От этих мыслей вновь взыграла мужская сила – похоже, он никогда не насытится этой женщиной. С тех пор как он впервые поднял ее на руки, желание только возрастало и стало непреодолимым в тот момент, когда она показала свое ответное желание. Сдвинув прядку волос, Дэн легко поцеловал ее в лоб. В ответ она закинула ногу ему на бедро. Склонившись к ее губам, Дэн внезапно услышал шаги в коридоре и бросил взгляд в окно. Тысяча чертей! Совсем светло! Осторожно высвободившись из объятий, он сел в постели, достал карманные часы и щелкнул крышкой. Еще рано, солнце только взошло.

Тэсс застонала, но не проснулась, только обхватила рукой его подушку.

И снова нахлынуло чувство вины. Он должен был уйти из каюты затемно, чтобы никто ничего не заметил. Блэкуэлл не мог допустить, чтобы по кораблю поползли слухи, затрагивающие честь леди. Тем более что Тэсс, вполне возможно, пожалеет о происшедшем, она ведь была в таком отчаянии и, возможно, просто боялась одиночества.

Подойдя к платяному шкафу, Дэн вынул свежие рубашку и штаны и быстро переоделся. Оглядывая каюту в поисках башмаков, Дэн обнаружил их под кроватью. Уже обуваясь, случайно заглянул в кувшин, стоящий у кровати. Глаза его округлились от удивления. Святый Боже! Он посмотрел на Тэсс. Как это может быть? Ведь когда он входил в нее, никакого сопротивления не почувствовал. И, судя по ее поведению, она была довольно опытной женщиной. Потом появилась другая мысль. Вполне возможно, что она умеет доводить мужчин до любовного безумия, но о себе самой практически ничего не знает. Дэн вспомнил ее ошалелый взгляд, когда она достигла вершины наслаждения. Возможно ли, что она была девственницей?

Дэн стал обуваться. Буря эмоций клубилась в его душе. Выпрямившись, он первым делом отправился в ванную комнату, чтобы сменить воду в кувшине, потом собрал раскиданные по полу вещи. Подняв ее короткий халатик, пощупал пальцами ткань. Она оказалась более жесткой, чем шелк или атлас, но тоньше последнего. Собираясь повесить его на спинку кровати, Дэн обратил внимание на ярлычок. Разбирая мелкие буковки, нахмурился. «Мисакацу кимоно. Сделано в Японии». В Японии? Он перевернул этикетку. «Инструкция для стирки. Машинная стирка, бережный режим, в теплой воде. Не пользоваться отбеливателем. Сушить в сушильной камере».

Глубоко озадаченный, Дэн повесил халат на стул и направился к двери. Черт возьми, он не понимает значения этих слов! Стирать одежду машиной? Как это? Ведь она же обязательно порвется. А сушильная камера – это что такое? Зачем? Спрашивать Тэсс – значит опять оказаться в ее глазах полным идиотом. Нет, этого Дэн допустить не мог.

Взявшись за ручку двери, он прислушался, что происходит снаружи, потом осторожно отворил и двинулся на верхнюю палубу. Дэн ни с кем не разговаривал о случившемся, и никто не задавал ему никаких вопросов, но он твердо знал, что с сегодняшнего дня девушка целиком и полностью застрахована от нелепых случайностей. Беспокоиться не о чем.

Экипаж «Морской ведьмы» уже обожает ее. Сама того не подозревая, «женщина из моря» завоевала их загрубелые сердца, она спасла их жизни, спасла от смерти их капитана и, что самое, может быть, главное, – простила их злобное к ней отношение.


***

Тэсс медленно выплывала из глубокого сна. Улыбка блуждала на ее лице. Она повела рукой, ощупывая постель рядом с собой. Обнаружив только холодные простыни, открыла глаза и приподнялась на локте. Итак, он все-таки смылся! А какая была потрясающая ночь. Она даже представить себе не могла, что так может быть. Залившись краской, она откинулась на подушки. Так вот ради чего я терпела целых пять лет! Страстная ночь окупила все сторицей.

И тут же реальность ожгла ее, словно пощечина.

