Они с Верноном заняли свое место среди танцующих. Краешком глаза Дианта наблюдала за тем, как лорд Чартридж умоляет одну из многочисленных сестер сэра Кейда потанцевать с ним. «Выбрал глупую, коренастую девицу, которая к тому же не блещет манерами», — подумала она.

— Это, должно быть, самый счастливый вечер в вашей жизни, — сказала Дианта своему кавалеру.

— Вне всяких сомнений, — заверил ее Вернон. — Марселла такая замечательная девушка…

Затем Дианте пришлось добрых полчаса выслушивать перечень достоинств его невесты.

Вечер шел своим чередом. Дианта успела потанцевать со всеми своими кавалерами, когда настало время вальса с майором Лиземом. Она оглянулась и неожиданно увидела рядом с собой лорда Чартриджа.

— Мисс Хелстоу, я знаю, этот вальс обещан моему брату. Но я уговорил его уступить этот танец мне. Джордж полагает, вы не станете возражать.

— Но я возражаю, — сказала она возмущенным тоном. — Ваш брат сегодня пользуется успехом, так что танцевать с ним — большая честь для любой леди. С вашей стороны непростительно лишать меня такого удовольствия.

— Что ж, я совершил непростительную ошибку, — мрачно ответил граф. — Теперь ничего не поделаешь. Так же, как я ограбил его, он теперь оставляет с носом другого. Вы только взгляните!

Дианта посмотрела туда, куда указывал ей Чартридж, и увидела, что Джордж смело берет под руку Элинор, которая, несомненно, должна была танцевать в тот момент с другим.

— Вы правы, — произнесла она, улыбнувшись. — Мне ничего не остается, как уступить.

— Так идемте же! Музыка уже звучит.

Дианта всегда любила вальсировать, но при мысли о том, что их тела будут находиться так близко, она, к собственному недовольству, покраснела. И тут же отругала себя. Очевидно, планы тетушки нервировали ее, а это абсолютно ни к чему. Вздернув подбородок, Дианта произнесла:

— Вы правы.

Чартридж слегка приобнял ее. Несмотря ни на что, Дианта старалась сохранять спокойствие. Перед ее мысленным взором внезапно пронеслась череда картинок: бессовестная пышнотелая дама в мокрой одежде, загадочная улыбка графа, его рука, которая сейчас обнимала ее за талию… Волна негодования захлестнула ее, но Дианта продолжала танцевать.

— Боюсь, мой брат и ваша кузина слишком увлеклись друг другом, — извиняющимся тоном заметил граф. — Знаю, вы будете недовольны этим обстоятельством, но, право, не стоит на них сердиться. Джордж чрезвычайно влюбчив, однако это быстро проходит.

Она заставила себя засмеяться в ответ.

— Уверяю вас, у меня нет повода для беспокойства. Элинор из тех девушек, кому легко вскружить голову. В следующий раз она найдет себе другого воздыхателя.

Дианта говорила довольно спокойно, но после этих слов граф внимательно посмотрел на нее.

— Вы говорите так, как будто горячо ее любите.

— Да, это так. Я очень привязана к Элинор.

— Хотя она явно не разделяет ваших убеждений…

— Я не настолько наивна, чтобы искать единомышленников среди женщин. Я отдаю себе отчет в том, что свет никогда не согласится со мной.

— И чем больше вам перечат, тем более вы убеждаетесь в своей правоте, — рискнул предположить Чартридж. — Форма подбородка вас выдает. Вы ни за что не откажетесь от своих взглядов, а, между тем, у вас было мало времени, чтобы проверить, насколько они соответствуют действительности.

— Нет, у меня есть весьма серьезные основания думать именно так, — лицо Дианты вновь на секунду омрачилось.

Следующие несколько минут они танцевали молча. Затем Дианта, взглянув в глаза графа, неожиданно увидела в них цинизм, усталость и еще какое-то непонятное ей чувство. Потом ироничная улыбка изогнула его губы и он перевел взгляд на ее декольте, отчего девушка густо покраснела.

— Должно быть, этот человек ничего не стоит, — произнес лорд Чартридж, слегка улыбнувшись.

— Вы о ком?

— Ах оставьте, вы ведь не первая леди, которая дала клятву никогда и никого больше не любить. И причина для этого всегда одна — какой-нибудь молодой джентльмен оказался недостаточно решительным. Но ваше сердце оттает. Так бывает всегда. — Презрительно усмехнувшись, он добавил: — Ничто не длится вечно, поверьте.

Щеки Дианты вспыхнули гневным румянцем.

