Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая

– Мистер Робсон, какая честь! Что вам принести?

– Пожалуйста, чай, – ответил он, смущенно улыбнувшись, – и имбирных пряников.

– Сию минуту, – просияла хозяйка.

Кларри испытала приступ зависти: Уэсли заставил мисс Симпсон вести себя совершенно иначе, даже, кажется, не заметив этого. Впрочем, ей не следует удивляться. Он наверняка позаботился о том, чтобы его знали во всех чайных города, даже если бывал в Ньюкасле нечасто. Она обрадовалась тому, что не сталкивалась с ним здесь раньше. Уэсли наклонился вперед, внимательно глядя на нее.

– Вы прекрасно выглядите, – отметил он. – Действительно очень хорошо.

Не дождавшись от нее ответа, он продолжил:

– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего отца. Скажите, что произошло с вами потом? С вами и с Олив. Я слышал, что вы уехали к родственникам. Но никто не мог сказать, куда именно. Я полагал, что вы все еще где-то в Индии. Думал, что где-нибудь встречу вас, но этого не произошло. Я хочу знать все, Кларисса!

Кларри вцепилась в свой стула, слегка сбитая с толку его настойчивыми расспросами. Какое ему дело до того, что с ними произошло?

– Нам было очень трудно после смерти отца, – ответила она сухо. – Пришлось покинуть Белгури. Мы приехали сюда, в Ньюкасл, к нашему дяде и его супруге.

Она не собиралась рассказывать Уэсли о том, что здесь они были унижены фактически до положения рабынь в одном из самых низкопробных кабаков в западной части города.

– Вы все это время были в Ньюкасле? – спросил Уэсли изумленно.

– Да, у нас не было выбора. Мы предпочли бы остаться в Индии, но мы всего лишились.

Уэсли кивнул, стиснув зубы.

– Я слышал, что Белгури было продано. – В его взгляде вспыхнуло раздражение. – Но у вас был выбор. Я был готов вам помочь.

Кларри охватил гнев.

– Да, вы не скрывали того, как сильно желали заполучить поместье моего отца. Неплохое деловое предложение. Не сомневаюсь, что Робсоны купили его за бесценок.

Уэсли еще ниже склонил голову, сощурив глаза.

– Мы не купили его, хотя и должны были это сделать. Спекулянты сочли, что смогут нажить на вашем поместье легкие деньги, но не смогли найти ему должного применения, как и ваш отец. Когда я два года назад проезжал мимо Белгури, там все заросло. Ваше бывшее поместье почти полностью слилось с джунглями.

Сердце Кларри сжалось от боли. Невыносимо было думать о том, что ее прежний дом заброшен и чайные кусты разрастаются без ухода. Что случилось с могилами ее родителей? Они исчезли под сплетениями тропической растительности или их разрыли леопарды? Кларри схватилась за край стола, едва сдерживая стон.

Уэсли быстрым движением положил ладонь ей на руку.

– Простите, что огорчил вас. Поверьте, я не знал о смерти вашего отца еще долгое время после того, как вы уехали. Если бы мне стало известно об этом, я постарался бы вам помочь.

Кларри отдернула руку, растревоженная его прикосновением.

– Что могло бы измениться, если бы вы обо всем узнали?

Уэсли откинулся на спинку стула, и они какое-то время в натянутом молчании изучали друг друга.

– Конечно, вы правы, – насмешливо заговорил он. – Гордые сестры Белхэйвен не приняли бы помощи от какого-то Робсона. Так ведь?

Кларри ничего на это не ответила. Ей не хотелось думать о том, как могло бы все обернуться, если бы Уэсли все еще был в Ассаме, когда случилась катастрофа.

Неожиданно он снова наклонился к ней и сказал тихим голосом:

– Но вы искали меня, правда? Вы приезжали в Оксфорд. Бейн, помощник управляющего, рассказал мне об этом, когда я через год вернулся с Цейлона. С какой целью вы осуществили эту поездку? О чем вы хотели меня просить, Кларисса?

В его зеленых глазах блеснуло понимание. Он наслаждался ее смятением. Меньше всего ей хотелось сознаться Уэсли в том, что она приезжала, чтобы принять его предложение руки и сердца.

– Это была идея Олив, – произнесла Кларри, краснея. – Я поступила так от отчаяния.

Уэсли хохотнул.

– Как всегда, Кларисса говорит то, что думает.

– Никто больше не зовет меня Клариссой, – взволнованно сказала она. – Здесь меня все знают как Кларри.

Их разговор был прерван официанткой, которая принесла Уэсли чай и пряники. Сделав глоток, он невесело улыбнулся.

– Может, мне следует звать вас мисс Белхэйвен, чтобы ненароком не обидеть?

