Беттина задрожала.

– Ну, что ты обнаружил, Жюль? – послышался знакомый голос.

Мужчина спрыгнул на палубу.

– Они знают английский, Тристан, по крайней мере старуха.

Тристан стоял позади Беттины; девушка повернулась, чтобы получше его разглядеть, и охнула – этот был еще выше Жюля, настоящий гигант! Беттине пришлось поднять голову, чтобы вглядеться в его лицо. Оказалось, что у него поразительно красивые светло-голубые глаза; тонкий шрам, рассекавший щеку, исчезал в густой бороде.

Беттина не могла отвести глаз от этого шрама; мышцы незнакомца напряглись, а взгляд стал ледяным. Грубо схватив девушку за руку, он оторвал ее от Мадлен и потащил по палубе.

– Месье, подождите! – закричала служанка. – Куда вы ее ведете?

Мужчина обернулся, холодно улыбаясь:

– В свою каюту, мадам, немного потолковать. Не возражаете?

– Конечно, возражаю!

– Придется потерпеть, – резко ответил он и потянул Беттину дальше.

– Месье, она не говорит по-английски! – в отчаянии воскликнула Мадлен. Раздался взрыв смеха, вновь остановивший пирата.

– Как же вы объясните ей, что делать, кэп?

– Думаю, тут много слов не понадобится.

Смех становился все громче; раздраженный капитан с силой сжал руку девушки, так что она вскрикнула от боли.

– Дьявол вас возьми, грязные собаки! – воскликнул он. – Хватит с вас развлечений. По местам и готовиться к отплытию. Извините, мадемуазель, если причинил вам боль.

Беттина, не ожидавшая извинений, с любопытством взглянула на него, но промолчала.

– Проклятье, – снова выругался он. – Жюль, веди сюда старуху.

Но Мадлен уже спешила к нему, вне себя от беспокойства.

– Вы не должны причинять ей вреда, капитан!

Капитан удивленно взглянул на Мадлен и расхохотался.

– Вы приказываете мне, мадам?

– Не допущу, чтобы вы обидели ее, месье.

Жюль громко хмыкнул, но капитан пригвоздил его к месту разъяренным взглядом и вновь обратился к Мадлен:

– Вы ее мать?

– Нет. Вынянчила ее и ее матушку. И детей буду растить! – гордо ответила Мадлен.

– Она беременна?

– Месье, как вы можете спрашивать такое…

– Отвечай, черт возьми!

– Нет, конечно, нет.

Раздражение капитана исчезло, как по волшебству.

– Скажи, почему ты знаешь английский, а она нет.

– Я… родилась в Англии, и родители привезли меня во Францию еще ребенком, – честно ответила Мадлен.

– Она совсем не говорит по-английски?

– Совсем, капитан.

Вздохнув, он оглядел Беттину:

– Кто она?

– Мадемуазель Беттина Верлен.

– Куда направлялась?

– На Сен-Мартен, чтобы выйти замуж за графа де Ламбер, – поспешно выдохнула Мадлен.

– А золото, которое мы нашли, – ее приданое?

– Да.

Капитан лениво улыбнулся, обнажив белые ровные зубы.

– Должно быть, ее семья очень богата. А нареченный тоже богат?

– Да, и хорошо вам заплатит, если доставите ее на остров живой и невредимой.

Капитан снова засмеялся.

– Уверен, что заплатит, но об этом надо подумать.

И, повернувшись к Жюлю, приказал:

– Отведи служанку в свою каюту и запри. Мадемуазель пойдет со мной.

Вопящую, брыкающуюся Мадлен уволокли силой, и Беттину затрясло от страха. Мгновенно вспомнились все истории, рассказанные в монастыре. Уж лучше мгновенная смерть! Она взглянула на палубу. Если одним прыжком добраться до поручня и броситься в эту синюю холодную глубину…

– О нет, Беттина Верлен, пока еще нет, – сказал капитан, словно прочитав ее мысли, и, взяв за руку, повел в каюту.

Оказавшись в маленьком неубранном помещении, Беттина прислонилась было к стене, но пират заставил ее сесть за длинный стол, наполнил кружки красным вином и пододвинул одну девушке. Стол был завален картами и морскими приборами, так что Беттина немного отодвинулась.

Откинувшись на стуле, он долго молча смотрел на девушку; та нервно закусила губу, ощущая, как краска заливает щеки.

– Мои люди считают тебя красавицей, Беттина, – небрежно заметил он. – Но, откровенно говоря, твое лицо так вымазано сажей, что трудно сказать…

Беттина инстинктивно вытерла лицо рукой, но ладонь осталась чистой. Девушка поняла, что капитан перехитрил ее.

– Значит, ты все же понимаешь английский. Я так и думал. Почему твоя служанка солгала?

