Юлиан лежал на шелковых подушках дивана и около него стояла стройная, темноволосая красивая женщина, наливавшая ему бокал вина.

— Очень мило, — заметил Колин. — Вы удобно устроились, Юлиан, мой мальчик.

Юлиан приподнялся и усмехнулся.

— Здравствуйте, Колин. Идите сюда.

Колин сел около него, а Юлиан снова опустился на подушки, сказав молодой женщине несколько слов по-арабски. Она ушла с улыбкой.

— Хорошо, очень хорошо, — улыбнулся Колин, которому нравилась вся эта обстановка, напоминающая ему о гареме.

— Итак? — заметил Юлиан.

Колин внимательно взглянул на него.

— Вы выглядите усталым и бледным, мой мальчик. Слишком много вина и развлечений, неправда ли?

Юлиан насмешливо усмехнулся.

— Я получил телеграмму из министерства иностранных дел.

Он достал маленькую записную книжку с секретным шифром и протянул ее Колину.

— Вы много успели сделать здесь, — произнес Колин, поглаживая подбородок. — Но вам пора вернуться во Францию. Вас хотят назначить защитником по делу Вантрепа. Министерство иностранных дел согласно отпустить вас.

— Неужели? Но я не вернусь.

Колин посмотрел на него.

— Не вернетесь? Что вы хотите сказать? Здесь вам нечего больше делать и…

— Я останусь здесь жить.

— Это забавно, мой мальчик! — расхохотался Колин.

— Нет, это правда.

Молодая женщина вернулась, неся кофе и лидеры. Колин был так поглощен ее появлением, что забыл на минуту обо всем. Когда она ушла из комнаты, он сказал насмешливо:

— Лучше отошлите ее, пока графиня не узнала о ее существовании.

Вспомнив о Саре, он начал порицать поведение Юлиана.

— Конечно, мой мальчик, очень хорошо вести такой образ жизни, если вас ничего не связывает. Но вы понимаете, что я хочу сказать. После всего того, что она перенесла ради вас, после такой жертвы…

Он остановился, тронутый собственным красноречием, и сомневаясь имеет ли он основание так резко говорить с Юлианом.

Юлиан приподнялся на локте и только теперь Колин заметил, что он выглядел больным. Он был очень бледен, с горящими глазами и беспокойным взором.

— Вы переутомились, — сказал Колин, — но ваш последний доклад, который вы прислали нам, был замечательный. Я не могу понять, как вы сумели так сразу взяться за дело при вашем тогдашнем самочувствии. Я думал, что вы не будете в состоянии работать и боялся, что вы вернетесь, как только узнаете все. Я не хотел бы еще раз пережить подобное время.

— О чем вы говорите? — удивленно спросил Юлиан.

— О вашей работе и заключении графини Дезанж, — сухо ответил Колин.

Он был недоволен поведением Юлиана.

«После того, что случилось, как он мог?»… подумал Колин.

Юлиан приподнялся и заглянул ему в лицо.

— Вы не находите, что это неинтересный предмет для разговора? — спросил он презрительно. — Вы не знаете, что графиня Дезанж была здесь месяц тому назад?

— Да. Когда вы собираетесь жениться? — спросил Колин.

Жениться? расхохотался Юлиан.

Колин почувствовал внезапно усталость и скрытое раздражение.

— Да, жениться, — повторил он резко и недовольно.

— Разве вы не поняли, что я сказал! Какое счастье ожидает вас. Такая красивая молодая женщина, которая ради вас провела год в тюрьме. Ваше поведение поражает меня. Где графиня? Где она остановилась? — настойчиво продолжал Колин.

Юлиан встал и нагнулся к Колину. На его бледном лице появилось угрожающее выражение.

— Я спрашиваю вас в последний раз, что это все означает? — произнес он сквозь зубы. — Что вы хотите сказать? Почему Сара Дезанж провела год в тюрьме? Почему меня ожидает необыкновенное счастье? Кто из нас сошел с ума, вы или я? Сара Дезанж убила Чарльза Картона и ей вынесли милостивый приговор за это преступление. Вы защищали ее, я знаю. Мой отец все рассказал мне. Вы прекрасно вели дело, мой друг, но даже ваше восхищение графиней Дезанж не дает вам права оскорблять меня.

Колин вскочил, размахивая руками. Лицо его стало багровым, голос дрожал от гнева.

