Энн Питерс - Любовь по учебнику психологии

Мистер Майкл Джон Паркер опаздывал на пятнадцать минут. Хэллоран Маккензи сидела в своем так называемом кабинете, отгороженном стеклянной стеной и потому напоминавшем аквариум. Кончиками пальцев она отбивала барабанную дробь на стареньком столе и с ненавистью смотрела на большие стенные часы, висевшие в дальнем углу. По ее мнению, раз уж она согласилась на встречу вне школьных занятий, отец Коринны Паркер мог хотя бы вовремя явиться.

Если бы еще у нее не было своих планов. Но это первый день ее занятий в классе аэробики, которые должны начаться через сорок пять минут. Гарнет Блумфилд наверняка подумает, что она опять не сдержала слово, ведь она обещала сбросить проклятые лишние килограммы.

Сидеть больше не было сил. Хэлли встала и принялась кружить по своей стеклянной коробочке. Хорошо еще, что она переоделась в спортивную форму, чтобы, закончив объяснять основные правила поведения учеников отцу прогульщицы, рвануть на занятия. Но вот наконец и он. Здравствуйте!

Черные мысли Хэлли тут же исчезли, как только она через стекло увидела мужчину, быстрым шагом направляющегося к ее кабинету. Он весьма ловко уклонялся от мячей баскетбольной команды в заднем углу гимнастического зала. Так-так.

Если это мистер Паркер – а кто еще будет пробираться к ее кабинету в такой час, – тогда он, как она себе это представляет, типичный генерал: суровое лицо и властный взгляд.

Другими словами, тот самый родитель, против которого восстает большинство живых, строптивых подростков. Он не из тех, кто разрешит дочери прогуливать и хронически опаздывать. Теперь понятна склонность девочки к грубой одежде и коротко остриженным, обесцвеченным волосам. Нет сомнения, что она хочет досадить отцу, который полагает, что его четырнадцатилетняя дочь будет долго еще носить детский фартучек и ботиночки на шнурках.

Кто знает это лучше, чем она?

Хэлли отвернулась, чтобы мужчина не заметил, как она наблюдает за ним. Ее самое поразило, какую антипатию она испытывает к человеку, которого никогда раньше не встречала. Сходство ее отца с этим мужчиной было лишь в суровом выражении лица, безукоризненном костюме и безупречной прическе.

О Боже! Но ведь Гилберт Смит, ее «молодой человек», выглядит тоже вполне респектабельно. Она же...

Хэлли вдруг смутилась своего вида. Дернуло же ее переодеться. Теперь она выглядит так, будто ее засунули в трико, как полутораметровую сосиску в оболочку. Она заметалась в поисках чего-нибудь, чтобы хоть чуть прикрыть свои далеко не идеальные формы. Увидела хлопчатобумажную рубашку, быстро схватила ее и была уже одной рукой в рукаве, как дверь после короткого стука отворилась.

– Мисс Маккензи? – Войдя после ее смущенного кивка, он представился: – Майк Паркер. Простите за опоздание. Пробки...

– Все в порядке. – Изо всех сил стараясь казаться спокойной, Хэлли пыталась поймать второй рукав.

– Позвольте мне...

Майк Паркер помог ей надеть рубашку с умелой обходительностью, и Хэлли взволнованно пробормотала:

– Сп...спасибо.

Итак, мужчина был даже более впечатляющим, чем он казался, шагая через двор гимназии. От него пахло чистым телом и свежестью одеколона. Как только рубашка оказалась у нее на плечах, Хэлли тут же отошла и села за стол, заметив при этом его быстрый взгляд на ее обтянутую спортивным костюмом фигуру. Досада на свой непрофессиональный внешний вид заставила Хэлли залиться румянцем. Обычно, зная недостатки своей фигуры, она старалась одеваться таким образом, чтобы скрыть их.

Пытаясь держаться невозмутимо, она пригласила посетителя присесть.

Проигнорировав приглашение, чем снова привел Хэлли в замешательство, он прошел к стене, на которой висели ее дипломы. Что ж, пусть, думала она, дипломы все с отличием.

– Мистер Паркер... – Хэлли крепко оперлась руками о стол. Ее спина была настолько прямой, что мать наверняка осталась бы довольна. – Мне очень жаль, но через несколько минут у меня еще одна встреча, поэтому я сразу перейду к делу. Ваша дочь Коринна...

– ...имеет счастье учиться у такого замечательного преподавателя, как вы. – Посетитель мгновенно обезоружил ее тем, что перебил. – Если верить вашим дипломам. – После этого он подошел к стулу и сел.

