Маргарита Южина - Любовь под развесистой клюквой

– Какие ноги? Я – мотылек! – вжилась в роль Тоня.

– Ну, блин... а ноги такие здоровые тогда откуда? – не унимался Глеб.

Видимо, ноги и помешали в очередной раз легко приподнять партнершу, и Глеб резко опустил ее прямо перед собой. Уж если до этого Тоня была к нему непростительно близко, то сейчас...

– Зоя! Налей мне чаю! – не выдержала мудрая Елизавета Аристарховна их напряженного молчания.

– Пусти... – пролепетала Тоня, боясь, что он ее послушает.

Глеб тряхнул головой и разлепил руки, которыми крепко прижимал Тоню к себе.

– А знаешь, – опомнился он и повесил на губы свою привычную усмешку, – твой будет доволен. Ты молодец.

– Он уже давно доволен, и даже без меня, – пробурчала Тоня, одергивая задравшуюся кофту. – Я ж тебе говорила: у него роман с партнершей.

– Помню, но ведь я пообещал...

– Отвези меня домой, – неожиданно попросила Тоня.

Она больше не могла слушать рассуждения Глеба о том, как он старательно тренирует ее для Генаши, которому Тоня не нужна никакая!

– Хорошо, только надо предупредить Елизавету Аристарховну, – пожал плечами Землянин. – Елизавета Аристарховна! Сегодня время у нас уже поджимает, когда следующий урок?

Дама назначила им урок на послезавтра.

– Вот и хорошо, а то у меня завтра серьезные дела, – с облегчением выдохнул Глеб, и Тоня скривилась – мог бы настолько откровенно не радоваться.

И все же он сумел поднять настроение. Уже когда она, выйдя из машины, направилась к своему подъезду, он ее догнал и громко чмокнул в щеку:

– Скажи, что мы молодцы, верно? – а его глаза вытворяли черт знает что.

– Угу... – счастливо кивнула она и понеслась домой, перескакивая через две ступеньки.

Геннадий с Лалой валялись на диване и щелкали пультом телевизора. Однако при появлении Тони вскочили и встали в третью позицию – Тоня должна была видеть, что пара уматывается вусмерть и, конечно же, кроме как о танцах, думать ни о чем не может. Делалось это для того, чтобы хозяйка дома, пожалев старателей, немедленно кинулась к плите.

– Гена, здесь ты выходишь на передний план! – командовала Лала под какую-то нудную мелодию. – И опять ты! А тут я пошла! И пошла-пошла-пошла...

– Тебе, Клавка, полета не хватает, – чуть склонив голову, невольно выдала Тоня. – Ты будто бы не ноги ворочаешь, а бетонные сваи.

– Что-о? – споткнулась на месте Лала. – Гена! Что такое несет твоя... эта тетка? Она меня будет учить? Она? Меня? Геннадий! Либо ты с ней разберись, либо... отправляйся на город вместе с ней. А я прошу пардона!

Геннадий выгнулся дугой и пошел на Тоню хилой грудью.

– Антонида! Нам надо объясниться!

– А-а, вон как, – усмехнулась Тоня. – А я думала – вам поесть надо.

– Одно другому не мешает! – резонно заметил бывший супруг и демонстративно уселся за стол. – Антонида! Ты сильно изменилась! Ты стала... невыносимой! Нет, я прекрасно понимаю, твое душевное спокойствие нарушил наш развод, но помилуй! Нельзя же на меня сердиться из-за того, что я люблю все прекрасное! Я танцор! Артист! И должен принадлежать народу!

– Ой, да пусть тебя имеет, кто хочет, – бросила Тоня, но вовремя схватила себя за язык. – Гена, я только в том смысле, что...

– Вот! Вот она – женская ревность! – торжественно провозгласил Геннадий.

– Гена! – настойчиво звала из гостиной Лала. – Почему она передо мной не извиняется? И вообще, поторопись! Мы еще должны отточить парочку движений!

– Да отточи ты что-нибудь одна! – не выдержал несчастный партнер.

Лала решила показать характер – завыла в голос на манер платных плакальщиц, хлопнула дверью и удалилась.

На ее уход Геннадий не отреагировал, сейчас куда интереснее было поучать супружницу.

– Вот ты ревнуешь меня... ревнуешь-ревнуешь, думаешь, я не вижу? Ты не кормишь меня, как раньше...

– Так раньше ты хоть какие-то деньги приносил.

– ...не покупаешь мне пену для бритья, у меня уже кончились все целые носки! И почему у нас дома нет фруктов? Сейчас как раз пошли дешевые арбузы!

– Так вы же живете с Лалой! Пусть она и беспокоится о носках и арбузах!

– А я тебе еще раз говорю, – скалился ветреный муж. – Ревность никого не красит. И потом, я пока ничего... не решил с Лалой. Она только сейчас сообщила мне, что у нее, оказывается, где-то имеется взрослый сын! И на кой леший мне такое приданое? Это ж... с ним же надо налаживать какие-то отношения!

