Глава 7

Англия, 6 лет назад

Йен привстал на стременах, низко наклонившись и подпрыгивая в такт движению своего жеребца, который изо всех сил бил копытами по твердой, поросшей ярко-зеленой травой земле.

Йен чувствовал вкус ветра на губах.

Вдалеке виднелись два дерева, за которыми располагался финиш и толпа зрителей, которых собрал лорд Кэри. Люди подбадривали его криками. Конь Йена по кличке Дракон почувствовал возбуждение последних минут скачки. Он рванул вперед, и Йен рассмеялся от переполняющей его радости, которая появлялась всякий раз, когда ему удавалось слиться воедино с таким прекрасным созданием, как его белоснежный скакун. Жеребец шел идеально ровно, его грива развевалась на ветру, а сердце Йена бешено билось от огромной скорости.

Сзади, на расстоянии двух лошадиных крупов, шел Гамильтон. Он что-то крикнул ему, и хотя Йен не мог расслышать слова, напряжение в его голосе не мог перекрыть даже грохот копыт. Ветер сильно бил в лицо, и Йен прищурил глаза, чтобы сфокусироваться на финише. На победе. Впереди толпа махала ему, их крики сотрясали воздух. Йен наклонился еще ниже, его щека почти касалась гривы Дракона.

— Давай, мальчик, — подстегнул его Йен, — быстрее.

После этих тихих слов жеребец вытянул шею, ускорил бег и буквально пролетел то расстояние, которое отделяло их от победы. Когда они промчались между двух деревьев, приветственные крики стали еще громче. Йен увидел сияющее лицо лорда Кэри. Его широкую улыбку обрамляла седая борода. Пожилой мужчина крикнул не очень аристократичное, но победное «ура», потом поднял шляпу и замахал победителю.

Йен чуть натянул поводья, и Дракон тут же перешел на медленный шаг. Йен похлопал жеребца по изящной шее.

— Спасибо, Дракон, — сказал он.

— Молодец! — воскликнул лорд Кэри, подходя к статной лошади. — Молодец, — повторил он, ступая рядом.

Вокруг толпились люди, желающие поздравить его, и Йен устало, но с радостью улыбался им. Главное, что ему удалось получить одобрение лорда Кэри.

— Спасибо, сэр, — сказал Йен ему.

— Ты всегда был быстрее Гамильтона, — громко заявил лорд Кэри. — Ему не стоило и пытаться обогнать тебя.

Хотя сердце Йена восторженно забилось от похвалы, последние слова лорда ему не понравились. Он обернулся и увидел Гамильтона. Его друг с мрачным выражением лица медленно ехал от финиша.

— Он скакал хорошо, — сказал Йен.

Лорд Кэри махнул на это рукой и сказал:

— Да, Гамильтон старался. Но он не понимает лошадей. Во всяком случае, не так, как ты, мой мальчик.

Йен замер, сидя в седле, чувствуя, как страх леденит его душу. Он не хотел своей победой унизить Гамильтона. Но, похоже, именно так и случилось.

Щеки друга были красными. Казалось, он даже стал ниже ростом.

— А мной ты не гордишься, отец? — спросил Гамильтон, подъехав к ним.

Лорд Кэри на мгновение замешкался, словно искал подходящие слова.

— Ну конечно. Разумеется. Но Йен сегодня…

И он смолк. Однако всем и так было ясно, о чем сейчас думал старый лорд.

Толпа зрителей стала постепенно расходиться. Люди небольшими группами, оживленно беседуя, шли к дому, желая попробовать сидра и пирожных. Только несколько любопытных глаз решили понаблюдать за тем, что еще скажут друг другу отец, сын и его воспитанник.

Дракон нервно переступил с ноги на ногу, и Йен погладил его шее. Гамильтон тяжело сглотнул, явно стараясь сдержать эмоции. Но его глаза предательски заблестели от слез.

— Я пытался, отец.

— Ну конечно. — Лорд Кэри глянул в сторону. — Как и всегда.

— И у меня никогда не выходит, — горько произнес Гамильтон.

— Не надо, — попробовал прервать их Йен, крепче ухватив поводья. — Ты знаешь…

— Что? — отрезал Гамильтон. Его гнедая лошадь, чувствуя волнение седока, начала танцевать под ним, и он сильно натянул поводья, осаживая ее. — Что ты всегда будешь лучше меня? Во всем?

— Хватит, — мрачно сказал лорд Кэри. — Извинись перед Йеном.

Глаза Гамильтона вспыхнули.

— Мне? Извиняться?

