Кларри душили слезы.

– Вы дали ей имя?

Луиза, судорожно вздохнув, кивнула головой.

– Вы, наверное, выбрали имя заранее.

Во взгляде Луизы отразилась безмерная тоска.

– Если бы был мальчик, мы назвали бы его Генри. Если девочка – Люсинда.

– Люсинда – очень красивое имя.

Луиза снова протянула руку и нащупала ладонь Кларри.

– Я помолюсь за Люсинду, – пообещала Кларри, нежно сжимая руку Луизы.

– Я даже не знаю… где ее похоронили, – простонала она.

Кларри очень хотелось как-то ее утешить.

– Народ кхаси, среди которого мы жили в Индии, верит, что умерший младенец воплощается в птицу и улетает, свободный от страдания.

– В птицу? – повторила Луиза.

– Да, склоны Кхаси полны прекрасных, ярких птиц.

В первый и единственный раз Кларри увидела тень улыбки, мелькнувшей на изможденном лице Луизы.

– Мне это нравится, – тихо промолвила она. – Прекрасная птица.

Глядя на Кларри измученными глазами, она что-то прошептала так тихо, что девушке пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать.

– Спасибо вам… что стали Уиллу другом.

После этого Луиза закрыла глаза и больше уже ничего не говорила. Кларри вышла на цыпочках из ее комнаты. Мистер Сток и Уилл поднимались по лестнице с подносом, на котором был чай и пережаренные гренки, приготовленные из булочек с изюмом. Узнав, что его жена уснула, мистер Сток повел Кларри в свой кабинет.

– Без Долли мы не очень хорошо справляемся по хозяйству, – извинился он, предлагая ей блюдо с почерневшими гренками.

– У нее сегодня выходной? – спросила Кларри и взяла одну гренку.

У Лили они не ели никакой сдобы, даже пережаренной. Герберт Сток кивнул, глядя на Уилла. Мальчик стоял на коленях у камина, изучая положение шашек на доске. Мистер Сток заговорил, понизив голос:

– Наша повариха неожиданно ушла от нас месяц назад по семейным обстоятельствам. А моя жена, как вы теперь знаете, прикована к постели. Раньше она вела все домашнее хозяйство и гордилась тем, что обходится без экономки.

Он замолчал, явно испытывая неловкость.

– Но теперь, сами видите, все пошло не так, как надо.

Мистер Сток прервался, чтобы налить черного как смола чаю. Затем он продолжил, то и дело смущенно поглядывая на Кларри.

– Я пытался убедить миссис Сток нанять кого-нибудь для помощи по хозяйству, пока она не поправится. Наконец она согласилась с тем, что нам нужна экономка и кухарка. Берти считает, что нужно дать объявление, но миссис Сток не хочет, чтобы в наш дом вошел посторонний человек… Она хочет, чтобы это был кто-то из нашего прихода, – сказал он, откашлявшись. – И мы подумали… Ну, в общем, сперва миссис Сток хотела поговорить с вами. Для нее важно, чтобы это был человек, который поладит с Уиллом.

– Поладит со мной? – отозвался Уилл. – Что ты имеешь в виду?

– Я разговариваю с Кларри, – резко ответил ему отец.

– То есть вы предлагаете мне должность экономки?! – воскликнула Кларри.

– Гм… Да, так и есть, предлагаю. Вы говорили, что ведение домашнего хозяйства для вас привычное дело…

– Да, – выпалила Кларри не раздумывая. – Конечно, я принимаю ваше предложение, с большим удовольствием.

Уилл вскочил на ноги и от радости захлопал в ладоши.

– Папа, Кларри останется у нас жить?

– Да, – улыбнулся мистер Сток. – Но есть кое-что, что меня беспокоит. Вы уверены, что Белхэйвены вас отпустят? Мы не хотели бы подрывать их бизнес.

– Они хорошо справлялись и до нашего появления, – сказала Кларри. – Я не сомневаюсь, что миссис Белхэйвен будет рада от нас избавиться. Она не скрывает, что мы с Олив ей не нравимся.

– Олив? – нахмурился Герберт Сток. – Ах, боже мой, я не подумал о том, чтобы предложить место и вашей сестре.

Радость слетела с лица Кларри. Она поставила на стол чашку слишком крепко заваренного чая.

– Я не могу оставить Олив одну, мистер Сток. Вы не представляете, как там тяжело. Сама она не выдержит. А кроме того, моя сестра умеет печь, шить и играть на скрипке. Она могла бы давать Уиллу уроки музыки. Еще она рисует…

– Да, папа, – воодушевленно заговорил Уилл. – Я хотел бы научиться играть не только на фортепиано, но и на скрипке. Можно?

