Мэдлин Хантер - Любовь не купишь

– Кто вам Франс ван Хорст?

Вопрос был неожиданным и нелогичным, поэтому застал Дэвида врасплох, но он быстро взял себя в руки.

– Он фламандский торговец. У нас общие дела.

Он лгал. Кристиана кожей чувствовала это. «Боже милостивый, осталось всего двенадцать дней, а я совсем его не знаю».

Потрясение обострило ее интуицию. Масса пробелов в сведениях о Дэвиде вдруг стали вполне очевидными. Она просто не замечала их раньше, не обращала на них внимания.

Например, таинственные встречи с Франсом ван Хорстом. Загадочные поездки, которые он столь часто предпринимал. Каким образом он оказался на короткой ноге с Эдуардом? Зачем просил ее руки и собирается платить огромный выкуп? Почему его слуга напоминает солдата? Откуда ему известно, что Стивен не приедет? А ведь он точно это знал.

Наконец она заговорила.

– Кто вы? На самом деле?

Вопрос вновь застал его врасплох. На кратчайшее мгновение маска упала с его лица, и в глазах цвета морской лазури она увидела бездну чувств. Потом маска вновь была водружена на место, и он улыбнулся. Это была легкая, ничего не выражавшая улыбка.

Он открыл дверь.

– Вы знаете, кто я, миледи. Я – лондонский торговец, заплативший целое состояние за право уложить вас в свою постель.

Она стояла, по-прежнему придерживая полотенце, и слушала его удалявшиеся шаги.

На ее последний вопрос он ответил на том же языке, на котором он был задан. На прекрасном французском, с истинно парижским выговором.

Наступила глубокая ночь. Все во дворце стихло, и Кристиана выскользнула из постели. Леди Идония спала мертвым сном. Неудивительно, она вернулась после прогулки с Сиэгом раскрасневшаяся, со сверкающими глазами и выглядела гораздо моложе своих тридцати восьми лет. Без шарфа, со спутавшимися волосами, она без особого жара пробормотала что-то осуждающее в адрес самого Дэвида и его самоуверенного слуги.

Кристиана добралась до кровати Джоан и тронула ее за плечо. Вокруг была кромешная тьма, и это вполне устраивало ее. Она чувствовала себя полной идиоткой и не хотела видеть, как развеселится ее подруга.

Наконец Джоан проснулась.

– Это я, Кристиана. Мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно.

Последовали потягивания и зевки, потом Джоан подвинулась, и Кристиана уселась рядом, накрывшись покрывалом.

– Джоан, мне нужно знать, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они женятся.

– О Боже! – воскликнула Джоан. – Ты хочешь сказать… никто еще… Идония не…

– Идония говорила. Когда мне было лет десять. Но мне кажется, я неверно поняла ее. – Кристиана прекрасно помнила слова наставницы. Все было очень кратко, конкретно и тогда показалось Кристиане глупым и неинтересным. Видимо, Идония сочла, что со временем здравый смысл заполнит пробелы, но до сегодняшнего дня этого так и не произошло.

– Осталось меньше двух недель до твоей свадьбы, Кристиана.

– Вот поэтому я и хочу знать.

– Да уж. Нужно время, чтобы привыкнуть к мысли об этом.

– Как долго?

– У меня это заняло три года. Замечательно.

– Ну так расскажи мне. Джоан вздохнула.

– Так. Скажи, ты видела когда-нибудь животных во время спаривания?

– Я живу при дворе с семи лет. Где в этих замках и дворцах можно найти животных? На конюшнях? Я же выросла не в загородном имении, как ты, Джоан.

– Святые угодники!

– Скажи мне прямо и без обиняков. Называй все своими именами.

Подруга глубоко вздохнула и стала объяснять. С каждым ее словом Кристиана чувствовала себя все большей дурочкой. С того момента, как Дэвид прикоснулся к ней, она подозревала подобное, но ее мозг просто отказывался это признать.

Внезапно до нее дошел смысл шуток на эту тему, непонятных слов в песнях. Рука Стивена, раздвигавшая ее бедра… Дэвид… О небеса!

– А может мужчина понять, делала ли ты это раньше? – осторожно поинтересовалась она.

Она даже в темноте почувствовала, как взгляд Джоан впился в нее.

– Обычно да.

Далее последовало разъяснение. Кристиана вздрогнула, услышав о боли и крови.

– Ты хочешь сказать, что занималась этим и не понимала, что делаешь? Это какая-то бессмыслица.

– Нет. Я думала, что это так. И сказала об этом Дэвиду. Джоан с трудом подавила смех.

