— Озеро, вы говорили, рядом? — спросила жена.

— Пяти минут не будет, хотите прогуляемся?

— Не стоит. Не хочется увидеть ваш дом, который уже не продается, — заметила грустно клиентка.

— А почему вы передумали продавать? — спросил муж. — Риэлтор говорил, у вас долги по кредиту.

— Я… выхожу замуж, — неожиданно для себя сказала Кристина. — Муж решил оплатить расходы. Ему нравится это место.

— О! — сказали оба одновременно. — Поздравляем, — добавил мужчина.

Дальнейшее шло, как по маслу. Прокатило даже без торга. Кристина мысленно прибавила полмиллиона к комиссионным и вздохнула с облегчением. Детали, как скрыть от Михаила и не дать им обсудить цену, можно обдумать позже.

До озера дошла в состоянии эйфории. На берегу остановилась, вытащила сигарету из пачки и закурила. Очень хотелось позвонить Витьке, но она вместо этого набрала номер Михаила и сообщила ему радостную новость. Потом она долго стояла на тропинке и с любовью оглядывала свой дом, пытаясь убедить себя, что для беженки спасение дома гораздо важнее разрушенной личной жизни.

Глава 48

Две последующие недели Кристина была очень занята. Настолько занята, что почти не вспоминала о Витьке, и это «почти» было ее огромным достижением. Она сознательно подавляла все зарождающиеся мысли, стараясь думать о чем угодно, только не о нем. Конечно, не последнюю роль сыграла прошедшая разлука, во время которой она научилась жить без него. И даже не только без него, Кристина научилась жить одна и находить утешение в самой себе. Целебная сила одиночества. В свободное время она старалась не оставаться наедине со своими мыслями, а что-нибудь смотреть или слушать. Ее уши были постоянно заняты прослушиванием какой-нибудь аудиокниги, которая не позволяла спуститься в ту самую женскую область чувств, в которой она должна выть от боли и тоски. Но даже в те краткие мгновения, когда мыслям о Витьке удавалось разрушить искусственно созданные барьеры, Кристина понимала, что была совершенно права.

Невозможно отдавать, не получая взамен и не разрушая себя. А уж на той помойке, где в доме даже не было чаю, больше находиться не хотелось. Она возобновила и даже увеличила физические нагрузки: бегала, плавала, занималась на тренажерах. Появилась странная потребность стать не просто сильной, а очень сильной, чтобы больше никогда не оказаться в таком состоянии, которого никак не могла простить ее поднявшая голову гордость. Променять свои лучшие чувства на просто секс, стать игрушкой в руках хорошего любовника — насмешка судьбы после всего того, что ей пришлось пережить.

Кристина училась радоваться просто жизни: солнцу, теплой воде озера и запаху сосен и тому, что жизнь, пусть и без любимого, но все-таки налаживается.

После оформления сделки Кристина почти закрыла вопрос с банком. Каждый риэлтор живет ради такой сделки. Кристина улыбнулась. Закон бизнеса: чем меньше комиссионные, тем больше проблем и чем большая цена за услуги объявлена, тем глаже проходит сделка. Так было и с Михаилом. Он не только не узнал о скрытке, но остался таким довольным, что прислал двоих знакомых.

А еще Кристина с нетерпением ждала домой маму. Илария должна вернуться на следующей неделе. И пусть она полностью не выздоровела, но значительное улучшение ее состояния давало надежду, что при самостоятельном применении процедур она поправится. А уж Кристина постарается, чтобы мама выполняла все инструкции. Так что ее одиночество скоро закончится, и ей снова будет для кого жить.

Кристина налила себе чашку зеленого чая с жасмином и вышла в сад. Было около девяти вечера, ее любимое время, когда стволы сосен, впитывающие лучи заходящего солнца, становятся оранжевыми. Она поставила чашку на стол и подошла к умершей сосне-Иудушке, чей ствол, несмотря на теплоту оставался безжизненно серым. Кристина прижалась к нему щекой. В голову пришла непрошеная мысль о том, что никогда ее сердце не станет прежним, и никогда ни одни мужские руки не зажгут огнем ее тело. Все прошло, не успев начаться. Их любовь, нет, ее любовь, он так и не смог ответить ей, осталась в гостиничных номерах и на заднем сидении его автомобиля. Началось с обмана и обманом закончилось. Она обманывала себя, веря, что он особенный. А он даже не мог сказать ей в ответ трех простых слов, которых ждет любая женщина.