— Вы спрашивали, кто из нас сошел с ума. Вы! Как вы смеете рассказывать мне, что Сара Дезанж убила Картона! Неужели вы думаете, что можете обмануть меня в благодарность за то, что я перенес из-за вас в течение этого года? Я вынес вас из комнаты в парк и донес до автомобиля. Я достал для вас яхту Дешана, я уничтожил все следы, когда вы уехали с отцом! Если бы не я и Сара Дезанж, вас присудили бы к смертной казни, мой мальчик! Не забывайте этого! А вы смеете издеваться надомной и смеяться над женщиной, которая спасла вас… спасла вас…

Он умолк, задыхаясь, словно испугавшись своего собственного крика.

Наступило молчание.

Колин глядел в горящие неподвижные глаза Юлиана и поднял руку, как будто обороняясь от удара.

— Сядьте, Колин, — ровным, глухим голосом сказал Юлиан.

Словно под гипнозом, Колин сел. Юлиан сел около него.

— Теперь, расскажите мне все.

— Вы ведь читали мои письма, — ответил Колин мрачно.

— Какие? Когда вы писали мне?

— В течение этого года я несколько раз подробно писал вам обо всем.

Колин подождал ответа Юлиана, а затем продолжал:

— Я писал вам, в каком состоянии находилась графиня Дезанж. Когда она заболела, я также сообщил вам. Лукан рассказал мне о ее тяжелой болезни, и я удивился, почему вы не ответили на мое письмо. Вот и все. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Я не получал от вас письма о Саре, о графине Дезанж, — поправился Юлиан, — после моего первого подробного письма к вам, написанного мною на борту яхты, я получил от вас одно письмо.

— Вы писали мне на борту яхты? — воскликнул Колин. — Я не получил письма. Послушайте! Зачем вы стараетесь обмануть меня: вы хотите свалить всю вину на меня.

Его лицо исказилось от гнева. Он нагнулся вперед и сказал с презрением:

— Вы спрашиваете меня, что случилось. Но вы сами недавно видели ее и говорили с ней.

Юлиан кивнул головой. Его лицо покрылось смертельной бледностью. Он заговорил, задыхаясь:

— Насколько я понимаю из ваших слов, вы обвиняете меня, что я убил Картона, а Сара взяла вину на себя. Но почему? Для чего?

— Почему? Для чего? — гневно крикнул Колин. — Клянусь вам, Юлиан, вы зашли слишком далеко. Неужели вы не знаете? Разве вам не рассказал ваш отец, как он нашел вас в гостиной в бессознательном состоянии с глубокой раной на голове, и Картона, который был мертв? Ваш отец придумал этот план, и Сара Дезанж согласилась с ним из любви к вам и заботясь о вашей карьере. Я ожидал пас в парке и ваш отец позвал меня. Мы оба вынесли вас из замка, и никто не видел нас. Дешан предоставил мне свою яхту. Вас отвезли в Бордо, и вы несколько недель находились на борту яхты. В министерстве знали, что вы больны лихорадкой. Дело разбиралось скоро, я добился этого, и кончилось, как я предвидел. Фактически было совершено убийство, но у Картона была серьезная болезнь сердца и суд установил, что Картон умер во время борьбы.

— Вы сказали, что Сара провела год в тюрьме из-за меня, а я не знал. Колин, Колин я ничего не понимаю!

— Зато я начинаю понимать, что ваш отец негодяй, — яростно произнес Колин. — Он окружил пас сетью лжи, скрыл от вас правду, перехватывал мои письма. Хорошая шутка! Я не ожидал этого от старика. Клянусь вам! Кто-то должен был помогать ему.

Юлиан с железной силой схватил его за руку.

— Что это означает? — спросил он хрипло. — Почему вы не говорите яснее? Сара была здесь, и я отпустил ее, а она, а она…

Он начал трясти Колина, как безжизненную куклу. Пот выступил у него на лбу.

Колин решил, что Юлиан сошел с ума.

— Юлиан, Юлиан! — бормотал он, глядя на него с ужасом.

— Вы все знали и дали мне погубить все! Я потерял женщину, которую любил безумно, и никто не удержал меня, никто: ни вы, ни мой отец.

Он оттолкнул Колина так, что тот пошатнулся и едва удержался на ногах, схватившись за подушки дивана.

— Ради бога, — пробормотал он, — Юлиан, послушайте.

