Джоанна Линдсей - Любовь пирата

– Связи с Францией были потеряны, а Англия нас хорошо приняла – меня и Жюля. Мы так и не возвратились на родину. Теперь наш дом – Карибские острова.

– Значит, Жюль тоже француз?

– Да! Когда О’Кейси упомянул его фамилию, я подумал, что теперь ты, конечно, обо всем догадаешься. Поэтому и не сказал, что мое полное имя Тристан Матисс. Не стоит, чтобы команда знала, что их капитан француз. Тебе единственной это известно. Не выдашь меня?

– Хорошо, – рассмеялась Беттина, с любопытством глядя на него. – Но почему ты никому не открываешь моего имени?

– За твое возвращение или сведения о местонахождении, несомненно, предложена награда. Хотя я доверяю О’Кейси, но не знаю его матросов и уж, конечно, ни на грош не верю Габби. Лучше, чтобы никому не было известно, кто ты и почему здесь находишься.

Беттина улыбнулась. Раньше Тристан никогда не разговаривал откровенно, и на душе стало теплее – ведь это означало, что она для него не чужая. Но какова роль дона Мигеля де Бастиды в жизни Тристана? Расскажет ли он когда-нибудь, почему так настойчиво разыскивает испанца?

– А теперь ответь мне на один вопрос!

– Какой? – подняла глаза Беттина.

– Жоссель сказала, что ты пробыла в доме де Ламбера всего полдня. Но этого просто не может быть.

– Разразился шторм, неужели не помнишь? Твое судно тоже в него попало, – поспешно ответила Беттина.

– Это верно. Шторм начался на западе и двигался к востоку, поэтому я и сбился с курса. Но твой корабль отплыл гораздо раньше и успел проскочить до урагана. Ты прибыла на Сен-Мартен за два дня до меня.

– Я… я долго не могла найти графа, вот и все.

Беттина была не в силах, не хотела вспоминать о том, что случилось в первый день, – до сих пор страх цепкими щупальцами сжимал сердце.

– Что случилось?

– Ничего, – отозвалась она, закусив губы.

– Что случилось, Беттина? – снова спросил Тристан, поняв, что девушка что-то скрывает.

– Хорошо, Тристан, – вздохнула она, садясь на краешек кровати.

Она рассказала все, что произошло на острове в первый день, не скрывая даже, как молилась, чтобы Тристан спас ее.

– И после всего этого я связал тебя и снова изнасиловал, – подавленно прошептал Тристан.

– Ты ведь не знал, что мне пришлось вынести… пытался наказать… и, честно говоря, я заслужила такое обращение…

– Надеюсь, де Ламбер отыщет этого Готье? – спросил Тристан.

– Я ничего не сказала ни ему, ни матери. Слишком тяжелое воспоминание: хотелось поскорее все забыть. Только ты знаешь обо всем. Но сомневаюсь, что Пьер хоть пальцем пошевелил бы. Ты был прав насчет него, Тристан, Пьер – эгоист, самовлюбленный человек, совсем как Андре Верлен.

– Ну что ж, похоже, каждый раз, когда ты убегаешь от меня, оказываешься в еще большей опасности, – ухмыльнулся Тристан. – Но это можно легко поправить – больше я ни на минуту не спущу с тебя глаз.

Он подошел ближе, в глазах загорелся синий огонь – огонь желания. Подняв Беттину на руки, он бережно опустил ее на постель, и вскоре она позабыла обо всем на свете.

Тристан помог Беттине встать из-за стола и подвел к стоявшему перед камином дивану. Горящие сучья весело потрескивали; зажженные свечи и люстра освещали комнату: хотя была только середина дня, небо потемнело, подул ледяной ветер – надвигалась гроза.

Тристан помешал уголья и встал над Беттиной, не сводя глаз с ее ладоней, покоившихся на большом животе.

– Снова шевелится? – благоговейно спросил он, боясь прикоснуться и чем-нибудь повредить малышу.

– Да, – рассмеялась Беттина. – По-моему, так просто кувыркается!

Взяв Тристана за руку, она осторожно приложила ее к набухшему холмику и, улыбаясь, наблюдала за светящейся радостью лицом Тристана.

– По-прежнему хочешь иметь дочь? – прошептал он, сжав ее пальцы.

– Конечно, хорошо бы иметь дочь, но ведь ты сам сказал, каждый мужчина мечтает о сыне.

Глаза Тристана мгновенно блеснули, наклонившись, он нежно поцеловал Беттину.

– Я скоро вернусь. Дров почти не осталось, нужно набрать, пока не разразилась буря.

После ухода Тристана появилась Мадлен. Женщина заговорила о назначенном на следующий день двойном венчании – обе сестры Маломы выходили замуж, и Мадлен была вне себя от волнения – она очень любила свадьбы.

