Герберт положил ладонь Кларри на плечо.

– Кларри вернула меня к жизни. Она – щедрый дар Небес. Я то и дело щипаю себя – не снится ли мне, что эта прекрасная молодая женщина согласилась стать моей женой. Но это происходит наяву, и я ей за это безмерно благодарен, так же как и мой сын Уилл, для которого Кларри стала любящей матерью, с тех пор как скончалась его родная мать.

Герберт улыбнулся.

– Прошу вас, танцуйте, веселитесь, угощайтесь, если этого желает ваша душа. Спасибо, что пришли отпраздновать с нами этот счастливый день в такую неблагоприятную погоду.

Гости зааплодировали, и Уилл вскочил со стула, чтобы произнести тост за здоровье своего отца и Кларри. Все подняли чашки с чаем.

– За Герберта и Кларри!

Кларри забавлялась, глядя на то, как Лекси и ее подруги перемигиваются и делают удивленные лица оттого, что им приходится пить только чай. Герберт пожелал, чтобы вечер не был испорчен распитием спиртного.

– Чай – это лучшее горячительное, которое только можно себе представить, – заявил он.

Пока гости хлопали в ладоши и вновь рассаживались, заиграла музыка, и внимание Кларри привлек мужчина, выступивший из тени, образованной ширмами. Она обомлела: это был Уэсли. Скрестив руки на груди, он разглядывал молодоженов с умеренным интересом. Заметив, что Кларри смотрит на него, Уэсли поднял брови, дерзко глядя на нее. Как он смел прийти сюда и испортить ей вечер? Сердце Кларри тяжело забилось от волнения. Она почувствовала, что ее лоб покрывается испариной. В следующую секунду Уэсли подозвал к себе официантку, а потом скрылся за ширмой.

– Кларри, милая, – обратился к ней Герберт. – Ты себя плохо чувствуешь?

Она заметила, что тяжело дышит. Ее ладони вспотели, ее бросало то в жар, то в холод. Кларри сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться на его словах.

– Я бы хотел, чтобы ты потанцевала с Уиллом. Не требуй от меня невозможного, – говорил он, виновато глядя на нее. – Дорога в церковь – это все, на что я был способен.

Кларри надеялась уговорить Герберта потанцевать с ней, хотя бы вальс, но он стеснялся своей хромоты и отказался наотрез. Сейчас, правда, Кларри и сама сомневалась в том, сможет ли она танцевать. Из-за того что в помещении было душно, у нее кружилась голова. Уилл, напротив, охотно согласился. Кларри постаралась взять себя в руки, когда он выводил ее на полированный паркет. Другие последовали их примеру.

– А у тебя явно есть опыт, – сказала она, впечатленная его умением.

– Практиковался с сестрами Джонни, – усмехнулся Уилл.

Кларри не могла не оглядываться по сторонам – ей было интересно, хватит ли у Уэсли наглости появиться снова. Какой же дурой она была, посвятив его в свои матримониальные планы! Ей следовало бы догадаться, что Уэсли воспользуется полученными сведениями для того, чтобы поставить ее в неловкое положение. Он пришел, чтобы посмеяться над тем, что она выходит замуж за старика. Поглумиться над ее скромной свадьбой и простыми гостями, живущими на улочках Элсвика, а не в роскошных особняках Джесмонда. Но что бы он там ни думал, Кларри не позволит ему смутить ее язвительными ухмылками.

Когда Кларри и Уилл возвращались к столу, к ним подошла официантка с огромной корзиной, перевязанной серебристой лентой.

– Поздравления от нашего заведения, – сказала она, широко улыбаясь.

– Как мило! – воскликнул Герберт, поднимаясь, чтобы принять подарок.

– О да, – произнесла Кларри. – Мы чрезвычайно благодарны мисс Симпсон.

– Ах нет, это от владельца чайной, – уточнила официантка.

– Боже мой, – улыбаясь, произнес Герберт. – Значит, мы должны поблагодарить его или ее.

– Позвать его сюда, сэр? – спросила официантка.

– Если он здесь, то, конечно, позовите, будьте так любезны, – сказал Герберт.

Официантка сделала книксен и удалилась. Снедаемая любопытством, Кларри развязала ленту. Сняв крышку, она обнаружила, что корзина полна деликатесов: сыра, пирожных, орехов, засахаренных фруктов, пакетов с чаем и кофейными зернами.

– Какая щедрость! – воскликнула она.

– Вы достойны ее, – раздался низкий голос за ее спиной.

Резко обернувшись, Кларри увидела Уэсли. Он сдержанно поклонился ей и протянул Герберту руку.

– Мы знакомы, не правда ли? – спросил Герберт.

– Уэсли Робсон, родственник Вэрити. Я был на свадьбе вашего сына.

