Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая

– Где твое лекарство? В спальне? Я сейчас принесу. Камаль вскипятит воды. Правда, Камаль?

Они бросились выполнять все необходимое. Наконец Олив утихла и ее кашель прекратился.

Камаль заварил свежего чаю с согревающими пряностями: корицей, кардамоном, гвоздикой и имбирем. Кларри глубоко вдыхала в себя аромат, прихлебывая золотистый напиток, и ее нервы с каждым глотком успокаивались. С удовлетворением она отметила, что на лицо Олив возвращается румянец.

– Где Ама? – спросила Кларри, вспомнив, что не видела ее с полудня, потому что была занята на плантациях, руководя прополкой.

Камаль с осуждающим видом покачал головой.

– Сбежала в деревню. Делает, что ей заблагорассудится.

– Один из ее сыновей болен, – произнесла Олив.

– Почему она ничего мне об этом не сказала? – удивилась Кларри. – Надеюсь, с ним не случилось ничего серьезного.

– Конечно, ничего серьезного, – ответил Камаль. – Как всегда, больной зуб или расстройство желудка. Но Ама суетится возле него, как квочка.

И он громко закудахтал.

Кларри прыснула, Олив улыбнулась.

– Не насмехайся над Амой, – сказала Кларри. – Она и о тебе беспокоится так же, и обо всех нас.

Камаль широко улыбнулся и пожал плечами, показывая, что поведение Амы находится за пределами его понимания.

Вскоре после этого они разошлись спать. Забравшись в холодную влажную постель, Олив прижалась к Кларри. В такие ночи, когда их отец напивался, тринадцатилетняя девочка всегда просилась в кровать к сестре. Не то чтобы она боялась, что отец ворвется к ним в спальню, но любой ночной звук – уханье совы, крик шакала или визг обезьян – заставлял ее дрожать от необъяснимого страха.

Кларри еще долго лежала без сна после того, как шумное дыхание Олив сменилось мерным посапыванием. Наконец она тоже уснула, но спала беспокойно и проснулась еще до рассвета.

Не было никакого смысла лежать и перебирать в уме свалившиеся на них несчастья. Кларри решила отправиться на утреннюю конную прогулку. Тихо выбравшись из постели, она быстро оделась и вышла из дому, направляясь к конюшне, где ее, негромко заржав, поприветствовал белый пони Принц.

Настроение Кларри сразу же улучшилось, как только она прижалась лицом к его шее и вдохнула его теплый запах. Они купили Принца в предгорьях Гималаев, у торговцев в Бутане. После смерти жены Джону стало невыносимо в Белгури, и он с дочерьми путешествовал в течение нескольких месяцев. Олив несли в корзине, подвешенной между шестами, ее обеспокоенное лицо выглядывало из-под огромной соломенной шляпы. Кларри сразу же влюбилась в крепкого сообразительного пони, и отец одобрил ее выбор.

– Бутанский пони, великолепная порода. Конечно, мы купим его тебе.

С тех пор Кларри почти каждый день выезжала на Принце. Ее появление в поместье и на окрестных лесных тропинках стало привычным. Охотники и жители деревень громко приветствовали ее, и она часто останавливалась, чтобы поговорить с ними о погоде, получить предупреждение о звериных тропах или обменяться предсказаниями о сезоне дождей.

Тихо разговаривая с пони, Кларри оседлала его и вывела на свежий предрассветный воздух. Они двинулись по извилистой дорожке, ведущей от дома через заросший сад. Миновав заросли бетеля, бамбука, ротанга и жимолости, Кларри села в седло, набросила толстое, грубой пряжи одеяло на плечи и поехала по тропинке.

В утреннем полумраке ей были видны остроконечные ряды чайных кустов на крутом склоне. Призрачные столбы дыма поднимались от первых утренних огней в очагах деревень, скрытых в джунглях внизу. Девушку окружали густо поросшие лесом, конической формы холмы, темной массой выделявшиеся на фоне светлеющего горизонта. Она ехала дальше, через сосновый и дубовый лес, где ночные звуки уже уступали место крикам просыпающихся птиц.

Кларри скакала почти час, пока не добралась до вершины своего излюбленного холма, показавшегося между деревьями как раз в ту минуту, когда занялся рассвет. Вокруг нее лежали разбросанные камни древнего храма, давно оплетенные лианами. Неподалеку, под куполом тамариндового дерева, виднелась хижина отшельника, сооруженная из пальмовых листьев и мха. Вершина холма заросла жасмином и мимозой, а еще здесь был сад розовых кустов, которые выращивал этот праведник. Родник кристально чистой воды, бурля, вырывался из скалы неподалеку и, наполнив маленькое озерцо, вновь скрывался в земле. Это место зачаровывало цветами с острым ароматом и захватывающими дух видами, простирающимися на много миль. Над лачугой свами[7] не поднимался дым, из чего Кларри сделала вывод, что отшельник отправился странствовать.

