— Я не хочу, чтобы вы переживали, — сказала она.

— Тогда пообещай мне кое-что. — Взгляд лорда Кэри вспыхнул отчаянным огнем. — Пообещайте вы оба.

Йен и представить не мог, что в такую минуту можно было в чем-то отказать ему. И хотя у него появилось чувство, что сейчас решится его судьба, он был готов пообещать что угодно человеку, который заменил ему отца.

— Я готов исполнить любое ваше желание, — сказал Йен.

— Гамильтон отправляется в Индию. В составе Хайберских стрелков.

— Да.

Йен знал это, впрочем, как и все остальные. Несмотря на то что он был старшим сыном, Гамильтону следовало уже через несколько месяцев уплыть в Индию. Лорд Кэри очень надеялся, что служба в такой престижной части изменит его к лучшему. Он задействовал все свои знакомства в верхах, чтобы купить сыну место в ней.

— Я распорядился так, чтобы ты мог поехать с ним, Йен. В чине офицера. Я хочу, чтобы ты помогал ему. — Лорд Кэри слегка заерзал на кровати. Видимо, он был сильно возбужден. — Ты должен это сделать. Забудь пока о гордости. Помоги ему стать достойным человеком. Гамильтон должен… должен обрести себя вновь. — Рука лорда Кэри взметнулась и схватила руку Йена. — Поклянись, что сделаешь все возможное, чтобы спасти его.

Йен смотрел на человека, который заменил ему отца, и чувствовал, как в горле зарождался злобный, беспомощный крик. Но он проглотил его. Йен знал, что был в долгу перед лордом Кэри. Более того, он любил его. И если из-за него Гамильтон потерял свое место в семье, то он был просто обязан помочь ему сейчас.

— Я обещаю, — сказал Йен вслух.

Лорд Кэри кивнул и немного расслабился.

— А ты, милая Ева? Ты ведь выйдешь за него замуж и станешь ему хорошей женой? Будешь влиять на него так, как это умеют умные женщины?

Ева ответила не сразу, пристально посмотрев на Йена. Но она глядела на него недолго. Расправив плечи, девушка сказала:

— Я выполню свой долг, милорд, и стану ему самой лучшей женой.

Йен едва сдержался, чтобы не закричать «нет». Но Ева вступила на этот путь очень давно. Она сделала свой выбор, и никакие слова не могли изменить ее решения. Ева выйдет за Гамильтона, даже если он расскажет ей о том, как его друг поступил со своим конем.

Конечно, Йен никогда этого не сделает. Он не погубит ее семью, которая даже еще не была создана.

Лорд Кэри слабо улыбнулся. Его лицо стало умиротворенным.

— Спасибо, дети мои. А теперь идите. Я люблю вас обоих. Простите за то, что мне пришлось потребовать от вас таких клятв. Это моя вина. Мне нужно было любить вас всех одинаково. Но у меня не получилось.

Йен взглянул на Еву. Ее лицо было спокойным и неподвижным, как у статуи. Она не любила Гамильтона. Не могла. И хоть Йен понимал, что Ева никогда уже не станет его женой, но втайне надеялся, что ее сердце все-таки принадлежало ему, несмотря на то что из чувства долга она согласилась выйти замуж за другого.

Да, долг жестоко повелевал ими всеми. Обещание, данное умирающему человеку, было невозможно нарушить.

— Пригласите Томаса и Гамильтона, — проговорил лорд Кэри.

Ева встала, шелестя юбками. Она вышла в коридор, не глядя на Йена и старого лорда. Но по ее напряженным плечам Йен понял, что ее сердце страдало. В один миг она потеряла человека, который стал ей отцом, и свою свободу.

Йен ненадолго задержался в спальне. Он почти видел, как детство ускользало от него, как яркие дни лета гасли, и зима веяла на него ледяным дыханием. Но, как и Ева, он помнил о долге. И собирался исполнить его до конца.

Англия, 1865

Миссис Палмер смотрела на пустой лист бумаги, который лежал рядом с письмом от Томаса Кэри. В нем он сообщал о приезде родственника, желающего во что бы то ни стало повидать Еву. Ее клиент ясно давал понять, что она должна помешать их встрече.

Лорд Кэри, конечно, не знал, что его родственник уже побывал тут. Он и подумать не мог, что этот негодяй обвел ее вокруг пальца и нарушил порядок в ее лечебнице.

Миссис Палмер резко выдохнула, изо всех сил стараясь держать такую примитивную эмоцию, как злость, под контролем. Сейчас ей надо было хладнокровно придумать план мести.

