– В любом случае, решение будет за тобой, дорогая. Мы не позволим твоему брату огорчить тебя, – решительно заявила Эбигейл, и Констанс, наконец, начала успокаиваться.

Эбби испытывала глубокую благодарность мисс Арчер за необходимость утешать ее. Чужие страдания отвлекали миссис Реймз от своих собственных.

* * *

В последующую неделю все только и говорили, что об осеннем бале. Несколько соседей Арчеров согласились приехать в Бакминстер, и молодой сквайр радовался, что у его сестры будет подходящее общество. Сам он уже понял, что не сможет уехать в Лондон раньше, чем пройдет празднество, но надеялся увидеть на балу достаточно много людей, чтобы не пришлось слишком часто встречаться взглядом с миссис Реймз. Иначе он не выдержит и как-нибудь выдаст себя, чем повредит ее репутации и создаст о себе дурную молву среди арендаторов.

Констанс в эти дни была озабочена только шитьем нового платья. Брат уговорил ее надеть что-нибудь менее безрадостное, чем траур, и единственная модистка Бакминстера обещала сшить для сестры их сквайра прелестное лиловое платье с черным кружевом. Эбби не была уверена, что мисс Арчер стоит носить лиловое, но на этот раз Конни не прислушалась к мнению подруги.

Сама Эбигейл намеревалась идти в бордовом платье с материнскими серебряными кружевами. Этот цвет необыкновенно шел ей, оттеняя смуглость кожи и блеск черных волос.

– В этом платье ты похожа на цыганку, – заявила Констанс, когда Эбби примерила бальный туалет. – Никто не примет тебя за супругу преподобного Реймза, все подумают, что ты сбежала из табора, что остановился ниже по течению реки!

– Только этого не хватало! – воскликнула Эбби. – Я столько раз говорила – не стоит заходить так далеко в своих прогулках, Конни! Цыгане могут причинить тебе вред, не говоря уж о тех дурных людях, что все еще шатаются по дорогам вокруг Бакминстера.

Констанс понурилась – она уже столько раз слышала эту отповедь, но легкие ножки сами уносили ее так далеко, как только простирались владения ее брата. Нередко миссис Бирн или кто-нибудь из фермеров брал на себя труд проводить мисс Арчер в дом викария, и Конни всякий раз извинялась за причиненное беспокойство, а миссис Реймз угощала провожатого чаем или кружечкой эля и мясным пирогом.

– Что касается платья, то ты права. Мне не подобает выглядеть дикаркой рядом с викарием. Как видно, для меня прошло время ярких платьев. Надену голубое...

– Как жаль, – пробормотала Конни, она понимала, что Эбигейл права, но очень сожалела о том, что ее подруге не позволено блистать красотой, как это могла бы делать леди из общества, даже будучи замужем за пэром.

«Может быть, так будет лучше. Если бы Теренс увидел ее в этом платье, он бы не смог оторвать глаз, – подумала мисс Арчер. – Да и все остальные гости смотрели бы только на нее, как на саму осень, яркую и страстную. Ох, Эбби, ну почему, почему ты не подождала несколько лет, чтобы стать женой моего брата?»

К супруге викария зашла мисс Уивинг, чтобы показать свой туалет, приготовленный для бала, и Констанс поспешила скрыться в саду. Мисс Уивинг пугала ее, хотя Конни не могла не согласиться, что из этой острой на язык дамы получилась превосходная учительница.

Мистер Арчер нашел сестру праздно сидящей на скамейке.

– Конни! Если бы наш дядя увидел, что ты сидишь вот так, не вышиваешь или не изучаешь французский язык, он бы оставил тебя без ужина! – со смехом заметил сквайр.

Воспоминания о прошлой безрадостной жизни уже не приносили печали, и Констанс улыбнулась почти безмятежно.

– С твоей стороны грешно сетовать мне на безделье. Если бы дядюшка узнал, что ты собираешься устроить бал, его хватил бы удар.

– Что с ним, собственно, и произошло, когда он услышал, что наш кузен решил приобрести виллу, – фыркнул Теренс Арчер. – Мы собрали неплохой урожай, и фермеры заслужили один вечер веселья за труды в течение целого года. Конечно, нам с тобой не придется покупать пока новую мебель в гостиную и лошадь для тебя, но я рад, что эти деньги будут потрачены на бал. Самое время немного повеселиться.

– Ты видел миссис Реймз?