Беттина, чуть поколебавшись, ответила:

– Она… не хотела, чтобы я разговаривала с вами. Наверное, боялась, что выйду из себя.

– И что тогда?

– Пока мне не на что сердиться.

Капитан весело улыбнулся.

– А помолвка? Старуха и здесь солгала?

– Нет.

– Значит, граф де Ламбер действительно богат?

– Да, очень, капитан, – ответила Беттина, немного успокоившись.

Пират уже не казался таким страшным. Беттина даже была готова признать, что он по-своему красив, хотя золотистая борода явно старила его.

– Вы разбогатеете, если доставите меня к жениху, – добавила она.

– Не сомневаюсь, – небрежно кивнул он. – Но ваше приданое уже сделало меня богачом, а я не беру на борт пассажиров.

– Тогда… что вы сделаете со мной после того, как… Бросите в море? – язвительно осведомилась она.

– Совершенно верно.

Беттина в ужасе смотрела на него. Такого она не ожидала. Что же теперь делать?!

– Вы… вправду этого хотите?

Капитан молча уставился в кружку с вином, как бы размышляя. Потом поднял голову.

– Раздевайся!

– Что?! – прошептала Беттина.

– Хочу показать тебе, Беттина Верлен, что такое настоящий мужчина. Ну а потом, так и быть, доставлю тебя к жениху. А теперь сними платье. Не люблю насилия и не хочу причинять лишней боли.

– Нет, месье, нет! Граф де Ламбер не примет обесчещенную!

– Заверяю вас, мадемуазель, примет, да еще заплатит большой выкуп. Он видел вас, не так ли?

– Да, но…

– Значит, не о чем говорить. Девственность вряд ли имеет для него такое уж значение.

– Нет! – твердо ответила Беттина. – Я не приду к нему обесчещенной. Ни за что!

– Боюсь, у вас нет другого выбора. Но, уверен, граф предпочтет скрыть, что в брачную ночь в его постели была не девственница, – спокойно заметил пират.

– Нет, вы не можете так поступить со мной! – закричала Беттина.

– Повторяю, мадемуазель, я хочу вас, и ничто вас не спасет. Но не терплю принуждения и насилия.

– Это и есть насилие, месье. Я не желаю иметь с вами ничего общего.

– Называй как хочешь, только не сопротивляйся.

– Вы… Вы, должно быть, безумны. Неужели ожидаете, что я покорюсь и позволю… Ни за что! – взвилась Беттина, забыв о страхе. – Я буду сопротивляться изо всех сил!

– Давайте заключим сделку, мадемуазель. Кроме вас и служанки, на судне еще несколько пленников, и среди них – француз-капитан. Их привели для того, чтобы поразвлечься немного.

– Поразвлечься?

– Мои люди – народ бессердечный. Им нравится убивать как можно медленнее. Сначала отсекают уши, потом пальцы, потом ноги… стоит ли продолжать?

Беттина почувствовала, что ее вот-вот вырвет.

– И вы это позволяете?

– Почему нет?

Она смертельно побледнела. Должно быть, он сам в этом участвует.

Господи боже!

– Вы говорили о сделке, – еле слышно прошептала девушка.

– Твоя покорность в обмен на их жизни. Я все равно возьму тебя, так или иначе сделаю все, что захочу. Но пощажу пленников и высажу их в следующем же порту только с одним условием – если не будешь сопротивляться, – улыбнулся капитан. – Пойми, Беттина, ты уже проиграла, я все равно овладею тобой независимо от твоей воли. Но пленники… их судьба зависит от одного твоего слова. Каков же твой ответ?

– Неужели в вас совсем нет жалости? – прошептала Беттина.

– Ты меня удивляешь. За такой приз все можно отдать, а я хочу тебя!

– Но я вас не хочу.

– Знай, Беттина, что только из-за тебя я захватил корабль. Обычно я охочусь лишь за испанскими судами. Впередсмотрящий увидел тебя на палубе и рассказал мне о твоей красоте. Ты должна быть благодарна, что я не намереваюсь делить тебя с моей командой. Но довольно слов, я хочу знать твой ответ.

– Мне, видимо, ничего другого не остается, – медленно ответила Беттина, впервые в жизни чувствуя себя совершенно беспомощной. – Я должна спасти этих людей.

– И не станешь сопротивляться?

– Нет, месье, я покорюсь.

– Прекрасно. Ты приняла мудрое решение. Уверен, что пленники будут очень благодарны. Сейчас велю своим людям оставить их в покое. Пока меня не будет, разденешься и будешь ждать в постели.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Спасения не было. Что могла сделать Беттина? Даже не имела права оказать сопротивление.