— Граф Чартридж, ваше предположение не только неверно, но и граничит с пошлостью. Никто не разбивал мне сердце, более того — я никогда не была влюблена.

С сардонической улыбкой Чартридж приподнял бровь.

— Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы никогда не любили, мисс Хелстоу?

— Но я говорю правду, — вызывающе сказала Дианта. — Неужели в это трудно поверить? Вы чрезвычайно высокого мнения о мужчинах, если считаете, что ни одна женщина не может устоять перед их очарованием.

Он немного покраснел.

— Вы ошибаетесь. Я абсолютно так не думаю, просто, насколько мне известно, молодые леди так часто и легко влюбляются, что…

— Мне кажется, вы себе льстите, милорд, — прошептала Дианта вкрадчиво.

Она ощутила, как пальцы графа напряглись, сильнее сжимая ее талию. Ей было больно, к тому же в танце он притянул ее к себе ближе, чем это позволяли правила приличия. Когда их взгляды встречались, граф и не думал скрывать, что рассержен. Скоро Дианте стало казаться, что зал вращается все быстрее и быстрее…

Неожиданно граф ослабил хватку. Дианта отодвинулась на благопристойное расстояние и с трудом поборола искушение потереть болевшие пальцы.

Лицо лорда Чартриджа просветлело. Насмешку сменила злость.

— Да, я кажусь вам самодовольным франтом, не так ли? Примите мои извинения, мэм. Это не хвастовство. Говоря «девушки легко влюбляются», я не имел в виду себя.

«Именно себя, — чуть не сказала Дианта. — Вы красивы, сильны. Даже я признаю это, хотя и делаю вид, что мне до этого нет дела. Каково же другим женщинам, бедняжкам!»

Лорд Чартридж продолжал:

— Как и вы, мэм, я являюсь свидетелем многочисленных глупостей, которые мужчины совершают ради женщин, и потому стараюсь не следовать их примеру. Не скрою, я очень удивился, услышав столь разумные суждения о любви из уст молодой леди.

— Думаю, я родилась с ледяным сердцем, — произнесла, смеясь, Дианта.

— Вам когда-нибудь признавались в любви? — неожиданно задал вопрос граф.

— А почему вы спрашиваете? Один или двое осмелились сделать это. Но повторных попыток не предпринимали. Мужчины не любят, когда над ними смеются.

— Смертоносное оружие, — согласился граф. — Ваши слова потрясли меня до глубины души, но будьте уверены, я не доставлю вам подобного удовольствия.

— Вы очень меня этим обяжете, — скромно ответила Дианта.

Он громко засмеялся, что заставило окружающих обратить на них внимание. Чуть тише граф произнес:

— Мисс Хелстоу, а вы кокетка! Разве вы никогда не задумывались о чувствах этих молодых людей?

— Я так же мало думаю об их чувствах, как и они о моих, — парировала Дианта. — Ни один из них не способен и на долю секунды испытать настоящее чувство. Ими движет нечто иное.

— Вы имеете в виду ваше состояние? — холодно спросил граф. — Такой красивой девушке нечего опасаться, что предложение руки и сердца будет продиктовано желанием получить в качестве приданого ваше наследство, — невозмутимо продолжал он, несмотря на нескрываемое негодование Дианты. — Однако подобный вариант вас вряд ли устроит, ведь все порывы и проявления искренней любви вам противны. Несомненно, жизнь старой девы — ваш удел.

Дианта состроила недовольную гримаску.

— Вы абсолютно неправильно меня поняли, граф. Мои требования к будущему супругу чрезвычайно реалистичны, и я надеюсь, однажды найдется человек, который сможет их удовлетворить. Неужели симпатия и взаимное уважение — это так много?

Дианта вновь натолкнулась на холодный взгляд Чартриджа.

— Вы ошибаетесь, мисс Хелстоу. Именно этих качеств так часто не хватает супругам! Какая дама смогла бы чтить мужа, знай она хоть что-нибудь о его времяпрепровождении вне дома? Какому джентльмену удалось бы сохранить уважение к супруге, знай он десятую долю ее мыслей?

Что-то в его тоне заставило Дианту немедленно поинтересоваться:

— Ваш опыт общения с дамами был настолько печален?

— Он был ужасным! — с горечью ответил Чартридж.

У него на лице были написаны разочарование и грусть. До сих пор ей не доводилось видеть, чтобы джентльмены в присутствии дамы демонстрировали подобную «слабость». Да, она поняла, что он хотел сказать. Она подумала о матери — у той похожее выражение появлялось на лице, когда до нее доходили вести об очередных «подвигах» супруга. Алва, не стесняясь, изливала свою печаль на маленькую дочь, которую от подобных огорчений следовало бы поберечь.