Герберт Сток задумался, поглаживая подбородок.

– Я об этом не думал. Извините, но я должен поговорить на этот счет с миссис Сток. И с Берти. Когда он вернется от Ландсдоунов, он, несомненно, тоже выскажет свое мнение.

Кларри кивнула. Ее сердце сжалось при мысли о том, что возможность вырваться из плена может от них ускользнуть.

– Но если мы откажемся нанять и Олив тоже, – спросил мистер Сток, – каков будет ваш ответ?

Несмотря на жгучее желание сбежать с Вишневой улицы любой ценой, Кларри ответила не задумываясь.

– Я вынуждена буду отказаться, мистер Сток, – сказала она уверенно. – Я пообещала Олив, что никогда ее не брошу. И сдержу это обещание.

Глава одиннадцатая

– У нас тут, черт возьми, не богадельня, папа! – возмущался Берти. – Достаточно уже и того, что ты собираешься нанять эту полукровку-индианку. Бог мой, официантка из пивной займет должность экономки! А теперь еще мы должны взять к себе и ее несчастную чахоточную сестру.

Герберт был ошеломлен энергичным отпором сына.

– Она не чахоточная.

– Откуда тебе это известно? У нее такой вид, как будто она улетит от первого же порыва ветра, – презрительно продолжал Берти. – Мы ничего не знаем об этих девушках, кроме того что они родственницы этих отвратительных Белхэйвенов. Они содержат гадкую пивную в худшей части Элсвика. Эта женщина, которая печет пироги, по воскресеньям наполняет церковь отвратительным запахом.

Герберт встал из-за стола и снова начал ходить взад-вперед перед окном. Он чувствовал себя побежденным. Вернувшись два дня назад из загородного дома Ландсдоунов, расположенного близ Ротбери, старший сын подавил его своими доводами. Его критика была безжалостной, но, несмотря на это, Берти был здравомыслящим молодым человеком и гораздо лучше разбирался в тонкостях общественных приличий, чем его родители. Возможно, сказывалось влияние Вэрити, чей брат Клайв посещал с Берти одну и ту же начальную школу. Ландсдоуны занимали более высокую ступень на социальной лестнице, чем Стоки, и Берти был влюблен в рассудительную девушку из этого семейства. Вэрити была миловидной, но, по мнению Герберта, излишне тщеславной и лишенной чувства юмора. Впрочем, Берти виднее.

– Папа, – Берти раскинул руки в стороны; его неожиданная обезоруживающая улыбка напомнила Герберту Луизу, – ты хороший человек. Я знаю, ты хочешь проявить доброту к этим несчастным сиротам, но главное – смогут ли они вести домашнее хозяйство и стать маме хорошими сиделками? Я, по правде говоря, не знаю, как дочери какого-то майора, который не справился с выращиванием чая, и его жены-индианки могут быть достойной компанией для моей дорогой больной матери.

Герберт изумленно посмотрел на сына.

– Откуда ты, скажи на милость, знаешь столько о сестрах Белхэйвен?

У Берти был самодовольный вид.

– Я потратил время, чтобы навести справки, когда ты сообщил мне эту сумасбродную идею. Ландсдоуны имеют некоторое отношение к чайному бизнесу, среди их родственников есть плантаторы из Ассамы и оптовые торговцы из Лондона. Вэрити всем этим очень обеспокоена.

– Что ж, очень хорошо, но это наше дело, а не Ландсдоунов, несмотря на их связи, – досадливо заметил Герберт. – Я, к примеру, считаю, что Кларри вполне нам подходит. Она сообразительна, прилежна и всегда приветлива. Уилл ее обожает…

Берти грубо захохотал.

– Ты собираешься нанять ее на основании того, что о ней думает наш шалопай? Мальчик фантазер. Он полагает, будто они индийские принцессы, или другую чепуху в этом роде. Бог мой, папа! В следующий раз ты наймешь фею на должность прачки и эльфа на место садовника!

– Не говори ерунды, – вздохнул Герберт. – Дело ведь не только в Уилле. Твоя мать тоже готова взять их обеих. И, скажу тебе откровенно, меня настолько волнует ее благополучие, что я найму кого угодно, если она этого захочет. Возможно, сестры Белхэйвен смогут ее приободрить.

– В том-то и дело, – сердито проговорил Берти, чувствуя, что проигрывает спор. – Наша мама сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие решения. Нам придется самим решать за нее. И, хочу надеяться, мы сумеем оградить ее от этих странноватых девушек. У них нет никаких рекомендаций, не считая детского восторга Уилла. Нам нужно дать объявление и нанять на должность экономки кого-нибудь более компетентного. Маме необходима профессиональная сиделка.

