Они и появились в таверне ранним утром. Хозяйка любезно встретила их, предложила свежий хлеб с маслом, горячий чай и вино. Промыв рану, Мэг тщательно перебинтовала ее и уложила Кинкейда в постель.

Он потрогал колено. — Все обойдется, рана пустяковая, Мэг. — Кинкейд поцеловал ее и улыбнулся. — А ты, сердце мое, оказывается, еще и хороший доктор!

Мэг вздохнула.

— Знаешь, Кинкейд, бросай свой список, — твердо заявила она. — Жизнь дороже! Разве можно подвергать себя смертельной опасности из-за каких-то мерзавцев? А если бы тебя вчера убили?

— Мэг, успокойся, ведь все закончилось благополучно. — Он ласково провел ладонью по ее густым пышным волосам.

— Тебе прострелили ногу, а ты заявляешь, что все закончилось благополучно? — Она постаралась сдержать раздражение и уже спокойно попросила: — Любимый, забудь о списке, тем более что в нем всего три фамилии!

Кинкейд покачал головой.

— Нет, сердце мое, я не могу бросить начатое дело. Я должен выполнить данное самому себе слово — наказать этих недостойных людей.

— Господи, да чем ты их наказываешь! — резко возразила Мэг. — Отнимаешь у них немного драгоценностей и денег? Они же очень богаты… Разве для них большая потеря — расстаться с кошельком?

— Нет, Мэг, ты не права, — не согласился Кинкейд. — Мне нравится глядеть в их испуганные физиономии, видеть, как они трясутся от страха, умоляют меня пощадить их, готовы встать на колени… — Он задумался. — Знаешь, недавно Монти рассказывал, что ограбленные мной люди хотят создать что-то вроде небольшого общества для борьбы со мной. Больше всего их волнуют сатирические памфлеты, в которых я высмеиваю их пороки и подлые поступки. Если бы ты только знала, как смертельно они боятся потерять расположение короля и его придворных!

— Кинкейд, я все понимаю, но сейчас речь о твоей жизни! — напомнила Мэг. — Нам нет дела до этих людей! Ты не можешь и не должен рисковать своей жизнью! Знаешь, вчерашний провал был не случаен! Кто-то знал о готовящейся засаде и предупредил лорда Хардгрува!

Кинкейд долго молчал.

— Вряд ли, Мэг… Если бы кто-то и предал меня, то я уже давно сидел бы в тюрьме или болтался на виселице! Просто удача не всегда благоволит нам, как выражается Монти.

— Монти… — медленно повторила Мэг. — А, кстати, где он, наш друг Монти? Вчера он так и не появился… Кинкейд, а ты не допускаешь возможности, что он мог нас предать? — очень тихо спросила Мэг.

— Нет! Друг не может оказаться предателем! — горячо возразил он. — Мы столько лет вместе, что…

Стук в дверь заставил его умолкнуть на полуслове. Он, несмотря на раненую ногу, быстро вскочил с постели, схватил мушкет и стал у двери. Мэг судорожно сцепила руки. Если это солдаты, то у них нет шансов спастись. Куда бежать? Прыгать из окна комнаты?

В дверь снова постучали. Кинкейд поднял мушкет и направил дуло прямо на дверь.

— Кто там? — спросил он.

Мэг затаила дыхание. Она тоже сжимала в руке оружие, достав его из-под кровати.

«Неужели я смогу выстрелить в человека? — вдруг подумала она. — Нет, вряд ли. А если жизни Кинкейда будет грозить опасность? Я выстрелю!»

— Кто же, по-твоему, может быть? — раздался из-за двери бодрый голос Монти.

Кинкейд облегченно вздохнул, опустил мушкет и отодвинул металлическую щеколду.

Монти с шумом распахнул дверь и вошел в комнату. Мэг взглянула на него и тихонько хихикнула. Монти был, как всегда, экстравагантно одет. Ярко-рыжий парик, тщательно завитый и аккуратно уложенный, а сверху — ядовито-зеленого цвета шляпа с большим пером.

— Приветствую вас, друзья! — оживленно воскликнул он и внимательно взглянул на Мэг. — Вы, оказывается, еще и не вставали с постели!

Кинкейд быстро закрыл дверь и подошел к другу.

— Монти, где тебя черти носили?

— Мы думали, что с тобой что-то случилось, — сказала Мэг.

— Со мной? — удивленно протянул Монти. Он снял свою зеленую шляпу и небрежно бросил на стул.

Кинкейд присел на край кровати, и тут Монти заметил, что у его друга перевязана нога.

— Что с ногой? — тревожно спросил он. — Тебя… ранили?

