Обаяние мистера Фитцгиббона немедленно возымело действие, и женщина, расслабившись, почтительно кивнула Флоренс, а потом велела Фибе, как подобает юной леди, сказать «здравствуйте».

— Привет, — произнесла Фибе и вновь занялась рисованием. Она была бы симпатичной девочкой, если бы не болезненный вид, делавший ее похожей на голодающую бродяжку — слишком крупные глаза на исхудалом, без кровинки лице.

— Ну, как дела? Как наши процедуры? — не тратя времени попусту, начал мистер Фитцгиббон.

— Видите ли, сэр, этим мы не занимаемся. Это совсем не по душе бедняжке Фибе. Она обожает сидеть в этой теплой комнате со своей старой нянюшкой. Да, лапушка?

Фибе ничего не ответила, но через минуту взглянула на Флоренс и спросила:

— Кто она?

— Я пришел на тебя посмотреть, а сестра Нейпир здесь, чтобы мне помочь. Доктор Гиббз поднимется прямо сюда.

— Я не хочу, — заявила Фибе.

Флоренс выдвинула кресло и села радом с девочкой.

— Почему же? — дружелюбно поинтересовалась она. — Скажи.

— Просто потому…

— Мы так долго к тебе ехали, — продолжала Флоренс, — а мистер Фитцгиббон очень занятой человек. Ну, раз ты не хочешь, нам ничего не остается, как сесть в машину и отправиться обратно в Лондон. — С этими словами она взяла кисточку и раскрасила в ярко-красный цвет слона.

— Слоны не бывают красными, — фыркнула Фибе.

— Не бывают. Но иногда хочется делать все наоборот, правда же? Красными розы бывают… Кстати, ты каждый день ходишь в сад их нюхать?

— Я очень больна.

— Поэтому мистер Фитцгиббон и приехал к тебе. Он осмотрит тебя и, возможно, скажет, что ты уже не так больна и можешь ходить в сад.

Закончив со слоном, Флоренс стала раскрашивать фиолетовыми полосами зебру.

— Знаешь, — предупредила девочка, — у меня слишком натянутые нервы.

— Мне всегда было интересно разобраться, что же это на самом деле значит. Может, то, что тебя подвесили к потолку, как думаешь?

Девочка засмеялась:

— А ты мне нравишься. Ты не то что другая сестра. Я ее укусила.

— А сегодня тебе никого кусать не придется, потому что тебе стало лучше.

Мистер Фитцгиббон, который до этого говорил с няней девочки, обернувшись, спросил у Флоренс:

— Вы же боитесь, Флоренс, что вас укусят?

— Боюсь, сэр? Ни капельки. Я ни за что не упущу случая укусить в ответ.

Он расхохотался, а няня нахмурилась. К счастью, в это мгновение открылась дверь и в комнату вошел мистер Гиббз. Пожилой мужчина с добрым лицом тепло поприветствовал мистера Фитцгиббона.

— Это сестра Нейпир. Заняла место сестры Брайс. Поскольку мы собрались, давайте осмотрим девочку, а ситуацию в целом обсудим после. Мы остаемся на ночь. Утром сестра Нейпир займется девочкой и сообщит мне о результатах. Я так понимаю, что процедуры не проводились.

— Да, я хотел вам об этом сказать. — Доктор Гиббз пожал Флоренс руку. — С позволения няни мы пройдем в комнату девочки…

Фибе была совсем не легкой пациенткой, и на ее осмотр потребовалось времени вдвое больше обычного, причем Флоренс пришлось мобилизовать все свое терпение и изобретательность, чтобы ребенок вел себя по возможности тихо. Мужчины вышли из комнаты, а Флоренс, успокаивая девочку, помогла ей одеться и отвела за руку к няне.

Флоренс объяснила, что ей велено поднять ребенка рано утром на процедуры, и няня с негодованием обрушилась на нее.

— Простите, — сказала Флоренс, — но меня просил об этом мистер Фитцгиббон. Я уверена, что вы хотели бы успешно лечить девочку.

Простившись на время с Фибе, которая все еще капризничала, Флоренс спустилась вниз. Бедная маленькая Фибе была очень больна, впрочем, не безнадежно. У нее был еще шанс выздороветь в случае правильного ухода и лечения в больнице. Но стоит им скрыться за дверью, размышляла Флоренс, и няня опять станет во всем потакать ребенку. Назначенное мистером Фитцгиббоном лечение, конечно же, ничего не даст…

Флоренс не знала, куда пойти и чем заняться, и вокруг никого не было. Врачи, вероятно, обсуждали свои заключения или пили чай с Виллерзами. Пожалуй, от чашки чаю она бы тоже не отказалась. Так никого и не встретив, девушка, пройдя через коридор, вышла в сад побродить по безукоризненно ухоженным дорожкам.

