— Это я понимаю, — отозвался Олег, — но все равно меня мучает подозрение...

— Какое подозрение? — испугалась Галя.

— Да ты просто хочешь сэкономить наши деньги. Зачем, Галка? Мы с тобой не так бедны, чтобы не позволить себе хоть раз в году полноценный отдых...

— Но ты в этом году тоже поехал в глухую деревню, — уличила его Галя.

— Я — другое дело, я с сыном...

— А я сама с собой... Мне самой себя будет вполне достаточно...

Чтобы окончательно убедить Олега в том, что она в самом деле едет в деревню, Галя даже взяла билет на поезд «Тихий Дон». Она знала, Олег обязательно захочет ее проводить: от этого ей действительно не удалось отбояриться.

Галя вышла из поезда на первой же остановке, в Калуге: потеряв два лишних часа, пересела на электричку в Москву и поздней ночью оказалась наконец у Вацлава.

Вацлав изо всех сил старался придать себе обычный, независимый вид, но из него так и била неудержимая, мальчишеская радость, чистейший восторг.

Он, как сумел, подготовился к их встрече.

Прибрал квартиру, прикупил несколько тарелок. «Раз уж тебе это так необходимо», — прокомментировал он. В нескольких литровых банках стояли белые и красные гладиолусы... Купил вина, торт, буженину, пиццу и — что самое удивительное — вручил Гале пачку денег.

— Изо всех сил старался удержать себя, чтобы не потратить. — Всем своим шутливо-скорбным видом он намекал на величину принесенной им во имя любви жертвы. — Раз уж тебе необходимо сносное питание... Пересчитай, хватит нам тут на месяц?

— Хватит, — совершенно счастливая, сказала Галя.

Под столом на кухне стояли два старых телевизора — «Рекорд» и «Юность», очевидно кем-то выброшенные.

— Да, — подтвердил Вацлав. — Один я притащил с нашей помойки, другой — с соседской... Будем смотреть телевизор, чтобы ты время от времени от скуки не сбежала...

— А они показывают?

— Ну да! — фыркнул Вацлав. — Но у меня они станут показывать!

Галя решила, что это шутка, но утром, открыв глаза, увидела Вацлава, сидящего на полу с отверткой в руках. Оба телевизора уже были разобраны на детали.

— Неужели ты рассчитываешь что-то сделать? — Подперев голову ладонью, Галя с удовольствием наблюдала за его движениями.

— Сделаю, — коротко ответил Вацлав.

— У тебя есть техническое образование?

— У меня есть талант и опыт. Я всей нашей общаге магнитофоны чинил. Даже преподаватели ко мне обращались... Один доцент, владелец японской аппаратуры, особенно убивался, после того как меня отчислили... Ребята говорили, он заступаться за меня ходил... У меня золотые руки, я тебе еще не говорил?

— Как-то не упоминал.

— Золотые. При желании я могу самолет собрать. Ты меня еще не знаешь...

— Это точно, — согласилась Галя.

К вечеру телевизор, рожденный из «Рекорда» и «Юности», действительно заработал.

Первое, что увидела Галя по питерскому каналу, было лицо Федора Ступишина...

— Стоп! — Она схватила Вацлава за руку. — Не переключай. Это мой одноклассник, помнишь, я тебе о нем говорила, тот, который хотел мне раскрыть глаза на нашу державу...

— Теперь он их раскрывает миллионам телезрителей, — добродушно заметил Вацлав. — Ничего мужик, хорошее лицо... Ты уверена, что это он?

— Конечно, Федор изменился, но это он... Вруби звук.

— Да брось ты. Что, еще не наслушалась всех этих разоблачений и обличений? Они все этим занимаются, сейчас все подались в правдолюбцы. Тот парень, из-за которого меня из университета выгнали, тоже, между прочим, с экрана не слазит. Где только все они были раньше...

— Федор и раньше так думал, — вступилась Галя.

— Думать — не говорить, — пожал плечами Вацлав, — за думы в тюрьму не сажали... Это все сплошной самообман. Якобы очищение. Это внешнее очищение, если только, конечно, и оно имеет место, если это не очередная провокация — каждого из нас надо изнутри промывать. Каждого. Только уж не знаю чем, какой такой светоносной истиной. Но что не этой — точно. Кому это теперь нужно — Бухарин, Лысенко... Это чтобы в самих себя не заглядывать...

— Как это — кому? — возмутилась Галя. — Мне нужно! Должна же я знать настоящую историю моей родины!

