Колин Фолкнер - Любовь незнакомца

— Но я не могу оставаться в этом доме! Это неприлично!

Кинкейд взял ее за руку.

— Потерпи, через несколько недель мы снимем с тобой настоящие апартаменты. Обещаю тебе! Но опасное время нам лучше переждать в доме мамаши Гудвин. — Он внимательно посмотрел на Мэг. — Кстати, объясни мне мотивы твоего недавнего поступка.

Она опустила голову.

— О каком поступке ты говоришь?

— А ты не понимаешь? Почему ты сбежала от меня? Я был вынужден, рискуя жизнью, разыскивать тебя по темным улицам!

Мэг сосредоточенно разглядывала кусок сиреневого мыла. После долгой паузы она произнесла:

— Еще в тюрьме я говорила, что в дальнейшем не смогу остаться с тобой, помнишь? Мне казалось, для нас обоих будет лучше, если мы расстанемся сразу же после побега.

— Но почему ты не можешь остаться со мной? — изумился Кинкейд. — Разве тебя кто-то ждет или у тебя существуют какие-то обязательства перед другими людьми?

Мэг пожала плечами.

— Просто не могу, и все.

— Это не объяснение! — с обидой в голосе произнес Кинкейд. — Мэг, ты же знаешь, я люблю тебя! Почему же ты хочешь уйти?

Слова любви Мэг слышала только в детстве от своей бабушки, но это было так давно! Филип, ее муж, никогда не говорил ей ласковых слов и не делал любовных признаний. Он только грубо и настойчиво требовал от нее исполнения супружеского долга.

— Кинкейд… — промолвила она.

— Я прошу тебя ответить на мой вопрос.

— Ну… — замялась Мэг, — ты… преступник.

— Так, это одна причина. Что еще заставляет тебя бежать от меня?

Мэг и сама не знала, почему была так настроена покинуть его, так много для нее сделавшего человека, который ей очень нравится!

— Мэг, но ведь я же не собираюсь всю жизнь останавливать кареты на пустынной дороге и грабить богатых! Скоро все это кончится, даю тебе слово!

Мэг вышла из ванны, и Кинкейд бережно завернул ее в широкое мягкое полотенце.

— Мы много раз говорили с тобой обо всем, — сказала она, расчесывая мокрые волосы. — Зачем возвращаться к одному и тому же?

— Я должен получить ответ на свой вопрос! — упрямо сказал он. — Ведь я вижу, что нравлюсь тебе! Чувствую, что не безразличен!

Мэг подошла к постели и надела на себя пеньюар, который ей приготовила мамаша Гудвин.

Кинкейд поспешил к ней.

— Мэг…

— Я не хочу больше говорить об этом, — холодно произнесла она и присела на постель.

Кинкейд опустился перед ней на колени.

— Как ты прекрасна, — прошептал он и нежно коснулся ее щеки. — Я буду заботиться о тебе, защищать тебя… Я же чувствую, ты чем-то сильно напугана. Не могу забыть, как после свидания с Монти ты в страхе бежала по тюремному коридору! Если твой муж…

— Я много раз говорила тебе, что мой муж умер! — резко оборвала его Мэг.

— Скажи мне, кого ты боишься? — настаивал Кинкейд. — Я сумею защитить тебя от любого!

«Только не от графа Ратледжа, — мрачно подумала Мэг. — От этого злодея меня никто не спасет! Он так силен и могущественен…»

Кинкейд сел рядом с Мэг и обнял ее за плечи.

— Я хочу сделать тебя счастливой, — прошептал он. — Если, конечно, ты позволишь мне быть рядом с тобой.

Мэг закрыла глаза, и он нежно поцеловал ее в полураскрытые губы.

— Пойми, мне нельзя здесь оставаться. Если он… тот, кто охотится за мной, выследит меня, то… убьет.

Кинкейд пристально взглянул ей в лицо.

— Давай уйдем вместе. Мы снимем квартиру в таком районе, где нас никто никогда не найдет.

Мэг приблизила свои губы к губам Кинкейда и поцеловала его. Ей больше не хотелось думать ни о графе Ратледже, ни о том, в каком неприличном доме она поселилась… Все затмило лицо Кинкейда, его нежные, зовущие губы и карие, полные любви глаза.

— Не надо больше ничего говорить. — Мэг обняла Кинкейда, еще раз поцеловала его.

— Ах, Мэг, что ты со мной делаешь… — шутливо простонал он. — В любом споре выигрывает твой чудесный поцелуй.

— Тогда поцелуй меня сам, крепко и нежно. — Мэг закрыла глаза.

