Меган задрожала. Она вспомнила звуки легких, удаляющихся шагов, черную нить и надрез на медном кольце, державшем поднос. Она уже не была уверена, что видела это. Она также вполне могла выдумать, что принесенный Клайдом кофе чересчур горек.

Но ее отец погиб, как Боб и как Рори… Это ведь не могло ей почудится. Это и был подлинный рок Карнэби!

Она больше никогда не узнает любви. Никогда не узнает радости, никогда не решиться на счастье…

Внезапно она почувствовала, что хочет спать. Веки слипались, дыхание становилось мерным, помимо ее воли…

Внезапный шорох разбудил ее. Она вскрикнула:

— Кто? Кто здесь?

Кристин стояла за ее креслом, поправляя подушку, которую старалась подложить ей под голову.

— Что такое, Меган? Что ты так кричишь? Я хотела пожелать тебе спокойной ночи, у тебя горел свет, вот я и подумала, может ты еще читаешь… А когда увидела, как тебе неудобно, то вздумала… Впрочем, теперь это неважно. Ты перейдешь на кровать и уснешь, как куколка в своем кукольном доме.

Меган улыбнулась, внутренне извиняясь.

— Уже поздно, правда?

— Нет, не очень, — Кристин уселась на пол возле ног Меган, расправив свою зеленую шифоновую юбку. — Я хотела спросить тебя вот о чем. Тринадцать лет — очень большая разница между мужчиной и женщиной?

— Это зависит от того, каков этот мужчина и какова женщина, — ответила Меган, пряча улыбку.

— Но ты же все знаешь. Это я и Лиам, — простодушно ответила Кристин и внимательно посмотрела на Меган.

Меган вздохнула.

— Кристин, я не хочу причинять тебе боль, но это невозможно. Когда-нибудь ты поймешь, что…

Кристин отпрянула от нее.

— Ты хочешь заполучить его себе?!

Меган холодно ответила:

— Когда ты говоришь такие вещи, то становишься совсем как ребенок, который еще не дорос до любви.

— Но ты поступаешь еще хуже!

— Тебе лучше знать об этом. Потому что ты спросила, а я ответила. Больше я никак не поступаю и надеюсь, в этом не может быть двусмысленностей.

— Хорошо, ты никак не поступаешь. Но тогда почему… Почему ты так говоришь?

Меган колебалась.

— Возможно, у Лиама были свои причины, чтобы оказаться здесь. Когда он догадается, что теперь его присутствие здесь нежелательно, он уедет. И мы его больше не увидим. Никто из нас его больше никогда не увидит.

— О каких причинах ты говоришь?

— Я не знаю их. Могу только предполагать, что они все-таки существуют.

Кристин вскочила на ноги.

— Ты все это выдумала, Меган. Ты просто хочешь, чтобы я не виделась с ним, но…

— Как тебе ни жаль, я сказала правду.

Кристин выскочила за дверь и крикнула:

— Я тебе не верю, Меган.

Она исчезла, чтобы через несколько минут появиться снова. На этот раз она бросилась лицом в руки Меган, она плакала.

— Прости, прости меня, — всхлипывала она. — Я, действительно, ничего не знаю. Наверно, то, что ты говоришь, правда. И так будет лучше всем нам.

Когда она все же ушла, Меган встала и, превозмогая внезапно появившуюся боль в шее, напомнившую разом о всех ее подозрениях, подошла к окну. Она хотела бы найти лучший, более добрый способ рассказать Кристин то, что было правдой, чтобы их обеих защитить от нависшей угрозы. Она хотела бы, но пока не могла.

На стекле от ее дыхания образовалось пятно. Она механически стерла его и отвернулась. Лишь после этого она поняла, что внизу, на каменных ступенях Карнэби Хауса, очень слабо освещенных светом, падавшим из окон гостиной, стоял Лиам. Сверху его фигура казалась приземистей и еще сильнее. Он спрятал руки в карманы своей куртки и задумчиво, нахохлившись, как птица под дождем, смотрел на дом.

Глава 13.

— Вы вообще перестали что-либо есть. Даже не попробовали кофе, который прошлым вечером принес Клайд, — выговаривала ей Баджи сердитым голосом.

У Меган очень сильно забилось сердце, но она спокойно ответила:

— Он был горьким.

— “Экспрессо” и должен таким быть, — в глазах Баджи по-прежнему было только обвинение. Ни тени смущения или желания оправдаться.

Меган внутренне очень обрадовалась. “Экспрессо”! Значит, все-таки не яд!

— Ой, Баджи… Прости меня, мне просто не захотелось.

