые парусиной винные бочки, и упала рядом с пиратом, пронзенным копьем. Он был все еще жив. Она услышала, как воздух с шипением рвался из его легких, но в следующее мгновение нежный шелест холодной морской воды, со всех сторон обхватившей ее тело, заглушил все остальные звуки. От страха Джулитта не могла даже кричать. Вода ледяными пальцами смерти ощупывала кожу, насквозь промокшая одежда тянула куда-то вниз, вниз… на дно. Энергично загребая руками, Джулитта вынырнула на поверхность и с жадностью схватила ртом порцию воздуха. Широкие, невероятно тяжелые юбки сковывали ноги. Казалось, смерть с улыбкой наблюдала за ней, выжидая удобного момента, чтобы схватить ее в свои цепкие объятия.

Слегка отдышавшись, Джулитта огляделась по сторонам. На поверхности воды торчало множество голов Ирония судьбы, не различая противников, столкнула их всех в объятия моря. Не найдя среди них Моджера, Джулитта громко позвала его, но в ответ услышала лишь плеск волн и шум ветра. Мимо величественно проплывали бочки с вином, сундуки и весла. Совсем рядом отчаянно боролся за жизнь пират, облаченный в полные боевые доспехи. Спустя несколько секунд небольшая волна мягко хлынула ему в широко открытый рот и увлекла на дно.

— Моджер! — испуганно воскликнула Джулитта и, хлебнув морской воды, закашлялась Новая волна накрыла ее с головой. Снова вынырнув на поверхность, она с трудом перевела дыхание. Но волны накатывали одна за другой Джулитта устала сопротивляться и закрыла глаза, болевшие от соленой воды. Затем она бессильно опустила руки и отдалась во власть ветра, постепенно уносящего ее прочь от полузатонувшего «Дракона» и пиратского судна. Смерть уже распростерла перед ней свои прохладные объятия.

Смирившаяся со своей участью, Джулитта плавно покачивалась на волнах. Из оцепенения ее вывело прикосновение щупальца, покрытого густыми волосами, и чей-то крик. На мгновение она решила, что эта рука принадлежала морскому дьяволу, который пытался утащить ее в свой морской ад, и начала отчаянно сопротивляться. Но, открыв глаза, Джулитта убедилась, что имела дело вовсе не с морским чудовищем и не с посланцем преисподней, а всего лишь с толстой пеньковой веревкой. Присмотревшись повнимательнее, она заметила, что другой конец веревки уходил куда-то вверх, и судорожно вцепилась в нее как в последнюю надежду. Веревка натянулась.