— Тристан!

Вопль Беттины, словно нож, врезался в сердце Тристана; совершенно забыв о Жюле, он ворвался в спальню.

Постель была пуста; он лихорадочно осмотрелся.

— Матерь Божья!

Побелев как мел, он метнулся к Беттине, мгновенным движением рассек веревки и, отбросив шпагу, подхватил девушку. Она вновь жалобно вскрикнула, по спине Тристана поползли ледяные мурашки, но, не потеряв присутствия духа, он двумя шагами пересек комнату и осторожно положил бедняжку на кровать.

Огромные, спокойные, полные счастья глаза медленно открылись.

— Боже мой, Беттина! Почему ты не сказала мне? Почему позволила так медлить, прежде чем разделаться с Бастидой! — прошептал он, вытирая кровь с искусанных губ и подбородка девушки. Беттина изо всех сил старалась удержаться от криков.

— Он хотел, чтобы ты услышал мои стоны и потерял голову. Я не могла допустить, чтобы это случилось. Прости, что не вовремя закричала…

— Нужно было сделать это раньше, черт возьми! Сейчас приведу кого-нибудь, чтобы помогли тебе, — строго объявил Тристан.

— Слишком поздно. Тебе придется…

Комнату наполнили душераздирающие вопли. Тристан застыл от ужаса, а вошедший в комнату Жюль, увидев происходящее, потихоньку отступил, закрыв за собой дверь.

Беттина из последних сил вцепилась в руку Тристана, едва не теряя сознание, и через несколько минут отец помог дочери появиться на свет.

Беттина, словно на чудо, взирала на крохотного младенца, лежавшего рядом с ней. Тоненькие золотистые волосики пробивались на головке, полузакрытые веки просвечивали голубизной.

Взглянув на Тристана, Беттина нахмурилась.

— Прости, что не смогла дать сына, которого ты так ждал, — хрипловато прошептала она.

Тристан сел на край кровати, нагнувшись, поцеловал ее в лоб и улыбнулся.

— Какая разница, мальчик или девочка! У нас будут еще дети, много детей, и я всех буду любить. Но эта краснолицая малышка навсегда займет особое место в моем сердце.

Поверив, что Тристан не огорчен, Беттина со вздохом облегчения закрыла глаза и мгновенно уснула.

Стояло прекрасное утро. Ставни на окнах наконец-то были распахнуты, солнце заливало комнату. Ощущение счастья и покоя, охватившее Беттину накануне вечером, вернулось при виде крошечного свертка, мирно сопевшего рядом. Через минуту ребенок, пискнув, зашевелился, и Беттина испытала еще одно наслаждение, знакомое каждой матери, кормящей младенца грудью. Малышка, чмокая, жадно припала к соску.

Немного погодя в спальню вошел Тристан и, сев рядом, взял Беттину за руку, с нежностью глядя на мать и спящего ребенка.

— Как ты себя чувствуешь?

— Счастлива.

— Я не об этом, и ты сама прекрасно понимаешь, — с деланной строгостью сказал он.

— Я прекрасно себя чувствую, честное слово, — улыбнулась Беттина, заметив, как морщинки на лбу Тристана мгновенно разгладились, и, нежно коснувшись шрама, спросила:

— Тристан, неужели все, что ты рассказал Бастиде, произошло на самом деле?

— Да, — кивнул он, — ив глазах промелькнуло мгновенное выражение ненависти, как всегда при упоминании имени испанца.

— Как, должно быть, ужасно — жить с этим столько лет… а ты был так мал, когда остался сиротой. Как тебе удалось выжить? Или… ты не хочешь говорить об этом?

— Я могу все рассказать, но позднее. Думаю, сейчас тебе лучше отдохнуть.

— Не нужен мне отдых.

Тристан, явно осуждая такое упрямство, покачал головой, хотя уголки рта чуть приподнялись в улыбке. Несмотря на все испытания, Беттина оставалась такой же своевольной, но без этого она не была бы женщиной, которую он любил.

— Ну, хорошо, дорогая, слушай.

Я знал Жюля едва ли не с самого детства — он жил в соседнем доме и рано остался сиротой. К счастью, в ту ночь он был в море, а когда вернулся, взял меня к себе, помог схоронить печаль глубоко в душе, но ненависть по-прежнему горела в сердце. Через два года мы покинули поселок и отправились в маленький прибрежный городок, в гавани которого стояло на якоре множество судов из разных стран. Жюль хотел уйти в море, а я думал только о том, как найти Бастиду. Мы оба нанялись на один корабль, плававший под английским флагом.

— Теперь твои испытания наконец закончились.