— Слушать вас теперь? — продолжал хриплый голос, — слушать ваши презрительные слова, переносить ваше осуждение? Я готов убить вас за то, что вы предали меня ради собственного спасения. Вы еще говорите о ваших страданиях!! А я думал, что она любила Картона и старался забыть ее, забыть! И я опустился до такой степени, дошел до такого морального падения, сознательно губил себя, свою жизнь, свое счастье, чтобы забыться. Вы виноваты во всем. Вы и мой отец!

Он умолк и в комнате было слышно только тяжелое дыхание Колина.

— И вы думаете, что я допущу, чтобы женщина пожертвовала собой, своим именем, желая защитить меня от осуждения света! — неожиданно закончил Юлиан.

Колин в ужасе выпрямился, голос его дрожал.

— Вы не посмеете говорить теперь… Это ничего не поможет, Картон умер от разрыва сердца, Сара Дезанж не откажется от своих показаний.

Юлиан расхохотался, задыхаясь.

— Вы уверены в этом, уверены? — прошептал он. — Разве вы не знаете, что я оскорбил ее, когда она пришла сюда.

Он стоял, шатаясь и задыхаясь от истерического смеха. Он был близок к безумию.

— Перестаньте, перестаньте, — с трудом произнес Колин.

Лицо его было багровым, он боялся задохнуться, так билось его сердце. Он пытался крикнуть, но Юлиан обернулся и ушел. Колин прислушался, тяжело дыша. На каменных плитах двора раздался быстрый топот конских копыт, который вскоре замер в отдалении.

Юлиан уехал.

Глава 13

Юлиан испытывал горький стыд и безграничное отчаяние.

Сара пожертвовала годом жизни ради него, а он все эти месяцы думал, что она обманула его, лгала ему, скрывая свое чувство к Картону. Она перенесла из-за него столько мук и унижения, а он считал ее способной на ложь и измену. Он уже не обвинял во всем Колина и отца, его дикий гнев прошел. Колин поступил таким образом из трусости, отец — из непримиримой ненависти к Саре. Но он не имел права осуждать их. Он сам поступил непростительно.

Юлиан невыносимо страдал, вспоминая свое последнее свидание с Сарой, Что мог он ей сказать теперь? Что он поверил этой подлой клевете и предал и осквернил их любовь? Он не надеялся, что она простит ему. Он беспокойно шагал по палубе корабля и целую ночь не сомкнул глаз. Он должен увидеть ее, он должен увидеть ее, он должен поговорить с ней. Ведь он мог отчасти искупить свою вину перед ней и понести заслуженное наказание.

Юлиан схватился за перила, сжав их со всей силой. Он так страдал, что смерть казалась ему избавлением. Он вспоминал те короткие недели, когда он и Сара были счастливы, и он представлял себе все подробности их последней встречи. Как она смотрела на него, когда он направился к ней в вестибюле. Ее взгляд был несколько удивленный, но бесконечно нежный. Только, когда она вошла в его комнату, ужас отразился в ее взоре.

Юлиан содрогнулся, вспомнив, как она отпрянула от него после его поцелуя. Рыдания подступили к его горлу. Он задыхался. Она, пожертвовавшая собой ради него, оттолкнула его с отвращением. Женщина никогда не прощает таких поступков…

Неподвижным взглядом глядел он на темную воду… Это — единственный выход для него. Многие мужчины изменяют любимым женщинам, но не так низко, так подло, как он… Но ведь он ничего не знал. Могло ли это послужить для него оправданием?

В его памяти даже не сохранилось воспоминания о борьбе с Картоном. Он поверил словам отца. Юлиан услышал его объяснения уже после суда, когда он еще страдал от последствий сотрясения мозга и был без сил после тяжкой продолжительной болезни. Только в Тунисе он немного поправился и принялся за работу, стараясь забыться в ней. Он жил, точно в каком-то тумане, окутавшем его мозг и душу.

Когда он узнал от отца о приговоре суда и признании Сары, отвращение и ненависть охватили его, уничтожили в нем радость жизни. После этого удара он изменился, словно стал другим человеком, и опустился морально. Только теперь, узнав всю правду, он поражался, как мог он поверить в вину Сары.

Юлиан неподвижно глядел на спокойное море с белой пенистой полосой, оставляемой пароходом на гладкой поверхности темных вод. Он был безгранично несчастен и одинок. Он сам погубил свою жизнь… навсегда.

Юлиан опустился на колени и прижался головой к железным перилам. Он вспомнил радостные часы их короткого счастья, но Сара казалась ему далекой и недосягаемой, как прекрасная мечта. Он потерял все.

Его ожидало беспросветное одиночество.

Глава 14