Джоанна Линдсей - Любовь пирата

– Я был не прав, Жоссель? – растерянно спросил Кейси, глядя вслед дочери.

– Трудно сказать, – отозвалась Жоссель. – Беттина была так счастлива.

– Но в мой прошлый приезд я узнал, что Беттина ненавидела Тристана. Он держал ее здесь против воли. Разве что-то изменилось? Она полюбила его?

– Да, но не признается в этом даже себе. Может, это к лучшему, и Тристан будет так тосковать без Беттины, что решит жениться на ней. Но тебе нелегко придется, если и в самом деле хочешь их разлучить.

– Ничего, попробую, – улыбнулся Кейси, – помнится, Тристан что-то говорил о священнике. Он сейчас на острове?

– Да. Жюль уговорил его отправиться сюда, потому что некому крестить детей и венчать молодоженов.

– Тогда почему мы здесь стоим, хотел бы я знать? – хмыкнул Кейси.

Жоссель счастливо засмеялась, не в силах сдержать рвущуюся из груди радость. После стольких лет человек, которого она любила всем сердцем, наконец станет ее мужем. Если бы только дочь тоже могла найти свою судьбу, на земле не было бы женщины счастливее Жоссель.

День свадьбы Жоссель и Райана О’Кейси был отмечен самым ужасным штормом в том году, к несчастью, обрушившимся на новобрачных, когда они возвращались из деревни. Оба промокли до нитки, но были так поглощены друг другом, что, казалось, не замечали этого.

– Вижу, ты времени не терял, совершил благородный поступок, – ехидно заметил Тристан, после того как Жоссель пошла наверх, чтобы переодеться.

– Я долго ждал этого, парень, – отозвался Кейси, сбрасывая мокрую рубашку и подходя к камину.

– А что бы ты делал, не будь на острове отца Адриана? После двадцати лет разлуки с дамой неужели бы держался от нее подальше, пока не найдешь священника?

– Трудно сказать. Но я благодарен Богу за то, что не подверг меня тяжкому испытанию! Ну а теперь, паренек, поскольку мы с тобой одного роста, как насчет того, чтобы одолжить сухую одежду – я оставил все вещи на корабле.

– По мне, хоть бы ты простудился и помер!

– Позор! Кто же обращается так с дедом своего ребенка? – хмыкнул Кейси.

– Господи Иисусе! Хоть бы не упоминал, что у моего малыша такой дед! – проворчал Тристан. – И не думай, что имеешь какие-то права на младенца!

– Ты забываешь, Тристан, что Беттина покинет остров в конце года и возьмет с собой ребенка.

– Черт бы тебя побрал, Кейси! Неужели ты на каждом шагу будешь язвить мне?! – взорвался Тристан и, повернувшись на каблуках, выбежал из дома, оставив довольно улыбавшегося Кейси в одиночестве.

Беттина не могла вспомнить, когда еще видела мать такой счастливой. Все сидели за столом, хотя ужин уже закончился. Но Кейси, не выпуская руки Жоссель, рассказывал о том, как жил вдали от Франции последние двадцать лет. Даже Тристан слушал внимательно, потому что ему было тоже неизвестно прошлое Кейси.

Пять лет пошло на то, чтобы скопить небольшое состояние. Тристану в то время тоже удалось раздобыть золота на покупку «Строптивой леди». Только цели у обоих моряков были совсем разные: Кейси хотел вернуться к любимой – душу Тристана пожирали ненависть и жажда мести.

– Через пять лет я решил вернуться во Францию, – продолжал Кейси, – но корабль был застигнут ужасным штормом. Две ночи и день волны швыряли маленькое суденышко. Когда море успокоилось, оказалось, что шестерых матросов смыло за борт, мачта сломана, паруса унесло ветром.

Через два дня нас, к несчастью, заметили с пиратского судна. Турки – безжалостный народ. Видя, что наш корабль потерял ход, они набросились на легкую добычу, и через полчаса мы стали рабами. Пираты были разочарованы скудной добычей и тут же решили продать всех оставшихся в живых, чтобы не возвращаться совсем без гроша.

Следующие девять лет прошли как в аду, и только моя решимость вернуться во Францию помогла выжить. Нет страшнее участи, чем быть прикованным к веслам галеры, и я постепенно терял волю и разум. Но наконец представилась возможность бежать, и я воспользовался ею вместе с немногими несчастными, потому что это гнусное каторжное судно перевозило целое состояние в золоте и драгоценностях. Когда все это поделили между теми, кто остался в живых, выяснилось, что я стал богаче, чем тогда, когда турки напали на нас.

