— Ничего, все будет хорошо, — заверила ее Мэг. — Это так, на крайний случай. Но я постараюсь не задерживаться. Вот только не хотелось бы мешать тебе, Сэйти, ведь вечером к тебе придет приятель!

— Мэг, о чем вы говорите? Вы нам абсолютно не помешаете! — воскликнула Сэйти, и на ее лице проступил румянец. — Я уже говорила, у нас нет никаких отношений… Просто он ходит ко мне, вот и все.

Мэг понимала, как Сэйти хочется иметь любимого человека и устроить свою жизнь. Мэг искренне желала ей счастья.

Она взяла пакет с бисквитами и направилась к двери. Сэйти вышла ее провожать.

— Мэг, будьте осторожны! Возвращайтесь поскорее! Я буду ждать вас!

Мэг обернулась, крепко обняла ее и поцеловала.

— Со мной все будет хорошо, не волнуйся.

Первые лучи восходящего солнца осветили улицу. Мэг села на лошадь и поскакала в ту сторону, где начиналась дорога, ведущая в Кент. Она торопилась в замок Ратледж.


Яркий луч солнца осветил лицо спящего Кинкейда, он заворочался, открыл глаза и сразу же посмотрел на часы. Был полдень, но Кинкейд не удивился, что проспал так долго. Вчера был тяжелый день, дело с ограблением кареты Гилберта не удалось, они с Мэг очень поздно вернулись домой, долго не ложились спать, снова и снова обсуждая гибель друга.

«Монти… Господи, его больше нет, — с горечью подумал он. — Монти убили, и, быть может, его тело все еще лежит на дороге…»

Он никогда больше не увидит своего лучшего друга, с которым они вместе так много пережили. Монти всегда был надежным, преданным товарищем, веселым, остроумным и чудаковатым. Почему вчера вечером он оказался на той дороге? Почему, видя, что карету сопровождает охрана, ехал за ними? Зачем он нарочно попался им на глаза, да еще в одежде разбойника Скарлета?

Вопросы, вопросы… Кинкейд прикрыл глаза. Две смерти, а точнее, два убийства близких ему людей просто потрясли его. Сначала Маргарет убила отца, а потом королевские солдаты убили Монти. Но в данный момент гибель Филипа не так занимала его мысли.

После поездки в замок Ратледж его ненависть к бывшей мачехе, как ни странно, почти угасла. Более того, теперь Кинкейд был склонен считать отца виновником трагедии. Гнетущая атмосфера замка, воспоминания о несчастливом детстве и о рано умершей матери приводили его к мысли о том, что убийство отца было закономерно и чем-то оправданно. Конечно, Кинкейд жалел отца, но забыть его грубый несдержанный нрав и необъяснимое презрение к маленькому сыну не мог.

«Пожалуй, мне не стоит больше продолжать поиски улик и помогать графу Ратледжу разыскивать Маргарет, — подумал он. — Если дядя твердо решил покарать ее, что ж, это его личное дело. Сейчас для меня самое важное — Мэг. Все, о чем я мечтаю, — покончить с прошлым, покинуть Англию и начать новую счастливую жизнь. А граф пусть ищет убийцу своего брата, пусть расправляется с ней… Я не хочу принимать в этом никакого участия, тем более что Маргарет, видимо, была вынуждена лишить отца жизни».

Кинкейд открыл глаза.

— Мэг!

Ответа не последовало. Он встал с постели, оделся и прошел в соседнюю комнату, где обычно ночевал Монти. Там тоже никого не было.

— Мэг? Ты где?

Наверное, вышла в магазин на соседней улице, чтобы купить продукты к обеду, догадался он. Но странно, почему она не попросила слуг?

— Мэг?

Кинкейд направился на кухню. Молодая служанка Аманда, жена кучера, пекла сладкие булочки. Увидев Кинкейда, она смутилась.

— Доброе утро, сэр, — пробормотала она.

— Ты не знаешь, где хозяйка?

— Нет, сэр, я не видела ее. Вам подавать завтрак? Я напекла очень вкусных булочек, сэр.

— Попозже, — буркнул Кинкейд и вышел из кухни.

Но где же Мэг? Неужели она все-таки решила отправиться за телом Монти? Но ведь вчера вечером они договорились, что попросят об этом их общих с Монти приятелей… Где же она?

Кинкейд вернулся в спальню и решил побриться, пока нет Мэг. Он окунул в небольшой кувшин с водой кисточку для бритья и принялся намыливать щеку. Взяв бритву, подошел к зеркалу, вгляделся в свое отражение. Осунувшееся лицо, усталые глаза, темные тени под ними…

Внезапно его взгляд упал на письменный стол, отражавшийся в зеркале. Около чернильницы лежал листок бумаги с несколькими строками. Предчувствие беды вдруг охватило Кинкейда. Он рванулся к столу, схватил листок и поднес его к глазам.

