– Мама дала мне его сегодня утром, потому что он был на ней в день свадьбы, – говорит он. – Я знаю, украшения для тебя очень важны, и я не хочу рушить твой образ, но… подумай, может быть, наденешь его сегодня? Для нее бы это очень много значило.

Я не планировала надевать браслеты, поскольку у платья длинные рукава, доходящие мне до запястья. Я никогда не была сторонницей смешения металлов, а золото не сочетается с платиновыми украшениями, которые я сегодня решила надеть (мое настоящее помолвочное кольцо, разумеется, плюс пара гвоздиков с круглыми бриллиантами и экстравагантный бриллиантовый кулон им под стать, все от «Украшений Бруклина»). Но это все не важно. Брак – это сочетание двух жизней, и оно начинается сейчас. Меня трогает этот жест.

– Конечно, – говорю я, надевая браслет на правое запястье.

До меня доходит, что сегодня я впервые увижу его родителей, как и он моих.

– Стой, ты должен мне рассказать все о своих родителях, – говорю я, внезапно встревожившись.

Знакомство с Мишель Барретт этим летом было уже достаточным испытанием.

– Они классные. В смысле, мама немножко рвется все контролировать, а папу поначалу трудно понять, но ты им понравишься, – говорит он.

– Они расстроятся, что у нас не традиционная индийская свадьба? – спрашиваю я.

После того как Радж сделал предложение, мы обсуждали, как должна выглядеть церемония. Я попросила его рассказать мне об индийских свадебных традициях, и, по-моему, он об этом на минуту задумался, но потом сказал, что церемония ему не особенно важна.

– Я в том смысле, что все свадьбы – это про невесту, – сказал он. – Но эта особенно. Я не религиозен, так что мне правда все равно.

Поэтому я позвонила человеку, который будет нас женить, и попросила поменять иудеохристианскую церемонию, которую запланировала для нас с Блейком, на не особо ортодоксальную иудейскую.

Радж колеблется, потом говорит:

– Наша следующая свадьба – настоящая, по закону – будет с большим, традиционным индийским отрывом. Праздник продлится несколько дней. Будет Сангит и менди, тебя покрасят хной, и мы поженимся под мандапом, это, в общем, вроде еврейской хупы…

– Наша следующая свадьба! – смеюсь я. – Посмотрим. Давай по одной за раз.


Я несколько месяцев назад сказала Шэрон, менеджеру, что, наверное, пойду к алтарю под уместную слезливую песню Адель, но предложение Раджа дало мне другую идею. Когда Шэрон пришла ко мне перед церемонией, я дала ей новый план. Поэтому через несколько часов после того, как мои гости расселись в патио на крыше, а Радж и священник встали под хупой из перекрученных веток и вьющихся лоз, зазвучали первые ноты «Жениться на тебе» Бруно Марса. В песне описывается спонтанное венчание в часовне в Вегасе, что неожиданно подходит к ситуации. Мне нравится, что это такая хитрая дань вихревой природе наших отношений.

Я продеваю руки под локоть мамы слева и папы справа. Иудейская традиция предписывает, что по проходу невесту должны сопровождать оба родителя; мне нравится это ощущение равенства. Вместе мы двигаемся как нечто единое. Гости встают и поворачиваются к нам лицом. Я замечаю Джесс, сидящую рядом с Хелен, которая выглядит по-королевски в своем фиолетовом жакете и множестве льющихся по груди ожерелий. Тетя Линда вся сияет, а глаза ее дочери Кейти бегают по моему платью (и скорее всего осуждают его). Я даже узнаю родителей Раджа – они сидят в первом ряду, и его черты – точное смешение их черт. Сколько я ни думала об этом моменте, мне до сих пор не приходило в голову, каким значимым окажется проход к алтарю. Я, наверное, проходила это расстояние по патио уже раз пять. Но никогда не делала этого в окружении всех самых важных людей в моей жизни.

Когда я дохожу до хупы, родители целуют меня в щеки.

– Я тебя люблю, детка, – шепчет папа.

У него в глазах настоящее чувство, и у меня от этого мурашки. Родители занимают свои места в первом ряду, а я присоединяюсь к Раджу. Его глаза сверкают, когда он мне улыбается.

Священник придает церемонии личный оттенок, рассказывая историю нашего с Раджем знакомства – и опуская процентов девяносто подлинных подробностей. «Итак, Элайза была одинокой девушкой, продававшей обручальные кольца, когда обратила внимание на симпатичного бармена…» – начинает он. Публика смеется. Мы хорошо начинаем. Священник переходит к речи о том, что это значит – вместе строить жизнь.