Почти год я приходил в себя, но сердцем чувствовал, что возвращаться во Францию слишком поздно. Тогда я купил корабль и целых три года вел войну против турок и всех рабовладельческих судов, которые встречал. Но потом жажда мести остыла, и последние два года я занимался тем, что перевозил груз в колонии и вступал в бой с теми пиратскими кораблями, которые нападают первыми… Правда, я по-прежнему освобождаю тех, которым выпало несчастье стать рабами.

– Если бы ты только забыл свою гордость, Райан, когда мы были молоды… Как вспомню, сколько лет мы потеряли, – прошептала Жоссель, думая о страданиях, которые пришлось вынести Кейси, и годах, проведенных в браке без любви.

– Что было, то прошло, – вздохнул тот, поднеся ее руку к губам. – Теперь мы вместе, давай забудем былое.

Взглянув на Тристана, он дружески улыбнулся:

– Не будь тебя, паренек, я бы не нашел Жоссель. Несказанно благодарен тебе за то, что привез ее сюда.

– Ты гнусный лицемер, Кейси, – уже спокойнее объявил Тристан. – Твоя дама здесь только потому, что я похитил ее дочь. Может, поблагодаришь меня и за это?

– Неужели не можешь понять, Тристан: я делаю только то, что считаю нужным для блага Беттины.

– Вижу, что ты не испытывал угрызений совести, когда соблазнял замужнюю женщину, сделал ей ребенка и потом оставил ее, – горько заметил Тристан. – Где же тогда были твои благородные принципы?

– Я любил Жоссель, а брак ее был несчастливым. Будь у меня деньги, увез бы ее, но тогда это было невозможно. Я всегда хотел жениться на Жоссель, так что мои намерения были честными, даже тогда. Можешь ты утверждать то же самое? – спокойно спросил Кейси.

– Почему ты так помешан на женитьбе? – раздраженно процедил Тристан. – Я забочусь о Беттине и сделал бы для нее все на свете. Мы были счастливы и довольны своей судьбой… пока ты не явился.

– Ответь-ка, Тристан: будь у тебя дочь – а скоро, возможно, и появится, – неужели бы позволил, чтобы какой-нибудь юный подлец сделал ее своей шлюхой?

– Беттина не шлюха! – заревел Тристан, побагровев от ярости.

– Но ведь она не замужем!

– «Замужем», «женат», «свадьба», – меня уже тошнит от этих проклятых слов! – бушевал Тристан. – Неужели брак служит залогом верности и любви? Нет! И ты сам знаешь это. Просто в этом случае ребенок не будет носить клеймо ублюдка, но в мире и так полно незаконнорожденных, и это никого не касается.

– Тебе легко говорить, Тристан, ведь только женщину осуждают и изгоняют из общества, если она живет с мужчиной без благословения церкви, – напомнил Кейси.

– Кто смеет осуждать Беттину? – разозлился Тристан. – Она здесь среди друзей.

– Пальцами не будут показывать, но пожалеют мою девочку, – вздохнул Кейси.

– Довольно, прошу! – воскликнула Беттина, не в силах больше слушать, и, поднявшись из-за стола, подошла к камину, глядя на танцующие желтые огоньки.

– Беттина права, Райан, – шепотом укорила Жоссель. – Если ты и Тристан собираетесь обсуждать ее перед всеми, не принимая во внимание ее чувства и желания, делайте это по крайней мере не при ней!

– Ваш совет запоздал, мадам, больше мы на эту тему говорить не будем, – холодно объявил Тристан и, встав, подошел к Беттине сзади и положил ей руку на плечи, почувствовав, как она вся сжалась от его прикосновения. – Ты хорошо себя чувствуешь, малышка? – спросил он тихо и нежно.

– Да, – еле слышно прошептала Беттина, но Тристан почему-то не поверил. Повернув ее к себе, он увидел блестящие от слез зеленые глаза, и сердце неустрашимого пирата сжалось. Осторожно вытерев мокрые щеки девушки, Тристан сжал ладонями ее лицо.

– Прости, Беттина… не желаю, чтобы ты думала, будто покидаю тебя только потому, что не собираюсь жениться. Я хочу тебя, только тебя одну, поверь. Но смертельно боюсь связать себя узами брака. Всю свою жизнь я ни от кого не зависел… никому не был обязан, ни в ком не нуждался.

– Не нужно ничего объяснять, – улыбнулась Беттина, сияя глазами цвета вечернего неба. – Я привязалась к тебе, Тристан. То есть… я… если быть честной – я люблю тебя. Но не требую, чтобы ты женился, пока не захочешь этого всем сердцем! Достаточно и того, что я нужна тебе.