Стоя у окна гостиной, мистер Фитцгиббон слушал бесконечный монолог миссис Виллерз, которая сначала уверяла врача, что все его рекомендации тщательнейшим образом выполнялись, потом стала распространяться о собственных болезнях, но глазами мистер Фитцгиббон следил за прогуливающейся на солнышке Флоренс. Под аккуратной шапочкой переливалась копна медно-рыжих волос, и он подумал, что даже в строгой форме девушка хорошо смотрится в саду среди роз.

Наконец миссис Виллерз раздраженно произнесла:

— Пожалуй, нам лучше перейти к чаю. Садитесь, мистер Фитцгиббон, и вы, мистер Гиббз. Полагаю, сестра тоже не откажется от чаю?

— Уверен, сестра Нейпир с удовольствием согласится. Я вижу, она гуляет по саду.

— Арчи, пойди и приведи ее, ладно?

Разговор за чаем был натянутым, имя девочки не упоминалось. Только когда чашки со стола убрали, мистер Фитцгиббон самым вежливым образом заметил:

— Если можно, мы с сестрой Нейпир выйдем в сад: я хочу дать ей указания на завтрашнее утро, а после мы могли бы поговорить о Фибе.

Когда они достаточно удалились от дома, он спросил:

— Что скажете?

— Что скажу, сэр? Если вы о Фибе, то я считаю, что им должно быть ужасно стыдно за такое пренебрежение лечением. Если бы оно тщательно выполнялось и девочку можно было вернуть в больницу… Неужели вы не можете их заставить? — в запальчивости спросила она.

— Дорогая моя, если только не жить здесь и не вести наблюдение за ребенком, я не вижу возможности что-либо изменить. Я предложил родителям нанять сиделку для ухода за Фибе. Миссис Виллерз заявила мне, что няня будет против и наотрез откажется это обсуждать. Доктор Гиббз сделал, что мог. Нельзя настаивать на лечении вопреки воле пациента или его родителей, как в данном случае.

— Няня пришла в ярость, узнав, что я собираюсь потревожить Фибе завтра утром.

— Я это предвидел. Хотите, чтобы я пошел вместе с вами?

— В шесть часов утра? — Она повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза. — Нет, не стоит.

— Я планирую уехать около девяти утра. В половине девятого прибудет мистер Гиббз. Вы уложитесь к этому времени?

— Да, сэр.

— Неужели нельзя, — мягко начал мистер Фитцгиббон, — сейчас, когда мы одни, постараться не называть меня на каждом шагу «сэром»?

— Можно, только это совсем ни к чему, — отозвалась она.

— Так я чувствую себя стариком.

— Вздор, никакой вы не старик… Я должна буду обедать вместе с вами или мне принесут что-нибудь на подносе?

Он остановился. Его взгляд выражал холодное удивление:

— Неужели, вы считаете, что я такое позволю? Странно, что вам вообще пришла такая мысль в голову.

— Вы — да… Но вот миссис Виллерз, она…

— Не будем тратить время на эти разговоры. — Они повернули к дому. — Завтра в два часа дня у меня операция. Штатная медсестра выходная, поэтому прошу вас ассистировать вместо нее.

— И вы только теперь сообщаете мне об этом! — воскликнула пораженная Флоренс. — Нет, вы действительно…

— Что?.. — мягко вставил мистер Фитцгиббон.

— Нет, ничего. Что за операция?

— Лобэктомия. Справитесь?

— Сделаю все, что в моих силах, сэр, — ровным голосом произнесла она, но ее голубые глаза вспыхнули, а щеки залились краской.

— Вы так обворожительно красивы, когда сердитесь, — заявил мистер Фитцгиббон и, открыв дверь в гостиную, пропустил девушку вперед.

Комната Флоренс находилась поблизости от детской. Вполне приятная комната, подумала девушка, учитывая, что интерьер напоминал скорее гостиничный номер. Дверь рядом вела в ванную, и девушка перед обедом провела целый час, лежа в ванне и размышляя о мистере Фитцгиббоне. На память приходило разное: то обрывки разговоров, то его умение превращаться из приятного собеседника в строгого врача-консультанта, она вспоминала, как ловко он управлял машиной, как сумел выйти из практически безнадежной ситуации, спасая мужчину в грузовике. «Нет, довольно, пора кончать им восхищаться», — решила Флоренс, увидев в зеркале, как сильно она покраснела.