– Не беспокойся, Конни, я с каждым днем чувствую, как становлюсь сильнее. Я сдержу свое обещание и сразу после бала направлюсь в Лондон. Наш сосед сообщил мне фамилии нескольких родственников со стороны матери, и я постараюсь их разыскать. Возможно, отыщется какая-нибудь тетушка или двоюродная бабушка, которая согласится приехать и жить с нами.

– Ты помнишь, Теренс, кто-то из них писал дяде, но он всем отвечал, что нет нужды навещать его племянников, – загрустила Констанс. – Он случайно проговорился об этом, когда тебя не было рядом. Как жаль... мы бы могли не испытывать такого одиночества после смерти дяди, если бы он позволил нам общаться с маминой родней.

– Да, я помню, Констанс. Но, дорогая сестра, разве теперь ты все еще чувствуешь себя одинокой? – Арчер взял Конни за руки.

– Конечно же, нет, как можешь ты предполагать такое! Или ты меня дразнишь? – Констанс озабоченно вглядывалась в лицо брата, она все еще не могла привыкнуть, что он может беззаботно шутить.

– Я просто хотел знать, что ты думаешь, – лукаво улыбнулся мистер Арчер.

– Нас окружают такие приятные люди... Даже фермеры вовсе не такие грубые и неотесанные, как говорила моя гувернантка. Взять хотя бы Бирнов...

Сквайр помрачнел.

– Миссис Бирн очень нравится мне, так же, как и ее супруг, хоть он и уступает ей умом. Но их сын... ты ведь знаешь, он браконьер. Боюсь, я буду вынужден устроить настоящую облаву, чтобы очистить наши леса.

– Миссис Бирн не переживет, если ее сын пострадает, так говорит Эбби.

– Конечно же, ведь он ее сын. Пойми, Конни, я должен навести порядок во всем, и браконьерство – одно из преступлений, которое сквайр не может оставлять безнаказанным.

Констанс понурила голову. Она понимала, что брат прав, но ей так хотелось, чтобы все в Бакминстере шло мирно, и люди медленно, но верно продвигались бы от нищеты к благоденствию.

– Не беспокойся об этом, милая. Все устроится в свое время. Я бы простил Бирна, если б он пришел с повинной и обещал отработать тот ущерб, что нанес нашей дичи, и я говорил об этом с миссис Бирн, но она заявляет, что не видится с сыном, и мне остается только ей верить.

– Она очень самоотверженная и честная женщина, только немного ворчливая, – убежденно сказала Конни. – Она сама прогнала Тома Бирна из дому, когда узнала, чем он занимается, и добиться ее прощения ему будет так же трудно, как твоего.

– Боюсь, ты права. И все же я посоветовал Дику Хинли распустить слухи о том, что утром в день бала я готов вершить в своих владениях справедливый суд. Каждый сможет прийти ко мне и покаяться в прегрешениях, и, обещаю, я постараюсь быть милосердным.

Конни захлопала в ладоши, она искренне верила, что все здешние грешники захотят воспользоваться возможностью получить прощение и утром в день бала к ее брату выстроится очередь желающих встать на путь исправления.

Увы, наивная вера мисс Арчер принесла ее близким немало горя, а ей самой чуть не стоила жизни. До несчастья, потрясшего весь Бакминстер, оставалось всего несколько дней, гораздо меньше, чем до назначенного бала.

5

Эбигейл в черном платье, сшитом еще во время траура по отцу, викарию Тиндаллу, сидела на диване в своей гостиной и слушала, как наверху рыдает Конни. У нее самой не осталось слез. Бедный добрый мистер Реймз был близок ей, как друг и наставник, и сейчас она словно бы заново оплакивала отца, но слезы закончились тогда, восемь лет назад. Ей надо было столько всего сделать... заняться приготовлениями к похоронам, продумать поминальный завтрак для членов приходского совета и дам из благотворительного общества, наконец, решить, как она сама будет жить после того, как в приход назначат нового викария.

Скорее всего, Эбигейл придется искать себе место учительницы музыки или пойти в компаньонки к какой-нибудь одинокой леди. Ее образования недостаточно для того, чтобы наняться в гувернантки, да она и не хотела бы заниматься чужими детьми, не имея собственных.

Но сперва нужно собраться с силами и как-нибудь успокоить Конни, ее рыдания надрывают душу и не дают Минни спокойно заниматься домашним хозяйством.

* * *

Накануне, когда к дому Реймзов прискакал на взмыленной лошади Дик Хинли, Эбби долго не могла ничего понять из его сбивчивой речи. И только появление спокойной и надежной миссис Бирн позволило Дику, опасавшемуся слез миссис Реймз, немного успокоиться и рассказать о том, что случилось.

