Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая

Давая ему возможность рассказать о работе, Кларри все время опасалась того, что у нее над головой зазвенит колокольчик и ей придется бежать наверх прежде, чем она успеет поговорить о том, что ее заботит. Наконец она выпалила:

– Джек, я должна знать: мы все еще встречаемся?

Он покраснел и отставил чашку.

– Не думаю.

У Кларри пересохло в горле. Только сейчас она осознала, насколько сильно ее будущее зависело от Джека. Ее надежды на побег отсюда и дальнейшая независимость были связаны с его продвижением по службе.

– У тебя кто-то появился? – сделав над собой усилие, спросила она.

Он нахмурил лоб.

– Я мог бы спросить у тебя то же самое.

Кларри с недоумением посмотрела на него. Он говорил так, как будто обвинял ее.

– Ты единственный, кто меня интересует, Джек.

Неожиданно он поднялся на ноги.

– Я тоже так думал, – сказал он. – Но до меня дошли кое-какие слухи.

Кларри тоже встала.

– Какие слухи? От кого?

– Люди на площади говорят… – ответил Джек, заливаясь краской от смущения.

– О чем говорят? – возмущенно продолжала допрашивать его Кларри.

– Поздно вечером тебя видели с другим парнем, – сказал он. – Вы обнимались и все такое.

Кларри рассмеялась, услышав такую нелепицу.

– Но это же неправда! У меня нет возможности встретиться с тобой, а ты говоришь о каких-то других парнях. Я никого другого не знаю, да и не хочу знать.

Джек посмотрел на нее, и в его взгляде появилась надежда.

– Так ты ни с кем не встречалась в парке?

– Нет, Джек, клянусь тебе!

Он явно испытал облегчение.

– Я знал, что не нужно верить сплетням. Та девушка из дома напротив, наверное, просто болтала чепуху. Она сказала, что ты была закутана в шаль, чтобы не было видно лица, но все равно, не таясь, помахала ей рукой и пошла на встречу с каким-то богатым парнем. Наверное, она обозналась. Я думал, что ты стала избегать меня из-за того, что встречаешься с ним. Это было давно, в день свадьбы Стока.

Кларри тихо ахнула, поднеся ладонь к губам. Джек внимательно посмотрел на нее.

– Ах, это, – покраснела Кларри. – Она видела меня, но это не то, что она подумала. Я просто вышла подышать свежим воздухом. Я даже предположить не могла, что он будет в парке.

– Кто? – строго спросил Джек.

– Мистер Робсон.

– То есть ты его знала?

Кларри замялась.

– Ну, мы с Олив знали его раньше, до того как приехали сюда. Но это ничего…

– Он ухаживал за тобой до меня? – спросил Джек.

И опять Кларри слишком долго колебалась, прежде чем дать отрицательный ответ.

– Нет, не ухаживал. Все не так просто. Но теперь он для меня ничего не значит. Абсолютно.

– Та девушка рассказывала иное, – произнес Джек ледяным тоном.

– Не говори ерунды, – сказала Кларри, паникуя. – Он был всего лишь одним из гостей мистера Берти. Я понятия не имела, что он может там быть. Это была совершенно случайная встреча.

– Может, и случайная, – заметил Джек, – но ты не бросилась убегать, как только его увидела, не так ли?

Щеки Кларри пылали огнем.

– Ничего не было. Ничего и не могло быть.

– Потому что он слишком богат? – язвительно спросил Джек. – Но могло бы, если бы было иначе. Я вижу это по твоим глазам. Ты все еще мечтаешь о нем, Кларри. Я простой разносчик и недостоин такой девушки, как ты.

Он нахлобучил шляпу и решительно направился к двери. Кларри бросилась за ним, хватая его за руку.

– Джек, пожалуйста, остановись! Ты все воспринимаешь совершенно неправильно. Я хочу выйти за тебя замуж.

– Я не хочу быть вторым, – ответил он, стряхивая ее руку, – после какого-то богатого парня, который уверен, что может получить любую понравившуюся ему девушку.

– Не говори так, – ахнула Кларри. – Это неправда! Почему ты мне не веришь?

– Я никогда не буду достаточно хорош для тебя, Кларри, – сказал он, распахнув дверь. – В глубине души ты и сама это знаешь. И после того, что я сейчас от тебя услышал, ты тоже стала для меня недостаточно хорошей.

Он промчался мимо вытаращившихся на него Долли и Сары, которые стояли за дверью, подслушивая. Когда Олив, освободившись, спустилась вниз, она увидела, что они утешают рыдающую Кларри. Только потом, когда сестры остались наедине, Кларри рассказала ей, из-за чего вспыхнула ссора.