«Я люблю тебя и буду любить всю оставшуюся жизнь. Прости меня, но нам не суждено быть вместе».

Кинкейд снова и снова лихорадочно вчитывался в простые и понятные слова, но сердце отказывалось понимать их смысл. Некоторое время он стоял около стола в оцепенении, а затем бросил записку Мэг на стол.

Вот оно что… Мэг ушла. Она все-таки сбежала от него ночью, тайком, подло бросив его в тяжелый момент жизни. Она… предала его — легко и просто. Теперь у него никого больше нет. Нет Монти. Нет Мэг.

Кинкейд до боли стиснул зубы и с силой швырнул бритву о стену. Отскочив, она ударилась о кувшин с водой, тот упал на пол и разбился на мелкие осколки. Струйки воды потекли по полу, образуя лужицы.

— Подлая, лживая тварь. Гадина, мерзавка…

Жизнь, настоящая жизнь, которая только начиналась, рухнула. Но почему, а главное, за что она так поступила с человеком, которому клялась в любви?

— Мэг, почему ты бросила меня? Ты даже заранее не сказала мне, что надумала уйти.

Кинкейд не замечал, что, меряя нервными шагами комнату, он разговаривает сам с собой.

— Мэг, но почему? — в который раз спрашивал он, и его взгляд рассеянно блуждал по стенам, мебели, полу.

Он снова подскочил к письменному столу, схватил записку с ее прощальными словами и стал пристально разглядывать их, словно надеясь разгадать заложенный в них тайный смысл. Ему почему-то стало казаться, что где-то он уже видел этот почерк, характерный наклон букв…

Внезапно Кинкейда пронзила чудовищная догадка. Мысль, пронесшаяся в его голове со скоростью мушкетного выстрела, была подобна удару молнии. Почерк, знакомый почерк…

Кинкейд рванулся к шкафу и стал лихорадочно искать в нем свою кожаную сумку, которую брал всегда в дорогу, привязывая к седлу. Дневник, дневник Маргарет… Он рывком выдвигал и закрывал ящики. Толстой коричневой тетради не было. Кинкейд помчался на кухню.

— Аманда! Аманда! — закричал он.

— Что вам угодно, сэр? — На лице служанки застыло испуганное выражение.

— Ты убирала в моей комнате? Вчера или сегодня?

— Да… да, сэр.

— Где моя кожаная сумка? Ты видела ее?

— Нет, сэр, не видела.

— А куда же она в таком случае делась?

— Не знаю, сэр…

Кинкейд снова помчался в спальню. Аманда, испуганно глядя ему в спину, последовала за ним. В спальне Кинкейд принялся вновь выдвигать ящики шкафа и обыскивать комод. Коричневой тетради не было. Наконец он догадался заглянуть под кровать и увидел там свою кожаную сумку. Вытащив ее, Кинкейд торопливо вынул коричневую тетрадь. Он присел на край кровати и принялся листать пожелтевшие от времени страницы. Дневник Маргарет…

«Вчера вечером я гуляла по саду, и снова граф выследил меня, пошел следом, заговаривал…»

Какой знакомый почерк… Кинкейд, держа в руках коричневую тетрадь, рывком поднялся с кровати и подбежал к письменному столу, на котором лежала прощальная записка Мэг.

— Нет, не может быть… — в отчаянии шептал он. — Не может быть…

Почерк Маргарет почти полностью совпадал с почерком Мэг. Только кое-какую разницу в написании отдельных букв можно было заметить. Ведь с годами почерк людей меняется, но сходство остается.

— Какой хитрой и лживой оказалась она, и каким дураком, не видящим дальше своего носа, был я! — в бессильной ярости корил себя Кинкейд. — Да, в детстве он помнил ее блондинкой, но ведь с годами волосы темнеют. Она говорила об умершем ребенке, а я даже не заподозрил, что Мэг — это и есть та самая Маргарет! Я нашел ее ночью на дороге, ведущей из Кента в Лондон в то самое время, когда, как оказалось, моего отца убила собственная жена.

Кинкейд обессиленно опустился на стул у письменного стола и закрыл лицо руками.

— Ты с самого начала играла со мной, Маргарет. Ты знала, кто я и откуда родом. Ты притворялась, что любишь меня, а сама в душе смеялась над моей доверчивостью и чувствами. Ты жила со мной, прячась от возмездия и спасая собственную шкуру. Лишь за этим я и нужен был тебе. Теперь ты смеешься, торжествуя победу.

