Джейн Кренц - Любовь по расчету

Гарри Стрэттон Тревельян редко бывал в чем-то уверен, но вот уже месяц не сомневался в одном: он желал Молли Аббервик. И сегодня вечером собирался предложить ей познакомиться поближе.

Решиться на это Гарри было непросто. Впрочем, решения всегда давались ему с трудом.

Последняя книга Гарри открывалась афоризмом, который вполне мог служить его жизненным девизом: «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзий».

Гарри старался следовать этой заповеди и в работе, и в делах личных, твердо уверовав в то, что надежную защиту от иллюзий можно найти лишь в осторожности и бдительности.

В силу своей профессии Гарри приходилось взирать на мир, что называется, с изрядной долей скептицизма. Правда, сам он предпочитал называть это «разумным скептицизмом», что, конечно же, сути не меняло.

Трудно сказать, насколько ценным было это качество, но во многом благодаря ему Гарри редко доводилось оказываться «в дураках».

И в то же время оно давало повод для упреков в черствости и равнодушии. Однако последнее обстоятельство как раз меньше всего волновало Гарри.

Врожденное упорство заставляло его буквально во всем проявлять предельную дотошность, докапываясь до самой сути. Ничто не увлекало его сильнее. Логический подход к делу был для него неизменно более предпочтительным.

Случалось, правда, что идеально отточенная мысль отказывалась следовать в привычном русле логики и проваливалась в такие бездонные глубины подсознаний, что Гарри становилось не по себе, по-настоящему страшно. Но чаще всего он все-таки получал удовольствие, тренируя свой острый, как лезвие бритвы, ум. Он знал, что в мышлении он гораздо сильнее, нежели в общении.

До сих пор Гарри не проявлял особой прыти и был крайне осторожен, продвигаясь к своей цели — завоеванию Молли. Он вовсе не собирался повторять ошибки, которые в конце концов разлучили его с бывшей невестой. Ни к чему вновь терзать женщину поисками ответов на бередящие душу вопросы о себе самом, которые он тщетно пытался облечь в словесную форму.

На этот раз он ограничится сексом и дружбой.

— Что-нибудь еще, Гарри?

Гарри взглянул на свою приходящую экономку. Джинни Ронделл — пухленькая, миловидная особа далеко не первой молодости — склонилась над длинным гранитным прилавком, разделявшим кухню и гостиную.

— Нет, спасибо, Джинни, — ответил Гарри. — Кстати, еда была отменной.

Молли Аббервик, сидевшая на черном диване напротив окон, протянувшихся во всю стену, тепло улыбнулась Джинни.

— Все было необыкновенно вкусно.

Круглолицая Джинни зарделась от удовольствия.

— Благодарю вас, мисс Аббервик. Чай готов, доктор Тревельян. Вы в самом деле не хотите, чтобы его подала я?

— Спасибо, я справлюсь сам, — заверил Гарри.

— Что ж, тогда пожелаю вам приятного вечера. — Джинни вышла из-за прилавка и засеменила в сторону прихожей, выложенной зеленоватой мраморной плиткой.

С неведомым доселе чувством все возрастающего нетерпения Гарри молча наблюдал за тем, как Джинни открывает дверцу шкафа и достает свою сумочку. Потом медленно натягивает свитер. Наконец она исчезла за дверью квартиры.

Воцарилась звонкая тишина.

«Вот мы и одни», — криво усмехнувшись, подумал Гарри. Уже очень давно не замечал он за собой подобной предприимчивости. Даже не мог сейчас вспомнить, когда в последний раз так волновался. Пожалуй, только в юности. Сейчас ему тридцать шесть, но вот уже лет восемь он ощущал себя древним старцем.

— Я принесу чай, — сказал Гарри, поднявшись с дивана.

Молли кивнула головой. Ее большие зеленоватые глаза зажглись ожиданием. Гарри счел этот взгляд многообещающим, учитывая его планы на вечер. Он заранее отключил оба телефона — неслыханное дело! Джинни это повергло в изумление.

Действительно, он имел обыкновение отключать деловую линию по вечерам или когда с головой уходил в работу, но никогда, будучи дома, не прерывал телефонной связи с семьей. Для обоих враждующих кланов он был всегда доступен.

Гарри поднялся и прошел к кухонному прилавку. Взял поднос, на котором уже стояли чайник и две чашки. За время работы с Молли он успел изучить ее вкусы и потому заранее попросил приготовить самый дорогой чай «Дарджилинг». Без сахара. Без молока. Гарри мог похвастаться умением продумывать все до мелочей.