Она спешилась и повела Принца к озерцу, чтобы напоить.

Сидя на поваленной колонне, покрытой резными изображениями тигров, Кларри созерцала набирающий силу рассвет. Далеко на востоке из тьмы выступали высокие темно-зеленые холмы Верхнего Ассама. Скрытая клубами тумана, сквозь плодородную долину катила свои воды могучая Брахмапутра. А за ней, если смотреть на север, Кларри могла различить пики Гималаев, выхваченные утренним светом из темноты. Иззубренные и словно нематериальные, они пронзали туман, вознося в небо окрашенные разгорающимся рассветом огненно-малиновые заснеженные склоны.

Кларри, закутавшись в одеяло, сидела не шевелясь, словно завороженная. Принц щипал траву рядом с ней, а разливающийся по округе утренний свет золотил отдаленные горы, словно шатры храма. Вздохнув, девушка наконец поднялась на ноги. Здесь ее сумбурные мысли всегда обретали покой. Она оставила сверток с чаем и сахаром у входа в хижину свами и села в седло. Негромкий шум заставил ее обернуться. У озерца склонилась, чтобы напиться, изящная лань. Кларри замерла в восторге оттого, что животное так близко подошло к ним, не проявляя никакого страха.

Через мгновение из-за растущих невдалеке деревьев раздался оглушительный выстрел. Голова лани резко поднялась, как будто ее дернули за уздечку. Второй выстрел раздался так близко, что Принц в испуге взвился на дыбы. Кларри отчаянно натянула вожжи, чтобы успокоить пони. Третий выстрел ударил точно в цель, и ноги лани сложились как подкошенные.

Охваченная ужасом от дикости происшедшего, Кларри выпустила вожжи. Принц закружился, как безумный, оскальзываясь на мокрых листьях. В следующую секунду девушка вылетела из седла и упала на влажную землю, стукнувшись головой о камень. Перед глазами поплыли красные круги. Она услышала чьи-то крики и топот подбегающих к ней людей.

– Ты с ума сошел! – прогремел чей-то низкий голос.

– Да это всего лишь туземец, – возразил ему другой. – Я сделал предупреждающий выстрел.

– Боже мой, это женщина!

Кларри хотелось послушать дальше, но голоса стали удаляться. О ком они говорят? Но, прежде чем она пришла к какому-либо заключению, сознание покинуло ее.

Очнувшись, Кларри обнаружила, что лежит под полотняным навесом. Мужчина с густыми рыжими усами сидел на скамеечке, пристально глядя на нее.

– Она приходит в себя! – крикнул он, приподнимаясь.

Второй мужчина растоптал сигарету и, подойдя ближе, встал, возвышаясь над ней. Его темно-каштановые волосы были коротко острижены, выступающий подбородок гладко выбрит. Мужчина внимательно осмотрел ее проницательным взглядом своих зеленых глаз. Кларри знала, что уже знакома с этим привлекательным мужчиной, но не могла вспомнить, кто он. И что она здесь делает.

– Мисс Белхэйвен? – спросил он, вопросительно приподняв густые брови. – Мы рады видеть, что вы открыли глаза.

– Покорнейше прошу прощения, – выпалил второй. – Я ни в коем случае не должен был стрелять в эту лань так близко от вас. Я никогда бы этого не сделал, если бы знал, что вы… ну, то есть… что в этом одеяле прятались вы и на вас брюки, как на мужчине… Я подумал… Видите ли, я преследовал этого зверя двадцать минут и не хотел упускать случай.

Лань! Кларри внезапно вспомнила ужасающее зрелище: застреленную у нее на глазах лань и панику Принца, испугавшегося свистящих пуль. Она попыталась сесть, но от этого ее голову пронзила резкая боль.

– Принц… где он? – выдохнула она.

– Полагаю, вы имеете в виду не одного из нас, своих спасителей? – спросил язвительно тот, что повыше.

– Спасителей? – Кларри бросила на него испепеляющий взгляд. – Вы чуть не убили меня и моего пони. И эта несчастная лань…

Она опустилась на спину и коснулась головы. Кто-то наложил на нее повязку. Кларри поморщилась от боли.

– Где Принц, мой пони?

– С ним все в порядке, – сказал мужчина с усами военного. – Слуги кормят его. Должен сказать, это отличный пони, мисс Белхэйвен. Но, полагаю, вам не следует ездить без сопровождения в такое время. Удивлен, что ваш отец вам это позволяет. Эти дикие холмы полны опасностей.