Стояла только середина июля; ребенок должен был появиться на свет через два месяца. Беттина всей душой желала, чтобы время шло быстрее, хотя никогда не была так счастлива, как в последнее время.

Коснувшись сережек с сапфирами, которые носила каждый день, она вспомнила, как Тристан сказал, что надеется, ее глаза всегда будут цвета этих сапфиров. Глаза ее оставались синими со дня исчезновения Габби, и Беттина верила, что они больше не позеленеют. Она жила одним днем и не хотела думать о том, что будет, когда закончится год ее пребывания на острове.

Тристан обращался с ней как с драгоценной вазой, не отходил ни на шаг, вел себя как любящий муж, и Беттина была счастлива.

Они никогда не говорили о свадьбе, о любви, но всем было ясно, как счастливы эти двое.

– У нас гости! – послышался от входа голос Жюля.

Беттина тяжело вздохнула, вспомнив неприятные минуты, пережитые во время визита Габби, но тут же обрадованно улыбнулась, увидев капитана О’Кейси.

– Интересно, успеют ли мои люди добраться до деревни? – с веселой усмешкой сказал капитан и, заметив наконец Беттину и Мадлен, удивленно поднял брови.

Беттина встала, чтобы поздороваться с Кейси, и весело рассмеялась, когда тот невольно охнул при виде ее располневшей фигуры. Дружески улыбаясь, он направился было к ней, но тут раздался звон разлетевшегося на полу стекла. Беттина обернулась. В дверях, словно окаменев, стояла Жоссель; разбитая ваза валялась у ее ног. Побелев как мел, она широко раскрытыми глазами уставилась на ирландца. Кейси, потрясенный до глубины души, казалось, не мог вымолвить ни слова.

– Жоссель? – прошептал он наконец. – Милостивый Боже, не может быть!

Беттина недоуменно наблюдала, как мать, подбежав к Кейси, обняла его. Тот прижал ее к себе так, словно никогда не желал отпускать. И тут Беттина поняла все, прежде чем мать успела назвать его по имени.

– Райан! Мой Райан! Я думала, что никогда тебя не увижу, – воскликнула Жоссель, не вытирая струившихся по щекам слез. – Как долго тебя не было!

– Только спустя четырнадцать лет я смог бы вернуться, но прошло столько времени, я боялся, что ты забыла меня, устала ждать. Хотя я по-прежнему любил тебя, но не хотел врываться в твою жизнь.

– Я же говорила, что буду ждать вечно!

– Четырнадцать лет – немалый срок. А ты была так молода, когда мы расстались, – всего шестнадцать. Юное сердце легко забывает, – вздохнул Кейси, сжимая ее лицо.

– Я давно перестала надеяться на твое возвращение, но никогда не переставала любить тебя, Райан.

Влюбленные слились в поцелуе, безразличные к тому, что все на них смотрят. Беттина не могла отвести глаз от отца. Почему она не заподозрила правды, когда впервые увидела О’Кейси? Ведь мать так хорошо описала его – ирландец с пылающими, как пламя, волосами и смеющимися зелеными глазами. Беттина обернулась к Мадлен и с удивлением заметила, что та улыбается.

– Я знала, что твоя мама никогда не любила Андре Верлена, и давно подозревала, что у нее кто-то был. Как хорошо, что они вновь нашли друг друга!

– По-моему, они даже не сознают, что мы здесь, – смеясь, заметил Жюль.

– Трудно их за это осуждать, – откликнулась Беттина. – Подумать только, не видеться двадцать лет!

«Интересно, – подумала она, – что скажет отец, когда узнает о моем существовании?..»

Жоссель и Кейси не отрываясь глядели друг на друга. Им столько нужно было сказать друг другу, но оба не знали, с чего начать.

– Как ты попала сюда? – наконец спросил капитан. – Твой муж тоже здесь?

– Андре умер в прошлом году.

– Значит, мы можем сейчас же пожениться? – с надеждой сказал Кейси, сжимая руки любимой.

– Да, любовь моя! Я оказалась здесь потому, что хотела присутствовать на свадьбе нашей дочери, но венчание так и не состоялось. Тристан привез меня сюда, когда похитил Беттину у жениха.

– Беттина… – прошептал Кейси. – Когда я впервые увидел девочку, она напомнила мне тебя, но такое даже предположить невозможно.

– Так ты видел ее?

– Когда Тристан в первый раз привез ее сюда, – кивнул Кейси. – Девочка просила помочь ей убежать. Клянусь всеми святыми, ну и глупец же я!

Он обернулся к Беттине; при виде выдавшегося вперед живота зеленые глаза зловеще сузились.

– Так парень женился на ней?

– Нет, но…

В этот момент на пороге показался Тристан.

– Кейси! Рад тебя видеть, старый дружище! – приветствовал он.