Возвращаясь с подносом к стеклянному столику, что стоял возле дивана, Гарри украдкой наблюдал за Молли. В ней явно закипало радостное волнение. Он почти чувствовал, как касаются его эти мягкие волны, и это возбуждало еще больше.

Молли довольно чопорно восседала на диване и, казалось, была всецело поглощена созерцанием разлившегося огнями далеко внизу рынка Пайк-плейс и бескрайней темной глади залива Эллиотт. Стояло лето, и здесь, на северо-западе, дни были особенно долгими. Но сейчас, когда время приближалось к одиннадцати, ночь вступала в свои права и дарила Гарри шанс осуществить его замысел.

Молли не впервые любовалась видом из окна квартиры Гарри, которая располагалась на двадцать пятом этаже небоскреба в деловой части города. Гарри работал дома, и в последнее время Молли довольно часто навещала его, чтобы обсудить кое-какие профессиональные вопросы. Но огни ночного города сегодня она разглядывала в первый раз.

— Вид отсюда замечательный, прямо дух захватывает, — сказала она, когда Гарри разместил поднос на столике.

— Мне тоже нравится. — Гарри присел рядом и потянулся за чайником. Краем глаза он уловил улыбку на лице Молли и подумал, что это еще один хороший знак.

У Молли было очень выразительное лицо. Гарри мог бы часами любоваться им. Разлет бровей напоминал ему размах птичьих крыльев. Кстати, сравнение это он счел вполне уместным. Мужчина, пожелавший завоевать сердце Молли, должен быть очень проворным и умным. Гарри отметил про себя, что соответствует обоим критериям.

В этот вечер Молли была одета в деловой костюм болотного цвета — пиджак с застежкой на одну пуговицу и брюки, мягко присборенные на талии. На ногах — скромные замшевые туфли. Гарри никогда прежде не обращал внимания на женские ступни, но сейчас вдруг обнаружил, что буквально заворожен ступнями Молли. Их венчали необыкновенно изящные щиколотки. «Что за дивная инженерная конструкция», — мысленно отметил Гарри.

Впрочем, то же можно было сказать и о фигуре Молли.

Присмотревшись к ней в последнее время повнимательнее и тщательно проанализировав свои наблюдения, Гарри в конце концов пришел к выводу, что она изящна, но не костлява. И буквально пышет здоровьем и энергией. Гарри и сам мог похвастаться отменным здоровьем. Его рефлексы были сродни кошачьим, и, стоило Молли оказаться поблизости, он испытывал непреодолимое стремление ринуться к своей добыче.

Округлость определенных частей тела Молли вызывала здоровые желания. Пиджак изящно облегал высокие груди, которые, Гарри в этом не сомневался, могли бы идеально вписаться в его ладони. Под мягкими складками брюк угадывались полные женственные бедра.

Хотя Гарри и находил сексуальной фигуру Молли, более всего привлекало ее живое лицо. «Она, несомненно, эффектна», — удовлетворенно отметил он про себя. Не то чтобы ослепительная красавица, но впечатление производит. Было в ней нечто особенное, неповторимое.

Зеленые глаза Молли светились умом, а Гарри не отрицал, что высоко ценит в женщине ум. В тонких, четко выписанных линиях носа и высоких скул Молли безошибочно угадывался сильный, твердый характер. Медово-коричневые волосы, похоже, были натуральными. Коротко подстриженные, густые и пушистые, они выгодно подчеркивали и без того выразительные глаза.

Гарри вдруг подумал, что с такими глазами Молли могла бы преуспеть в роли гадалки. Ей бы не составило ни малейшего труда убедить любого в том, что она ясновидящая.

Размышляя над этим, Гарри почувствовал, как просыпается в нем привычная настороженность. Меньше всего нуждался он в женщине, обладающей сверхпроницательностью. Допустить кого-то в тайник своей души для Гарри было немыслимо.

На какое-то мгновение он серьезно задумался: не лучше ли остановиться. У него, как правило, не ладились отношения с женщинами, которых не оставляло желание заглянуть в его внутренний мир. Недавний разрыв с бывшей возлюбленной был тому печальным подтверждением. В то же время и с непритязательными малолетками он чувствовал себя неуютно.

Всего несколько секунд, пока он обдумывал свой следующий шаг, Гарри колебался.

Молли обратила на него вопрошающую улыбку, обнажившую чуть искривленные передние зубы. Гарри они почему-то показались трогательно-привлекательными.