— Но почему, если вам он не пришелся по душе, вы не отправили его вниз с Клайдом? Я бы приготовила другой кофейник.

Меган удивилась. Чем Баджи так недовольна? Может быть, во всем этом был еще какой-то смысл?

— Кофе был отличный, — сказала Баджи, поняв, что Меган не собирается отвечать. — Я знаю, потому что сама его готовила. — Она повернулась и замаршировала вниз. Ее широкие плечи, обтянутые черным шелком, выражали негодование.

Меган ничего не ответила, она просто не знала, что сказать. Не могла же она сказать, что подозревает всех в доме — всех без исключения — в попытке убить ее.

Все еще рассерженная Баджи встретила несколько минут спустя Меган в холле и сказала:

— Кристин уже завтракает.

В самом деле, Кристин в голубых джинсах и толстом вязаном свитере пила кофе. Рядом с ней сидел Лиам.

Меган поняла, что ночная сцена не забыта, когда Кристин окинула ее хмурым взглядом и пробурчала:

— Доброе утро. — Затем она быстро отвернулась к Лиаму. — Лиам, вы собираетесь сегодня в Стоунлей? Можно я проедусь с вами?

— Когда соберусь, то непременно возьму вас. Но сегодня я планировал остаться здесь, — он отвечал ей терпеливо, ласково, будто она была ребенком, требующим слишком много леденцов.

Кристин тоже заметила этот тон. Ее янтарные глаза блеснули, щеки порозовели.

— Может быть, я не должна была просить вас об этом.

Он ответил рассеянно, не сводя глаз с Меган.

— Почему же, Кристин? В этом не было ничего необычного, ведь мы соседи и, смею надеяться, друзья. — Потом, прежде чем она успела ответить, он обратился к Меган: — Как вы себя чувствуете, Меган?

Она старалась не замечать его взгляда, делая вид, что полностью поглощена намазыванием масла на тост.

Терренс и Силия, спустившиеся вниз раньше, чем они обычно приходили, застали всю компанию в напряженном молчании.

— Ну, как твой ушиб сегодня, дорогая? — произнес Терренс вместо приветствия.

Меган ответила, что лучше, желая, чтобы он прекратил называть ее “дорогой”, и тем более, чтобы он прекратил бросать на нее любовные взгляды.

Но Терренс, казалось, был настроен очень дружелюбно и благодушно.

— Ну, а как вы, Лиам?

Меган показалось, что тон Терренса какой-то странный. Возможно, ей это только послышалось, потому что вчера вечером ничего подобного не было. Да и Лиам, казалось, не заметил ничего особенного.

А может быть, почувствовал то же самое, но решил сохранить мир. Он улыбнулся и ответил:

— Все прекрасно. Я пришел сюда в надежде, что мне здесь не откажут в чашке кофе. Хотя и рискую тем, что скоро мне придется искать другой коттедж. Я начинаю действовать на нервы своим присутствием, не так ли? — он улыбнулся, надеясь смягчить свой затянувшийся монолог.

Но Силия мигом стала сплошным очарованием и ответила:

— Ну что вы, мы получаем такое удовольствие от вашего общества, Лиам, поверьте. — Она повернулась к Меган и спросила: — Не так ли, Меган?

Терренс. Силия. Лиам. И Кристин. Меган была далеко от них в этот момент. Но хотела бы быть еще дальше. Но тут раздался требовательный голос:

— Меган, не задумывайся! — Силия рассмеялась. — Ох, Лиам, вы знаете, у нас возникла в доме такая странная обстановка…

Меган сказала мягко:

— Я думаю, он понимает.

— Ну, зачем же так, дорогая? — воскликнула Силия. — Ты говоришь так, будто не старше нашей очаровательной Кристин. Ты не должна грубить гостям.

Кристин сердито заворчала.

Но Меган сохраняла молчание. Ей казалось, что Вивиан говорит с ней через Силию. Вивиан, которая ненавидела мать Меган, ненавидела ее. И всегда мечтала получить деньги, которые унаследовала Меган, считая, что они должны принадлежать ей и ее детям.

Карнэби Хаус был громадным пауком, который плел свою сеть. Меган сидела и все еще чего-то ждала.

Лиам сказал:

— Должно быть, в прежние дни это был очень веселый дом, когда в нем росли вместе четверо ребятишек.

Меган допила кофе, извинилась перед остальными и вышла. Дав всем возможность вдоволь поговорить о прежних днях с Лиамом. Она не хотела слышать их и даже думать об этом не хотела.