«Капитан Блэкуэлл – не эксцентричный чудак. Он – настоящий, и я живу в 1789 году». События прошедших суток с удивительной четкостью промелькнули в сознании. Ведьма, мистер Поттс, бой, кровь. От мысли о том, насколько Дэн был близок к смерти, сердце ее похолодело. «Что мне оставалось делать? Что делать сейчас?» – мелькнула другая мысль, и слезы опять подступили к глазам. Тэсс села, спустив ноги с кровати, и яростно растерла лицо ладонями. «Возьми себя в руки, Рэнфри. Ни причитания, ни слезы тебе не помогут. Ты – в восемнадцатом веке, вот и думай соответственно. Гос-с-поди! Двести лет», – еще раз ужаснулась она, оглядываясь в поисках халата. И замерла с вытянутой рукой. Хрусткая юбка из тафты цвета бургундского вина, черный с орнаментом пояс, шелковая блузка с потрясающей вышивкой, к тому же изящно отделанная кружевами, – все это в идеальном порядке было разложено на кресле. Корсет, сорочка, чулки, панталоны – только ручной работы. И все в темно-розовых и винно-красных тонах. Тэсс нахмурилась. На этом корабле какое-то невероятное изобилие дамских туалетов. Проклятый пират, несомненно, грабил магазины женской одежды.

Умывшись и одевшись, Тэсс решила, что лучше ходить босиком, и закинула тапочки под кровать. Потом тщательно застелила постель, взбила подушки, смутно чувствуя, что еще не готова выйти на палубу. В третий раз взбив одну и ту же подушку, молодая женщина взяла в руки гребень и присела к окну, на бархатную скамью.

«Я так и останусь здесь, – подумала она. – По крайней мере до того, как появится очередная черная стена. Будь реалисткой, Рэнфри! Шансов, что это произойдет и ты вернешься к себе – один на миллион. Что с того, что эта стена появится? Откуда уверенность, что ты окажешься в своем времени? А к неандертальцам не хочешь? Не исключено, что можно оказаться и в гораздо более худшей ситуации. Нет уж, Карибы так Карибы, 1789-й так 1789-й. Надо постараться до конца использовать то, что есть». Взгляд остановился на богатом ковре. Тэсс улыбнулась про себя. Похоже, она уже вполне освоилась.

Тэсс все еще не решалась покинуть каюту, когда в дверь постучали.

– Входите, – откликнулась она, продолжая рыться в своей сумке в поисках какой-нибудь заколки для волос.

В дверном проеме показалась голова Дункана. Тэсс приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, Дункан!

Толкнув плечом дверь, поскольку обе руки его были заняты подносом, старик вошел в каюту.

– Уже били четыре склянки, миледи, но все равно доброе вам утро!

Заканчивая заплетать косу, она выглянула в окно каюты. «Кажется, я проспала часов двенадцать», – подумала Тэсс и обернулась к старику.

– Наверное, будет нехорошо с моей стороны по-прежнему настаивать, чтобы вы звали меня Тэсс?

– Разумеется, нехорошо, – со стуком опустил на стол поднос Дункан.

– У меня на этот счет другое мнение, – пробор мотала она, глядя, как он снимает одежду с кресла. – Знаете, Дункан, – взмахнула она атласным рукавом, – я давным-давно уже привыкла сама за собой ухаживать.

– Значит, самое время вас побаловать, – очень серьезно заметил он, открывая льняную салфетку, которой был накрыт поднос, и жестом приглашая ее к трапезе.

Она села за стол. Слуга аккуратно уложил салфетку ей на колени.

– Я не ребенок! – оттолкнула его руку Тэсс, жестом потребовав, чтобы он садился рядом.

Он улыбнулся, покорно занимая указанное место напротив и размышляя о том, какое милое создание Бог послал на радость его старым глазам. Молоденькая, энергичная. «Капитана она не интересует», – нахмурился он, погружаясь в свои мысли. Зная манеру обращения своего капитана с молодыми симпатичными девицами, Дункан решил про себя, что молодой кобель просто поиграл ею, и только. Решив взять на себя роль стража интересов молодой леди, он дал себе бессрочный обет заботиться о ней. Брови старика сошлись над переносицей. Удивительно, но девушка выглядит отнюдь не потрясенной вчерашними событиями. Она совсем не похожа на обычных женщин, с которыми ему приходилось иметь дело. Одна малейшая царапинка на их нежной душе – и будь готов к целой неделе слез и причитаний…

– Вы слушаете меня, Дункан? Эй, алло! – Она помахала рукой перед его носом. – Дункан, ответьте Земле!

Старик заморгал, покраснев.

– Прошу прощения, мисс. Я…

– Не обращайте внимания. – Она протянула ему дольку яблока. – С вами все в порядке? Я спрашиваю, как себя чувствуют раненые?

Морщины старика разгладились. Он позволил себе согласиться на предложение разделить с ней трапезу.

– С ними все в порядке, хорошая моя. Можете о них не беспокоиться. – Последнее слово он произнес на шотландский манер. – Большинство уже приступили к работе.

– Но не мистер Сайкс? – воскликнула она, удивленная мужеством команды Дэна.

– Загорает на солнышке, – осклабился Дункан. – Как приказано.

«Этот здоровяк уже, наверное, десятый раз кряду за утро пересказывает ее героические подвиги».