– Да, конечно, – вспомнил Герберт, пожимая ему руку. – Это очень великодушно с вашей стороны и довольно неожиданно.

– Я был другом отца Кларри в Индии, – объяснил ему Уэсли. – Это лишь скромное проявление почтения к Белхэйвенам и к вам лично.

– Мы чрезвычайно вам признательны, – сказал Герберт, восхищенно глядя на Кларри, – не правда ли, дорогая?

Они оба смотрели на нее. Ей стало тяжело дышать. Бешено пульсирующая кровь шумела в ушах.

Проявление почтения к Белхэйвенам? Друг ее отца? Какая наглая ложь! Но еще более неприятным, чем его наглость, стало открытие, что Уэсли является владельцем этого заведения – ее любимой чайной. Всего два дня назад Кларри хвасталась ему, что здесь состоится ее свадебная вечеринка. Она внутренне сжалась при воспоминании о том, как она отчитывала Уэсли в его собственном заведении, а затем умчалась. Ее окатила жаркая волна стыда.

– Кларри? – снова обратился к ней Герберт.

– Да, – проговорила она слабым голосом, стараясь не смотреть Уэсли в глаза. – Мы очень вам благодарны.

– Могу ли я просить разрешения потанцевать с невестой? – спросил Уэсли.

– С радостью предоставляю вам такую возможность, – улыбнулся Герберт. – Боюсь, сам я не в состоянии танцевать.

Кларри тревожно взглянула на супруга. Меньше всего ей хотелось танцевать с Уэсли, но как она может отказаться? Герберт кивнул ей, приободряя.

– Иди, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты наслаждалась этим вечером так же, как и я.

Уэсли протянул Кларри ладонь, глядя на нее. Девушка тяжело сглотнула и выдавила из себя улыбку, подавая ему вспотевшую, дрожащую руку.

Проведя Кларри к танцующим, Уэсли обнял ее за талию. У нее учащенно забилось сердце, и ее охватила слабость. Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

– Вы хорошо себя чувствуете, Кларри? – спросил Уэсли, крепче сжимая ее в объятиях.

– Да, – выдохнула она.

Он сделал первые па, и у нее закружилась голова.

– Посмотрите на меня, Кларри, – прошептал ей Уэсли.

Нехотя она выполнила его просьбу. Они были так близко друг к другу, что она хорошо видела зеленые радужные оболочки его глаз между черными ресницами и ямочку на подбородке. Кларри вдруг испытала желание, такое же сильное, как и много лет назад, когда этот человек поцеловал ее. Придя в ужас от этого чувства, она попыталась вызвать в себе недавний гнев.

– Почему вы не сказали мне, что являетесь владельцем «Имперской чайной»? – спросила Кларри с упреком.

– Вы не дали мне такой возможности, – ответил Уэсли, глядя ей в глаза. – Вы убежали от меня, как испуганный заяц.

– Прошу прощения, – сказала Кларри, краснея. – Это было невежливо с моей стороны.

– Вы огорчились по моей вине, – возразил Уэсли. – Но я был сбит с толку неожиданной встречей с вами. Подумать только, вы все это время жили у Стоков! Мы могли встретиться в любую минуту…

– Я думала, что вы торгуете чаем в Лондоне, – произнесла Кларри, уводя разговор в сторону.

– Да, я занимался этим некоторое время. После женитьбы Берти я снова уехал в Индию. Но обстоятельства заставили меня вернуться, и у меня появилась возможность купить чайную. Я намереваюсь открыть еще несколько подобных заведений.

Кларри уколола зависть: он мог так спокойно, как будто между делом, говорить об открытии чайных. Она была бы счастлива, если бы владела хоть одной из них. Кларри подумала о том, что успешные Робсоны снова обошли Белхэйвенов.

Уэсли привлек ее к себе.

– Если бы только рядом со мной была достойная бизнес-леди, с которой можно было бы совместно вести дела, кто-нибудь, кто хорошо разбирается в чае…

Он опять над ней смеется? Или это предложение?

– Вы всегда думаете о делах. Даже на свадьбе, – сухо отозвалась Кларри.

Она вспомнила элегантную даму в красной шляпе, которую видела вместе с ним.

– Так что же, миссис Уэсли Робсон пока еще нет?

– Нет, – ответил он.

К своему удивлению, она заметила, как на его щеках выступил румянец.

– Нам следовало бы встретиться раньше, Кларри. Если бы я только знал, что вы здесь, в Ньюкасле! Я никогда не видел вас такой прекрасной, – сказал Уэсли, пристально глядя на нее.

– Не надо, – прошептала она.

– Но это правда. Мне больно видеть, что вы вышли замуж за человека, который почти в три раза старше вас.