Не зная, что ответить на этот двусмысленный комплимент, Хэлли опустила взгляд на свои руки. Надо расслабиться. Она решила воздержаться от ответа и перейти к главному предмету разговора.

– Коринна очень трудная девочка, – сказала Хэлли. Она заставила себя посмотреть на мужчину и была внезапно обескуражена вспышкой боли, промелькнувшей в его глазах. Но все было так быстро, что она засомневалась, не показалось ли это ей.

Его тон не выражал ничего, кроме скептицизма, когда он сказал:

– Не мало ли двух недель для столь категоричного суждения, мисс Маккензи? Кори еще не успела освоиться не только в школе Бена Франклина, но и в Лонг-Бич тоже. Мы переехали сюда всего лишь месяц назад.

– Я понимаю. И поверьте, я не такой преподаватель, чье первое действие – выражение недовольства родителям учеников.

– Это всего лишь слова.

– Нет, мистер Паркер, вы можете спросить директора. – Хэлли говорила любезно, но твердо. Нападение – обычная реакция любых родителей, когда критикуют их детей. Она должна помнить это и собраться с силами. – Я преподаю уже семь лет.

– Но мы же говорим сейчас не о вашем опыте, – холодно вставил Майк Паркер. – Мы говорим о вашем психологическом анализе ученицы, которую вы едва знаете и...

– Мистер Паркер... – перебила Хэлли. Она не могла позволить ему загнать ее в угол. – Я имею степень по психологии.

– Бакалавра... – Майк Паркер пожал плечами. – Со всем должным уважением, мисс Маккензи, это ровно ничего не значит.

– И все же. – Несмотря на свое намерение сохранять спокойствие, Хэлли начинала закипать. Она даже не стала указывать посетителю на то, что он уже хорошо знал из ее дипломов, а именно что она магистр английского языка. – Я преподаю в школе семь лет, и мне не надо быть психиатром, чтобы понять, что, кроме установления отношений с новым окружением, у Коринны есть и другие эмоциональные проблемы. – Наклонясь вперед, она довела до конца свою мысль: – Знаете ли вы, мистер Паркер, что из девяти дней ваша дочь пропустила четыре и опоздала пять раз?

– Этого не может быть. – Майк Паркер вскочил на ноги. – Я сам подвозил ее к порогу школы каждое утро. Дайте мне взглянуть на ее дневник.

Хэлли машинально отпрянула, когда он подошел к столу. Она хотела было возмутиться его своевольным поведением, но решила: пусть сам посмотрит, как далеко может зайти ребенок в своем протесте против слишком строгих родителей.

Увидев ошеломленное выражение, с каким отец девочки читал явно придуманные оправдания, ей стало жаль его.

После тяжелой паузы он отбросил дневник на стол и невнятно выругался.

– Простите, – извинился он. – Я не представлял...

– Понимаю. – Хэлли смутило то, что она оказалась свидетелем замешательства и боли этого человека. Неловко было и за свое скоропалительное суждение о нем. Сходство, которое она разглядела между ним и своим отцом, полностью испарилось. Теперь она видела, что они абсолютно разные. Майк Паркер, кем бы он ни был, всерьез беспокоился о своей дочери. В то время как Джеймс Маккензи...

Ну да ладно. Хэлли тряхнула головой. Она указала на поддельные записи в дневнике:

– Мог кто-нибудь еще написать это? Бабушка или...

– Нет. – Майк Паркер подошел к стулу и тяжело опустился на него. Его лицо вытянулось, глаза неподвижно уставились на руки, кулаки то сжимались, то разжимались.

У него были необычайно крупные руки, и Хэлли тоже уставилась на них. Сильные длинные пальцы, столь непохожие на пальцы ее отца, – тонкие, изящные.

– Кори и я живем одни, мисс Маккензи.

– Да... – Хэлли, конечно, знала об этом из документов. Она взглянула ему в лицо. Оно не выражало никаких эмоций. И все-таки сердце Хэлли сочувствовало ему. Хотя ее разум, после мимолетного взгляда на часы, отметил тот факт, что ей следует закончить встречу сейчас же, если она рассчитывает попасть на занятия по аэробике. Но она не могла этого сделать, ведь они ничего еще не решили. Она вздохнула. – Извините.

– Да. – Его взгляд показывал, что он заметил ее сочувствие, но тон ясно давал понять, что жалости он не приемлет.

Конечно. Майкл Джон Паркер слишком жёсток и уверен в себе. Нос у него был, очевидно, когда-то сломан, да так и не выправлен, что делало его лицо скорее интересным, чем красивым.