Лорд Кэри медленно выдохнул, а потом заявил:

— Йен не виноват в том, что ты скачешь хуже него.

— Отец…

— Перестань. Ты проиграл. — Взгляд старого лорда стал суровым. — Не позорься. И сотри эти проклятые слезы с глаз. Подумать только, передо мной почти взрослый мужчина!

— Но отец…

— Я не хочу слышать твоих оправданий. Иногда я жалею…

У Гамильтона побелели губы.

— О чем? — Он перевел взгляд на Йена. — Что твой сын я, а не он?

Лорд Кэри отвернулся. Ему нечего было возразить, и молчание говорило лучше всяких слов.

Йен всегда мечтал именно об этом. За годы, проведенные в семье Кэри, он пролил немало пота и слез, желая доказать всем, что он достоин стать частью этой семьи и заслуживает любви старого лорда. Но он никогда не хотел занять место Гамильтона.

— Мне все ясно, — кивнув, сказал его друг.

Лорд Кэри продолжал молчать. Йен начал было говорить, но Гамильтон развернул лошадь и поскакал в сторону небольшого холма неподалеку.

Йен посмотрел на человека, которого он уважал все эти годы.

— За что вы с ним так? — спросил он.

— В нем есть какая-то слабость, — ответил лорд Кэри. — Что-то опасное. Он должен знать об этом.

— Гамильтону отчаянно нужно, чтобы вы уважали его.

— Он должен заслужить мое уважение. Если…

В воздухе прогремел выстрел пистолета. Дракон подпрыгнул, его уши повернулись в сторону холма.

У Йена все перевернулось внутри. Он сжал бедрами бока жеребца, и тот поскакал вперед. С каждым ударом копыт паника все сильнее охватывала его. Лорд Кэри обошелся с сыном слишком жестоко. Он всегда знал, как важно было для Гамильтона выглядеть сильным в глазах отца.

Оказавшись на вершине, Йен приготовился к худшему. Но, несмотря на это, от увиденного у него перехватило дыхание, а глазам стало больно, словно представшая им картина обожгла их.

Гамильтон стоял, рыдая, вытянув одну руку вперед. В ней был зажат пистолет. Его конь лежал на земле. Зеленая трава вокруг гнедого жеребца была запачкана кровью.

Дракон жалобно заржал, тряся головой и нервно переступая ногами.

— Что ты наделал?! — воскликнул Йен.

Он спрыгнул вниз и побежал к несчастному животному.

— Он меня подвел, — всхлипывая, ответил Гамильтон.

Йен провел рукой по этому прекрасному созданию, которое еще минуту назад было полно жизни и освещало своим присутствием божью землю. Теперь его глаза, обрамленные длинными ресницами, погасли, а из стройного тела ушла та волшебная сила, которая горячила ему кровь.

— Подвел тебя? — переспросил Йен, чувствуя, как начинает пылать от злости. Почему всегда страдают невинные?

— Я должен был победить.

Йен закрыл глаза, чувствуя, как тело коня остывает под его руками. Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы ответить спокойно:

— Я знаю.

— Но победил ты.

Йену показалось, будто земля ушла у него из-под ног.

— Да.

— Ты всегда побеждаешь.

Йен поднял на Гамильтона глаза. Он хотел увидеть друга, который помогал ему справляться с детскими горестями, третьего члена «веселой банды». Но перед ним стоял незнакомец. Человек, убивший невинное животное, чтобы справиться с завистью и злостью.

— Как ты мог? — с трудом выговаривая слова, спросил Йен.

— Как я мог? — эхом отозвался Гамильтон. — Задай этот вопрос себе. Ты украл у меня отца. Пока ты тут, он никогда не полюбит меня. Неужели тебе это непонятно?

— Хочешь, чтобы я ушел? — изумленно спросил Йен. Они всегда были вместе, с того самого дня, как его десять лет назад привезли в Керриган-Холл.

Гамильтон замялся, а потом ответил:

— Нет. Сколько бы я на тебя не злился, мне и в голову не придет желать, чтобы ты ушел.

Йен закрыл на мгновение глаза, потом нежно коснулся лбом шеи убитого жеребца.

— Покойся с миром, мой друг, — шепнул он.

Йен медленно встал и, указывая на коня Гамильтона, сказал:

— Ты знаешь, это все меняет.

— Что именно? — не понял его друг.

— Вот это. — Он указал пальцем на пистолет в руках Гамильтона. — То, что ты сделал. Это все меняет. Ты становишься другим человеком, которого я не знаю. И не хочу знать.

Глаза Гамильтона вспыхнули.