– Хорошо. Я хочу с ним увидеться. Попозже.

Дункан доедал кусочек бисквита, когда на пороге появился Блэкуэлл и вперился глазами в Тэсс. Она замерла. Он послал ей широчайшую улыбку, и сердце немедленно ухнуло вниз. Девушка жадно поглощала глазами всю его мужественную фигуру, воображение моментально воссоздало ощущение жгучих поцелуев, гладкой кожи… Всей сладостной ночи.

Тэсс облизала внезапно пересохшие губы и в тот же момент поняла, что ей надо делать. Она должна убедить его, что находится в здравом уме и твердой памяти, просто она действительно попала сюда из будущего. Это очень легко доказать, продемонстрировав содержимое своей сумки, да и саму сумку. Но лучше, чтобы он поверил ей на слово. Поверил в нее.

«Да, это будет нелегко», – призналась она себе, вспомнив, в какую ярость пришел капитан во время их предыдущего разговора. Дэн Блэкуэлл не способен поверить разного рода байкам. Тэсс понимала, что его нельзя за один присест убедить в возможности путешествия во времени. Черт побери, ей и самой в это верится с трудом! Главное – заронить сомнение, заставить задавать вопросы.

– Добрый день, миледи! – нарушил повисшую тишину его низкий, грубоватый голос.

– Привет, капитан! – «Уж не забыла ли я застегнуть блузку», – подумала Тэсс, увидев его загоревшийся взгляд.

– Добрый вечер, Дункан, – добавил Дэн, проходя к столу.

Шаркнув стулом, Дункан тут же вскочил.

– Добрый вечер, капитан Блэкуэлл! – подчеркнуто официально откликнулся он, что не могло ускользнуть от внимания Тэсс.

Дэн оторвался от перелистывания страниц толстого журнала и вскинул бровь. Слуга был похож на готового к бою стража – твердый немигающий взгляд, напряженные скулы.

– Если вы закончили, милая, я готов проводить вас на палубу, – проговорил Дункан, пристально глядя на капитана.

– Мне надо поговорить с леди Рэнфри, – произнес тот, изучая штурманский журнал. – Ты свободен, Дункан. Можешь идти, – добавил он и перевернул страницу.

Старик не сдвинулся и на дюйм. «Что за чертовщина тут происходит?» – недоумевала Тэсс, переводя взгляд с одного на другого.

– Ты свободен, Дункан, – чуть более напряженно повторил Блэкуэлл и присел к столу. Окунув гусиное перо в чернильницу, начал что-то писать.

Тэсс чувствовала, что старый слуга едва сдерживается, чтобы не ослушаться приказания и не высказать капитану какие-то свои мысли. Но выучка все-таки взяла свое, он поднял поднос со стола, и только побелевшие костяшки пальцев показали, насколько он разъярен.

– Я никогда вас таким не видела, Дункан, – мягко проговорила Тэсс, догоняя его у двери и беря за рукав. – Можете мне сказать, что случилось?

Он вздохнул, черты лица смягчились.

– Случилось, что я влюбился в вас, милая. И я никогда не прощу себе, если чем-то вас обижу.

Тэсс недоуменно свела брови, еще больше сконфузившись, когда он высвободил свою руку и погладил ее по щеке. После этого бесшумно оставил их одних.

– Что бы это могло означать? – обернулась она к Дэну.

Он воткнул перо в держатель, посыпал написанное песком и откинулся в кожаном кресле. Глаза совершали неторопливый осмотр ее тела.

– Дункан явно мной недоволен. По причинам, которые мне еще не ясны.

– Но это тебя, кажется, не интересует?

– У него есть склонность к проявлению материнских чувств, – пояснил Дэн, вставая с кресла.

«Я не позволю ему прикасаться ко мне», – лихорадочно подумала Тэсс, но не шевельнула ни единым мускулом при его приближении. Отпрянуть она не успела. Дэн резко привлек ее к себе, обнял и стал осыпать жаркими, жадными поцелуями. Язык протиснулся между ее зубами и неистово шарил внутри, словно в поисках последних укромных, еще не освоенных уголков, пока не исторг из нее тихий стон. «Господи, я тону», – подумал Дэн, зверея от одного ощущения ее тела.

Тэсс прильнула к нему, обхватив за шею и отвечая на желания его губ. К чему сейчас бороться? Она вся таяла изнутри, словно масло под жарким солнцем. Его руки ласкали все изгибы ее тела, Тэсс опять почувствовала, как в живот упирается его затвердевшая плоть. Она уже едва дышала, когда капитан вдруг отступил.

– О Господи, – ткнулся Дэн головой ей в лоб. – Все утро я ни о чем, кроме тебя, не мог думать.