На улице было чудесно. Ей захотелось прокатиться мимо Витькиного дома и послать ему привет. Помечтать, что он не в далеком Лондоне, а просто ушел на работу и вечером придет к ней. И так хорошо сегодня думалось, даже прежней щемящей боли не возникало, словно жена уже куда-то делась, а дочки чудом выросли, и при всем этом они остались такими же молодыми. Кристина послала воздушный поцелуй Витькиному дому и, обогнув озеро, въехала в лес.

Сказка. Застыли в безмолвии укутанные снегом деревья. Поблескивала лыжня. Кристина не ехала, летела. Лыжи двигались сами. Она только успевала думать. Бывает же так хорошо, так легко. Почаще бы возникало такое настроение. Последнее время было так тяжело, так трудно.

Неужели это счастье и желание жить всего лишь от одного звонка любимого? Как страшна такая зависимость. Ну и пусть, взмахнула палками Кристина, чувствуя, как замирает сердце. Ну и пусть. Я люблю, и я счастлива. И я, наконец, могу позволить себе принять это неправильное чувство. Не осуждать себя и его. Если мы любим, значит, мы правы. Любовь делает нас правыми. Вдруг подумалось, что Витька скоро приедет и у них все будет иначе: сильнее, нежнее, чувственнее. Надо всего лишь перестать таиться друг от друга, открыться, рассказать друг другу правду. Это сложно, но только тогда все станет просто замечательно.

От быстрых движений Кристине стало жарко, она сдернула с головы красную шапочку и расстегнула куртку. Как же сегодня хорошо. Хорошо от яркости снега, от ровной лыжни, от нежных песен веселых синичек с желтыми грудками. Как же я люблю тебя, Витенька. Как люблю.

Сейчас люблю.

Подольше бы продержалось это состояние.

Вернувшись домой, Кристина не стала включать ни музыки, ни телевизора. Хотелось продлить уютно свернувшееся в груди маленьким теплым комочком счастье. Кофе показался необычно вкусным, крепким и горячим. Она пила его, как Витька, черным, без молока. Хотелось почувствовать еще большую близость с ним. Ей было так хорошо, что не было необходимости в его присутствии. Витька! Витенька! Ты весь мой, а я твоя и спасибо кукольнику за наше чувство.

Раздавшийся звонок телефона вернул на землю. Она поморщилась. Ну кому не стыдно звонить так рано и когда ей так хорошо с этим ее новым чувством и с самой собой? Идя к телефону, девушка посмотрела на часы. Двенадцать. И не рано вовсе, можно и Мухину звонить уже. А может это он сам?

Но это оказалась мама.

— Как ты там, мамочка?

Голос у Иларии был веселым. Сказала, что чувствует себя ежиком. Первое время никак не могла заснуть на спине, да еще на иголках, но сейчас уже привыкла. Было очень больно, но теперь, когда кожа загрубела, стало легче. Вечером гуляет у моря. Погода прекрасная, в этой стране все время солнце и это очень улучшает настроение.

— А ты как там, девочка моя?

Кристина заверила маму, что все в порядке. Сегодня она оплатит первый взнос по кредиту, а на подходе у нее несколько сделок. От своего вдохновенного вранья Кристина даже приободрилась, подумав, что если в жизни случается так, что желая отлынить от работы, говоришь, что заболела — и на самом деле заболеваешь, то почему бы не быть наоборот? Почему бы придуманной сделке не обернуться настоящей и почему бы сейчас кому-нибудь не позвонить и не предложить продать квартиру, на которую у нее уже есть покупатель? Она так замечталась, что даже пропустила пару фраз из рассказа Иларии о ее новой знакомой.

— Чудесно, что у тебя появилась подруга, — заметила Кристина. — Мамуль, а мужчины там есть?

Илария рассмеялась.

— Конечно, есть. Мы вместе гуляем по берегу озера, когда вылезаем из игольчатых шуб. Есть даже один, который ко мне неравнодушен.

— Ну а ты?

— Детка моя, мне это совершенно не нужно. Мне бы только выздороветь, чтобы погулять на твоей свадьбе и иметь возможность нянчить внуков.

Кристина почувствовала волнение. Маленькая девочка от Витьки. Нет, лучше мальчик. Хватит ему девчонок. У таких, как она должны рождаться мальчишки. Сердце сладко замерло, когда она представила, как Витька гладит ее округлившийся животик. Черт. Да что с ней сегодня? Сама мысль о детях ей никогда не нравилась. Но если от Витьки, это же совсем другое дело.