Он поведал немногое – на мисс Арчер напали в лесу, викарий Реймз, возвращавшийся после очередной душеспасительной беседы с миссис Бертл, подоспел вовремя, чтобы спасти девушку, но получил удар дубинкой по голове и скончался на месте, череп его был раздроблен. На счастье молодой леди, неподалеку расставлял силки Том Бирн. Он все еще оставался славным малым, хоть и пошел не по той дорожке, и немедленно побежал туда, где слышался шум и женские крики. Рослый парень отобрал дубинку у одного из разбойников и оглушил его, а второй злодей предпочел не вступать в драку и скрылся.

Мисс Арчер лишилась чувств от пережитого страха, и сперва Том Бирн решил, что перед ним две жертвы разбойников. Поняв, что девушка жива, он отнес ее на ближайшую ферму, оказавшуюся его собственным домом, и позвал людей, чтобы они позаботились о викарии и попробовали разыскать сбежавшего разбойника. Первого Бирн второпях связал ремнем от своих силков, и его обнаружили на том самом месте, где случилась трагедия.

Позже Констанс, с трудом преодолевая истерику, сумела дополнить этот рассказ, и жители Бакминстера смогли составить себе полную картину случившегося.

* * *

Мисс Арчер, по обыкновению, отправилась на прогулку, радуясь возможности провести один из последних погожих дней на воздухе, а не в натопленной по случаю визита дам из попечительского совета гостиной миссис Реймз.

Увы, легкомыслие Конни завело ее слишком далеко по одной из тропинок, протоптанных кем-то отнюдь не для того, чтобы любопытный взгляд обнаружил то, что скрыто в конце пути, а именно – убежище грабителей, подстерегающих на дороге кареты и крестьянские телеги, везущие товар на рынок.

Недавнее нападение на почтовую карету привело сквайра в такую ярость, что он собрал людей на поиски разбойников, не дожидаясь, пока они явятся к нему с повинной в день осеннего бала. Облава отчасти увенчалась успехом, удалось поймать троих, а их сообщники затаились. По совету викария сквайр отправил пленников в Лондон, чтобы как следует допросить и судить их по закону, несмотря на горячее желание фермеров немедленно повесить мерзавцев.

Арчер обещал вскоре отправиться в столицу и проследить за тем, чтобы виновные были наказаны, а также узнать имена их сообщников. Жители Бакминстера чувствовали себя так, словно одержали еще одну победу в сражении с тяжким наследием предыдущего сквайра, а викарий Реймз призывал прихожан молиться о несчастных, надеясь, что молитвы помогут им раскаяться.

Оставшиеся непойманными двое бродяг захотели покинуть здешние места, так как убедились в решительности намерений молодого сквайра, но сперва им нужно было найти для этого средства.

Одинокая молодая девушка, сошедшая с дороги на тропу, чтобы полюбоваться осенним лесом, показалась им вполне подходящей жертвой. Даже если у леди нет денег, за ее часики, висящие на поясе, и сережки уже можно выручить достаточно монет. Тем более что юным леди ни к чему заходить слишком далеко в лес.

Когда из-за деревьев по левую сторону тропы вышли два бородатых человека в грязной одежде, Констанс завизжала.

– Ну-ну, не надо бояться, красотка, мы не хотели тебя напугать, – осклабился один из них, а второй медленно принялся заходить за спину Конни, чтобы не дать девушке убежать по тропинке.

Мисс Арчер была слишком напугана, чтобы думать о бегстве, и снова закричала, насколько ей хватало дыхания.

– Перестань орать, а то сюда сбегутся все работники с полей! – грубо приказал ей один из грабителей. – Держи ее, я сниму сережки.

Зашедший сзади схватил Конни за локти, а другой разбойник приблизился к девушке с намерением ограбить. Констанс едва не потеряла сознание от ужаса, когда послышался окрик:

– Отпустите девушку, негодяи, побойтесь Бога, как вы смеете нападать на невинных!

Констанс с облегчением узнала голос викария Реймза. «Теперь все будет хорошо, викарий их образумит», – мелькнуло у нее в голове, и Конни мягко упала к ногам разбойника, от неожиданности выпустившего девушку из рук.

Больше она ничего не помнила вплоть до момента, когда очнулась на кухне миссис Бирн. Добрая женщина заботилась о мисс Арчер до тех пор, пока не приехал ее брат, после чего оставила рядом с Конни свою старшую дочь и поспешила в дом викария, Элис Бирн знала, что там ее помощь будет нужнее.