– Не важно, кто вы, не важно, сколько вы вместе, брак – это гигантский прыжок веры, – говорит он. – Это обещание быть на стороне партнера, когда никто из вас не знает, что может случиться в будущем. Нет гарантий, что будет легко – в общем-то единственное, что гарантировано, это то, что легко не будет. Это не означает, что брак того не стоит. Это самый осмысленный поступок, который многие из нас совершат за всю жизнь. И я не знаю, как вы, а я верю, что сознание того, что брак – это прыжок веры, делает его еще прекраснее. Сегодня мы видим, как два человека совершают этот прыжок вместе.

Потом он произносит с нами короткие молитвы на иврите: читает несколько слов за раз, а мы повторяем. Я справляюсь хорошо; я в ближайшее время не переезжаю в Тель-Авив, но гортанные согласные и растянутые гласные воскрешают старые воспоминания о том, как я готовилась к бат-мицве. Радж запинается на особенно сложных последовательностях слов, но не отводит взгляда со священника. Мы повторяем похожий обряд, обмениваясь клятвами на английском, и на этот раз слова кажутся исполненными глубокого смысла.

После того как мы оба говорим: «Беру», священник кладет между нами с Раджем бокал, завернутый в белую салфетку. Радж торжественно на него наступает. От громкого хруста мое тело наполняется адреналином.

– Теперь можете поцеловать невесту! – объявляет священник.

Когда Радж притягивает меня к себе, мне кажется, что я в кино. Все хлопают и кричат, и, даже несмотря на то, что меня подмывает действительно поцеловаться всерьез, я отстраняюсь за долю секунды до того, как мы начнем выглядеть неприлично. Жениться весело. Кто бы знал.

– Неплохое второе свидание, а? – говорит Радж так тихо, что его слышу только я.

Я улыбаюсь до ушей, и мы идем по проходу вдвоем.

Следующий час – час коктейлей – превращается в хоровод целующих воздух родственников, фотосессии Раджа и меня с семьей и друзьями и бесконечных бокалов шампанского. В какой-то момент я вижу, что держу в руке гигантскую креветку. Радж знакомит меня с родителями, которых я тут же обнимаю. Если они и растерялись от, наверное, невероятно странного звонка сына на прошлой неделе – «Привет, я на следующих выходных женюсь, сможете приехать?» – они не подают вида.

– Добро пожаловать в семью, – говорит его отец. – Обязательно приезжайте как-нибудь обедать.

– Конечно, с удовольствием! – говорю я.

Мама Раджа прикасается к золотому браслету.

– Он на вас красиво смотрится. Он принесет удачу; мы женаты уже тридцать лет.

Тетя Линда отводит меня в сторону, чтобы поделиться подробными соображениями о церемонии, коктейлях, отеле и моем платье. Я слушаю целых десять минут кряду, пока не сбрасываю ее первому попавшемуся мне на глаза человеку – это оказывается четырехлетняя племянница Лив.

Тут-то я и вижу Хелен, которая смотрит на вечеринку со своего места возле коктейльного столика. Я подхватываю юбку и иду к ней. Когда она берет меня за обе руки, я чувствую, как постарели ее собственные руки; она больше похожа на бабушку, чем когда-либо.

– Кто знал, что ты все-таки окажешься в пышном белом платье? – говорит она, с улыбкой качая головой. – Я могла себе представить, что ты сбежишь или сойдешься с кем-нибудь горячим, но это? Я удивлена.

– Хелен! – восклицаю я. – Я счастлива. Радж чудесный.

– Уверена, что так, – говорит она, мудро кивая. – Джесс рассказывала, что у вас такие ураганные отношения.

– Ты, наверное, слышала… больше… от Джесс, правда? – спрашиваю я, слегка ежась.

Она поднимает бровь.

– Что-то про то, что кто-то не мог заплатить аренду? Слышала, – говорит она.

Я вздыхаю.

– У тебя когда-нибудь так было? Было когда-нибудь, что ты не знала, сможешь ли удержать магазин на плаву? – Мне внезапно становится страшно, что я опять могу просесть; признаться в возможном поражении Хелен, женщине, которая в одиночку вдохновила всю мою карьеру, куда мучительнее, чем я думала.

– Конечно, милая, – говорит она, глядя на меня с сочувствием. – Мы все временами оказываемся в невероятных ситуациях. Но сегодня день твоей свадьбы, а завтра ты решишь, что делать дальше. Верный ответ найдется – просто нужно время.

– Время, – жестко повторяю я. У меня очень мало времени.