Тоня вздохнула:

– Да какие отношения? Лично он Лалу матерью не считает.

– Ты сейчас мне наговоришь, – недоверчиво сощурился Геннадий. И уставился на Тоню, ожидая долгого рассказа.

Но она ничего не стала говорить. Не ее это тайна, а значит, рыться в ней незачем.

Тоня прекрасно знала, что за история произошла у Клавы с сыном.

Первый раз Клавдия выскочила замуж очень рано. Супруг, Евгений Андреевич, был уже в годах, что называется, пожил, и страшно хотел ребенка. Во-первых, боялся не успеть дитя на ноги поставить, а во-вторых, наивно полагал, что ребенком привяжет младую жену к дому и та перестанет носиться по дискотекам и друзьям точно угорелая. Только и Клавочка понимала, ребеночек появится – все! Прощай, молодость, свобода и краса. Здравствуй, нудный муж и грязные пеленки! Можно подумать, она замуж бежала из-за детей! Да ей жить было негде! И не на что! Вот оттого и в жены выскочила. А это еще не повод для рождения ребенка! Но Евгений Андреевич поставил вопрос ребром: либо дети, либо развод. Пришлось родить. Получился весьма славный мальчишка – Юрик. И заботился о нем Евгений Андреевич, и баловал его, и любил свою кровиночку без меры. А супругу просто заваливал подарками. И все было бы безоблачно, если бы Юрик не заболел. Серьезно. Срочно понадобился донор, и лучше всего – родной отец. Тут и выяснилось, что Евгений Андреевич в доноры не подходит.

– Это как же, получается, что отец не я?! – гремел несчастный.

Пришлось Клавочке сознаться, что в рождении Юрика принимал участие один ее пылкий воздыхатель, некий Болтунов. Еле удалось откачать Евгения Андреевича. Сына требовалось спасать, и Болтунов был найден.

Но и он не подошел в доноры к бедному мальчонке. Тогда Клавочка призналась, что Болтунов не единственный ее поклонник, был еще и некто Петрищев. Потом оказалось, что отцом Юрика могут по праву себя считать еще двое товарищей. И только после каким-то чудом выяснилось, что мальчика по халатности медперсонала подменили в роддоме. Ребенка удалось спасти, но семья погибла. Тоня слышала, что Евгений Андреевич воспитывает теперь и родного сына, и Юрика, а Клавочка, успешно отвоевав себе квартиру, осталась снова незамужней девицей. История некрасивая, и зачем надо было Лале говорить про сына, который ее и матерью-то никогда не звал.

– Ну расскажи же, расскажи! – теребил Гена. – Может быть, я тогда наконец определюсь, кого предпочесть: тебя или Лалу!

– Поздно, – вздохнула Тоня. – Я сама все определила. Оставайся с Клавой, а я... а у меня...

– У тебя появился мужчина?! – выкатил рыбьи глаза супруг. – И кто он? Наш электрик? Дворник дядя Антон?

– Нет, – усмехнулась Тоня. – Это прекрасный, самостоятельный, честный, настоящий человек! И если... ну, в общем, остальное тебя не касается.

– Позвольте! – поднялся на дыбы Генаша. – Еще большой вопрос, соглашусь ли я!

– Это уже не вопрос, – отмахнулась Тоня и направилась к телефону. Она не могла ждать утра, чтобы поговорить с Мариной. Не терпелось рассказать, как прошел первый день танцев. Как смотрел на нее Землянин, как он прижимал ее к себе, какие были у него глаза...

Уже через минуту Тоня сидела у себя в спальне и, захлебываясь словами, говорила:

– Маринка! Ты с ума сойдешь! Я как бабочка! А музыка... И он меня к себе так близко-близко!..

Следующее занятие у Елизаветы Аристарховны было еще сказочнее. Глеб сразу же уверенно привлек к себе Тоню и вообще хватался за нее даже тогда, когда не требовалось.

– Глеб! Ну что ты за нее уцепился? – ругалась строгая хореограф. – Сейчас вовсе не надо отрабатывать парные движения. Вы должны хоть по отдельности чему-то научиться. Тося, девочка моя, смотри на ногу – р-раз! И пошла вверх! Правильно! Она тебя лягнула. А потому что ты опять подошел к ней непростительно близко! Тося! Р-раз! Глеб! А у тебя где ноги?! Да отойди ты от своей партнерши!

– Не могу! – оправдывался Землянин. – Она без меня такого наворотит! Вон ногами как разбрасывается! А давайте я с этой стороны пристроюсь...

Тоня только тихонько фыркала, краснела и стреляла глазами – ей вовсе не хотелось, чтобы Глеб куда-то там отходил. Она же и шла сюда только за тем, чтобы быть ближе к нему. Так что все идет по плану.