— Да, но поверь, я больше не думал о Бастиде до того, как появился здесь. И даже не доплыл до Испании. Проведя полторы недели в море, я понял, что наконец могу забыть прошлое, забыть Бастиду… и все из-за тебя. Повернул судно на обратный курс и решил возвратиться домой, потому что понял: в мире только ты одна что-то значишь для меня. Я люблю тебя, Беттина, так люблю, что теряю голову, а сердце сжимается при одной мысли о грозящей тебе опасности. Мне нужно было понять это, когда я покинул тебя в первый раз — все женщины, кроме тебя, казались глупыми и уродливыми. Ты стала частью меня самого. Не могу жить без тебя!

— О, Тристан, я так молилась, чтобы услышать эти слова из твоих уст! — прошептала Беттина, не вытирая радостных слез, катившихся по щекам. — Когда меня привезли сюда, казалось, все кончено — мы никогда не увидимся больше. И вот ты здесь и говоришь о своей любви.

— Больше тебе от меня не избавиться, малышка, — пообещал Тристан. — Я был глупцом, когда покинул тебя и отплыл на поиски Бастиды — только слишком поздно понял это. Жюль отправился вслед на судне твоего отца и перехватил меня на полпути — мы решили плыть сюда вместе. Сначала я думал только о том, как прикончу этого негодяя, но страх за тебя вытеснил из головы мысли о мести. Теперь, когда Бастида мертв, ничто больше нас не разлучит. Мы поженимся, как только вернемся на остров.

Глава 44


Только в конце октября они оказались дома: Тристан задержался с отплытием, пока Беттина окончательно не оправилась. Кроме того, пришлось остановиться еще в одном порту, купить пресс для очистки сахарного тростника: Тристан не хотел больше покидать остров, по крайней мере в ближайшее время.

Но теперь оба корабля входили в маленькую бухточку, а Беттина стояла на палубе «Строптивой леди» со спящей Анжеликой на руках, чувствуя на плечах тепло ладоней Тристана.

Взгляд Беттины был устремлен на далекие горы, окутанные густыми серыми облаками: величавые вершины на этот раз словно приветствовали ее, поздравляли с возвращением домой. Улыбнувшись, Беттина припала головой к груди Тристана.

На воду спустили шлюпки; всем не терпелось поскорее оказаться на берегу.

Кейси и Жоссель уже бежали навстречу. Слезы катились по щекам Жоссель; Кейси, хлопнув Тристана по спине, объявил, что был уверен: такой смелый парень отыщет его дочь хоть на краю света, что было беззастенчивой ложью, поскольку все это время сходил с ума от беспокойства.

Анжелика, разбуженная шумом, заплакала. Жоссель почти выхватила внучку у Беттины и заохала над ней, восхищаясь красотой малышки. Девочка и вправду была очень хорошенькой: на лоб спадали крошечные золотистые локоны, голубые, широко раскрытые глаза небесного цвета уставились на бабушку.

— Похоже, девчонка пошла в отца, — заметил Кейси, глядя на Анжелику через плечо Жоссель, и засмеялся:

— Тристан, говорят, ты не верил, что ребенок твой. До сих пор сомневаешься?

— И малышка и мать — мои! — твердо ответил Тристан.

Жоссель улыбнулась, видя, как гордится Тристан тем, что у Анжелики его глаза и волосы. У нее не хватило духу объяснить, что волосы Беттины при рождении были того же оттенка, а уже через несколько месяцев стали совсем белыми. Зато глаза по крайней мере были совсем как у Тристана.

Из кухни выбежала Мадлен и разразилась бурными рыданиями при виде Беттины и малышки. Вошла Малома, неся сына: Жюль, поцеловав жену, спустился в подвал за ромом, чтобы отпраздновать благополучное возвращение. Беттине не хотелось покидать родных, но Анжелика явно проголодалась. Взяв девочку у Жоссель, она начала подниматься по мостику. Тристан взглядом, полным любви, наблюдал за ней. Но тут Кейси, расхохотавшись, вручил ему кружку.

— Предупреждал же, что у тебя может родиться дочь! Теперь, наверное, поймешь, почему я разлучил тебя с Беттиной. Правда, ты еще не испытываешь никаких отцовских чувств к малышке. И кроме того, вряд ли будешь рядом, чтобы увидеть, как она растет! Придется мне в моем-то древнем возрасте отгонять поклонников Анжелики! — хитро прищурился Кейси.

— Не волнуйся, я их не покину, ты, старый хитрый лис, — проворчал, ухмыляясь, Тристан. — И буду вести себя еще хуже, когда дело дойдет до того, чтобы защитить честь моей дочери. Можешь не беспокоиться о Беттине, Кейси, сегодня наша свадьба.

— Так и знал, парень, что ты образумишься! — хмыкнул Кейси. — Слышишь, Жоссель?! Они сегодня поженятся!

— Но у Беттины нет платья! — охнула Жоссель. — Я хочу, чтобы моя дочь навсегда запомнила день свадьбы.