И все же сочувствие переполняло Хэлли. Она всегда была чуткой женщиной.

– Сколько времени прошло с тех пор, как...

– Год. – Он говорил отрывисто, не отводя взгляда от своих рук. Эти вопросы явно не доставляли ему удовольствия.

Хэлли вздохнула, но подавила желание извиниться. В конце концов, ее любопытство не было праздным, она выполняла свою работу.

– Коринна ваш единственный ребенок?

Кивок подтвердил то, что, в общем-то, и так было известно Хэлли. Наличие братьев и сестер не было указано в документах. Да и самоуверенность и независимость девочки, необычные для ее возраста, говорили о том, что она одинока.

– И у вас не было с ней никаких проблем до переезда в Лонг-Бич?

– Я этого не говорил.

– Значит, проблемы были?

– Как и в каждой семье. – Майк поднял взгляд, в его темных глазах сверкало негодование.

– Мистер Паркер, – стараясь сохранять терпение, Хэлли глубоко вздохнула, – я понимаю, как это должно быть для вас тяжело...

– Неужели?

– Ну, я... – Глубоко оскорбленная, Хэлли вздернула подбородок. – Вы издеваетесь надо мной, мистер Паркер?

– Совсем нет.

– Тогда в чем дело?

– Дело в том, мисс Маккензи, что я очень сомневаюсь, есть ли у вас хоть малейшее представление о том, каково это – потерять супругу и очутиться одному с ребенком. Ты думаешь, что хорошо знаешь его, а на самом деле это не так.

Майк вскочил на ноги и начал мерять комнату шагами.

– Я в тупике, мисс Маккензи. – Тон его был достаточно жёсток. – И что мне нужно сейчас от вас – это помощь, а не банальное сочувствие. – Он схватился за край стола и пригвоздил ее взглядом к креслу. – Вы не имеете ни малейшего понятия о том, что я чувствую.

– Зато я твердо знаю, что вы злитесь и что я здесь ни при чем, – уверенно сказала Хэлли. Тревога, которую она почувствовала после его взрыва, исчезла. Она вдруг поняла, что им руководит не ярость, а отчаяние. – И я полностью уверена теперь, что Коринна вам небезразлична.

– А вы сомневались? – Он отпрянул. Хэлли пожала плечами.

– Коринна наша новая ученица и, простите за прямоту, не сделала ничего, чтобы показать себя с лучшей стороны. А вы...

– Что – я?

– По всей видимости, вы человек занятой, и я не знаю, много ли времени вы можете уделить вашей дочери.

– Я могу уделить ей столько времени, сколько необходимо, – отрезал Майк. – Но мне еще необходимо зарабатывать деньги, я же не могу разорваться. Я был в полной уверенности, что моя дочь посещает школу, пока вы не рассказали мне правду.

Его глаза сверлили ее. Хэлли молчала, но это не значило, что она готова сдаться. Она выдержала его взгляд. Майк сел.

– Спасибо, – сказала она, улыбнувшись. Победа, пусть небольшая, над Майком Паркером одержана. Он готов ее выслушать, а занятия аэробикой подождут. – Теперь давайте обсудим, как нам разрешить сложившуюся ситуацию...

Майк медленно шел через пустынную школьную стоянку к своей машине. Странная женщина эта Хэллоран Маккензи, думал он. Какое несоответствие: ум профессора и тело Мэрилин Монро. Два этих свойства, вместе взятые, составляли весьма волнующий симбиоз. Он был вынужден признать это. И не сомневался, что лишь немногие из мальчиков пропускают уроки английского.

Эта несколько фривольная мысль вернула его к собственным проблемам. Его дочь пропускает уроки английского, как и все остальные, с пугающим постоянством.

Майк решительно завел машину и выехал на шоссе. Придется серьезно поговорить с Кори. Он боялся этого разговора. Давно уже они не обсуждали ничего серьезного. Он устал оттого, что приходилось быть отцом и матерью, домохозяйкой и кормильцем, да еще и воспитателем непокорного подростка.

Двигаясь по дороге домой на автопилоте, Майк вспоминал просьбу мисс Маккензи быть терпеливым. А может, поддаться желаниям Коринны – наилучшее решение проблемы?

Почему бы не отпустить ее обратно домой, в Айдахо, к родителям Бэкки? Они настаивали на этом так же, как Коринна, только причины у них были разные. Кори открыто ненавидит его, в то время как Кэмпбеллы просто не могут себе представить, что мужчина в одиночку способен справиться с девочкой-подростком.