– А ты не говорила мне о том, что виделась с Уэсли, – произнесла Олив удивленно. – И что он сказал, когда узнал, что мы здесь работаем?

– Он не узнал об этом. Я притворилась, что я – Долли, и в темноте он ни о чем не догадался.

Огорчение Кларри превратилось в злость.

– Мерзавец! – прошипела она. – Неужели не будет конца неприятностям, которые он нам приносит? Теперь вот я потеряла Джека…

Олив обняла сестру, успокаивая. Впервые она не упрекала Кларри: «Я же тебе говорила…» Олив просто держала Кларри в своих объятиях, пока не утихли ее всхлипывания.

Наступило Рождество, и Уилл приехал на каникулы. Для Кларри его приезд стал огромной радостью. Когда он вошел в кухню, она бросилась к нему и с восторгом обняла.

– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! – воскликнула она.

Уилл добродушно рассмеялся и тоже ее обнял.

– Вам помочь с пудингом? – спросил он, запихивая в рот только что испеченную сдобу.

Сара, которая раньше не видела, чтобы кто-то из Стоков спускался в кухню, изумленно вытаращилась на него.

– Скоро ты к нему привыкнешь, – сказала ей Долли. – Это настоящий маленький обжора.

Однако бóльшую часть свободного времени Уилл посвятил тому, чтобы навестить своих бывших одноклассников или пройтись по магазинам с Вэрити, потому что из своей старой одежды он уже вырос. Перед Рождеством выпал снег, и Уилл с Джонни отправились кататься на санках. В День подарков Берти и Вэрити взяли его с собой в загородное поместье Ландсдоунов, чтобы поохотиться на зайцев. Время пролетело слишком быстро, и вскоре Уиллу уже надо было возвращаться в школу.

Кларри беспокоило то, что Герберт почти не уделял младшему сыну внимания, и она предложила им с Уиллом пойти погулять вместе в день его отъезда. Герберта это рассердило.

– Разве вы не видите, что я загружен работой, Кларри? Буду признателен вам, если вы не будете мне мешать.

Уилл сделал вид, что его это не расстроило.

– Это не важно, я все равно собирался покататься верхом с Джонни.

На следующий день он уехал и вернулся только с наступлением пасхальных каникул. К тому времени Вэрити стала особенно раздражительной и привередливой. Она допоздна оставалась в кровати, требуя в огромных количествах сладкого печенья и лакричного напитка.

С наступлением лета она объявила, что ждет ребенка. Берти эта новость взволновала, и он суетился вокруг беременной жены больше, чем когда-либо раньше. Но радостное ожидание вскоре было омрачено ссорой между Вэрити и ее свекром из-за того, чтобы превратить бывшую спальню Луизы в детскую.

Вэрити со слезами на глазах жаловалась Берти, не стесняясь присутствия Кларри:

– Комната стоит пустая уже почти два года. Это бессмысленно! Она идеально подошла бы по размеру под детскую. Ты должен уговорить отца.

– Дорогая, – пытался утихомирить ее Берти, – ты же знаешь, что это непросто. Папа очень щепетилен насчет этой комнаты.

– Но ведь это ужасно – он сделал из нее музей. – Вэрити передернуло. – Пора ему примириться со своей потерей.

– Я не спорю, – сказал ей Берти, – но, в конце концов, это его дом.

– Да, но речь идет о нашем ребенке! – завыла Вэрити. – Я вся извелась, переживая о том, где его разместить. Ты разве не видишь этого?

Но Герберт стоял на своем.

– На третьем этаже достаточно места, – сказал он Берти. – Гардеробная Вэрити размерами с мой кабинет. К тому же я не хочу, чтобы меня отвлекал детский плач, когда я работаю. Маленькие дети должны находиться наверху, чтобы их не было слышно.

Кларри испытывала жгучее желание вмешаться. Она могла понять огорчение Вэрити из-за того, что большая комната пустовала, но для Герберта это была не просто спальня, это был храм его покойной супруги. Там все оставалось так же, как в день ее смерти, как будто он считал, что любое изменение будет означать измену ее памяти. Еще Кларри думала о том, не боится ли Герберт в глубине души появления в доме ребенка. Он будет напоминанием о его мертворожденной дочери, потеря которой три года назад стала началом угасания Луизы и ее последующей смерти.

Удивительно, но за помощью Берти пришел именно к Кларри.

– Белхэйвен, вы, похоже, имеете некоторое влияние на моего упрямого отца, – начал он без обиняков. – Как вы полагаете, вам удастся образумить его во всей этой истории с детской?

– Я не вправе в это вмешиваться, – сказала Кларри.