Горечь, негодование и даже ненависть — эти чувства промелькнули во взгляде графа Чартриджа, однако он тут же взял себя в руки.

— Похоже, я немного переусердствовал с признаниями. Я не настолько черств, как хочу казаться. Как и вы, впрочем. Иногда чувства переполняют меня. Мне следовало бы помнить об этом… Танец заканчивается. Проводить вас к тетушке?

— Да, пожалуйста.

Чартридж проводил Дианту к леди Грейсбурн, сидящей в окружении многочисленных приятельниц. Обменявшись любезностями с дамами и окинув Дианту на прощанье внимательным взглядом, граф откланялся.

В четыре часа утра, когда Дианта была уже в постели и приготовилась задуть свечу, приоткрылась дверь и на пороге появилась Элинор.

— Входи, — усмехнулась Дианта. — Я готова выслушать твой рассказ о майоре Лиземе.

Элинор скользнула к ней под одеяло.

— О, Дианта, разве он не прелесть? — настойчиво спросила Элинор, когда они уютно устроились на перине.

— Ни чуточки, — подтрунивая, ответила кузина. — Он — приятный молодой человек, не более.

— Не просто приятный! Знаешь, он сказал, что…

Она продолжала лепетать нечто в том же духе, пока Дианта не остановила ее:

— Дорогая, ты заставляешь меня волноваться. Я надеюсь, это увлечение пройдет так же скоро, как и другие. Тетя с дядей никогда не выдадут тебя замуж за бедного младшего сына.

— У мамы с папой сейчас на уме совсем другое, — заметила Элинор, мягко меняя тему. — Они думают о тебе и графе Чартридже. Он тебе понравился?

— Конечно. И он сам, и его манеры произвели на меня весьма благоприятное впечатление.

Элинор невольно вскрикнула, услышав из уст кузины столь откровенную похвалу.

— Ты такая странная, Дианта. Мне кажется, что бы ты ни чувствовала, ты никогда в этом не признаешься. Даже самой себе.

Но Элинор ошибалась. Дианта была слишком честна с собой, чтобы отрицать, что Чартридж ей очень нравился. Когда кузина, наконец, ушла, Дианта стала вспоминать их беседу и не нашла ни единого повода для порицания. Наоборот, в ее глазах его поведение и речи заслуживали всяческих похвал. Она считала, что он держался с ней абсолютно правильно. Более того, ни одному мужчине ранее не удавалось так быстро и с таким достоинством дать отпор ее нападкам. Дианта пришла к заключению, что было бы вполне разумно связать свою жизнь с человеком, с которым можно говорить так откровенно.

И вдруг ей вспомнился тот недобрый огонек, мелькнувший в глазах Чартриджа, когда звуки вальса вот-вот должны были смолкнуть. На мгновение граф показался ей загадочным и непредсказуемым. Внутренний голос шептал, что душа этого мужчины таит в себе нечто доселе неизведанное. И мысль об этом не обескураживала, а, напротив, интриговала Дианту…

Еще долго, лежа в постели, девушка вглядывалась в ночную тьму, гадая, что ждет ее в будущем.

Глава третья

Следующие четыре дня лорд Чартридж не подавал о себе никаких вестей. Дианта уже почти отчаялась увидеться с ним, когда вдруг однажды утром горничная сообщила, что в доме гости. В сапогах для верховой езды и бриджах из оленьей кожи граф выглядел, как всегда, великолепно. Он вошел в гостиную с леди Грейсбурн и чинно поклонился, чем немало смутил молодую мисс Хелстоу.

— Дорогая, Чартридж рассказал мне о вашей беседе на балу. Боюсь, что ты несколько увлеклась и наговорила лишнего.

— Я сообщил леди Грейсбурн, что вы меня оскорбили, — произнес граф с улыбкой.

— Я оскорбила вас? — повторила Дианта осторожно. Она попыталась припомнить, чем же могла его обидеть. Хотя, надо признаться, она не рискнула бы пересказать суть той беседы тетушке.

— Конечно! Вы сказали, что я плохо разбираюсь в лошадях. И вот я здесь, чтобы убедить вас в обратном. Прокатившись на моих гнедых, вы откажетесь от своих слов.

Дианта немедленно подбежала к окну и отдернула кружевную занавеску. Такой красоты в своей жизни она еще не видела: на улице стояла пара великолепнейших лошадей.