Позже, уже в постели, она принялась перебирать впечатления вечера. Обед прошел очень официально. Увидев миссис Виллерз в черном шифоне с блестками, Флоренс особенно неловко почувствовала себя в униформе, несмотря на то что на ней был запасной комплект из сумки. Разговор плохо удавался. Миссис Виллерз тараторила о своей хрупкой конституции, муж ее почти не старался поддерживать беседу, а мистер Фитцгиббон с его изысканными манерами умело вставлял нужное слово в нужное время. Что до самой Флоренс, то она лишь отвечала, когда ее спрашивали, и делала вид, что слушает словоохотливую миссис Виллерз, на самом же деле она думала о своем. Флоренс вспоминала о том и о сем, и с мыслью о мистере Фитцгиббоне наконец заснула.

Они отправились в обратный путь в девять утра, и Флоренс с облегчением вздохнула, когда мистер Фитцгиббон выехал из владений Виллерзов. Раннее утро для нее было сущим наказанием. Фибе вела себя несносно, а няня лишь усугубляла положение. Флоренс подмывало сказать ей, что, балуя ребенка, наносишь ему только вред, но Флоренс решила не повторять то, что мистер Фитцгиббон наверняка уже говорил. Флоренс завтракала в одиночестве, врачи в это время беседовали с Виллерзами. Сидя в машине, девушка украдкой взглянула на строгий профиль ее спутника и решила помолчать до тех пор, пока с ней не заговорят.

Они проехали почти половину пути до магистрали, прежде чем он завел разговор с Флоренс.

— Мы сделали для этого ребенка все, что могли. Доктор Гиббз будет настаивать на том, чтобы вернуть девочку в больницу, но боюсь, когда они согласятся, будет слишком поздно ей чем-то помочь.

— Бедное дитя, — проговорила Флоренс.

— Вы прекрасно выполнили свои обязанности, и мне очень жаль, что с вами обошлись не лучшим образом.

— Это не имеет значения.

Он мельком взглянул на нее.

— Вы добрая душа и никогда не ропщете. Мы остановимся в Милтон-Кейнз и выпьем кофе.

Вскоре они выехали на шоссе и большую часть оставшегося пути молчали. Флоренс была этому рада: она в уме готовилась к операции.

В Милтон-Кейнзе они остановились у почты и не спеша перекусили кофе с булочками, ведя отрывочный разговор. Хотя остаток пути они проехали фактически в молчании, Флоренс чувствовала себя уютно в обществе мистера Фитцгиббона. Возможно, у них налаживаются дружеские отношения… Как ни странно, Флоренс на это очень надеялась.

ГЛАВА ПЯТАЯ


Перед уходом мистер Фитцгиббон тщательно проверил записи, сделанные аккуратным почерком миссис Кин, и, проходя мимо Флоренс, напомнил ей, что ждет ее в больнице Коулберта самое позднее в четверть второго.

— У меня там все необходимые инструменты, — добавил он, — но было бы неплохо, чтобы перед операцией вы их проверили.

Конечно, надо проверить, согласилась про себя она, но вот ее ланч, похоже, сорвался. Мистер Фитцгиббон ушел, не сказав больше ни слова.

— Как вы думаете, — обратилась Флоренс к миссис Кин, — а что, если я заскочу к миссис Твист перехватить сандвич? Правда, ей не нравится, когда я показываюсь у нее днем…

— Об этом я уже позаботилась, дорогая. — Приятный голос миссис Кин всегда к ней располагал. — Сегодня утром по дороге на работу я прихватила несколько булочек с сосисками для тебя. Помнится, у сестры Брайс частенько не хватало времени поесть. Чайник я уже поставила. Сейчас попьем чайку, заодно перекушу и я, ну а ты мне расскажешь все по порядку.

Прежде чем отправиться на автобусе в больницу, Флоренс заглянула в регистрационный журнал проверить, кто у них сегодня записан на прием. Ближе к вечеру ожидались два пациента. Конечно, к четырем часам мистер Фитцгиббон со своими делами управится, но ей еще нужно собрать инструменты, подготовить их к стерилизации. Первый пациент придет к пяти. Хорошо бы ей вернуться в кабинет к этому часу. Ведь надо еще успеть переодеться в униформу, размышляла она, пристроившись в очередь на автобусной остановке.

Флоренс несколько месяцев проработала медсестрой в операционной и все же немного волновалась, хотя, как позже выяснилось, совершенно напрасно. Новенькой штатной сестричке не хватало опыта, и она очень нервничала.

— Я рада, что вы тут, — призналась она Флоренс, когда та переодевалась к операции, — я его страшно боюсь, у него такой взгляд…

— Да, да, — подтвердила Флоренс, думая о том, что глаза у него довольно приятные; конечно, они частенько холодны как сталь, но порой бывают теплыми и веселыми. — Пойду-ка лучше приготовлю тележку.