Миссис Палмер потянулась к перу, чтобы написать ответное письмо. В котором, увы, ей придется признать, какую глупость она натворила.

Чувство злобы было знакомо ей давно. И сейчас оно угрожало вырваться из старательно построенной для него тюрьмы. Это чувство требовало крови и расправы за унижение.

Женщина аккуратно расправила лист. Ощутив пальцами его шероховатость, она немного успокоилась. Впереди у нее была цель — поквитаться с Евой Кэри. И заставить ее заплатить душой и телом за атаку на ее уютный мир. А потом уже заняться мерзавцем, который выкрал Еву. Может, она отыщет и ему клетку в лечебнице, где тот будет томиться до тех пор, пока для него не выкопают яму на заднем дворе, рядом с могилами, которые множились с каждым годом. Но, конечно, это была лишь мечта.

С виконтом Блейком так легко не справиться. А вот с Евой — можно. Смерть этой женщины станет хорошим ударом по влиятельному господину, который смог так легко обмануть ее. Но сначала ей надо написать письмо.

Миссис Палмер убрала руки с листа и посмотрела на перо так, будто оно было ей смертельным врагом. Ей было трудно в этом признаться, но она ошиблась, и ошиблась крупно. Это еще сильнее выводило ее из равновесия, потому что она никогда раньше не ошибалась.

Миссис Палмер была уверена, что видит лжецов и мошенников насквозь, ведь ей самой приходилось врать на каждом шагу. Точнее, придумывать искусную полуправду, чтобы успокаивать совесть ее клиентов, которые хоть и были на самом деле жестокими подлецами, но хотели верить, что они все-таки люди, а не звери.

Но миссис Палмер знала, что имеет дело с чудовищами, которые ломали жизни своих близких. Она подчинила их себе, стала сильнее даже самых сильных этого мира. Ее никто не смел и пальцем тронуть. Но вдруг появился человек, который украл у нее пациентку. Его ложь показалась правдой даже для ее опытных ушей, и теперь…

Женщина со скрипом сжала зубы, и от злобы все поплыло у нее перед глазами. Сто соверенов лорда Блейка были слабым утешением. Побег Евы Кэри поставил под удар не только ее безопасность, но и само существование лечебницы. Она не для того пережила своего жестокого мужа, чтобы потерять все из-за женщины, которая зависила от дозы настойки, и ее храброго, но двуличного рыцаря.

Миссис Палмер ничего не оставалось, как спустить на них своих ищеек. Она отодвинула белый лист бумаги и, встав из-за стола, пошла к двери. Миссис Палмер передумала сообщать лорду Кэри, что ее подопечная исчезла. Нет, такое унижение она пока не могла вынести. Прежде чем решиться на такой шаг, надо попробовать другие пути — более жестокие и знакомые ей. И она пройдет по ним до самого конца.

Глава 10

Йен, отправив Дигби за платьем и дорожными туфлями для Евы, еще час бродил по улицам, покрытым грязью вперемешку со снегом. Было очень холодно, но он вернулся в гостиницу, только когда почувствовал, что раздражение и злость ушли. После стольких лет, проведенных в жаркой Индии, Йен уже сомневался, что сможет вновь привыкнуть к климату родной страны.

Он шел, хлопая замерзшими ладонями друг о друга, чтобы разогреть кровь, и вскоре увидел вывеску гостиницы. Железный знак в виде шлема викинга качался и скрипел под порывами ветра. Йен направился туда, ловко обходя зазывавших его торговцев. Местным уличным продавцам явно было чему поучиться у их более настойчивых коллег с базаров Калькутты.

Йен остановился в паре шагов от входа и посмотрел вверх на окна. Он сильно замерз, но медлил входить внутрь. Его останавливало одно чувство, которое он раньше никогда не испытывал. Нерешительность.

Вид Евы, сгорающей от желания принять дозу лекарства, поразил его в самое сердце. А ведь это было только начало, дальше станет хуже. И ему придется лишь наблюдать, зная, что он ничем не поможет ей, пытаться немного облегчить физические страдания. Бог знает, сколько ей придется страдать, прежде чем она освободится от зависимости.

Йен понимал, что сегодня повел себя жестоко. Просто он был готов на все, чтобы уберечь любимую от зла. Даже если оно исходило от нее самой.

Пока Йен стоял на месте, к нему подошла цветочница. Ее поношенные юбки развевались на ветру, а когда Йен повернулся к ней, ее усталое лицо осветилось надеждой. Женщина протянула руку в митенке и сунула ему в лицо растрепанный букет бело-красных цветов.

— Подарок даме, сэр?