Мысль о том, что такой разговор противоречит желанию его жены, придала Герберту решимости. Он уже приводил сиделок, но Луиза каждый раз отсылала их обратно.

– Я не больна, – говорила она твердо. – Просто обессилена.

Мистер Сток потер пораженную ревматизмом ногу и уставился на пустынную площадь за окном. Уже раскрывались желтые звездочки первых нарциссов.

– Нет, я все решил, – сказал он твердо. – Я найму обеих сестер Белхэйвен.

Берти, ругаясь себе под нос, стремительно вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Герберт тяжело вздохнул. Он, похоже, не способен принести счастье никому из своей семьи. Луиза всегда говорила ему, что он чересчур потакает Берти, но слишком строг в отношении Уилла. Что ж, в данном вопросе ему придется проявить твердость, но нет сомнений в том, что его непримиримый старший сын будет использовать малейшую возможность, чтобы доказать ему глупость этого поступка. Берти обладал даром убеждения, но его талант пропадал зря. Старший сын мистера Стока работал у него секретарем, в то время как ему нужно было выучиться на адвоката. Герберту очень хотелось, чтобы его старший сын обрел душевный покой. Возможно, помолвка с Вэрити его успокоит. Мистер Сток решил, что будет всячески способствовать их союзу. Счастливый брак – это настоящий дар небес.

Герберт стиснул зубы, чтобы не дать пролиться подступающим слезам. Его любимая Луиза увядает в этой затхлой спальне, и, кажется, он не в состоянии остановить ее угасание. Ей как будто безразлично, жить или умереть. С того самого ужасного дня… Нет, он не будет думать об этом. Она должна поправиться. Жизнь без нее станет бессмысленной. Если она выздоровеет, он больше никогда не будет настаивать на близости с ней. Мысль о том, что он своей любовью и желанием причинил ей столько боли и горя, была невыносимой для него.

Мистер Сток решительно подошел к столу и принялся писать Кларри и Олив письмо. Они принесут в этот несчастливый дом радость жизни и надежду. Благодаря им он поможет своей жене обрести былое здоровье.

* * *

– Иди сюда! – велела Лили, протягивая Кларри толстый дорогой конверт, словно он жег ей пальцы. – Кто это пишет тебе такие роскошные письма?

Кларри посмотрела на Олив, выйдя из прачечной и вытирая руки. Олив, вся в муке, стояла у кухонного стола, тревожно и возбужденно глядя на письмо. Сестры знали, что в этом конверте заключена их судьба.

– Ну, распечатывай! – гаркнула Лили.

Кларри взяла конверт у нее из рук и распечатала его. Девушка прочла письмо, написанное аккуратным почерком. Она представила Герберта Стока, сидящего за своим столом красного дерева и пишущим эти строки. Сердце Кларри подпрыгнуло от восторга. Она еще раз перечитала писмьо, чтобы убедиться, что все поняла правильно.

– Это от мистера Стока, – выпалила она.

– Чего он хочет? – спросила Лили подозрительно.

Кларри бросила на Олив торжествующий взгляд.

– Он предлагает мне должность экономки, а Олив – горничной.

Олив ахнула, прикрыв лицо ладонью. У Лили открылся рот от изумления.

– Мы должны приступить к выполнению своих обязанностей так скоро, как только сможем, – продолжала Кларри срывающимся голосом. – На следующей неделе, если это будет удобно.

– Удобно? – наконец обрела дар речи Лили. – Я покажу им «удобно»! Ты все подстроила, не так ли? – завопила она. – Сперва этот глупый мальчишка, потом его отец, такой же глупец. Ты обвела их вокруг пальца. Что еще ты ему предложила, а?

– Ничего, – решительно ответила Кларри. – Это он мне предложил. Их кухарка уволилась, а миссис Сток не справляется. Им нужен кто-нибудь, кого они знают по церкви.

– По церкви? – взревела Лили. – Вы маленькие грязные язычницы, вот вы кто! Зачем вы им?

Она выхватила письмо у Кларри из рук и вцепилась ей в волосы, дергая за них в припадке злобы.

Кларри закричала от боли.

– Оставьте ее! – воскликнула Олив, бросаясь к ним и впиваясь ногтями в руку Лили. – Вы отвратительны!

Лили, стряхнув ее с себя, оттолкнула девочку назад. В это самое мгновение в кухню влетел Джейред и чуть не упал, споткнувшись через повалившуюся на пол Олив.

– Что происходит?

Увидев, что его жена вцепилась в черные волосы Кларри, он закричал:

– Лили, отпусти девчонку! Ваши вопли слышно на Скотсвуд-роуд.