— Йен…

— Нет. Я… — Слезы защипали его глаза. — Ладно, я постараюсь забыть об этом. Мы должны начать сначала. Ради тебя и меня. Ради нашей дружбы.

— Я знаю. — Гамильтон кивнул головой. — Я обещаю. — Он сглотнул, его лицо стало пепельно-белым. — Обещаю, что исправлюсь. Не знаю, как, но я добьюсь, чтобы ты и отец гордились мной.

Йену хотелось закричать, что не это было важно, а его, Гамильтона, честь. Но почему-то он чувствовал, что друг не стал бы слушать его возвышенные рассуждения.

Сейчас Гамельтон смотрел куда-то вдаль, мучимый демонами, которых даже Йен не мог увидеть.

Англия, 1865 год

Они приехали в Йорк на рассвете. Небо опять поглотили тяжелые тучи, которые предвещали снегопад. Йен выглянул в окно, потом перевел взгляд на Еву. Скоро карета остановится на постоялом дворе под названием «Оружие викинга». Место было не самое лучшее, но зато там они точно не могли встретить каких-нибудь знакомых из своего круга.

Колеса экипажа стучали по обледеневшей мостовой, проезжая мимо средневековой стены, которая когда-то защищала Йорк от набегов соседей. В такой ранний час город встречал их неприветливой тишиной. Наверное, в центре Йорка уже звучали крики уличных торговцев. Но в этой неприметной части города нужно было приложить усилие, чтобы обнаружить прохожего.

И хотя люди попадались им так редко, Йен видел, какое впечатление производил на них облик Евы. Любой детектив мог с легкостью проследить путь женщины с такими короткими волосами, как у нее. Так стригли только тех, кто сильно болел, а такие дамы, конечно, не разъезжали по городу рано утром.

Йен начал волноваться. Излишнее внимание им было сейчас совсем не нужно. К счастью, кучер скоро нашел нужную гостиницу. Коляска остановилась, и слуга Йена спрыгнул на землю. Послышался звук раскладываемых ступеней, а это означало, что пора выходить. Йен слегка толкнул Еву, но она не двигалась, глубоко погруженная в сон.

Йен очень хотел, чтобы она отдохнула подольше. Но он вряд ли сможет незаметно войти в гостиницу, если будет нести Еву на руках. Проще было сразу встать посреди главной площади и прокричать, кто они такие и откуда взялись.

— Ева? — позвал ее Йен.

— М-м-м… — пробормотала она.

Йен погладил ее по руке, наслаждаясь прикосновением к ее коже. Много лет он мог только мечтать о ней. Теперь Йену хотелось обнять Еву и долго не отпускать, чтобы осознать, что она была реальностью. Чувство зашевелилось в его сердце, неуместная любовь к женщине, которая лежала перед ним. Даже этого легкого прикосновения хватило, чтобы у него бешено забилось сердце. Теперь Ева была под его защитой, и ему следовало опекать ее так, чтобы ни один мужчина больше не причинил ей зла.

Йен осторожно провел пальцами по плечу Евы, борясь с желанием погладить ее по щеке. Но он боялся испугать свою возлюбленную.

— Просыпайся, — сказал Йен.

— Не хочу…

Йен ласково снял пальто, покрывавшее хрупкое тело Евы.

— Мы приехали. Хочешь поесть?

Она поежилась от холода, руки начали искать пропавшее покрывало.

Йен взглянул на своего кучера, Дигби, который стоял за дверью. Слуги давно стали частью его существования. В Индии он обходился одним денщиком, но теперь… Теперь Йену пришлось вновь привыкать к жизни человека его положения, где его все время сопровождают внимательные взгляды многочисленных лакеев. Дигби и еще двое мужчин в ливреях, имен которых Йен не помнил, вытянули шеи, пытаясь разглядеть Еву из-под своих широкополых шляп темно-золотого цвета. Конечно, их поразили события прошлой ночи и новая странная спутница хозяина.

Рядом с дверью находился только Дигби, те двое держались на почтительном расстоянии. Йен бросил на Дигби, который стоял неподобающе близко, недовольный взгляд. Мужчина тут же отпрянул.

— Пойдем, Ева, — более твердым голосом сказал Йен, стараясь избавиться от неловкого чувства, которое вызывали в нем эти трое, готовые выполнить любую его прихоть, поклониться, когда надо, и приветливо улыбаться при каждом взгляде, и с таким же рвением потом сплетничать между собой о нем и судить его поступки. — Поспишь на кровати.

Ева лишь сильнее свернулась на мягком сиденье.

Да уж, было бы гораздо проще, если у него было право просто взять ее на руки и отнести в гостиницу.