Роботов и причиндалы Лопатин не выкинул, но строго обговорил с Соней сумму, в пределах которой она могла бы экспериментировать со своим роботом, или без него. Они серьезно обговорили проблемы игровой зависимости и даже съездили в соседнюю Финляндию поиграть в казино. Там Соня удивила мужа трезвым подходом к игре и тем, что постоянно выигрывала. Разумеется, небольшие суммы, но именно выигрывала. При первом же проигрыше Соня прекращала игру. Лопатин понял, что он так бы не смог. Ему непременно хотелось отыграться.

– Конечно, некоторая схожесть игры на бирже с игрой в казино присутствует, – сказала Соня, утаскивая Лопатина из казино, – но в игре на бирже всё-таки большое значение имеют мозги игрока. Какая-то логика событий в биржевой игре всё-таки имеется.

С тех пор Соня играла на бирже постоянно и к удивлению отца имела вполне себе приличный доход.

– Я, папочка, – говорила она, – твой самый ценный актив, а все твои активы просто обязаны приносить доходы.

Отъезд в Москву явно выбил Семен Семеновича из привычной колеи, и он открыл Соне доступ к ранее закрытому счету. Тем самым у Сони образовались новые возможности, и она торчала у себя в кабинете, передавая функции роботу только в исключительных случаях.

Так что свадьба Валерки Яковлева однозначно вырывала супругов Шнейдер-Лопатиных из уже привычного им состояния, схожего с бегом белки в колесе. И если Соня неожиданному мероприятию очень обрадовалась, то Лопатин совершенно не испытывал желания, как говорила Соня «сменить картинку». Ему и в этой картинке в общем-то было неплохо. Напряженно, трудно, но зато привычно и стабильно. Без особых сюрпризов и неожиданностей.

Долетели они до Самары вполне себе сносно, если не считать того, что Соня к выходу из самолёта уже так набубенилась шампанским, что пришлось уложить её отдыхать в предоставленном им номере. Свадьбу Валерка отмечал в манерном пригородном отеле. Отель был построен на берегу Волги в стиле большой барской усадьбы. Всем иногородним гостям, а их оказалось довольно-таки много, так как невеста была Питерской девушкой, предоставили лучшие номера. То есть, свадьба предполагалась с размахом. До вечера, когда планировалось начало торжественных мероприятий, времени еще было предостаточно, поэтому Лопатин очень надеялся, что Соня успеет придти в себя. Соня сладко спала, свернувшись калачиком, сладко чмокала губами и даже похрапывала. Лопатин не сердился на жену, понимал, что у той в последнее время был очень напряженный период, и вот, наконец, ей удалось расслабиться. Еще бы и ему так вот расслабиться. Напиться чего-нибудь, залезть к Соне под одеяло и проспать эту чертову свадьбу. Проблема состояла в том, что напиться было элементарно не с кем. Соня дрыхла, Валерка бегал, как ужаленный, отдавая последние указания, а пить одному председателю правления одного из крупнейших банков Северо-Запада как-то не пристало. Поэтому Лопатин уткнулся в телевизор и провел время, интенсивно щелкая пультом. Смотреть было нечего, зато за этим занятием думалось особенно хорошо.

За час до начала торжественной церемонии он попытался разбудить Соню, та покивала головой, пробормотала:

– Щас встаю, – и перевернулась на другой бок.

Лопатин принял душ, надел приготовленный Соней к свадьбе костюм, повертелся перед зеркалом, остался доволен, установил для Сони будильник на её телефоне и спустился в холл отеля, где уже собирались гости. Первым, что он увидел, обводя неспешным взглядом собравшуюся публику, были её глаза. Те самые зеленые, лучистые и слегка насмешливые, глядящие ему прямо в душу. Внутри у Лопатина всё замерло, а вот сердце, наоборот, сначала ухнуло, а потом бешено заколотилось. Всё повторилось. Опять он уставился на Еву с яблоком, не в силах отвернуться или сделать вид, что не заметил. Пробегающий мимо официант предложил шампанское, Лопатин машинально, не отрывая от неё взгляда, взял бокал.

– «Господи! Какая гадость», – подумал он, сделав глоток. Лопатин терпеть не мог шампанское.

И тут произошло немыслимое. Она направилась к нему прямо через весь зал. Лопатин суетливо оглянулся, вдруг он не понял, и она идет к кому-то другому? Сомнений не осталось, она шла именно к нему. Шла и посмеивалась. Еще бы, ей не смеяться, когда он так на неё пялится. А главное сбежать некуда.