– Как вы смеете говорить мне такое в день моей свадьбы?! – воскликнула Кларри возмущенно. – Это ничего не изменило бы. Неужели вы думаете, будто я могла допустить хотя бы мысль о замужестве с Робсоном?

Уэсли крепко прижал ее к себе, кружа по залу.

– Но вы допускали эту мысль, – проговорил он строго. – Вы приезжали в Оксфорд, чтобы встретиться со мной. Я знаю, вы кое-что чувствовали ко мне…

– Тогда я была очень юной, – оборвала она его. – На этот шаг меня толкнуло отчаяние. Но я не повторила бы этой ошибки.

– Я вам не верю, – сказал Уэсли. – Если бы я отыскал вас до того, как Герберт сделал вам предложение, думаю, вы были бы ко мне более благосклонны.

Рассерженная его самонадеянностью, Кларри процедила:

– Вы ошибаетесь. Я виделась с вами задолго до нашей последней встречи. Это было в парке, в Саммерхилле, в день свадьбы Берти. Если бы я питала, как вы говорите, благосклонность к вам, я открылась бы вам тогда, а не назвалась бы чужим именем.

Уэсли удивленно уставился на нее.

– Так то были вы?

– Да, я. Я могла бы тогда сказать вам, кто я, но не захотела.

Кларри собрала всю свою волю, чтобы произнести следующие слова высокомерным тоном:

– Я не люблю вас и никогда не любила. Поэтому, прошу вас, оставьте меня в покое. Я жена Герберта, и вам не следует говорить мне подобные вещи.

Нахмурившись, Уэсли стиснул зубы.

– Я никогда не был врагом ни вам, ни вашему отцу. Но вы, видимо, считаете иначе. Из всех Белхэйвенов вы самая упрямая. Извините меня за то, что открыл вам свои чувства. Теперь я вижу, что был неправ. Наш брак стал бы катастрофой.

Неожиданно Уэсли перестал вальсировать и отвел Кларри обратно к Герберту. Быстро поклонившись, он удалился. Кларри упала на стул, дрожа и испытывая головокружение.

– Дорогая моя, ты не очень хорошо выглядишь, – обеспокоенно заговорил Герберт. – Тебя утомили танцы? Ты чем-то расстроена?

– Мне дурно, – ответила она, тяжело дыша. – Здесь слишком душно.

– Хочешь уйти отсюда?

– Нет, – сказала Кларри, пытаясь привести в порядок свои чувства. – Я только немного посижу и отдохну.

Герберт попросил принести стакан воды, которую Кларри жадно выпила. Она глядела на танцующих и веселящихся гостей словно сквозь туман. Голова гудела. Уэсли явился на ее праздник и испортил его своими признаниями в любви и беседами о браке. Зачем было говорить это ей теперь, когда она вышла замуж за Герберта? Или, говоря ей это, он жестоко дразнил ее, зная, что она все равно принадлежит другому? Кларри не могла понять его мотивов, не могла понять, насколько он искренен с ней.

Но даже если Уэсли говорил ей правду, это ничего не меняет. Она никогда не связала бы свою жизнь с человеком, который обрек Рамшу на смерть. С человеком, который думает о своей прибыли гораздо больше, чем о благополучии своих работников. С человеком, который стремился разорить такого хорошего бизнесмена, как Дэниел Мильнер. Если Уэсли столь безжалостен в профессиональной деятельности, как можно связывать с ним свою жизнь?

Кларри попыталась выбросить эти мысли из головы и радоваться своей свадебной вечеринке. Несмотря на головокружение, она потанцевала с Джонни, а потом снова с Уиллом. В конце концов музыка стихла и пришло время возвращаться в Саммерхилл. Новобрачные решили не отправляться в свадебное путешествие, потому что дорога в январе могла быть небезопасной. Герберт пообещал, что повезет ее в Озерный край[22] в начале лета.

Подруги Кларри подходили, чтобы попрощаться с ними.

– Ты потанцевала со всеми симпатичными парнями в зале, – хохотнула Лекси. – А ты ведь только вышла замуж. Вот это я понимаю, Кларри, дорогая.

– Счастья тебе, подруга, – сказала Айна со слезами. – Мы так рады за тебя. Салли расскажет мне о твоем житье-бытье.

– Не забывай нас, хоть ты теперь и одна из этих богачей, – ехидно проговорила Мэгги.

Кларри расцеловала их всех и пообещала не забывать.

На улице было уже темно. Снегопад закончился, и стало морозно.

Вернувшись домой, Герберт, Кларри, Уилл и Олив почувствовали себя неловко. Олив разожгла огонь в гостиной и предложила приготовить легкий ужин.

– Я тебе помогу, – сказала Кларри.