Йен уже был готов сказать «нет», но вдруг подумал — а когда Ева в последний раз получала цветы? Он вспомнил грязный двор лечебницы. Ева заслуживала, чтобы в ее жизнь вернулась красота. Кивнув женщине, губы которой были синими от холода, Йен вынул из кармана деньги.

— Я возьму их все, — сказал он.

Женщина подняла голову, обмотанную толстым коричневым платком, из-под которого виднелся серый чепец, и изумленно заморгала.

— Все, сэр? — переспросила она.

Йен кивнул и протянул два соверена. Монеты звякнули, когда он положил их ей на ладонь. Торговка явно не ожидала, что выручит за цветы так много денег. Ее замерзшие губы расплылись в широкой глупой улыбке, обнажая гнилые зубы.

— Спасибо. Большое спасибо, сэр! — воскликнула она.

Йен кивнул, забрал букет и вошел в гостиницу. В холле ярко пылал камин, и он облегченно перевел дух, чувствуя, что быстро согревается. В Англии ему никогда не будет так тепло, как в Индии, но и это не важно.

Встав у порога, Йен стряхнул снег с сапог и пошел к узкой лестнице, размышляя, съела ли Ева что-нибудь или нет. Он надеялся на лучшее, хотя Ева могла выкинуть еду на пол.

Она всегда была упрямой, и в юности это ему нравилось, хоть иногда и злило. Сейчас же Йену оставалось только надеяться, что они не будут воевать друг с другом, и Ева скоро поймет: в ее же интересах выполнять его требования.

Йен очень хотел застать ее спящей. Отдых и еда сейчас были для нее важнее всего. Да, Ева, наверное, лежала на той большой кровати, зарывшись в одеяло. Боже, как он хотел снять с нее эту ужасную больничную рубашку, положить в горячую ванну и смыть боль и усталость с ее тела!

Лорд взял пакеты с покупками и цветы в одну руку, а другой залез в карман и вынул ключ, который дала ему миссис Морлок. Он открыл дверь и вошел внутрь очень тихо, не желая будить Еву, если она все-таки заснула. Но в ту же секунду, как Йен оказался в номере, его словно что-то ударило по голове.

Голубое покрывало на кровати находилось в идеальном порядке. Кресла тоже были пустыми, еда так и стояла на столе, хотя кашу с пола убрали. А Евы в комнате не было.

Свертки и букет выпали у Йена из рук, белые лепестки усыпали ковер вокруг его ног. Он развернулся, чувствуя, как паника застилает ему глаза.

Йен выскочил в коридор и побежал вниз, забыв закрыть дверь.

— Миссис Морлок! — стал звать он хозяйку.

Разве Томас мог так быстро выследить их? Или это ищейки миссис Палмер забрали ее?

— Миссис Морлок! — опять закричал Йен, когда сбежал по лестнице в общий зал на первом этаже. Там было пусто, его прерывистое дыхание заглушало тиканье больших настенных часов.

Откуда-то сбоку появилась хозяйка. Женщина торопливо шла к нему, лицо под чепцом улыбалось.

— А, мистер Блэктауэр! — воскликнула миссис Морлок.

Увидев ее, Йен тут же остановился.

— Где Ева? — воскликнул он.

Пожилая женщина продолжала улыбаться, но ее брови слегка нахмурились.

— Миссис Блэктауэр? Она вышла на улицу.

— Что? — Сердце бешено забилось, заглушая своими стуками панику, которая охватила его. Йен едва сдержался, чтобы не закричать во весь голос, как он делал это на плацу, когда обучал солдат маршировать в строю.

— Да, — подтвердила миссис Морлок. — Ваша супруга ушла с час назад. Взяла у меня платье и зимнюю накидку.

Пожилая женщина явно растерялась, даже стала говорить медленнее. Нерешительно пожевав нижнюю губу, она добавила:

— Миссис Блэктауэр уверила меня, что дело очень важное.

Йен взглянул на дверь. Ева ушла с час назад. И еще не вернулась.

— Она что-нибудь говорила?

Паника в его голосе стерла улыбку с лица миссис Морлок.

— Она сказала, что ей нужна аптека. Молодая дама больна, да?

Йен закрыл глаза. Боже, почему он сразу не догадался, что так и случится? Только последний дурак мог оставить Еву одну в такой момент.

— С ней все в порядке, — успокоил Йен хозяйку. — Я перепутал, она правда собиралась выйти.

Миссис Морлок опять заулыбалась, хотя взгляд оставался немного напуганным.

— Значит, все хорошо, да? — Она с довольным видом скрестила руки на груди. — Я этому очень рада.