– Вот это да! Обычно девушкам приходится объяснять, почему нет доказательств их девственности. А ты, напротив…

– Не смейся надо мной, Джоан. Это серьезно.

– Да. Он может решить, что ты солгала, чтобы отказаться от свадьбы?

«Да, может», – грустно подумала Кристиана. Рука Джоан коснулась ее.

– Кто это был? Ты такая скрытная. Неудивительно, что ты так переживаешь из-за этой помолвки. Я никогда не видела тебя разговаривавшей с мужчиной больше одного раза, разве что… Это он? Стивен Перси? О, Кристиана!

Она и не подтвердила, и не стала отрицать. Джоан догадалась, и Кристиана даже была рада этому. Ей стало легче оттого, что она наконец поделилась с кем-то этой мукой, хотя сейчас боль слегка притупилась.

Джоан нашла в темноте ее руку. Затем заговорила, осторожно подбирая слова:

– Я должна кое-что сказать тебе. Ты все равно об этом услышишь, при дворе вечно сплетничают. Дядя Стивена был на мосту, и мы с Томасом говорили с ним. Он получил сегодня послание из Нортумберленда. – Она сжала руку Кристианы. – Стивен был помолвлен десять дней назад. Их родители сговорились, когда они были еще детьми.

Резкая, нестерпимая боль пронзила ее сердце. Она росла, ширилась, достигла самых укромных уголков и всколыхнула все страхи, опасения и сомнения. Теперь они лавиной захлестнули ее.

– Я уверена, что он любит тебя, – успокаивала ее Джоан. – Семья заставила его так поступить. Так принято.

Ну да, принято. Мужчины женятся на женщинах, которых не любят, и развлекаются на стороне. Она внезапно со всей отчетливостью поняла, что комплименты Стивена были лживы, а ухаживания – бесчестны. Обычное обольщение, игра, чтобы скоротать время. И ведь он знал, что дома его ждет будущая жена. Возможно, угрозы Морвана еще подлили масла в соблазнительный огонь риска.

Она вспомнила о письме, которое послала ему. Смеялся ли он? Собственная наивность, в полной мере постигнутая ею сегодня, угнетала Кристиану. Но это пустяк по сравнению с тем, что она ощутила, узнав о помолвке Стивена. Тело бил озноб, сердце ныло и готово было разбиться на части. Она отпустила руку Джоан и вскочила.

– Мне так жаль, Кристиана, – повторила ей вслед подруга.

Едва сдерживаясь, Кристиана бросилась к своей кровати. Упав на нее и уткнувшись в подушку, чтобы заглушить звук, она выплакала все свое унижение, горечь и разочарование.

Кристиана не вставала два дня. В первый день она терзалась воспоминаниями, которые нынче предстали совсем в ином свете. То же лицо Стивена и те же слова, но теперь с пугающей ясностью стало очевидным совсем иное их значение. Правда привела ее в ужас, и к концу дня она уже почти ненавидела Стивена Перси, унизившего и предавшего ее.

Следующий день она провела в каком-то отупении, не замечая времени. Ее обволакивал успокоительный туман, хотелось так навсегда и остаться в постели.

В воскресенье она наконец встала и оделась. Она сумела почти совсем не думать о Стивене, но иногда мысли привычно возвращались к нему. Тогда гнев и боль вспыхивали в ней прежде, чем она успевала прогнать воспоминания.

Ко вторнику ей уже было значительно лучше. Она почти пришла в себя и даже рассмеялась над шуткой Изабель, когда они одевались утром. Идония и Джоан с облегчением переглянулись, и это вновь вызвало у нее смех.

А потом, сразу после обеда, прибыл портной для последней примерки подвенечного платья, внезапно напомнив ей, что ровно через неделю она выйдет замуж за Дэвида де Абиндона.

Она как-то забыла об этом, поглощенная новым горем. Сейчас же, неподвижно стоя в роскошном серебристо-розовом платье, она поняла, что пора посмотреть реальности в глаза.

Да, свадьба состоится. Через неделю Морван в буквальном смысле передаст ее Дэвиду. Она станет жить в доме, куда отказалась идти, и будет хозяйкой слуг, с которыми не захотела встретиться. Центр ее жизни переместится из Вестминстера в торговый район Лондона. Ее жизнь навсегда будет связана с этим человеком.

Ничто уже не будет по-прежнему. Она посмотрела на Джоан и Изабель. Останутся ли они ее друзьями? Возможно. Но они неизбежно отдалятся, когда она перестанет жить во дворце. Морван и Дэвид не испытывают друг к другу приязни. Позволит ли ей муж видеться с братом? В его власти будет запретить ей это.