Вацлав хмыкнул:

— Да? И что ты для себя выяснила? Какой же была история?

— Она была кровавой, — сказала Галя.

— Чтобы это знать, телевизор не нужен, — заметил Вацлав. — Достаточно одной сегодняшней газеты, чтобы прочитать в ней всю историю человечества... Держись подальше, Галя, от всей этой суеты с правдой-маткой. И насчет родины не проявляй сугубой озабоченности. Твоя родина — я. И я тебя отсюда однажды увезу.

— Куда это? — поинтересовалась Галя.

— Куда обещал, на виллу, поближе к океану. Только сначала мне ею надо обзавестись, а потом я тебя увезу.

— Я тоже хочу принять участие в выборе виллы для себя...

— Положись на мой вкус, — серьезно заявил Вацлав. — Будь спокойна, я не подведу нас обоих... Главное в этом деле — пейзаж из окна, горизонт, облака, отсутствие новостей... так называемых... Ты только подожди немного, ладно?

— Ладно, — засмеялась Галя.

На другой день Вацлав сказал:

— Тебе сегодня придется немного поскучать без меня. Приезжает мой учитель из Феодосии.

Галя навострила уши.

— И мне надо его встретить, — продолжал Вацлав. — Это не займет много времени.

— Ну да, не займет, на Казанский вокзал переться, — жалобно сказала Галя.

— На Курский. Часа три поскучаешь...

— Значит, твоему учителю тоже ничто человеческое, вроде курорта, не чуждо?

— Не чуждо, — равнодушно подтвердил Вацлав.

Галя уже знала все, что хотела узнать.

Ей необходимо было взглянуть на этого учителя — учителя чего? — ломала она себе голову, жизни, что ли... Судя по уважительному тону Вацлава, дело обстояло именно так. Значит, тем более ей нужно увидеть этого человека, попытаться понять, что связывает его с Вацлавом.

Около пяти часов Вацлав стал собираться.

— Дай денег на такси, — попросил он.

— Не дам, — отрезала Галя. — Это теперь мои деньги. Ты сам так сказал.

— Тебе же хуже, — пробурчал Вацлав. — Я буду дольше отсутствовать.

— Ничего, я поскучаю, — заверила его Галя.

— Посмотри телевизор. Может, твоего правдолюбца Федора покажут.

— Непременно, — пообещала Галя.

Как только за ним закрылась дверь, Галя подскочила к сумке, в которой были вещи, собранные «для глухой деревни», натянула на себя джинсы, свитер, взяла деньги и выбежала из дома.

Она добралась на такси до Курского вокзала довольно быстро, наверняка быстрее Вацлава, которому надо было пилить автобусом и метро с двумя пересадками, успела посмотреть табло — расписание прибытия поездов, выяснить, на какой путь прибудет поезд из Феодосии, и нырнула в подземный переход.

Галя нашла укрытие за киоском «Мороженое». Отсюда было видно всех пассажиров, идущих с поезда. Мимо нее незамеченными они не пройдут. И в самом деле, как только объявили прибытие поезда, Галя заметила Вацлава, прошедшего мимо киоска.

Тогда она осторожно высунулась, чтобы проверить, удастся ли ей затеряться в толпе встречающих.

Вроде бы должно получиться. Галя пошла следом за большим семейством, спрятавшись за спиной отца с ребенком на руках.

Подошел поезд.

Галя притормозила вместе с отцом семейства у того же вагона, возле которого стоял Вацлав.

Только бы он не оглянулся.

Он не оглянулся.

Тот человек вышел из вагона, и Вацлав сразу устремился к нему.

За несколько секунд, что Вацлав принимал сумку из рук «учителя», Галя успела хорошо разглядеть его.

Впрочем, одного взгляда было достаточно, чтобы лицо арабского типа с вывороченными губами и рубцом на скуле врезалось ей в память...

Галя обошла состав, немного подождала и, озираясь, кинулась на привокзальную площадь, поймала такси и добралась до дому раньше Вацлава.

Она все время думала о том человеке.

Ужасная физиономия, жесткая, даже свирепая... Конечно, сейчас такое время, что подобные типы повылазили из нор, где раньше скрывались, из всяких там подпольных цехов, легализовались и действуют уже сообразно закону. Но почему бы тогда Вацлаву не рассказать ей подробнее об этом человеке, почему он отделывается от ее вопросов общими фразами? Чем он занимается, в конце концов, вернее, чем занимается вместе с ним Вацлав? От подобных типов за версту разит криминалом... Интересно, кто он по национальности? Араб? Турок? И почему, увидев его, Галя сразу почувствовала опасность?