Лопатин сжал свой бокал, попытался успокоиться и продолжил её разглядывать. Посмотреть, действительно, было на что. За прошедшие годы Ева с яблоком очень похорошела. Даже не то слово. Она была просто великолепна, и Лопатина вдруг посетила странная мысль, что где-то он её уже видел. Причем совсем недавно. Нет, её взгляд в холле его собственного дома в расчёт не шёл. Где-то он видел ею всю целиком, такую вот великолепную и безукоризненную. Лопатин напряг память, но голова его оказалась пуста, как барабан. Тем временем та, которую он в свое время назвал Евой с яблоком, подошла к нему.

– Привет! – сказала она, сделав глоток шампанского из своего бокала.

– Здравствуйте, – отстраненно произнес Лопатин, – мы разве знакомы?

– Не совсем, – пояснила Ева, глаза её из лукавых стали удивлёнными. – Мы вместе учились в университете. Разве вы не помните?

– Извините, – Лопатин сделал шаг назад и уперся в стенку, дальше бежать было некуда, – но я вас не припоминаю.

– Странно, – она пожала плечами, развернулась, и пошла в другой конец зала.

Лопатин почувствовал себя идиотом. Ему нестерпимо захотелось пойти вслед за ней, извиниться, рассказать, что, конечно, он её помнит. Как вообще такую забыть? Но он взял себя в руки и остался в глубокой задумчивости подпирать свою стену.

– Гав! – раздалось сбоку.

Лопатин вздрогнул и повернулся. Рядом стояла выспавшаяся и жизнерадостная Соня.

– Соня! Как же я рад тебя видеть! – Лопатин чмокнул жену в щёку и отдал ей свой бокал с шампанским. – Как ты можешь пить эту газировку?

– Совков! На аперитив в лучших домах обычно подают шампанское.

– Так то в лучших, – рассмеялся Лопатин. – А я вот сейчас с превеликим удовольствием бы водочки накатил.

* * *

На свадьбу Ларисы Алёна собиралась со сложными чувствами. Уж больно не вовремя к подруге привалило долгожданное счастье. Накануне таможня арестовала контейнер с моделями «Ди Ди колекшн». Ясное дело, что при помощи уже давно налаженных связей с уважаемыми людьми, этот контейнер рано или поздно удастся выцарапать из лап казенных служащих, но всё это требовало времени и денег. Ко всему прочему еще и налоговая инспекция вдруг выпустила свои когти и выразила желание произвести в «Дине Дэ» документальную проверку, а это всё тоже означало – нервы, время и деньги.

Дело осложнялось тем, что партнер Солнца, тот самый высокопоставленный сотрудник органов, из этих органов ушёл. Как он сказал:

– Вовремя соскочил.

Конечно, по старой памяти его бывшие коллеги еще оказывали фирме Солнца всяческое содействие, но это содействие, прямо скажем, было уже не таким стремительным и эффективным, как раньше.

Алёна вспоминала свои наивные мечты, работать в белую. Как бы не так! Если бы «Дина Дэ» работала так, как мечталось когда-то Алене, её модели были бы попросту золотыми, недоступными для граждан, что привело бы «Дину Дэ» к банкротству. За спиной у Солнца стоял большой коллектив со своими заботами и чаяниями. Людям надо как-то выживать и кормить семьи, поэтому полностью отказаться от криминала в виде «Ди Ди коллекшн» не представлялось возможным.

При этом ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Солнце стало заниматься какими-то хозяйственными или финансовыми вопросами. От несвойственной ему деятельности Солнце начинало дымиться и гаснуть. Как-то Алёна целую неделю была занята на съемках новой коллекции «Дины Дэ», и Солнцу самому пришлось пообщаться с трудовой инспекцией.

– Всё брошу к чертовой матери! – стенало Солнце после этого у Алёны в кабинете. – Уеду на Кипр, найму русских киприотов и буду шить всё, что захочу! Ну, где? Где, скажи мне, я должна обустроить рабочие места для инвалидов? Мне своих бы здоровых прокормить!

Трудовая инспекция в понимании Алены никак не была самым страшным обстоятельством в жизни современного предпринимателя. Так, всего лишь легкое неудобство. Но по совокупности различных инспекций, проверяющих, держащих и непущающих, действительно, у человека могло возникнуть желание либо расстрелять их всех из крупнокалиберного пулемета, либо бросить всё и уехать туда, где нас нет. Поэтому Алёна изо всех сил старалась оберегать Солнце от столкновений с окружающей реальностью.

А тут еще прямо накануне свадьбы Алене предстояла фотосессия для крупнейшего универмага Москвы. От такого предложения отказываться нельзя. Раньше этот универмаг для своей рекламы заключал контракты с мировыми звездами модельного бизнеса, сейчас, видимо из-за кризиса, крупнейшему универмагу Москвы стало не до мировых звезд. Перед мировыми звездами у Алены было неоспоримое преимущество – ей можно было заплатить рублями, да еще и вполне себе разумную цену. Разумную – это для универмага, а для Алёны доселе невиданную. Так что, хоть разорвись, а к девяти ноль-ноль будь любезна прибыть к месту съемки.