Нежно поцеловав Кинкейда в губы, Мэг немного отстранилась, хотя ей хотелось слитья с ним в долгом поцелуе. Странно, она не девственница, но ее муж не давал ей такого чувственного ощущения. Она желала большего. Его взгляд пронзал Мэг больше прикосновения. Она прочитала в его глазах вспыхнувшее желание.

Они сидели молча, тесно прижавшись друг к другу, и лишь их горячее дыхание красноречиво свидетельствовало о силе страсти, захватившей их.

«Я хочу тебя…» — шептала про себя Мэг.

«И я тебя», — слышала она ответ Кинкейда.

Какая женщина на ее месте не жаждала бы любить человека, который так добр и ласков.

— Мэг, мое сердце, Мэг…

Он провел пальцем по ее шее, по ее волосам. И она прильнула к нему с такой пылкостью, которая долгие годы дремала в ней.

— Мэг, любимая моя, дорогая…

Он страстно обнял ее, прижался губами к ее губам и пылко поцеловал. Он касался губами ее ресниц, щек, подбородка. Дрожащая, взволнованная, она трепетала в его руках. Поцелуи Кинкейда будили в ней новое, неизведанное чувство. Разве когда-нибудь Филип был с ней так нежен? Он лишь грубо требовал от нее подчинения и покорности…

Мэг казалось, что Кинкейд обращается с ней как с дорогой хрупкой вазой, так мягки и осторожны были его движения. Он бережно гладил ее волосы, шею, плечи. Его дыхание обжигало.

Рука Кинкейда скользнула ниже, он провел пальцами по ее соску и Мэг неожиданно для себя тихо застонала, чего не должна позволять себе леди. В ее груди вспыхнуло пламя, от которого стало трудно дышать. А он уже ласкал ее грудь.

— Тебе приятно?

Мэг кивнула.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — тихо проговорил он.

Кинкейд опустился на колени, торопливо расстегнул пеньюар и приник губами к ее обнаженной груди. Она откинулась назад, когда он взял сосок и стал нежно покусывать. Жгучие поцелуи Кинкейда становились все настойчивее. По телу Мэг пробежали мурашки удовольствия, и пламенный огонь охватил ее.

Мэг медленно опустилась на красивый турецкий ковер.

— Кинкейд…

Она подняла голову, и их взгляды, полные любви и пылкого ожидания, встретились.

— Тебе хорошо? — горячо прошептал он.

— Да…

— Ты и правда хочешь этого? Я не могу торопить тебя! Я боюсь ранить тебя словом или жестом. Я лишь хочу, чтобы тебе было хорошо. Я так желаю дать тебе счастье!

Мэг прижала указательный палец к его влажным губам.

— Не думай ни о чем, — попросила она. — Я жажду прикосновения твоих рук, твоих губ. Я хочу трогать тебя. — Она погладила его широкую мускулистую грудь и услышала сильные толчки его сердца. — Я хочу касаться тебя.

Кинкейд взял ее руку, и их пальцы сплелись.

— Пожалуйста, — прошептала Мэг. — Не спрашивай меня больше о моих дальнейших планах и не требуй от меня ответов. Я не знаю, что будет и как…

— Мэг… послушай…

— Но сегодня я так люблю тебя, мне так сладостно чувствовать твои руки и губы… — И Мэг замолчала, не зная, какими словами выразить свое нынешнее состояние. Кровь бросилась ей в лицо. Сладостная истома охватила тело.

Никогда прежде ей не доводилось испытывать подобных сильных и необъяснимых чувств. Мэг даже не подозревала, что некая сила может так притягивать женщину к мужчине. Все ее существо тянулось к Кинкейду, к его сильным рукам и нежным губам.

Он порывисто привлек ее к себе, настойчиво поцеловал в губы и, легко подняв на руки, отнес на постель. Сняв с Мэг пеньюар, он осторожно опустил ее на спину и лег рядом. Его сильные и чуткие руки снова ласкали Мэг, а пальцы добирались до самых потаенных складочек. Она трепетала и тихо всхлипывала. Он осыпал ее страстными поцелуями, и она пылко отвечала на них.

«Неужели такое возможно? — где-то в глубине сознания, уже затуманенного желанием, билась одна мысль. — Я и не представляла, что в жизни мне доведется испытать такое блаженство».

Неожиданно перед глазами Мэг промелькнуло зловещее, ухмыляющееся лицо покойного мужа.

«Ледяная рыба, — презрительно бросал он Мэг, силой заставляя исполнять супружеский долг. — В тебе нет ничего живого…»

Мэг прижалась к Кинкейду, он еле слышно прошептал:

— Мэг, Мэг, сердце мое, сладкая моя…

Его дыхание стало частым и прерывистым, мягкими поцелуями он покрывал ее грудь, а рука настойчиво шла ниже, продолжая гладить бедра дрожавшей от нетерпения Мэг. Она почувствовала у себя во рту его язык, негромко застонала. Сделав над собой усилие, немного отодвинулась от Кинкейда.