Нерешительно, очень медленно Беттина начала расстегивать платье. Наконец ей предстоит узнать, что это такое – любовь мужчины… Нет-нет, не любовь – насилие. Ну что ж, по крайней мере французские моряки будут спасены. Только эта мысль поддерживала ее и помогала пережить то, что предстояло вынести.

Когда пират вернулся в каюту, на Беттине оставалась только сорочка. Закрыв дверь, капитан, нахмурившись, резко спросил:

– Ты не передумала, надеюсь?

– Нет, а вы?

Он расхохотался и, подойдя ближе, остановился перед ней. Девушка вновь почувствовала себя маленькой и беспомощной рядом с этим великаном.

– Нет, малышка. Ничто не заставит меня изменить решение.

Собрав в кулак массу рассыпавшихся по плечам волос, он начал перебирать мягкие густые пряди.

– Сними сорочку, Беттина, – приказал он. – Я не могу больше ждать.

– А я ненавижу вас, месье! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

Он опять рассмеялся:

– Хотя очень приятно слышать такое обращение из прелестных губок, все-таки лучше зови меня Тристаном. А теперь допивай вино, Беттина, оно, наверное, поможет тебе. Никогда еще не был в постели с девственницей, говорят, в первый раз им очень больно.

– На земле не хватит вина, чтобы стереть из памяти то, как вы намереваетесь поступить со мной, месье Тристан!

– Просто Тристан! И не испытывай мое терпение. Чему бывать, того не миновать, но я могу изменить решение насчет пленников. Повторяю, допивай вино и раздевайся. Никаких возражений.

Ничего не оставалось делать. Она допила вино, повернувшись к Тристану спиной, медленно стянула сорочку и, перекинув на грудь густую вуаль белокурых волос, медленно подошла к своему мучителю. Тристан отнес этот жест на счет скромности, и хотя не рассердился, все же он не был намерен разрешить такую вольность. Откинув светлые пряди, долго жадно смотрел на прелестное обнаженное тело. Потом, сжав ладонями ее лицо, нежно поцеловал в губы.

Беттина не ожидала этого. Почему он ее целует? Почему не сделает то, за чем пришел, и не покончит с этим раз и навсегда?

Его губы разомкнули ее розовые губки, требуя ответа. Но какого? Беттина хотела отодвинуться, вырваться, но вспомнила о французских моряках. Необходимо думать только о них, и ни о ком больше. Она должна позволить ему делать все, что захочет.

Сильные руки обняли ее, прижали стройное тело к мускулистой груди; поцелуй становился все более настойчивым и жадным, но не жестоким. И внезапно Беттину охватило странное ощущение, никогда раньше не испытанное, словно кровь сильнее забурлила в жилах. Девушка невольно обмякла в страстных объятиях и, отдавшись поцелую, забыла о том, что находится голая в чужой каюте с незнакомцем.

Тристан неожиданно прервал поцелуи и поднял девушку, словно пушинку. Беттина на мгновение застыла и не сопротивлялась, когда пират осторожно положил ее на постель и с намеренной медлительностью начал снимать одежду, не сводя с нее взгляда. Девушка, в свою очередь, словно загипнотизированная, уставилась на него, хотя понимала, что должна отвернуться. Когда наконец Тристан остался обнаженным, Беттина в изумлении увидела стройное мускулистое тело, широкие плечи, узкую талию, твердый плоский живот и длинные ноги.

Тристан подошел к ней, лег рядом на узкую кровать и легко коснулся ладонью груди, ожидая ее реакции. И без того огромные глаза девушки недоуменно распахнулись.

Тихо рассмеявшись, он нежно сжал ее грудь.

– Хочешь, чтобы все кончилось как можно быстрее?

– Да! О, пожалуйста, Тристан, пожалуйста, не делайте этого. Прошу в последний раз, пощадите меня, не бесчестьте!

– Нет, малышка, слишком поздно.

– Тогда будь что будет! – запальчиво сказала Беттина.

Глаза Тристана рассерженно сузились, тяжелое тело втиснуло ее в мягкий матрац. Резкий толчок… обжигающая боль.

Отчаянно вскрикнув, девушка вонзила ногти в его спину, но боль исчезла так же мгновенно, как появилась.

Тристан начал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее, и Беттине почему-то стало так хорошо! Она расслабилась, со стыдом наслаждаясь новыми для себя ощущениями. Но наконец он врезался в нее глубоко, сильно и, в последний раз, вздрогнув, сдавил в сокрушающих объятиях несопротивляющуюся девушку. Беттина не понимала, что теперь делать. И это все? Она признавалась, что ничего особенно неприятного не испытала, но если такова любовь, без нее можно превосходно обойтись. Где же это несказанное наслаждение, за которое мужчины не задумываясь идут на смерть?! Может, только они и испытывают какие-то чувства?!