Тристан ответил ей долгим поцелуем, чувствуя себя в этот момент так, будто исполнилось его самое заветное желание, но одновременно ощущая какую-то неопределенность. Он знал, что хочет Беттину, но не понимал, любит ли ее. Тристан никогда раньше не был влюблен и не был ни в чем уверен сейчас; а вдруг то, что происходит с ним, – всего-навсего страсть, мимолетная, мгновенная, которая скоро пройдет? Но почему же душу наполняло такое счастье, оттого что эта девушка любит его?

– Беттина, когда год кончится, ты останешься здесь, со мной? – встревоженно спросил Тристан.

– Если бы это зависело только от меня, конечно, осталась бы. Но не думаю, что Кейси позволит, – ответила она.

– Снова Кейси! Твой проклятый папаша слишком много на себя берет, – резко сказал Тристан, отпуская ее.

– Я не в силах на него сердиться, Тристан. Он мой отец и поступает так ради моего же блага.

– Это он так считает!

– Возможно, но это его право, – упрямо пробормотала Беттина, опуская глаза, чтобы скрыть сжавшую сердце боль.

Отвернувшись, она попыталась уйти, но Тристан взял ее за руку:

– Куда ты идешь?

– Все уже давно спят. Я устала.

Оглянувшись, Тристан увидел, что большая комната опустела.

– Если мы не можем спать вместе, останься со мной еще немного, – умоляюще прошептал он.

Обида на неосторожные слова Тристана тут же растаяла: такая нежность звучала в его голосе. Беттина позволила ему усадить себя на диван; Тристан привлек к себе девушку, молча обнял, и оба долго слушали барабанную дробь дождя по крыше, изредка прерываемую раскатами грома.

– Если я приду к тебе ночью, не закричишь? – спросил он наконец.

– Не знаю, как тебе это удастся. Мама теперь будет жить в соседней с твоей спальне, а Кейси перебрался в ее прежнюю комнату. Он хочет, чтобы мы были как можно дальше друг от друга.

– О боже, я даже не хозяин в своем доме! – раздраженно пробормотал Тристан. – Неужели ничего не можешь сделать, Беттина?

– Попробую поговорить с мамой и попросить ее заступиться. Может, хоть это подействует.

– Ну что ж, придется подождать. Но пусть лучше Кейси соглашается поскорее, долго я терпеть не намерен.

Беттина неожиданно проснулась с именем Тристана на устах и, взглянув на несмятую вторую подушку, вздрогнула: только что приснившийся кошмар еще был свеж в памяти: Тристан, после долгих лет счастливой, безоблачной жизни бросил ее без малейших угрызений совести, потому что другая женщина привлекла его внимание. Слова Тристана все еще эхом отдавались в мозгу: «Ты должна помнить, что мы никогда не были женаты, и в один прекрасный день все должно было кончиться именно так!»

Беттина оглядела комнату, услышала непрерывную дробь дождевых капель и неожиданно почувствовала, как к горлу подступают слезы. Тристан хотел ее, это правда, но почему же не мог любить? Она наконец призналась себе и Тристану, что любит его, и только сейчас поняла, как сильна эта любовь. Беттина дала Тристану возможность открыть, что он чувствует к ней… но в ответ услышала лишь просьбу остаться на острове.

Тристан все время говорил о желании… Сможет ли Беттина довольствоваться этим? Сумеет ли вынести горечь разочарования от неразделенной любви? Но с другой стороны, как оставить Тристана и никогда не видеть?

Откинув одеяло, Беттина поднялась, вздрагивая от ледяного ветра, ворвавшегося в открытое окно. В такое утро хорошо понежиться в постели в объятиях Тристана. Она надеялась, что он тоскует по ней так же сильно, как она по нему. Хоть бы Кейси не был так неумолим! Разлука с любимым просто невыносима!

Медленно надев светло-голубое платье с широкими длинными рукавами, Беттина направилась к спальне матери, надеясь застать ее одну. Комната, к ее разочарованию, была пуста. Девушка уже решила спуститься вниз, но тут из-за поворота вышла Жоссель.

– Я уже начала беспокоиться, что с тобой! Почти середина дня, а ты все не встаешь, – удивилась она.

– Должно быть, проспала, – кивнула Беттина, не зная, как подступиться к Жоссель, чтобы та поговорила с Кейси.

– Мама, пойдем ко мне. Нам нужно поговорить.

– Конечно, детка.

Усадив мать, Беттина подошла к деревянной колыбельке, сделанной Тристаном неделю назад, осторожно качнула и, набрав в грудь побольше воздуха, начала:

– Мама, ты должна знать: я очень рада, что вы с отцом нашли друг друга и ты наконец вышла замуж за любимого человека.