Ярослава А. - Любовь нечаянно нагрянет

И именно в этот момент хлопнула дверь черного внедорожника, а я затылком ощутила обжигающий взгляд.

Чуть повернулась и встретилась с темным, не предвещающим ничего хорошего взглядом Громова.

— Рит! — позвал он, почти замогильным тоном, — Можно тебя на минуточку?

Шнурок неловко выпустил меня из объятий и повернулся на голос мужчины. Удивленно окинул взглядом крупную фигуру Громова, дорогое пальто и покосился на меня:

— Ты его знаешь?

Едва заметно кивнула и потихоньку стала пятиться.

Вот не о чем нам пока разговаривать.

— Стоять! — скомандовал Шурик, а я привычно не стала его слушать и только ускорилась, — Ритка!

Он кинулся было ко мне, но путь ему преградил Миша.

— Тебе чего мужик? Не видишь, девушка с тобой не хочет общаться?

Если бы взглядом модно было убивать, то от Шнурка остались только пластиковые кончики.

— Рит, постой. Нам надо поговорить.

Медленно обернулась и внимательно посмотрела на его бледное, взволнованное лицо.

— О чем? О чем нам говорить? Я уже все услышала от твоей невесты.

Громов на мгновение прикрыл глаза, словно этой фразой я причинила ему физическую боль.

— И все же я настаиваю, — с нажимом упорствовал он, все еще норовя потеснить Шнурка, — Ты не можешь просто вот так сбежать?

Ошибаешься. Могу.

Смотреть Громову в глаза было сейчас выше моих сил. Каждая секунда, каждое биение сердца, болью отдавалось в груди. Горло уже перехватывало тисками удушья — преддверие подступающей истерики.

— Ритка! Постой!

Я быстро вбежала по ступенькам и скрылась за обшарпанной дверью, словно она могла укрыть меня от всех невзгод.

Как он так быстро примчался? Был дома и не обнаружил там меня?

Или невестушка прискакала жаловаться на припадочную родственницу?

Второе было вероятнее всего. Иначе, отчего у Громова был такой заведомо извиняющийся тон, вопреки желанию устроить сцену ревности и набить Шнурку морду.

А то, что он это хотел сделать, я не сомневаюсь. Достаточно того гневного взгляда, какой он кинул, едва Мишка встал на мою защиту.

Домой не пошла. Решила отсидеться у баб Раи, молясь только о том, что сцену у подъезда не наблюдал вездесущий дед. Как бы я ни была обижена на Шурика, а все же хотелось еще увидеть его живым и желательно здоровым.

— Что на тебе лица нет, Ритуличка? — проворковала баб Рая, едва я зашла на кухню.

Устало плюхнулась на табуретку и вкратце, без лишней эмоциональности выложила все, как есть.

Баб Рая слушала не перебивая, а после налила мне мятного чая, подтолкнула пиалку с медом и произнесла:

— Не горячись, Риточка. Громов твой мужик серьезный. Стал бы он бегать за тобой, если б и правда любил эту стервь крашенную?

Улыбнулась сквозь слезы:

— А с чего вы решили, что она крашенная?

Бабка Рая, бросила на меня оценивающий взгляд, словно прикидывая говорить ли мне правду и вздохнула:

— Видала я ее. Мымру эту разукрашенную.

— И вы ничего мне не сказали?! — возмутилась я, — Если бы я знала, что у него невеста есть и жизни бы…

— Вот, потому и не сказала, — грозно перебила женщина, — Ты девка молодая, да дурная. Счастья своего не видишь. Думаешь, оно просто так дается?! Счастье это. Его еще заработать надо.

Она замолчала. Где-то с минуту мы просидели в тишине, только слышно было, как ложка звякает о чашку, так яростно я мешала мед.

— А если он ее любит? — нарушила тишину я, дрожащим голосом, — А я просто мимолетное увлечение.

— Не любит, — отрезала баб Рая, — Я жизнь прожила — знаю, о чем говорю. Да и он…стал бы возиться с нами — со стариками, если б в тебе души не чаял.

Пила чай не чувствуя вкуса, раз за разом прокручивая в голове слова соседки.

— И все равно. Баб Рай, как так можно?! Он со мной, а она у него…

Пожилая женщина тяжело глянула усталями глазами.

— Это жизнь. И в ней всякое бывает. Ты ведь даже не поговорила с ним? Правильно? Я тоже, как и ты была молода, и по глупости упустила свое счастье.

— Жалеете?