– Тоня! Куда ты уставилась! Тут же я! – по-мальчишески дурачился тот. – Будешь воротить нос, я тебе подножку поставлю...

– Глеб! – тут же реагировала педагог. – Что за шепотки? Сейчас надо работать! Тося! Нога пошла назад... дальше... ну, выше поднимай!

– Она не умеет, можно я ей помогу?

– Да ты свою ногу подними! Она у тебя тоже словно костыль! Нужно гибче!

– Ой, и что у нас с ногами, прямо ужас какой-то, – по-бабьи причитал партнер, поглядывая на Тоню лукавыми глазами.

Тоня мечтала, чтобы это занятие длилось вечно. Чтобы возле нее крутился Глеб, чтобы Елизавета Аристарховна ворчала, а сама Тоня всякий бы раз сгорала от огня, когда руки Глеба к ней прикасались. Но урок промелькнул одним мгновением.

– Все, ребятки, пора и отдыхать, хорошо поработали, – по-доброму улыбнулась Елизавета Аристарховна.

Тоня посмотрела на часы и с удивлением отметила, что прошло уже больше четырех часов!

– Поедем, я тебя довезу, – особенными глазами посмотрел на нее Глеб.

Тоня весело кивнула, не понимая, отчего ее партнер совсем не радостный.

Они подъехали к дому, и Глеб заглушил мотор.

– Тонь, мне придется... пропустить несколько занятий, – неожиданно сообщил он.

– Как это? Зачем? – удивилась Тоня.

Странно, сегодня все было так замечательно, у нее уже стало кое-что получаться, зачем же пропускать?

– Тоня, мы встречались с Валерией и...

– О боже, я так и знала, – потерянно пролепетала Тоня.

– Да? – приподнял брови Глеб. – А я не знал! Я думал, опять начнется скандал, нервотрепки, но, видимо, ее сестрица Ауфема очень просила не доводить дело до суда. И все прошло в мирной обстановке. Лерочка сообщила, что ребенка она передает мне, а сама уезжает с новым супругом на постоянное место жительство в Голландию, у него там бизнес намечается. Хочет мужичок цветочки разводить. Да и хай с ним, пусть старается. Поэтому у меня возникли некоторые, скажем так, неотложные дела. Ну сколько ж можно жить бомжами?

– А ты бомж, да? – с надеждой спросила Тоня.

Это было бы неплохо, она бы просто забрала его себе, и он бы никуда не делся.

– Нет, конечно! – обиделся Землянин. – Я ведь говорил, купил квартиру, но ее нужно довести до ума. И потом, у меня ж работа! Я и так все подзапустил с нынешними событиями... В общем, я решил так: на две недели увезу Оську к матери. Она у меня под Омском живет. А за это время мы с моими ребятами приведем квартиру в порядок, я разберусь со всякими бумажками – мне ж и прописку надо, Оську в детский сад определять, к больнице детской прикреплять. Короче, дел куча, а мальчишка... ну что он мотаться будет.

– Я легко могла бы с ним посидеть, – обиженно заявила Тоня.

– У тебя тоже дела. Да и хорошо ведь в деревне, парень отдохнет, а потом я заберу их с мамой к себе. Квартира большая, двухъярусная... ужасно себе хотел квартиру в двух ярусах, – смущенно признался он.

– А... а танцы? – безнадежно спросила Тоня.

Она признавала, что Глеб прав, что танцы по сравнению с его делами, конечно, глупость, но точно так же понимала, что это – все! Отремонтирует он свою квартиру. Двухъярусную! И уедут они с Оськой. И пропадут. Потому что... ну зачем она ему еще понадобится, немолодая, нестройная тетка, летающая с ним мотыльком...

– Танцы... – задумчиво проговорил Глеб. – Тонь, ты занимайся, а я приеду. И если ты в самом деле захочешь своему мужику что-то доказать, можешь на меня рассчитывать.

– То есть ты изначально не рассчитывал на первое место, да? – полоснуло ее по сердцу. – Ты... ты только для того, чтобы...

– ...чтобы быть с тобой рядом, – грустно посмотрел он ей в глаза и вдруг прильнул к ее губам с такой нежностью, что Тоня не на шутку испугалась – а не сбегает ли ее товарищ далеко и навечно?

– Езжай, – шепнула она, едва оторвавшись от Землянина. – И знай – мне ничего и никому доказывать не нужно! Не хочу! Но на танцы мы ходить не перестанем! Потому что мне тоже... тоже хочется быть рядом с тобой.

Домой Тоня летела птицей. Эх, где там Елизавета Аристарховна?! Вот бы посмотрела сейчас! А то все «легче, легче». Сейчас Тоня принесется домой и сразу же поставит все точки над «i»! Потому что Глеб... даже сказать страшно. Глеб ее любит! И пусть, пусть он не сказал этих самых важных слов, зато как кричали его глаза! И губы! И руки!