– Можно и так. Но так меня будут звать уже недолго, – ответила девушка, глядя на него. – Послезавтра я выхожу замуж.

Кларри испытала торжество, видя выражение его лица.

– Вот поэтому я сейчас здесь – заканчиваю последние приготовления. У нас в «Имперской» будет небольшая вечеринка. Это моя любимая чайная в Ньюкасле.

Уэсли быстро пришел в себя.

– И моя тоже.

Он уставился на нее проницательным взглядом.

– И кто же этот счастливчик?

– Полагаю, вы его знаете, – улыбнулась Кларри самодовольно. – Мистер Герберт Сток, адвокат.

– Отец Берти?! – воскликнул Уэсли.

Головы посетителей повернулись в их сторону.

– Да, – вспыхнула Кларри, злясь на его удивление.

– Но ведь он же старик!

– Он хороший человек, – твердо возразила Кларри. – А это главное.

– Хороший и скучный, – заявил Уэсли. – Насколько я вас знаю, Кларри, вы будете с ним скучать до зевоты.

Его бестактность рассердила ее.

– Положим, вы меня совершенно не знаете, – сказала Кларри, задыхаясь от злости. – И вы не имеете ни малейшего представления о том, какую жизнь мы с Олив вели последние шесть лет. Вы никогда не узнаете, каково это – прислуживать за гроши, понятия не имея о том, будет ли у вас крыша над головой следующей ночью и не умрет ли Олив от приступа астмы только потому, что вы не можете позволить себе вызвать врача! Вы и вам подобные полагают, будто правят миром, и никто не смеет встать у них на пути. Что ж, я к такому не стремлюсь. Все, чего я хочу, – это выйти замуж за порядочного человека, который будет уважительно относиться ко мне и к Олив. И можете смеяться надо мной сколько хотите, Уэсли Робсон, но я лучше выйду за Герберта, каким бы пожилым он ни был, чем свяжу свою жизнь с типом, похожим на вас!

Она вскочила со своего места, схватила шляпу и протиснулась к двери. Уэсли попытался взять ее за руку.

– Простите меня… не уходите… расскажите мне еще что-нибудь.

– Мне нечего вам сказать, – прошипела Кларри, стряхивая его руку.

Она с ужасом заметила, что люди за соседними столиками прислушиваются к их ссоре.

Чувствуя себя униженной, Кларри выбежала из чайной, не оглядываясь.

Она неслась по улицам города и, боясь, что Уэсли преследует ее, прыгнула на подножку трамвая, но вскоре поняла, что едет не в ту сторону. Сойдя в Сэндифорде, она пошла в западном направлении. Начинался дождь со снегом. К тому времени, когда Кларри дошла до Саммерхилла, она промокла до нитки и замерзла.

Олив суетливо забегала вокруг сестры, снимая с нее мокрую одежду и закутывая Кларри в плед.

– Где ты была? Я думала, что случилось что-нибудь ужасное.

Глядя на ее встревоженное лицо, Кларри решила не рассказывать ей о встрече с Уэсли. Она не хотела огорчать Олив сообщением о том, что Белгури пришло в упадок и запустение.

– Я села не в тот трамвай, – сказала Кларри, дрожа. – Я такая глупая, витаю в облаках.

– Дурочка! – вздохнула Олив с облегчением, вытирая ее волосы.

Она заварила Кларри горячего чаю. Передавая ей чашку, она спросила:

– Ты ведь любишь мистера Герберта, правда?

Кларри виновато взглянула на нее. Все ее внимание было поглощено встречей с Уэсли и тем, какую сумятицу она внесла в ее мысли. Взяв чашку, девушка кивнула.

– Я рада, – сказала Олив, грустно улыбнувшись. – Трудно поверить в то, как изменится твоя жизнь всего через пару дней.

– И твоя тоже, – торопливо добавила Кларри.

– Да, наверное, – ответила Олив задумчиво. – Но это совсем другое.

Она вышла из кухни, чтобы развесить мокрые вещи сестры, прежде чем Кларри успела спросить, что она имела в виду.

В день свадьбы Кларри, дрожа, проснулась в тревоге. Похоже, она простудилась. Олив помогла ей одеться и возбужденно болтала, пока расчесывала ее длинные черные локоны и укладывала их в аккуратную прическу, оставив отдельные пряди свисать вдоль овального лица.

– Какая ты красавица! – заключила она. – Как наша мама на фотографии.

Кларри внимательно изучала себя в маленьком зеркальце, висящем над умывальником. Сегодня вечером она будет смотреть на себя в зеркале во весь рост в своей супружеской спальне. Ее большие темные глаза лихорадочно горели, в голове шумело. Нужно стряхнуть с себя эту вялость.