— А ты не снимешь с себя одежду? Я хочу каждой своей клеточкой чувствовать твое тело.

Кинкейд поднял голову. Его блестящие карие глаза туманила страсть.

— Что, любимая?

— Я хочу… Я хочу почувствовать тебя… — И, смутившись собственных слов, Мэг покраснела. — Ты так нужен мне, мне так хорошо с тобой…

Кинкейд улыбнулся и поцеловал ее в полураскрытые губы.

— Мне ни с кем не было так хорошо, — шептала Мэг. — Да я и не знала никого, кроме мужа. Но разве я могла представить… Он был груб, настойчив, требовал от меня ласк, не желая давать ничего взамен.

Кинкейд прервал ее жалобы поцелуем.

— Мэг, забудь обо всем плохом, что было в твоей жизни. Клянусь, я никогда не сделаю тебе больно! — Он взял в ладонь ее маленькую упругую грудь и лизнул затвердевший темно-красный сосок. Губы Кинкейда легонько втягивали его в себя и выталкивали. Сосок был подобен душистой ягоде. Рукой он осторожно развел ее ноги. Его пальцы стали так близко к источнику жизни, тепла. Он провел ими вокруг ее возбужденного лона. Она подняла бедра навстречу его пальцам.

На мгновение он отстранился, быстро скинул одежду, а затем лег на нее сверху, уперевшись локтями в постель. Ощутив горячее, возбужденное тело Кинкейда, Мэг стиснула его за плечи и жадно прижалась губами к его губам.

Внезапно она почувствовала, как он вошел в нее. Мэг извивалась от захлестнувшего ее удовольствия, ее тело инстинктивно подстроилось под заданный Кинкейдом ритм. Она парила высоко в воздухе, не чувствуя собственного тела.

Кинкейд шумно дышал и бормотал ей в ухо ласковые слова. Неожиданно Мэг вскрикнула, сладострастная дрожь пронзила ее, и захлестнула всю жаркая, сильная волна. Тело Кинкейда несколько раз конвульсивно дернулось, он судорожно сжал ее в объятиях и, отпрянув, обессиленно лег рядом. Некоторое время они молчали, переживая волшебное единение. Наконец Мэг открыла глаза и, заглянув в его лицо, смущенно призналась:

— Наверное, мой крик разнесся по всему дому. А вдруг кто-нибудь услышал и догадался, чем мы занимались?

Кинкейд нежно поцеловал ее в щеку.

— Я слышал лишь легкий вздох.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и Мэг не заметила, как заснула.

Через какое-то время она проснулась в объятиях спящего Кинкейда. Она прислушивалась к его ровному спокойному дыханию, снова и снова ощущая и чувствуя, и заново переживая прекрасные картины любовного экстаза. Осторожно, стараясь не разбудить любимого, Мэг встала с постели, подняла с пола свой пеньюар и, надев его, подошла к столу. Она вдруг ощутила сильный голод.

Хлеб немного зачерствел, кофе остыл, но Мэг казалось, что никогда еще не ела такого вкусного хлеба и не пила столь ароматного кофе.

Она наливала себе вторую чашку, когда услышала, что Кинкейд проснулся. Он сел на постели и позвал ее:

— Мэг, сладкая моя…

— Я здесь. — Танцующей походкой она подошла к нему и подала кружку кофе.

Он поцеловал ее руку и, поблагодарив, сказал:

— Мне приснилось, что ты опять убежала от меня, и я никак не мог тебя отыскать!

Ей запоздало стало стыдно.

— Прости меня. В тот момент мне казалось, что чем раньше я исчезну из твоей жизни, тем будет лучше для нас обоих.

Он выпил кофе и вернул ей кружку. Как малому ребенку попытался объяснить, на его взгляд, очевидное:

— Если бы я хотел, чтобы ты ушла, я вел бы себя по-иному. Разве ты сама этого не понимаешь? — Он откинулся на подушки, прикрыл глаза. — Всю жизнь я мечтал встретить такую леди, как ты, Мэг! Я искал тебя в каждом встречном лице, в каждом взгляде… И вот наконец я нашел тебя, ту самую, о которой мечтал долгими бессонными ночами! Я не хочу, да и просто не могу тебя потерять, пойми!

Она слушала его пылкое признание и с горечью думала: ее возлюбленный даже не представляет, какое тяжкое преступление она недавно совершила. Как бы он стал презирать ее, узнав, что женщина, которую, по его словам, он искал всю жизнь, убила собственного мужа!

— Кинкейд… — Мэг робко заглянула в его глаза.