— Как Сережа поживает? — спросила Илария.

— Да ничего, работает много.

— Вы встречаетесь?

— Редко.

— Что-то произошло?

— Нет, ничего особенного. Мы, наверно, подустали друг от друга, — заметила Кристина и перевела разговор на другую тему. Ей не хотелось, чтобы мама возлагала какие-то надежды на их отношения.

Когда они попрощались, Кристина подошла к окну. Мама и Витька — два родных человечка в этом мире, и если бы они оба были рядом, здоровые и счастливые, ей больше ничего не надо от жизни.

Взгляд снова упал на часы. Если ехать в офис, надо собираться. Набрала мобильный Мухина, но он снова оказался выключенным. Кристина задергалась, отыскивая в записной книжке мобильника телефон офиса. Мухин никогда так не делал. Голос у секретарши, как всегда, звучал неприветливо. Отметив про себя, что такие девушки не должны сидеть на входящих звонках, отпугивая клиентов, Кристина попросила соединить с Мухиным.

— Его нет и не будет, — ответила Екатерина.

— Что значит, не будет?! — возмутилась Кристина. — А я сегодня должна зарплату получать.

— Минуту подожди, я тебя соединю.

Послышалась музыка, Кристина почувствовала, как от нехорошего предчувствия забилось сердце. Через несколько тактов в трубке раздался спокойный мужской голос. Его обладатель представился Андреем Владимировичем, новым директором агентства. Не дослушав объяснения Кристины, он предложил приехать. Кристина опустилась на диван. Пушистый комочек счастья в груди превратился в причиняющего боль ежика.

Кристина плохо помнила, как добиралась до агентства. Ехала медленно, попадая то в пробки, то в красную волну светофоров. Возникало ощущение, что ее хотят задержать, чтобы подготовить к чему-то страшному. Она запретила себе думать. Ехала, как зомби, глядя прямо перед собой на дорогу, лишь иногда посматривая в зеркала, когда перестраивалась. Нехорошее предчувствие становилось сильнее и сильнее, но она убеждала себя, что все будет хорошо.

Несколько раз Кристина набирала номер Мухина, чтобы вновь услышать, что абонент недоступен. У офиса нашлось место для парковки, и Кристина ловко загнала Кошку между двух машин. У входа в агентство, прямо возле рекламного щита «Мир квартир» толпились агенты. Кристина, холодно поздоровавшись, прошла в холл к охраннику. В голове пульсировала одна единственная мысль: только бы ей отдали деньги, чтобы расплатиться с кредитом. Потом будет месяц, чтобы разобраться. Только бы заплатили.

Секретарша выглядела взъерошенной и сбитой с толку. Кристина подошла к ней.

— Может, расскажешь, что случилось?

— Пусть новый начальник объяснит. У меня уже язык отсох. У него как раз сейчас никого нет.

Кристина прошла по коридору в кабинет Мухина. Открыла дверь без стука, остановилась в дверях, чувствуя, как дрожат коленки, а окружающее словно накрыто полупрозрачным покрывалом, вроде бы видишь, но не осознаешь и не замечаешь деталей.

На месте Мухина сидел незнакомый мужчина в костюме и очках. Неопределенного возраста, то ли сорок, то ли тридцать с небольшим. Во рту у Кристины пересохло. Прохрипела «Здравствуйте», не узнавая своего голоса.

— Проходите, садитесь, — начальник кивком головы указал на кресло, глядя на какие-то бумаги.

Кристина села, закинула ногу на ногу, поправила юбку в клеточку. Мимоходом заметила, что успела забрызгать ботфорты, пока шла от машины к офису.

Пошуршав бумагами, начальник воззрился на Кристину.

— А вы у нас кто будете?

— Кристина Воронцова. Я вам звонила сегодня.

— Кристина Воронцова, — он растянул тонкие губы в усмешке. — Очень приятно познакомиться. Меня зовут Андрей Владимирович. Может, вы знаете, куда делся Мухин?

Кристина почувствовала приступ удушья, ранее с ней не случавшийся и последующий за ним приступ злости.

— Вообще-то это я хотела у вас спросить.