Баб Рая неопределенно пожала плечами:

— Да. Наверное. Но моя жизнь прошла. Да и его уже нет в живых. Давненько разошлись наши дорожки. Я за Толика замуж со зла выскочила и промучилась свою жизнь. И сейчас…мучиться продолжаю.

От соседки я ушла тяжелым сердцем. Множество противоречивых мыслей, теснило голову. В своих размышлениях я кидалась из крайности в крайность, и желание увидеть Шурика с каждым часом возрастало.

Я уже и сама жалела, что так по-детски сбежала, не дав ему возможность высказаться, но момент упущен.

Дом меня встретил ароматом свежей выпечки — Маришка расстаралась, детским смехом и привычным брюзжанием деда. Ужин, как и весь вечер, прошел параллельно меня. Я что-то делала, ела и даже пыталась заниматься, но в мыслях была словно в иной реальности, где раз за разом прокручивался наш возможный разговор с Громовым. Подруга пыталась допытаться о причине моей отрешенности, но быстро отстала, когда поняла, что на контакт идти не хочу.

В итоге спать улеглась уже далеко за полночь в комнате деда. Долго ворочалась в неудобном раскладном кресле и вконец измучавшись, уснула, мечтая проснуться в квартире Шурика и понять, что сегодняшний день был страшным сном.

Лекс

— Твоя счастливая рожа все утро портит мне настроение. У меня по твоей вине несварение образовалось, — бурчит Андрюха, прикладывая к больной голове холодное полотенце.

— Оно у тебя с похмелья образовалось, — резонно замечает Лекс, весело поглядывая на страдающего друга, — И из-за отсутствия полноценного завтрака в постели. Катюха сегодня тоже не в духе. Поругались?

— Не все спокойно в Датском королевстве. Я вчера нажрался. С товарищем одним в армии служили. Вот и отметили встречу. А Катька теперь дуется.

— За то, что нажрался? — чисто из любопытства спросил Громов.

— Нет, — страдальчески морщась выдохнул Андрей, — За то, что ее не позвали. Ей дома с детьми, сам понимаешь, не сахар. А я…как я мог ее в баню к мужикам позвать? Обиделась…дуреха…

— А почему ты ей прямо не скажешь, что в бане был?

Андрей чуть выпрямился в кресле.

— Баня, водка, доступные девки. Сечешь логику?

— Не совсем…

— Да что тут непонятного! Если я ей скажу, что в бане был, ее же на почве ревности переклинит, и тогда все…тушите свет!

Лекс на минуточку завис, пытаясь сопоставить логическую цепочку.

— Не понял, а почему девки обязательно?

— Стереотип такой, — развел руками друг, — Кто их баб поймет…

Громов перевел взгляд на экран ноутбука, вглядываясь в ровные строчки финансовых раскладок по новому проекту, а вместо расчетов перед глазами так и стояла картина сегодняшнего утра.

Его идеального утра.

Смятая постель, первые лучи занимающегося рассвета и растрепанные рыжие кудри на его подушке. Рука так и тянется, чтобы украдкой прикоснуться к их нетронутой шелковистости. А затем как бы ненароком провести кончиками пальцев по соблазнительно открытому бедру, что выглядывает из-под одеяла.

Искушение забраться обратно в теплую постель и насладиться утренними поцелуями сонного олененка был настолько велико, что он было чуть не послал все к чертям собачьим.

Но вовремя позвонила злющая Катька и напомнила, что сегодня встреча с представителями банка. Это было на самом деле очень важно. Возможно, именно от этой встречи зависело будущее его бизнеса.

Поэтому он, чувствуя себя полным придурком, оставил для Ритки скромное послание, тортик и поехал на работу, мечтая, что вечером вернется домой, где его будет ждать она. Чем не стимул закончить все дела пораньше?

План дня был довольно прост. Встреча с банкирами, разборка текущих дел по старым проектам, производственное совещание, а после тихий вечер в домашней обстановке, с любимой девушкой. Что может быть лучше?

В какой момент все пошло не по плану?

Возможно еще несколько лет назад? Когда он по глупости связался с мстительной истеричкой по имени Ася?

Где были его глаза, когда он делай ей предложение?

— Ну, ты и козел! — раздался дикий ор на всю приемную, едва начался обед в его компании.

Слава богу, большая часть сотрудников побежала в столовую, и не слышала Аськиных истеричных воплей.

Она ворвалась в его кабинет, до смерти перепугав Василича, который схватился за сердце и побелел так, словно самого черта увидел.