В подарок Ларисе Алёна заказала у Солнца вечернее платье. Платье стоило недешево, ведь изготавливалось непосредственно самой Диной, причём эксклюзивно, но оно определенно стоило своих денег. Алёна лишний раз поразилась мастерству Солнца. Платье уложили в большую коробку и перевязали лентами. В Москву Алена отправилась вечерним Сапсаном, чтобы перед съемками хорошенько выспаться. После съемок Алёна вернулась в отель поздно вечером выжатая, как лимон. Она плюхнулась в постель и проспала мертвецким сном прямо до звонка будильника, возвещающего о том, что надо привести себя в порядок и мчаться в аэропорт. В самолете она, наконец, поела. Какие там диеты и тренажерные залы! Алена сметелила всё, что предлагалось в салоне бизнес-класса, и даже спросила стюардессу, нельзя ли ей добавки?

В Самаре её встретил водитель, которого прислала Лариса. Он сразу же отвез Алену в загородный отель, где планировалась церемония. Ларису увидеть удалось только на минуту, так как она уже была в свадебном облачении и ей делали причёску. Алёна чмокнула подругу в щёку, передала подарок и отправилась к себе в номер, чтобы переодеться и привести себя в порядок. До начала процесса брачевания оставалось совсем немного времени. Алёне отчаянно хотелось есть. В номере оказались яблоки, которые Алена недолюбливала, но она с вожделением схватила одно из них и буквально впилась в него зубами, рискуя свернуть себе челюсть. В мини-баре она обнаружила белое вино. Так она и перекусила вином с яблоками. Лариса ей позвонила, когда она уже доедала последнее яблоко.

– Лёлек! Это отпад, – кричала Лариса в трубку. – Это Дина сама шила? Я его надену после официальной части, у меня и туфли подходят.

– Я рада, – ответила Алёна, отхлебнув вина из горлышка бутылки.

– Ты не забыла, что свидетельница?

– Помню! Что для этого надо сделать?

– Ничего. Главное придти без опозданий. Хотя, кому я это говорю?

– Действительно, кому? Кроме кучи недостатков у меня есть одно неоспоримое достоинство – я никогда не опаздываю!

– Спасибо тебе, Лёлечек! Спасибо за все. И за платье, и за то, что прилетела, и за то, что ты есть, – Лариса хлюпнула носом.

– Но-но-но! Ты чего это там? У тебя же макияж.

– Ой! Целую тебя, до встречи, – Лариса нажала отбой, а Алёна отправилась в ванную.

Для свадьбы она выбрала скромное тёмно зелёное платье. Не дело свидетельнице затмевать невесту. Волосы она гладко зачесала и убрала в строгий пучок, перевязав его тёмно зеленой лентой в тон платью. Никаких украшений, кроме сережек с крупными изумрудами и золотого браслета тоже с изумрудными вкраплениями. Все украшения Алёне достались по себестоимости после рекламы ювелирного дома. Вообще съемки в рекламе, кроме денег приносили Алёне ещё и всяческие бонусы в виде скидок для горячо любимого клиента. Щедро накрасив глаза, чтобы подчеркнуть их зелень, губы Алена решила не красить вообще. Она хорошо себе представляла заляпанные этими губами бокалы.

В холл, где планировалось проведение торжественной церемонии, Алёна спустилась заранее, взяла бокал с шампанским и стала разглядывать публику. Шампанское оказалось хорошим, публика вполне себе солидной. От людей пахло деньгами. Этот запах ни с каким другим не спутаешь. Это смесь дорогого табака, очень дорогого парфюма, дорогой косметики и еще чего-то весьма приятного. Лица гладкие, холёные. Одежда элегантная.

«Вот тебе и провинция!» – подумала Алена. Хотя, сама-то она откуда? Кто сказал, что Питер теперь не провинция?

Алёна размышляла о том, чем её родной город отличается от других городов России, вспомнила строгие взгляды стражей Ши-цза на Петровской набережной и помимо воли улыбнулась. Как ни крути, а столица из Питера никогда не исчезнет, пока Щи-цза на своих местах. От приятных мыслей Алену отвлек чей-то пристальный взгляд. Опаньки! С противоположного конца зала на Алёну уставился тот самый парень, от взгляда которого у неё ёкало в животе и щекотало в бронхах. Надо же, как мир-то тесен! И главное ничего не изменилось, столько лет прошло, а он по-прежнему на неё пялится и подпирает стенку. За прошедшие годы он слегка размордел, но привлекательности своей не утратил. Алене вдруг страшно захотелось рассказать ему всё про себя. Про то, как она жила без него все эти годы, про Димона, про Горгулью, про Дим Димыча, про работу у Михайловой и, наконец, про Солнце. Ведь он не знает, как ей повезло в жизни. Во всем повезло, ну кроме разве что самого главного.