Кларри метнула в него пронзительный взгляд.

– Единственную опасность я вижу лишь в бездумно палящих охотниках.

Мужчина смутился и отошел назад.

– Слушай, Робсон, я вижу, у нее такой же воинственный дух, как и у ее отца.

Его спутник захохотал густым басом.

– Я тебя предупреждал, – сказал он, не сводя глаз с Кларри. – Пылкая гордость Белхэйвенов известна всем.

В это мгновение Кларри узнала этот низкий голос с едва уловимым северным акцентом, как у ее отца.

– Уэсли Робсон! – воскликнула она. – Теперь я вспомнила.

– Польщен, – проворчал он, – что среди всех молодых людей, добивающихся вашего внимания, вы запомнили именно меня.

– Не обольщайтесь, – сказала Кларри возмущенно. – Я запомнила вас только потому, что отец советовал мне держаться подальше от опасного Робсона и указал на вас.

Но, к ее негодованию, в ответ он только хохотнул.

– Вы всегда следуете советам вашего отца?

– Разумеется, – ответила Кларри, краснея.

– И он советует своей привлекательной дочери совершать прогулки в столь раннее время без сопровождения, в часе пути от дома?

Рассерженная его назидательным тоном, Кларри с усилием поднялась.

– Моему отцу известно, что я хорошая наездница. И я знаю эти холмы лучше, чем вы и ваш товарищ когда-либо будете их знать, хотя вы и считаете эти места своими.

В голове девушки тяжело стучало, когда она поднималась на ноги.

– Пожалуйста, приведите ко мне Принца.

Но, к стыду Кларри, ее ноги подкосились, и Уэсли быстро ее подхватил.

– Держитесь, – сказал он, прижимая ее к себе.

От него пахло дымом и чем-то еще более земным. Кларри была так близко к нему, что смогла рассмотреть короткий шрам, рассекающий левую бровь и усиливающий язвительность его взгляда, и тонкие морщинки на смуглой коже вокруг глаз, появившиеся из-за того, что ему приходилось щуриться от тропического солнца. Его ярко-зеленые глаза оказывали на нее гипнотическое воздействие.

– Вы сейчас не в том состоянии, чтобы ехать, мисс Белхэйвен, – твердо заявил его товарищ.

– Боюсь, вам придется позволить нам позаботиться о вас, – сказал Уэсли.

Кларри уловила в его словах насмешку. Она ощущала его сильные руки, поддерживающие ее, и его дыхание на своих волосах. Чувствуя слабость, она снова села.

Уэсли распорядился, чтобы один из слуг принес ей горячего чаю и яичницу из двух яиц, не обращая внимания на ее протесты и заявления, что она не голодна. Но, к своему собственному удивлению, Кларри съела яичницу с аппетитом и не отказалась от добавки, пока мужчины курили и наблюдали за ней, словно она была каким-то невиданным доселе существом, найденным ими в лесу.

– Вот и прекрасно, ешьте еще! – подбодрил ее молодой офицер, назвавшийся Харри Уилсоном.

Харри заверил ее, что всегда к ее услугам, пока его часть расквартирована в казармах Шиллонга.

– Уэсли мой друг. Мы познакомились на пароходе по пути сюда и прекрасно поладили. Мы оба любим рыбалку и охоту. Здесь замечательные места для охоты на дичь. Я слышал, что тут есть также дикие кабаны и медведи, но пока мне не посчастливилось их выследить. Может, ваш отец мне что-нибудь посоветует?

– Мой отец – заядлый рыболов, – ответила Кларри. – Он не любит охотиться на крупного зверя.

– А вы слышали, что прямо в центре города на прошлой неделе видели леопарда? – продолжал Харри, как будто и не слышал ее ответа. – Он прямо средь бела дня бродил среди местных жителей на базаре и на гарнизонном кладбище. Леопард грелся на могильной плите, когда его выследили. Прекрасное животное. Теперь у жены полковника леопардовая шкура вместо коврика.

Интересно, подумала Кларри, этот словоохотливый солдат не сводит с ума своих товарищей бесконечной болтовней? Наверное, его смущает тишина, или, может, он скучает по дому. Ей не следует судить его строго, она ведь тоже, тоскуя по умершей матери, заполняла долгие часы пением песен, которые только могла припомнить. Ее тяготила тишина в доме. Когда была жива их мать, в доме постоянно слышалось ее пение. Кларри закрыла глаза от нахлынувших воспоминаний.

– Полагаю, мисс Белхэйвен утомлена, Харри, – вмешался Уэсли. – Давай дадим ей возможность отдохнуть. Кто-то из нас может съездить к ее отцу и сообщить ему, что она в безопасности.