Кристина почувствовала, как от глубоко запрятанной боли выступили на глазах слезы, с которыми сегодня не было никаких сил бороться. И даже хотелось, обняв гладкий ствол, плакать и жалеть свои мечты, свои мысли, все то, что было для него и ему же оказалось ненужным. Ведь за весь прошедший месяц он так и не появился. Чему удивляться не приходилось: ему она была нужна только для секса, все остальное предназначалось жене.

Кристина так увлеклась своими мыслями, что не слышала, как Витька сначала звонил, а потом стучал в калитку. А когда понял, что ему не откроют, перемахнул через забор.

— Обними лучше меня, — услышала Кристина такой знакомый голос. Она обернулась, мгновенно растворяясь в зеленых родных глазах.

— Что… ты здесь делаешь?

Витька подошел так близко, что она уже чувствовала его мужской запах, от которого снова, как и всегда сносило напрочь крышу и хотелось только одного: отдать ему всю себя. И уже неважно, что будет с ней, с гордостью, со всем, что она так чудесно решила. Неважно. Только он и она. И их чудесный совершенный секс.

— У тебя очень низкий забор и ты не подходишь к телефону.

Еще маленький шаг и она, все еще отступая, прижалась к сосне, чтобы, продлить сладкую муку и сдаться.

— Зачем ты пришел? — еле выговорила она, задыхаясь от нахлынувшего чувства, как обычно предававшего разум и жившего своей независимой жизнью, управляя танцем тел, рук, языков, сливавшемся в прекрасном ритме единого существа.

— Я пришел к тебе.

— Ты не любишь меня.

Он засмеялся.

— Но я хочу тебя.

— А я не хочу просто секса, я хочу тебя целиком, хочу, чтобы ты любил меня.

Его губы захватили ее рот, язык продвинулся внутрь и погладил вокруг, захватывая в плен ее язык. Его крепкое тело почти вжалось в нее, требуя, умоляя и рассказывая о том, о чем, возможно, не хотел говорить хозяин.

— Скажи еще раз, что ты не хочешь меня. Только скажи и я уйду, — зашептал он на ухо, одновременно умудряясь ласкать ее во всех местах.

— Тогда скажи, что ты меня любишь, что это не просто секс, что это…

Витька засмеялся, убрал руку с талии и что-то вытащил из кармана.

— У меня есть для тебя подарок. В тот раз ты сказала, что хочешь мое сердце. Так возьми его. Сама.

Кристина удивленно рассматривала кинжал в ножнах. Потом, повинуясь любопытству, вытащила его, пробуя лезвие пальцем.

— Осторожно, он острый, я сам наточил его.

Она улыбнулась уголками губ:

— Значит ли это, что я могу…

— Попробуй, — Витька дернул рубашку, верхние пуговицы разлетелись по траве, и встал перед ней с обнаженной грудью, поросшей густыми черными волосками.

Кристина улыбнулась.

— Играешь с огнем. Не забыл, что я убийца, милый? — она провела острым концом по середине груди, где сразу выступила красная полоска. Витька, не ожидая такого, смотрел с удивлением, морщась от боли.

— Эй, полегче. Я же в шутку.

— Да уж какие тут могут быть шутки, если сейчас я хочу посмотреть, есть ли вообще у тебя этот маленький комочек, который не умеет любить.

— Я этого не говорил.

Кристина не отводила взгляда от полоски крови. В голове мелькнула странная мыслишка: а не убить ли его за все мучения, которые он ей доставил? Но вместо этого опустила руку и провела языком, слизывая солоноватую жидкость. Жизнь без Витьки бессмысленна. Четвертое убийство вряд ли сойдет с рук. И вообще, лучше отправиться с ним в спальню и черт с ней, с этой любовью.

Он пробрался пальцами через волосы и почти силой притянул ее к себе, впиваясь в губы и ощущая привкус своей крови.

— Слушай, что бы ты ни делала, меня это только возбуждает. Да хоть изрежь меня целиком, только дай войти в тебя.

Кинжал выскользнул из разжавшихся пальцев, когда Кристина потянулась к его ремню.

— Прямо здесь? — прошептала она ему в ухо. — Даже в дом не зайдем?