— Ты лучше ответь нам, где был?

Монти неторопливо подошел к маленькому столику, стоявшему посреди комнаты, и взял из вазы самое большое, сочное яблоко.

— Я в таверне играл в карты, когда туда пришли королевские солдаты, — он говорил и одновременно громко жевал яблоко. — Они подсели к нам за стол, включились в игру, ну и…

— Что?

— Не мог же я сказать им, что мне пора идти грабить карету и что меня ожидают сообщники!

— Так ты всю ночь играл в карты? — возмущенно воскликнула Мэг. — Хорош… А я-то переживала, думала, что тебя ранили или убили!

— Мэг, прости, что так получилось. Я не мог уйти, не вызвав подозрения солдат. Представь, они играют в карты с человеком, которого никто в Бате не знает, а потом он раскланивается, и через полчаса кто-то грабит на дороге карету! Все подозрения пали бы на меня!

Кинкейд внимательно выслушал объяснения Монти.

— Мэг, он прав. Я тоже заподозрил бы в ограблении кареты незнакомца.

— Так как все случилось? — спросил Монти. — Неужели этот старый осел лорд Хардгрув стал возить с собой оружие?

— Нет, — Кинкейд встал с постели и подошел к столу, налил себе немного вина из бутылки в стакан, выпил и пояснил: — Карету лорда Хардгрува сопровождал эскорт из двух всадников. Очевидно, они намеревались проводить его до Лондона. Да, на сей раз нам не повезло, приятель!

— А может, кто-то из наших информаторов предал тебя? — предположил Монти.

Кинкейд пожал плечами.

— Кто знает… Может быть… Пока ничего утверждать нельзя.

— Слушай, но ведь не исключен вариант, что лорд Хардгрув — обыкновенный трус и паникер. Зная, что на дорогах орудуют грабители, взял с собой нескольких всадников! — воскликнул Монти.

— Мой информатор указал бы мне на это важное обстоятельство, — сказал Кинкейд.

— Вот что, друзья, — продолжал Монти. — Вы оставайтесь несколько дней здесь, отдыхайте, набирайтесь сил, а я съезжу в Лондон, кое-что разузнаю и скоро вернусь за вами.

Кинкейд подошел к постели, подал Мэг одежду и попросил Монти отвернуться, пока она будет одеваться.

— Мне кажется, Монти правильно говорит, — подддержала его Мэг, застегивая платье. — Пусть он съездит в Лондон, поговорит с людьми, послушает разговоры, а мы пока поживем здесь пару дней. Как ты думаешь, Кинкейд?

Он немного раздраженно ответил:

— Разумеется, отдохнуть несколько дней в маленькой деревушке, где нас никто не знает, заманчивая перспектива, но мне жаль потерянного времени. Мэг, у меня столько неотложных дел: список не закончен, отцовские вопросы не решены, а ведь ты сама торопишь меня с отъездом в американские колонии!

— Кинкейд, так ты хочешь получить наследство отца и покинуть Англию? — удивился Монти. — А как же поиски убийцы твоего отца? Ты же поклялся отомстить его жене?

Мэг торопливо отошла к окну. Господи, как тяжело обманывать любимого человека, надеяться избежать позорного и страшного разоблачения! Слышать, как называют жену Филипа убийцей, и знать, что ты и есть убийца…

— Мой дядя, граф Ратледж, на днях рассказал мне, что видел жену отца в Лондоне, — сообщил Кинкейд. — Он чуть не схватил ее, но она успела убежать. Граф убежден, что ее поимка займет не более трех-четырех дней. Так что он справится с этим делом и без меня.

«Мой дядя…», — мысленно повторила Мэг его слова. Он называет ее злейшего врага дядей, и они советуются, как лучше и быстрее ее поймать. Надо бежать, немедленно бежать. Она потеряет любимого человека, но зато останется жива и избежит жестокой расправы.

Мэг судорожно сцепила руки, боясь отойти от окна и взглянуть на Кинкейда и Монти.

— Мэг… — словно издалека донесся до нее его голос. — Мэг, ты не слушаешь нас?

Она нервно обернулась и с усилием произнесла:

— Я просто задумалась, дорогой.

— Я согласен с Монти, мы поживем в этой таверне несколько дней.

Мэг улыбнулась. Итак, эти дни она проведет с любимым, не разлучаясь ни на минуту… Здесь, в маленькой таверне, она в полной безопасности, ведь граф Ратледж сейчас в Лондоне.

Мэг подумала, что наверняка Сэйти и ее друг уже все выяснили и теперь ждут ее. Ничего, несколько дней не сделают погоды и не последний корабль отплывает в Америку…

— Прекрасная идея, милый. Ты отдохнешь, и рана заживет.