– Не думаю, что ты долго будешь радоваться, приятель, – проворчал Кейси, и тут же его кулак врезался в челюсть Тристана.

Тот, покачнувшись, отлетел к стене, растерянно тряся головой, и ошеломленно воззрился на ирландца.

– Черт возьми, что это на тебя нашло?

– Погоди, я с тобой еще не закончил, паренек, – мрачно пообещал Кейси, встав в позу бойца.

Беттина, забыв о том, что последнее время даже ходила вперевалку, метнулась к Тристану и встала перед ним, умоляюще глядя на отца.

– Не трогай его, – тихо предупредила она.

– Собираешься защищать этого негодяя? После того, что он сделал с тобой?! – заорал Кейси.

– Я пыталась объяснить, Райан, что они счастливы, – вмешалась Жоссель.

– Скажут мне наконец, что здесь происходит? – процедил Тристан, окончательно потеряв терпение.

Не обращая на него внимания, Кейси обратился к Жоссель:

– Ты рассказала девочке обо мне?

– В прошлом году, – понимающе улыбнулась Жоссель, – когда она уезжала к жениху.

– Вы знаете друг друга? – удивился Тристан.

– Не знаю, что мне с тобой сделать, парень. С удовольствием разорвал бы тебя на кусочки, но моя доченька не хочет, чтобы тебя, видишь ли, обижали!

– Твоя дочь?! Что за чушь ты несешь?!

– Чистая правда, – кивнул Кейси. – Все это время ты спал с моей дочерью, и знай я это раньше, она сейчас была бы далеко отсюда, и уж, конечно, не в таком состоянии.

– Это правда, мадам? – обратился Тристан к Жоссель.

– Да! – гордо ответила она.

– Матерь Божья! Оба родителя под крышей моего дома! – взорвался Тристан. – Почему именно ты, Кейси? Иисусе! Почему именно ты из миллионов мужчин в мире должен был оказаться ее отцом?!

– Дурацкий вопрос, паренек, – ответил Кейси. – Мать Беттины – женщина, которую я люблю и любил все двадцать лет!

– Прекрасно! Пусть ты – отец Беттины, это ничего не меняет, – упорствовал Тристан.

– Меняет по крайней мере одно: ты женишься на моей дочери!

– Ни за что! – взвился Тристан.

– Тогда Беттина уплывет со мной, как только шторм затихнет.

– Черта с два! Она дала слово, что останется со мной на год. Заставишь ее нарушить клятву?

– Это так, Беттина? – спросил Кейси.

– Да.

Капитан тяжело вздохнул.

– Если не желаешь жениться, парень, значит, и спать с ней не будешь. Я останусь здесь и сам присмотрю, чтобы все было как надо!

– Никто не смеет мне приказывать, что делать, что не делать, особенно в моем доме.

Тристан понял, что Кейси вовсе не думает шутить. Что теперь делать? Неужели смириться? Нет-нет. Он еще не готов отдать Беттину!

– Почему бы тебе не спросить у дочери, что она об этом думает? – процедил он.

– Мне все равно, – упрямо тряхнул головой ирландец. – Я отец Беттины и не позволю ей спать с мужчиной, который отказывается жениться!

– Черт возьми, Кейси! Посмотри на Беттину, я и так не трогаю ее, в таком-то состоянии! Она просто делит со мной постель и комнату, что здесь дурного?!

– Верно, – улыбнулся Кейси. – Поскольку ты все равно оставил ее в покое, зачем зря упрямиться, паренек?

– Хочу спать рядом с ней, – пробурчал Тристан.

– Прости, но не могу этого позволить.

Тристан понял, что проиграл, и ничего не сможет сделать.

– Тогда тебе лучше пойти поговорить с отцом Адрианом, пока не начался шторм. Я настаиваю, чтобы ты тоже женился на своей даме, если, конечно, намереваешься делить с ней спальню, – язвительно прошипел он и отошел.

Заметив опечаленное личико Беттины, Кейси вздохнул:

– Я твой отец, девочка, хотя муж Жоссель и вырастил тебя. С моей стороны было предательством бросить тебя и твою мать, и поверь, я глубоко жалел об этом всю жизнь. Если бы не бедность… Как я мог лишить Жоссель роскоши, к которой она привыкла? Я так часто думал о тебе, хотя считал, что родился сын. Но теперь ужасно рад такой красавице дочери. Я никогда не был тебе настоящим отцом, Беттина, но, видит Бог, все сделаю, чтобы тебе было хорошо! Не осуждай меня за то, что я так строг с Тристаном!

– Я никогда бы не осудила тебя, Кейси, – прошептала растроганная Беттина, крепко обняв отца, чувствуя такую любовь, такую нежность, будто знала его всю жизнь. Но, взглянув на Тристана, чуть не заплакала и, быстро выйдя из залы, едва не бегом отправилась в спальню и бросилась на постель, горько рыдая.