— Свободен, — холодно бросил Лекс безопасника, а тот и рад смыться.

Едва за Василичем закрылась дверь девушка накинулась на него с упреками.

— Значит, все это время ты мне изменял! Ненавижу тебя! Урод! — визжала она и поток ее брани невозможно было остановить, — Притащил в дом, какую-то безвкусную рыжую девку! Сволочь!

Громов так и дернулся на месте, вскидывая голову.

— Что ты сказала?

— Что слышал! — огрызнулась она, яростно кидая на стол ключи от его квартиры.

Лексу все стало понятно без слов.

Больше не обращая внимания на эту пустоголовую истеричку, схватил свой телефон и набрал рыжуле.

Сначала шли гудки, а потом телефон отключился.

— Твою мать! — зло рыкнул Громов, взрываясь неконтролируемой яростью, — И кто тебя гадину просил?

Он обернулся к бывшей невесте, сверля ее ненавидящим взглядом.

Та от неожиданности даже попятилась — настолько была необычна перемена в мужчине.

— Что ты ей сказала? Кто тебе вообще позволил лезть в мою квартиру? Мы с тобой все вчера обсудили! Захотелось, нагадить напоследок? Поздравляю, тебе это удалось!

Ася шокировано распахнула глаза. Никогда еще Громов не позволял себе такого по отношений к ней.

— Лексик…, – выдохнула она, чем еще больше разозлила Громова.

— Уходи. Уходи Ася по-хорошему, и мой тебе совет забыть дорогу в мой офис.

Она замерла в нерешительности, словно маленькая девочка, у которой только что отняли любимую куклу. По щекам с идеальным искусственным румянцем потекли слезы, а Громова передернуло от отвращения. К ней, к себе и все ситуации в целом. Потому что виноват во всем этом безобразии был он сам и никто больше.

Больше не говоря не слова, он выхватил из шкафа свое пальто и, подхватив сопротивляющуюся Аську под локоть, вытолкал ее из своего кабинета, закрыв его на ключ. Чтобы у этой дуры не хватило ума снова стащить ключи от его квартиры.

— Кать, предупреди охрану, чтобы Анастасию Анатольевну больше не пускали в наш офис, — бросил он помощнице, уже на ходу натягивая пальто.

— Лекс! Ты не можешь так поступить!

Продолжать скандал на глазах у Кати, ему хотелось меньше всего. С трудом отцепив яркие когти от своего пальто он просто тихо и твердо произнес:

— Хватит.

Ася медленно отпустила его, вытерла быстро иссякшие слезы и, гордо выпрямившись удалилась со словами:

— Ты пожалеешь, Громов.

Он уже жалел. Правда, не себя. А Ритку.

Квартира встретила его ожидаемой тишиной.

На кухонном столе стоял недоеденный тортик в компании розы.

Везде идеальный, мать его, порядок. Даже постель, в которой он только утром оставил сонную рыжулю, была сейчас застелена так, что не единой морщинки не виднелось на покрывале.

Трубку Ритка не брала. И это еще больше его разозлило.

Ведет себя как ребенок.

Да, он виноват! Но это не повод его игнорировать!

С другой стороны, а что ты, собственно, Громов ожидал от взбалмошной молодой девчонки?

Он старше и, соответственно, должен был быть мудрее.

Кое-как успокоившись, Лекс поехал к Ритке домой. Осталось только надеется, что рыжуля не успела нажаловаться на него деду.

Не то, чтобы он боялся Николая Ивановича. Скорее переживал. Судя по тем лекарствам, что мужчина, успел заметить на кухне — у деда было больное сердце.

Дома рыжули не оказалось.

Дед, пребывавший в неожиданно добродушном, почти игривом настроении, смерил уставшее, осунувшееся лицо Громова внимательным взглядом и выдал вердикт:

— Поругались.

Лекс нехотя кивнул и шагнул в тесную прихожую, едва старик, отошел в сторону, пропуская его внутрь. Где-то в комнате послышался детский смех и звонкий голос Марины.

— Мороз сегодня на улице, — зачем-то сказал Николай Иванович, — Тяпнешь со мной для сугреву?

— Нет, Николай Иванович. Я не большой любитель. Не хочу и вам не советую.

— Это от чего же?

— Давление у вас. Зачем внучку расстраивать.

Дед подумал-подумал и согласился:

— И то верно. А ты чего приперся-то? Не боишься того…самого. Небось, сам Ритуську мою обидел. Дюже у тебя, Шурик, рожа виноватая.