— Я-то как раз ничего не знаю. Сегодня второй день на работе. Валерий Николаевич попросил разобраться, что здесь происходит. Думаю, вы знаете, кто это? Он как раз интересовался вами.

Валерий Николаевич являлся учредителем «Мира квартир», которого Кристина пару раз видела и частенько о нем слышала от Мухина, когда наступал период отчетности. У Кристины создалось ощущение, что Мухин его побаивался. До нее начало медленно доходить, что ее подозревают.

— А что ему-то от меня нужно? — вопрос прозвучал грубовато, но Кристина чувствовала, что от страха начинает терять контроль над собой.

— Информация, конечно. Где может находиться Мухин с деньгами фирмы. В пятницу прошло несколько крупных сделок. В одной из них вы принимали участие. — он вопросительно воззрился из-под очков на девушку. Кристина машинально кивнула. — Вечером он забрал деньги из сейфа и скрылся в неизвестном направлении. Может, у вас есть какие-нибудь соображения, где он находится?

— Но почему вы меня спрашиваете?

— Ваши коллеги, так сказать, — новоиспеченный директор неприятно ухмыльнулся, — хотел сказать товарищи, но в этом бизнесе вы, к сожалению, скорее соперники, все как один заявили, что Мухин выделял вас из всех. К вам уходили самые сладкие варианты. Вы работали под самый высокий процент на льготных условиях. Могли запросто не явиться на дежурство, подставив своего коллегу, и вам за это ничего не было. В то время как других наказывали рублем. Вы зарабатывали больше всех. У вас коттедж в элитном месте. Кратово, если не ошибаюсь?

— Кратово не является элитным местом, это юго-восток Подмосковья, — разозлилась Кристина. — И мой коттедж достался мне после смерти мужа, а не из-за того, что я много здесь зарабатываю.

— Машинка у вас неплохая, — пропел начальник. — Кашкай. Не каждый агент может себе позволить купить. Или это Мухин помог вам?

Кристина от возмущения не знала, что ответить. Этот кретин считает ее любовницей Мухина. От одной только мысли об этом затошнило.

— Так что вас связывало с Мухиным?

— Ничего, кроме работы.

Андрей Владимирович склонил голову, рассматривая Кристину слишком пристально, почти нагло. Словно предмет, выставленный на рынке для продажи, определяя, стоит ли он, сколько за него просят или нет.

— Послушайте, я скажу вам по секрету: ни один мужчина не будет делать ничего просто так.

— Не просто так, а за деньги. Я приносила ему хорошую прибыль за его варианты. — она помолчала, глядя в упор на начальника. — В том числе и скрытую комиссию могла сделать, что очень приветствовалось. — А те, — она махнула рукой в сторону двери, — дешевки.

— Так-так! — Андрей Владимирович откинулся на кресле с насмешливой улыбкой на тонких губах. — Значит, другие дешевки, а вы женщина дорогая.

Кристина вдруг почувствовала страшную усталость. Она уже поняла, что не сработается с новым начальством. Ей бы получить деньги и свалить.

— Послушайте, я приехала за зарплатой, а не выслушивать подозрения.

— За какой зарплатой?

— У меня прошла сделка по квартире на Большой Филевской. Деньги я сдала Мухину.

— И какова была прибыль, можно поинтересоваться?

— Пятьсот.

— А квартира сколько стоила? — в его глазках зажегся интерес.

— Девять миллионов триста тысяч, — Кристина терпеливо отвечала, пытаясь понять, куда он клонит.

— Но это больше пяти процентов. Чистая продажа?

Кристина кивнула.

— Знаете, а вы действительно хороший агент, если могли озвучить клиенту пять процентов комиссионных вместо положенных трех? Или там была скрытая комиссия?

— Это имеет значение?

— Конечно. Мы сейчас с вами знакомимся, и я должен знать, на что вы способны.

— Двести тысяч.

— То есть объявили триста, а двести прикрыли? — Начальник явно наслаждался беседой, чего Кристина не могла сказать о себе. Она уже начинала понимать, что если Мухин пропал, денег не видать.

— Именно.

— Мо — ло — дец! — по слогам произнес Андрей Владимирович. — А сколько вы должны были получить?

— Сорок процентов.

— Но другие получают всего лишь тридцать.

Кристина пожала плечами.

— Агентство собирается выплатить мне зарплату? Я принесла комиссию в агентство.