Пока Галя размышляла, сообщить ли Вацлаву о том, что она выследила его, явился сам Вацлав.

Она решила рискнуть:

— Встретил?

— Ну, — подтвердил Вацлав. Ясно было, что он больше не намерен распространяться на эту тему. — А ты как? Кино смотрела? Федора показывали?

— Нет, не смотрела.

— А что же ты делала?

— За тобой следила.

— Ты? За мной? — удивился Вацлав.

— Я видела этого человека со шрамом вот здесь. — Галя указала на скулу.

— Ну ты даешь...

Реакция Вацлава на ее сообщение была довольно вялой, и это ободрило Галю и вдохновило на дальнейшие расспросы.

— Кто он такой? У него уголовная рожа.

— Как же ты меня выследила, Мата Хари?

Галя подробно объяснила. Вацлав, казалось, с удовольствием слушал ее.

— И зачем тебе это все нужно было?

— Я заподозрила, что ты встречаешь женщину, — соврала Галя.

— Ревнуешь, что ли? — прищурился Вацлав.

— Ну.

— Не ревнуй. Я не из тех, кто лжет женщине. Если когда-нибудь встречу другую — немедленно поставлю тебя в известность.

Эти слова, произнесенные насмешливым тоном, переключили внимание Гали на совершенно другие вещи. Как она впоследствии жалела об этом!

— Ты? Другую? — возмутилась она.

— Я, другую, — поддразнил ее Вацлав.

— Так вот — я этого дожидаться не буду, не надейся! Я тоже встречу другого! — выпалила Галя.

— Черта с два! — высокомерно отозвался Вацлав.

— Нет, так и будет, — убежденно ответила Галя. — Обязательно встречу другого и закручу с ним роман.

— Если что узнаю, пристрелю как собаку, — спокойно пообещал Вацлав.

— Да-а? Из чего же это ты меня пристрелишь?

— Из кольта. У меня есть кольт. Уложу на месте. — Некоторое время они злобно смотрели друг на друга. Лицо Вацлава перекосила ухмылка. — Кстати, это не шутка.

— Не шутка, что у тебя есть оружие?

— И что я из него тебя пристрелю как собаку, если ты мне изменишь.

Они снова как будто сцепились взглядами. В голове у нее промелькнула мысль: «Вот сейчас мы точно похожи, как брат с сестрой». И вдруг они оба расхохотались и обнялись.

— Почему же ты меня к мужу не ревнуешь?

— Ты ж его встретила раньше, чем меня. Тут ничего не поделаешь. Поживи с ним пока, пусть присматривает за тобой, пока я тебя не заберу...

— На виллу?

— На виллу!


Чем больше времени проходило с момента отъезда Гали в деревню, тем больше мучили Олега сомнения относительно этой самой «глухомани».

За время их совместной жизни он хорошо изучил Галю. Она всегда казалась ему очень ясной, не способной держать камень за пазухой, плести паутину лжи, вести какую-то утонченную, хитрую игру.

Последнее время, незадолго перед отпуском, в ее настроении преобладала какая-то нервозность, будто она чего-то боится... или с чем-то борется. Олег незаметно приглядывался к жене, скрывая нараставшую тревогу. Прежде Галя любила его общество, но теперь он замечал, что тяготит ее. Если он был в комнате, она норовила уйти на кухню или запиралась в ванной. Олег стал припоминать, когда заметил в ней это необычное состояние.

Похоже, все началось с той ночи, которую она провела у Веры...

У Веры ли?

Ничего не могло быть проще, чем снять трубку, позвонить Вере и справиться у нее самой относительно той ночи. Но, во-первых, Олег кое-что слышал о женской солидарности в критических случаях, во-вторых, он не хотел поставить Галю или себя самого, в случае если она тогда действительно была у Веры, в неловкое положение.

Да, именно с той ночи все и началось...

В глазах ее появилось какое-то не виданное им прежде смятение, страдание, страх. Может, это от усталости. Так он думал тогда. Но Галя — женщина здоровая, и график работы у нее обычный. Ну конечно, к концу года усталость накапливается... Еще у него временами возникало ощущение, что Галя его не слышит, отвечает, ориентируясь по его интонации, иногда невпопад. Если бы Олег, как школьный учитель, подымающий с парты нерадивого ученика, вздумал переспросить ее, о чем он только что толковал, вряд ли получил бы вразумительный ответ.