— Предоставьте это мне! — объявил Тристан.

— Но столько всего надо сделать! Нельзя ли отложить свадьбу на несколько дней?

— Нет! — упрямо сказал Тристан, чем в очередной раз вызвал приступ веселья у будущего тестя.

— Сдаюсь, — вздохнула Жоссель, — воздевая руки к небу. — Придется пойти помочь с ужином, иначе вообще ничего не будет готово.

И невольно улыбнулась, подумав о том, что наконец Беттина будет по-настоящему счастлива, а это главное.

— Все устроено! — объявил Тристан, входя в спальню, где Беттина играла с Анжеликой. — Кейси пошел к отцу Адриану.

Он прилег на постель и, взглянув на Беттину, удивился, заметив, как печальны ее глаза.

— Не хочешь выходить за меня, малышка?

— Хочу, Тристан. Знаешь ведь, как я люблю тебя.

— Но почему ты такая грустная?

— Ошибаешься, — пролепетала Беттина. — Просто жалею, что в такой день у меня нет белого платья!

— Будет платье, — ответил Тристан, приподнимая подбородок Беттины, — сейчас Жюль его принесет.

В этот момент и в самом деле появился великан с большим ящиком. Беттина тут же узнала свой сундук и, охнув, поглядела на Тристана.

— Просил же подождать, пока все ей не расскажу, черт тебя подери, — рассердился тот.

— Но Жоссель настаивала, чтобы я поскорее принес сундук, говорит, нужно повесить платье, чтобы оно немного разгладилось, — оправдывался Жюль. — Посмотри на Беттину, и поймешь, что зря волновался.

Тристан повернулся к Беттине и увидел ее сияющее лицо.

— Значит, опять солгал, когда клялся, что оставил мое приданое на «Песне ветра», — укоризненно покачала она головой, не в силах сдержать улыбку.

— Просто хотел, чтобы тебе было чем заняться, — поспешно уверил Тристан. — Смотри, сколько новых платьев ты сшила.

— Но почему же не рассказал обо всем, когда привез меня сюда?

— И что бы ты сделала? Снова попыталась прикончить меня?

Беттина весело засмеялась, зная, что Тристан прав.

— Так вот почему подвал был всегда заперт! Боялся, вдруг я узнаю, что мои вещи сложены там?

— Сердишься?

— Нет, любимый. Я хотела платье, но не собиралась задерживать из-за этого нашу свадьбу ни на день! Ты поэтому не желал дать мне белый атлас, чтобы сшить платье?

— Нет. Просто не мог вынести самой мысли о том, что своими руками дам тебе ткань на платье, в котором ты обвенчаешься с другим. Наверное, я уже тогда любил тебя!

— Но платье было сшито для свадьбы с Пьером. Тебя это не раздражает?

— Ты готовила его для того дня, когда выйдешь замуж за человека, которого никогда не видела. Этот человек — я.


Беттина ускользнула из-за свадебного стола, чтобы покормить на ночь Анжелику. Она вошла в комнату Жоссель, потому что по настоянию матери колыбельку малышки отнесли на эту ночь в спальню деда и бабушки.

Девочка мирно лежала в кроватке, пуская пузыри. Беттина надеялась, что она спокойно проспит до утра и никто не потревожит новобрачных.

Сытая Анжелика закрыла глазки; Беттина осторожно уложила ее в постельку и бесшумно закрыла дверь. Тристан встретил жену у подножия лестницы и, не дав пожелать остальным спокойной ночи, схватил ее за руку и потянул обратно. У двери спальни он поднял Беттину на руки и перенес через порог.

Новобрачные остались вдвоем. За окнами слышался мягкий стук дождевых капель; прохладный душистый ветерок шевелил занавески, надувая их, как корабельные паруса.

Тристан осторожно поставил драгоценную ношу, еле различая в темноте черты любимого лица. Пальцы запутались в лентах подвенечного платья, так что Беттина наконец оттолкнула его руки и развязала банты сама — Тристан был сейчас похож на неопытного юнца, еще не знавшего женщин.

По-прежнему молча Тристан отошел, чтобы зажечь свечу, и, повернувшись, увидел Беттину. Атласное платье белым облаком лежало у ее ног, она медленно снимала сорочку. Тристан застыл, не сводя глаз с жены, с трудом веря, что эта сказочно прекрасная женщина принадлежит ему.

Они еще ни разу не были вместе после рождения ребенка, и вот теперь он не мог дождаться минуты, когда вновь овладеет ею, и это будет словно впервые, ибо Тристан любил Беттину, любил безумно и знал, что она отвечает ему тем же, чувствовал, что впервые в жизни счастлив по-настоящему — даже в мечтах трудно было представить, что судьба окажется так добра к нему.