— Здесь, — еле выдохнул он, стягивая ее трусики, предоставляя ей право бороться с молнией на джинсах и вытаскивать то, что она хотела больше всего на свете. Промелькнувшая мысль, что соседи могут смотреть из окон, вылетела из головы, как только его горячая плоть нежно и медленно, продлевая сладкую муку, входила в нее. Она поудобнее обвила его ногами, двигаясь в такт его движениям, одновременно понимая, что больше никогда не сможет отказаться от него. Даже если он ее не любит.

Истосковавшиеся организмы быстро и неумолимо взорвались одновременным оргазмом, сопровождаемым одновременными сдавленными стонами.

Витька осторожно поставил Кристину на землю и тихо, не глядя в глаза, выдохнул с горячим дыханием ей в самое ухо:

— Я люблю тебя.

Кристина отстранилась и впилась взглядом в его еще нежное после страсти лицо.

— Мне кажется, ты просто испугался предстоящей операции.

Оба рассмеялись, а потом он вдруг хлопнул себя по лбу.

— Черт, я идиот. Совсем забыл.

— Только не говори, что тебе надо идти. Если ты сейчас опять скажешь, что у тебя дела, и ты бросаешь меня, я тебя точно убью.

— Глупышка, я забыл про Аленку. Она ждет.

— Где ждет? — удивилась Кристина.

— Сидит на берегу и ждет. Я не был уверен, что ты меня примешь, поэтому сказал, что виноват перед тобой и должен попросить прощения. И если все будет хорошо, я вернусь за ней.

— То есть ты меня опять обманул. Вместо того, чтобы просить прощения ты трахнул меня?

— Крис, прости меня за то, что я так мучил тебя. — он посмотрел ей в глаза и уже серьезно спросил: — Ты уверена, что забираешь нас двоих?

— Даже если у тебя был бы десяток детишек, я не смогла бы от тебя отказаться, — усмехнулась она. А потом так же, как он, серьезно добавила: — Уж не знаю почему, но несмотря на то, что я никогда не хотела заводить детей, я люблю твою Аленку.

— Тогда пойдем к ней вместе?

Кристина оглядела Витьку в разорванной рубашке и с сочившейся кровью царапиной.

— Давай лучше я схожу за ней, а ты пока приведешь себя в порядок. В шкафчике рядом с холодильником есть аптечка. Чуть позже вернемся к прерванной операции.

Кристина натянула валявшиеся на траве трусики и вышла из ворот. Открывая калитку, оглянулась. Витька стоял, прислонившись спиной к сосне-Иудушке, сложив руки на груди. Надо же, — подумала Кристина, — мы занимались сексом у мертвой сосны. И я вовсе не удивлюсь, если после наших эмоций она оживет.

Выйдя из калитки, Кристина сразу увидела Аленку. Не по-детски ссутулившись, она сидела на траве и смотрела на воду. Бросилась в глаза ее неумело заплетенная коса.

Кристина опустилась рядом на траву.

— Привет!

В ясных детских глазах стояла взрослая печаль, но уже не было слез. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Кристина сказала:

— Я за тобой.

— А где папа?

Кристина сглотнула. Какие же они сволочи, предавались своей страсти, а бедный ребенок сидел в одиночестве. Ей вдруг стало стыдно, несмотря на то, что она и не знала, что Аленка здесь. А Витька-то хорош, папашка. И вот так всегда: стоит им встретиться, и прощай, разум.

— Он… хм… у него важный разговор по телефону.

Аленка равнодушно кивнула, а потом вновь взметнулись ресницы.

— Мы теперь будем жить вместе?

— Да. — Кристина помолчала. — Если ты, конечно, не против.

— А что, меня будет кто-то спрашивать?

Сердце у Кристины сжалось. Как же сложно Аленке в ее восемь лет понять отношения взрослых, и она должна найти какие-то особенные слова, чтобы измученное детское сердечко смягчилось. Кристина закусила губу до крови. Обычно мягкая и ласковая Аленка сегодня казалась выставившим иголки ежонком. И ее можно понять: мать влюбилась в одного, отец в другую, а ей-то что делать, чтобы не разорваться между дурными запутавшимися взрослыми?

Кристине хотелось сказать, что у них все будет хорошо, она будет заботиться о ней, научит плавать, будет отвозить в школу. Но слова не шли и тогда Кристина обняла Аленку за худенькие поникшие плечики, и девочка, словно истосковавшийся по ласке домашний зверек, прижалась к ее руке.