– Раньше вы не церемонились, – заметил он резко.

Кларри ничего на это не ответила.

– Послушайте, – произнес Берти примирительным тоном. – Я понимаю, что между нами бывали трения, но готов признать, что вы здесь прекрасно управляетесь, и Вэрити считает вас хорошей экономкой, учитывая вашу молодость.

Он так старался ей польстить, что даже покраснел.

– Я был бы чрезвычайно вам благодарен, если бы вы смогли переубедить моего отца, Кларри.

Берти впервые обратился к ней по имени. Кларри торжествовала. Берти признал то, насколько необходимой она стала в доме Стоков.

– Я попытаюсь, – согласилась она.

Кларри подкараулила Герберта, когда он возвращался с вечерней прогулки. С тех пор как Вэрити перебралась к ним жить, он взял себе привычку уходить из дома по вечерам, с тем чтобы избежать бессмысленных разговоров и аперитивов перед ужином. Когда Кларри заметила со своего наблюдательного пункта, что Герберт появился на площади, она вышла, чтобы срезать несколько роз в саду.

– Сэр, – обратилась она к нему. – Не могли бы вы дотянуться до тех цветков, что повыше?

Герберт подошел помочь, прислонив к оградке свою трость. Было все еще тепло, и он вспотел в своем темном костюме.

– У меня с собой бутылка лимонада. Не желаете освежиться? – предложила Кларри.

Кивнув, Герберт уселся на ближайшую скамейку и жадно принялся пить. Кларри продолжала срезáть цветы и складывать их в корзину, время от времени поглядывая на него.

– Говорите, – произнес Герберт, посмотрев на нее. – Вы же что-то хотите мне сказать.

Кларри виновато взглянула на него и засмеялась.

– Откуда вы знаете?

– У вас такой вид, – проворчал Герберт, – словно вы собираетесь с духом, прежде чем решительно взяться за что-то отвратительное.

Кларри улыбнулась, откладывая в сторону садовые ножницы.

– От вас ничего не укроется, сэр.

– Садитесь рядом со мной, Кларри, – велел Герберт. – Вас послал Берти, да?

Она чинно опустилась на скамейку, сцепив пальцы на коленях, и кивнула.

– Я не позволю собой манипулировать, – строго сказал Герберт.

– Я в этом не сомневалась.

– Но вы полагаете, что я не прав в этой истории с детской?

– Нет, – мягко сказала Кларри, – в этом деле нет правых или неправых.

Он терпеливо ждал, когда она продолжит.

– Я просто подумала, что… а чего бы пожелала миссис Сток для своего первого внука?

Герберт ничего не ответил. Кларри украдкой бросила на него взгляд – он сидел, стиснув зубы. Его глаза сверкали.

– Я не могу, – хрипло прошептал Герберт. – Еще слишком рано.

Кларри непроизвольно потянулась, чтобы коснуться его руки.

– Я понимаю. Мой отец точно так же переживал гибель моей матери. Он не смог спать в той комнате после ее смерти.

Герберт тихо застонал, и по его щеке скатилась слеза.

– Если вам невыносима мысль о том, что в доме появится младенец, почему вы не позаботитесь, чтобы у мистера Берти и мисс Вэрити появилось собственное жилье?

Он повернулся и, хмурясь, взглянул на нее. Кларри быстро отдернула руку. Как всегда, она слишком откровенно высказала свои мысли.

– Прошу прощения, я много себе позволяю.

– Нет, Кларри. Я рад, что вы мне это говорите. Я об этом как-то не подумал. Но вы правы, теперь, когда они становятся настоящей семьей, им самое время обзавестись собственным домом.

Герберт пристально посмотрел на нее.

– Откуда столько мудрости в такой молодой голове? – задумчиво спросил он.

Кларри застенчиво улыбнулась.

– Не всегда в ней одна лишь мудрость, к сожалению.

– А как же ваше будущее, Кларри? – неожиданно поинтересовался Герберт. – Вы все еще встречаетесь с работником мистера Мильнера?

Она покраснела.

– Нет, сэр. Между нами произошло недоразумение.

Кларри встала.

– Очень жаль, – сказал он, глядя, как она поднимает корзину.

Кивнув, Кларри поспешила назад, пока Герберт еще о чем-нибудь у нее не спросил. Она не разговаривала с Джеком с прошлого года. Теперь он приходил раз в две недели, а не каждый четверг, как раньше, и она иногда видела его издали. Он отрастил усы, приобрел более вместительный фургон и новый костюм. Его дела явно процветали. Но Кларри не расспрашивала о нем Олив, а сестра не упоминала о его приходах, чтобы ее не расстраивать.