Пока продолжалась примерка, она думала о Дэвиде. Ей отчаянно хотелось возненавидеть его за его правоту в отношении Стивена, но у нее ничего не получалось. Если бы Дэвид не открыл ей истину, увидела бы она ее сама? Несложно найти отговорки, оправдывающие Стивена, как это сделала Джоан. Это успокаивает, избавляет от боли и поддерживает иллюзии вечной любви.

Она почти не знала Дэвида и не особенно стремилась восполнить это. А он, несмотря на ее скверное отношение к нему, все же пытался подготовить ее к неизбежному разочарованию и боли.

Она плохо вела себя с ним. Верный своему слову, он больше не появлялся в Вестминстере. Она оскорбила его в тот день, не понимая, как это произошло.

Портной ушел, и, подойдя к окну, Кристиана посмотрела во двор. Она представила, как в нем появляется Дэвид, спешивается и направляется к ней. Она вообразила, что он целует ее, и она затрепетала. Она вспомнила его сильную руку на своей груди и стиснула зубы от разбуженного желания. А дальше она заставила себя представить то единение тел, о котором ей рассказала Джоан.

Воображение подвело Кристиану, и картина перед ее глазами померкла, словно кто-то опустил занавес. В первый раз боль и кровь – так говорила Джоан. Наслаждение и ужас.

Он не придет. «Ты знаешь, где найти меня», – сказал он. Приглашение. Но куда? В его общество или в его постель?

Кристиану удивило собственное настроение. Ее сердце действительно жаждало появления Дэвида в маленьком дворике под ее окнами. Она скучала по нему, и мысль о том, что он ждет ее, значительно облегчила ту боль, что терзала ее в последние дни. Да, она боялась того, что казалось теперь неизбежным, но это не могло затмить воспоминаний о его добром отношении к ней. Мысль о Стивене все еще ранила душу, но воспоминания о Дэвиде смягчали боль.

Ходили слухи, будто он так желал ее, что заплатил огромную сумму, чтобы король Эдуард разрешил ему жениться на ней. Мысль о супружеском ложе вызывала в ее душе смятение, но по крайней мере Дэвид добивался ее честно. Он не пытался заполучить желаемое украдкой, между делом, как Стивен.

Он имеет право знать о ней правду. Ей необходимо объяснить ему, какую глупую ошибку она допустила по своему невежеству. Мужчины придают большое значение девственности.

Решиться идти к нему нелегко. Она собрала всю свою волю в кулак. Им предстоит вместе провести всю жизнь. Как она взглянет ему в глаза на свадьбе, если не откроет ему истину?

Завтра она пойдет и отыщет его. Она отправится на своем черном жеребце и наденет красную накидку.

Вечером она спустилась вниз задолго до ужина, чтобы найти Морвана. Она обнаружила его рядом с молодой вдовой, недавно приехавшей навестить Филиппу. Его темные глаза сверкали. Бедная женщина выглядела как растерявшийся зверек, неожиданно высвеченный вспыхнувшим рядом факелом. Но сейчас Кристиана хотя бы понимала, что у брата на уме. Решительно подойдя к нему, она прервала процесс обольщения громким приветствием и бесцеремонно попрощалась с дамой.

– Потом, Кристиана! – рявкнул Морван.

– Нет, сейчас, брат, – ответила она. – Пойдем в сад, там мы сможем говорить без свидетелей.

Морван, кипя негодованием, оставил свою несчастную жертву и последовал за сестрой. Солнце уже село, начинало смеркаться.

Он не скрывал раздражения, но Кристиану это не тревожило. То, что говорили о ее брате, вдруг тоже приобрело новый смысл. Оказывается, он не намного лучше Стивена, разве что не соблазняет девственниц.

– Завтра я собираюсь отправиться в город и повидать Дэвида, – сообщила она. – Я хочу, чтобы ты проводил меня к нему.

– Дай ему знать, и он сам приедет сюда.

– Он не приедет. Я с ним поссорилась, когда мы виделись в последний раз.

– Ну, тогда пусть он подождет до свадьбы.

– Я должна поговорить с ним, Морван. Мне это необходимо.

– Благодаря королю у вас впереди много лет для разговоров. Я не поеду. – Морван повернулся, чтобы уйти.

Кристиана схватила брата за руку.

– Он думает, что я уже не девственница.

Он остановился и внимательно посмотрел на Кристиану.

– Почему?

Она смело встретила его взгляд. Теперь она понимала брата, чрезмерно, как ей казалось, опекавшего ее. Как и Дэвид, он хорошо знал мужчин и оберегал ее от таких, каким был сам.