Она взглянула на медный поднос. Клайд снова повесил его, прикрыв пятно на стене. Разломанный чайный столик убрали. Не осталось никаких свидетельств покушения на нее, свидетельств ее страха.

— Могу я чем-нибудь быть вам полезным, мисс Меган, — обратился к ней Клайд, внезапно появляясь в дверном проеме.

— Ничего не нужно, Клайд, спасибо.

— Можете больше не беспокоиться об этой вещи. Все сделано на славу.

— Я только посмотрела на поднос, — сказала Меган быстро.

— Как долго вы собираетесь здесь оставаться, мисс? — неожиданно спросил Клайд.

— Как долго? — переспросила она. В самом деле, сколько это будет длиться?

Она ждала, ждала, что с ней должно что-то произойти. Неожиданно она поняла, что это значит. Она ждала смерти.

— Я не знаю, Клайд, — сказала она наконец.

Клайд подождал еще немного, а потом ушел вглубь дома, бросив на Меган печальный, внимательный взгляд.

Глава 14.

Прошло еще два пасмурных дня, туман висел над Сатанинской Лужей. Меган почти ни на минуту не оставалась одна. Когда Баджи оставляла ее, приходил Клайд. Когда исчезал Клайд, появлялась Баджи.

Остальные, Кристин, Терренс, Силия и Лиам, тоже перемещались около нее. Делая небольшую паузу между разговорами, они как бы расходились, но тут же появлялись снова.

Меган находилась под постоянным наблюдением. Вдобавок к ее заточению, ей приходилось смириться еще и с этим. К тому же, как она чувствовала, опасность, грозящая ей, не стала меньше.

Паук продолжал ткать свою паутину.

Однажды поздним вечером, после обеда, Меган наблюдала за облаками, стоя у окна в гостиной. Плотные, тяжелые облака тянулись по небу, как караван бесконечных барж. Поднимался мягкий туман, освещенный молодым месяцем, то и дело прорывающимся в облачных разрывах.

Силия вдруг сказала:

— Меган, дорогая, мне кажется, ты обидела Лиама. Я просила его сегодня прийти к обеду, а он ответил: Нет, благодарю, я думаю, в этом нет надобности.

Меган посмотрела на нее, отвернулась и пожала плечами.

На треугольном личике Силии расцвела широкая улыбка:

— Если мы хотим оставаться в его обществе, мы должны просить тебя быть с ним повежливей.

— Что касается меня, то я не горю желанием видеть его здесь, — отрезала Меган.

Кристин взорвалась:

— А обо мне ты подумала?

— Не так темпераментно, — попробовал урезонить ее Терренс. — Пока еще не твой черед.

— Но ее черед уже был, — громко заявила Кристин. — Иначе, как считать Боба, Рори?

— Что у вас за шум, господа? — раздался знакомый голос Баджи, звучавший почти так же, будто они все были пятилетними детьми и играли на ковре в игрушечный городок.

Меган почувствовала, что готова расхохотаться, но смеха в ней не было. Она сказала:

— Я пойду пройдусь.

Кристин вдруг заплакала:

— Прости меня, Меган, я не соображала, что говорила!

— Все в порядке, — ответила Меган коротко.

Она выскочила в холл, натянула пальто и вышла на каменные ступени, с удовольствием вдыхая холодный густой воздух. Облака бежали по небу еще быстрее, лунный свет непрерывным светом серебрил стены Карнэби Хауса и верхушки обнаженных деревьев.

Дул сильный ветер. Он налетал на дом, на Меган, развевал ей волосы, проникал под пальто. И он все время тащил за собой все новые клубы тумана.

В комнате Кристин, расположенной рядом с ее комнатой, вспыхнул свет. Тяжелый, тугой ритм рока вырвался из приоткрытого окна и разрушил молчание ночи.

Меган спустилась по ступеням. Сейчас свет луны стал ослепительным. Ей стало даже трудно смотреть на него, почти так же, как от холода стало трудно дышать.

Она пошла по дорожке вокруг дома. Она обошла его один раз, прошла еще немного, но облегчения это ей не приносило. Разгулявшиеся нервы требовали какой-то разрядки движением, она повторила круг, за ним последовал еще и еще.

Неожиданно ветер стих. Туман улегся на землю и застыл толстой, белой, слепящей массой.

Горячий, раздражающий бой ударных стал глуше, вероятно, Баджи или сама Кристин прикрыла окно. Да и туман поглощал почти все звуки. Свет в комнате Кристин тоже пригас, вероятно, включенным осталось только небольшое бра. Карнэби Хаус сделался выше, строже и величественнее, как бывает и с людьми.