– И потом, позволь сказать, жизнь на пенсии совсем неплоха! – смеется Хелен. – Если «Украшения Бруклина» пойдут ко дну, можешь поехать со мной в следующее путешествие – я собираюсь в Южную Америку, посмотреть Амазонку.

Она крепко меня обнимает и гладит по голове.

– Ты во всем разберешься, моя хорошая. Ты всегда была такой умной.

– Спасибо, – благодарно бормочу я.

Она оглядывает зал.

– Не позволяй мне полностью тобой завладеть. Я слышала, тут вечеринка!

Я опомниться не успеваю, а уже время банкета. Если бы я по-настоящему планировала эту свадьбу, я бы из себя вышла. Не верится, что время летит так быстро – особенно когда свадьбы стоят по сто долларов минута, а то и больше. Мы с Раджем обходим все столики, пока гости едят (не знаю, как у него, а у меня слишком много энергии, чтобы просто сесть и сосредоточиться на еде). Все снова и снова повторяют: «Я понятия не имел, что ты с кем-то встречаешься!» Мы нервничаем из-за ответа, каждый раз пробуя новый.

– Правда? Разве ты не видела наши фотографии на Фейсбуке? – вру я одной кузине (фотографий нет).

– Хм, странно, я поклясться готова, что рассказала тебе про Раджа сто лет назад, – говорю другой.

– Так здорово с тобой повидаться! – восклицаю я, обращаясь к третьей и раскатывая ни во что любые ее планы на разговор. – Расскажи мне о своей новой работе. И прическа у тебя потрясающая, кстати сказать.

Единственный миг покоя, который мы с Раджем улучаем вдвоем, – это первый танец. Я понимаю, насколько это название уместно; мы в буквальном смысле до сих пор ни разу вместе не танцевали.

Мы медленно раскачиваемся рядом в центре танцпола. Я чувствую десятки глаз, устремленных на нас, в том числе – фотографа.

– Спасибо тебе, – тихо говорю я Раджу. – Правда, спасибо. Мало кто решился бы на такое.

– Поверь, я мало ради кого на такое пойду, – отвечает он.

Я кладу ему голову на плечо, и мы какое-то время переступаем в такт музыке.

– Да, кстати, у меня забронирован бесплатный медовый месяц, – внезапно вспомнив, выпаливаю я. – Уезжаем в понедельник. В смысле, если хочешь поехать.

У него расширяются глаза. Он смеется.

– Эм, могу попробовать договориться, – говорит он. – Куда едем?

– По Средиземноморью, начиная с Санторини, идет? – спрашиваю я.

Не надо бы, конечно, спрашивать поддельного мужа, согласится ли он поучаствовать в настоящем медовом месяце менее чем за двое суток до отъезда, но увы, так получилось. Я слышала, что для поддержания свежести отношений надо сохранять способность постоянно друг друга удивлять. Если это правда, надо понимать, мы начинаем в правильном ключе.

– Звучит потрясающе, – говорит он, целуя меня в лоб. – Мой менеджер здесь. Я его вечером спрошу, можно ли мне взять отпуск.

Начинает звучать новая песня, и танцпол заполняют пары. Лив ведет Софи в чем-то вроде подпрыгивающего вальса, и, хотя танец выходит нескладный, глаза у них светятся и блестят. Я так за них счастлива. Я вижу, как мама вытаскивает папу в середину толпы – он терпеть не может танцевать, – и смотрю, как присоединяются родители Раджа. Кармен, никогда не упускающая возможности оторваться, выскальзывает на танцпол в коктейльном платье с оборками цвета хорошего пино нуар. Сначала я вижу, что она танцует с друзьями, но несколько песен спустя трогает меня за плечо.

– Радж, можно я вас разобью? – спрашивает она.

Он уступает.

– Конечно.

Я сжимаю руки Кармен.

– Все же хорошо, правда? Тебе весело?

– Конечно! Но слушай… Я думала, показывать тебе или нет, но, по-моему, ты бы хотела это видеть, – говорит Кармен, протягивая мне мой телефон.

Мне написал Блейк. Коротко. От его имени у меня ощущение, как будто меня ударили в живот – я просто этого не ожидала.

«Прости, что не смог быть с тобой сегодня. Ты красивая невеста. Надеюсь, ты счастлива». Вот и все сообщение.

Кармен смотрит на меня, прикусив губу, как нервная белка.

– Все хорошо? – спрашивает она.

Я морщу лоб, глядя на экран телефона, потом протягиваю его ей.

– Да? Да. Я хочу сказать, неожиданно мило с его стороны. Это было не обязательно. Но приятно, что он меня не ненавидит всем сердцем, для чего у него есть все основания.