Он глубоко вздохнул и с безрассудством, от которого у самого захватило дух, мысленно послал свои сомнения к черту. «На этот раз все будет в порядке», — успокоил он себя. Молли деловая женщина, а не психолог и наверняка отнесется к его предложению со свойственным ей рационализмом. У нее не должно возникнуть желания копаться в его душе — пытаясь понять то, чего не понимал порой даже он саго.

— Я бы хотел кое-что обсудить с вами. — Спокойно и непринужденно Гарри налил ей чаю.

— Да! — Молли чуть вскрикнула, сжав одну руку в кулак. Глаза ее вспыхнули. — Черт возьми, я так и знала.

Гарри поднял на нее удивленный взгляд.

— В самом деле?

Ухмыльнувшись, она потянулась за чашкой с чаем.

— Уже давно пора, простите мне мою дерзость. «Энтузиазм, пожалуй, не красит женщину», — отметил про себя Гарри.

— Ах, нет. Что вы. Я просто не был до конца уверен в том, что мы с вами настроились на общую волну.

— Но ведь не секрет, что великие умы мыслят примерно одинаково. Гарри улыбнулся.

— Да, конечно.

— Когда вы пригласили меня поужинать с вами сегодня, я сразу догадалась, что предстоит не обычный деловой разговор.

— И были совершенно правы.

— Я поняла, что вы наконец приняли решение.

— Так оно и есть. — Он пристально посмотрел на нее. — Я очень долго думал.

— Естественно. За последние несколько недель я убедилась в том, что любой вопрос вы обдумываете очень тщательно. Итак, вы наконец пришли к выводу, что проект Дункана Брокуэя достоин финансовой поддержки? Давно пора было решиться на это.

Гарри был озадачен.

— Проект Брокуэя?

Во взгляде Молли промелькнуло удовлетворение.

— Я знала, что вы его одобрите. Просто знала, и все. Он такой оригинальный. Такой увлекательный. И сулит в перспективе огромную выгоду.

Гарри сощурился.

— Проект Брокуэя здесь ни при чем. Я хотел поговорить совсем о другом. Взгляд ее слегка померк.

— Но вы ведь изучили его?

— Проект Брокуэя? Да, конечно. Ничего хорошего. О деталях мы сможем поговорить позднее, если хотите. А пока я бы хотел обсудить кое-что более важное.

Молли, казалось, была окончательно сбита с толку.

— Что может быть важнее проекта Дункана Брокуэя?

Гарри с подчеркнутой аккуратностью поставил на стол свою чашку.

— Наши отношения.

— Наши что?

— По-моему, вы меня хорошо расслышали.

Чашка Молли звонко ударилась о блюдце.

— Да, и именно поэтому переспрашиваю.

Гарри замер.

— Что-нибудь не так?

— И вы еще спрашиваете? После того как заявили мне, что не собираетесь поддерживать проект Дункана?

— Молли, я пытаюсь наладить спокойный, умный диалог. Но, похоже, ничего не получается. Итак, вернемся к нашим отношениям…

— Наши отношения! — Молли взорвалась, словно маленький вулкан. — Я скажу, что такое наши отношения. Полнейшая катастрофа.

— А я и не знал, что у нас они были.

— Да, были. Но им пришел конец. Здесь. Сейчас. Я не нуждаюсь более в ваших услугах в качестве консультанта, Гарри Тревельян. До сих пор я не получила от вас никакой отдачи.

— Здесь какое-то недоразумение.

— Мне тоже так кажется. — В глазах Молли то и дело вспыхивали зеленые молнии. — Я подумала, вы пригласили меня на ужин, чтобы сообщить, что одобрили проект Дункана Брокуэя.

— Какого черта мне приглашать вас на ужин для того лишь, чтобы объявить, что проект Брокуэя мошеннический?

— Это не мошенничество.

— Чистой воды. — Гарри не привык к тому, что его вердикты ставятся под сомнение. В конце концов, он был ведущим авторитетом в своей области.

— Вас послушать — так выходит, что из сотни проектов, представленных в фонд Аббервика, не было ни одного стоящего.

— Не совсем так. — Гарри предпочитал быть точным в своих формулировках и избегать глобальных обобщений. — Некоторым просто не хватало научной базы. Послушайте, Молли, сейчас я пытаюсь говорить с вами совсем о другом.

— О наших отношениях — так, кажется, вы изволили выразиться? Так вот: с ними покончено, доктор Тревельян. Это был ваш последний шанс. Вы уволены.

Гарри задался вопросом, не оказался ли он случайно в параллельной вселенной. Дело принимало совсем неожиданный оборот.