– У тебя золотые руки, – сказала она Олив, стараясь, чтобы ее слова прозвучали радостно. – Ни один парикмахер не сделал бы лучше.

Обернувшись, Кларри увидела довольную физиономию сестры. Этим вечером Олив переселится в бывшую спальню Берти и Вэрити. Салли, дочь Айны, с завтрашнего дня приступит к обязанностям горничной и займет спальню в мансарде, в которой сестры продолжали жить даже тогда, когда уволилась остальная прислуга. Больше они не будут слушать в темноте сопение друг друга или перешептываться, когда не приходит сон. Лишь недолгое время, когда они только поселились в Саммерхилле, девушки ночевали порознь.

Думая об этом, Кларри вдруг испытала острое чувство утраты. Она протянула руки к сестре.

– Ах, Олив, я буду по тебе скучать!

– Я тоже!

Олив бросилась к ней в объятия, и они обе разрыдались.

– Ну разве мы не дурочки? – сказала Кларри, шмыгая носом. – Я же никуда не уезжаю. Мы по-прежнему будем вместе каждый день.

– Я знаю, – ответила Олив, всхлипывая, – но у меня т-такое чувство, будто чему-то приходит конец.

Первой отстранилась от сестры Кларри.

– Так или иначе, но мы и дальше будем вместе. Я тебе обещала, помнишь?

Она убрала рыжие пряди Олив с ее мокрого от слез лица. Ее младшая сестра была прелестна, и Кларри вдруг пришло на ум, что Олив тоже скоро станет невестой. Правда, она не проявляла внимания к противоположному полу со времен детской влюбленности в Харри Уилсона. Когда ей придет время выходить замуж, Кларри все так же будет опекать ее, ведь она чувствовала ответственность за сестру, словно та была ее дочерью. И ничто не сможет этого изменить.

– Ну, давай теперь одевать тебя, – улыбнулась Кларри. – Нехорошо, если мистер Сток услышит, что мы ревем тут, как на похоронах.

– Знаешь, что будет труднее всего? – хмыкнула Олив. – Называть мистера Стока по имени.

Кларри кивнула, соглашаясь.

– Герберт, – прорепетировала она. – Герберт. Герберт. Теперь ты попробуй.

– Нет, – хихикнула Олив.

– Давай-давай.

– Герберт, – сказала Олив, давясь от смеха. – Герберт, Герберт.

– Вот так уже лучше, – одобрила Кларри. – Теперь вместе!

– Герберт, Герберт, Герберт, Герберт! – закричали они дружно, падая на кровать и весело хохоча.

Этот взрыв смеха снял наконец тяжесть, которая легла на сердце Кларри еще задолго до рассвета. Нервное напряжение уступило место общей радости.

Подали экипаж, который должен был отвезти сестер в церковь, но Герберт твердо решил пешком идти вверх по склону холма вместе с Уиллом, несмотря на опасения Кларри: она боялась, что из-за холода может обостриться его ревматизм. Низко нависшие тучи обещали снег; гости поспешно укрылись в церкви как раз в ту минуту, когда налетела вьюга.

У Кларри кружилась голова. Сквозь полупрозрачную вуаль она видела, как Уилл пытается согреть ее ладони, взяв в свои, а в следующую секунду он за руку повел ее к Герберту. Затем восхищенный взгляд жениха, когда она отбросила вуаль, и широкая улыбка, осветившая его хмурое лицо, наполнили ее сердце радостью.

Церемония была краткой и строгой, и вскоре Кларри, держась за руку Герберта, выходила в метель. Они быстро влезли в экипаж вместе с Уиллом и Олив и по скользкой дороге поехали вниз по склону холма в город. «Имперская чайная» показалась им особенно уютной после снежного вихря, завывающего на улице.

Музыканты грянули свадебный марш, как только Кларри и Герберт вошли, держась за руки и стряхивая с одежды друг друга снег. Мисс Симпсон провела их во главу длинного стола, установленного рядом с эстрадой, и официантки тут же забегали, принося блюда с изысканными закусками и воздушными пирожными.

Вскоре собрались все приглашенные и с аппетитом принялись за угощения, согреваясь чаем. Перед танцами Герберт произнес короткую скромную речь, поблагодарив друзей за то, что они пришли.

– После смерти моей первой жены, – сказал он, откашливаясь, – я не думал, что когда-нибудь снова обрету счастье с другой женщиной. И уж точно не искал его.

Его взгляд потеплел, когда он устремил его на Кларри.

– Но счастье оказалось рядом, в моем собственном доме. Это она, добрая и смелая, заботилась обо всех нас, помогая нам справляться с, казалось бы, непреодолимыми трудностями.