Кинкейд вскочил со стула и отшвырнул его в угол комнаты.

— Ты дорого заплатишь мне за все, Маргарет! — гневно стукнул он кулаком по столу. — Я отыщу тебя, непременно отыщу, подлая убийца, и ты ответишь мне за все: и за смерть отца, и за то, что посмела растоптать мою любовь!

27

Кинкейд быстро поднялся по ступенькам, ведущим в прачечную, и нетерпеливо забарабанил в дверь.

— Сэйти, где она? Где она, черт возьми?

Хозяйка прачечной открыла дверь и вытерла мокрые руки о фартук.

— О ком это вы, сэр?

Оттолкнув Сэйти, он вошел в помещение.

— Где она сейчас? И не притворяйся, что не знаешь, о ком идет речь! — Голос Кинкейда звучал зло и раздраженно. — Говори, где она! Уверен, что ты с самого начала знала об обмане и помогала ей!

Сэйти нахмурилась.

— Сэр, вы врываетесь в мой дом, оскорбляете меня и после этого требуете, чтобы я давала вам объяснения! Пока вы не будете говорить со мной, не повышая голоса, вы ничего не услышите от меня!

Кинкейд презрительно усмехнулся.

— А как я должен говорить с тобой, когда знаю, что ты скрываешь эту негодяйку где-то здесь?

— О ком вы говорите, сэр?

— Ах, ты не понимаешь? Так вот, я говорю о Мэг!

Сэйти подошла к корыту с горячей водой и принялась стирать мужскую рубашку.

— Так ты ответишь мне или нет?

— Сэр, я еще раз прошу вас не говорить со мной в подобном тоне!

Кинкейд выдвинул из-под деревянного стола стул и сел на него, скрестив руки на груди. Стараясь сдержать душившую его ярость, он негромко спросил:

— Сэйти, прошу тебя, скажи мне, где сейчас Мэг.

— А зачем она вам, сэр?

— Я хочу поговорить с ней.

— Но вы так рассержены, так взвинчены, сэр… В таком состоянии трудно вести беседу с женщиной.

Кинкейд вскочил со стула и отшвырнул его в дальний угол комнаты.

— Не смей меня учить, как мне вести разговор и с кем! — гневно крикнул он. — Я сам знаю, что мне делать! Говори, где Мэг!

— Я не знаю, — твердо ответила Сэйти. — Не знаю.

— Если я найду ее у тебя в доме, то… — Кинкейд задохнулся от возмущения.

— То что?

— Я убью ее, вот что!

В глазах Сэйти мелькнул испуг.

— Что вы такое говорите, как вы можете… — начала она, но Кинкейд нетерпеливо перебил ее:

— Я все о ней знаю. Кто она такая, какое преступление совершила… Она ответит мне за все! Я потребую от нее объяснений!

— Если вам все известно, то чего же вы ждете от Мэг? — тихо произнесла Сэйти. — Что вы хотите от нее услышать? Что она была вынуждена убить вашего отца, потому что защищала свою жизнь? — В ее голосе послышалось возмущение. — Разве она знала, что вы его сын, когда влюбилась в вас?

— Она предала меня! Она никогда не любила меня, а лишь использовала в своих корыстных целях Она… посмеялась над моими чувствами к ней! Она… нарочно все подстроила!

На лице хозяйки прачечной появилось крайнее удивление.

— Сэр, о чем вы говорите? — воскликнула она. — Что Мэг подстроила обморок на той самой дороге, по которой должны были проезжать вы? Корыстно вместе с вами захотела, чтобы ее схватили королевские солдаты и бросили в тюрьму? А затем, отсидев там месяц, жила с вами, заботилась о вас, дарила вам свою любовь… Это тоже она подстроила? Как вы можете так плохо и несправедливо о ней думать? Она любила вас и горячо любит по сей день!

— Она обманула меня, посмеялась надо мной, а когда почувствовала опасность, сбежала! — Кинкейд слышал только себя. — Она скрывается у тебя в доме, Сэйти!

Хозяйка прачечной пожала плечами.

— Если хотите, обыщите весь дом, загляните в подвал, кладовку, обшарьте каждый угол! — презрительно бросила она. — Давайте, начинайте искать!

Кинкейд пересек комнату и подошел к входной двери.

— Пусть она катится ко всем чертям. Не хочу видеть эту лживую подлую тварь! Она предала меня. Она никогда не любила меня!

Сэйти поспешила за ним.

— Одну минуту, сэр. Я только хочу сказать вам, что вы не правы. Да, Мэг пришлось кое в чем не признаться вам, но она делала это не из корыстных побуждений. Неужели вы не понимаете, она любила вас так, как ни одна женщина на земле не любила мужчину!