Монти остановился на пороге.

— Ладно, друзья, я вас покидаю, а через пару дней приеду за вами или пришлю сообщение. — Он надел на голову зеленую шляпу. — Кстати, какую историю вы сочинили для хозяйки таверны?

— Мы супруги. Ездили выбирать поместье, устали и решили отдохнуть здесь несколько дней.

— Понятно. Ну ладно, я пошел! — Он лукаво взглянул на Мэг. — Смотри, веди себя хорошо, любовь моя!

Мэг помахала ему рукой.

— Я постараюсь! — и уже серьезно попросила: — Будь осторожен, Монти!

За ним закрылась дверь, Мэг подбежала к Кинкейду и порывисто обняла его.

— Любимый, я так рада, что мы немного поживем здесь!

— Я тоже, — улыбнулся он. — Кстати, какие у нас планы на сегодняшний день?

Мэг лукаво взглянула на него.

— У меня есть одно предложение, но не знаю, понравится ли оно тебе…

— Какое?

Она шепнула ему в ухо несколько слов.

На лице Кинкейда появилось счастливое выражение. Он засмеялся, легко поднял Мэг на руки, покружился с ней по комнате и отнес в постель.

— Какое замечательное предложение, — бормотал он, целуя ее в шею. — А главное, неожиданное!

Мэг рассмеялась и крепко прижалась к нему.


Маленький Джеймс бежал по коридору замка, и его шаги гулко отдавались в пугающей, странной тишине.

«Отец! — бормотал он. — Отец, где вы?»

Подол его длинной ночной рубашки волочился по холодному сырому полу и затруднял движения. Липкий влажный страх полз по плечам Джеймса и сковывал спину.

«Отец! — умоляюще шептал мальчик. — Отзовитесь…»

Грубый, хриплый голос отца громким эхом прокатился по каменным стенам и замер где-то вдали.

«Тебя никто никогда не полюбит, щенок! Твоя мать умерла, чтобы не видеть тебя! Негодяй, маленький гнусный негодяй!»

«Отец! — в отчаянии закричал Джеймс, чувствуя, как ледяной страх сжимает ему горло. — Отец, я не могу отыскать вас!»

Маленький Джеймс добежал до конца коридора и стал карабкаться по высоким ступеням лестницы. Он спотыкался, хватался руками за холодные каменные ступени, но упорно бежал наверх, словно там его ожидало спасение.

Он должен защитить отца от нависшей над ним смертельной угрозы…

«Отец, я найду вас и спасу, — задыхаясь, бормотал Джеймс. — Потерпите немного…»

Наконец он одолел последнюю верхнюю ступеньку, и в коридоре второго этажа услышал душераздирающий крик своего отца. Джеймс растерянно обвел взглядом множество дверей, выходивших в коридор, пытаясь определить, за которой из них его отец.

И снова крик отца, полный отчаяния и боли.

В широко раскрытых глазах маленького Джеймса застыл ужас.

«Не убивайте моего отца! — крикнул он. — Отец, я иду к вам на помощь!»

Он открывал каждую дверь на своем пути. Отца нигде не было видно. Странная мысль пронзила сердце Джеймса: это не его дом! Где все домашние, где слуги? А где его мать? Ах, да, отец сказал, что она умерла…

«Отправилась туда, где она и должна быть — в ад!» — несколько раз яростно повторил отец.

Приглушенный стон и грохот чего-то тяжелого донеслись из последней комнаты. Джеймс помчался туда и рывком распахнул дверь. Его ноги заскользили по чему-то липкому, поскользнувшись, он упал, уперевшись ладонями в пол, и, отдернув их, увидел, что они в крови.

Его отец лежал в неестественной позе на полу, его остекленевший взгляд был устремлен в потолок. Короткая от рождения нога была странно вывернута, руки раскинуты в стороны.

Одежда отца побурела от крови. На полу, на стенах и даже на сводчатом высоком потолке были разбрызганы бурые пятна.

«Нет!» — хотел в отчаянии закричать маленький Джеймс, но голос пропал.

— Нет! Нет! — бормотал во сне Кинкейд. — Отец!

Мэг приподнялась на локте и потрясла его за плечо.

— Кинкейд, проснись!

Он открыл глаза и рывком сел на постели. Его длинные темные волосы были спутаны, а на лбу выступила испарина.

— Что это было, Мэг? — едва вымолвил он.

— Всего лишь страшный сон, — ласково погладила она его по голове. — Тебе приснился какой-то кошмар.