— О чем ты?

— У нас с Гюнтером оказалось больше общего, чем я предполагал. — Шэрен округлила губы, готовясь задать новый вопрос, но Ник преувеличенно громко вздохнул и опередил ее. — Нам обоим нравятся нежные ангелочки с невинными глазками и золотистыми кудряшками.

— Такие существуют? — кокетливо поинтересовалась Шэрен. Два бокала терпкого, с нотками цитруса, вина «Кина Лилле» позволили расслабиться и с лукавой улыбкой поддразнивать сидящего рядом мужчину.

— Да, один такой работает вместе со мной и сводит с ума меня и моих партнеров.

— Странно, я ничего такого не заметила. В компании вроде все вполне здоровы.

— Еще бы ты заметила! — воскликнул Ник. — Думаешь, почему я выпил с ним три двойных порции виски? — Шэрен весело пожала плечами. — Я сказал, — тихо, будто сообщая большой секрет, продолжил он, — что ты в разводе, с двумя детьми, а твой бывший муж — боец ММА* и очень ревнив.

— Вряд ли бы мистер Олафсен испугался, — с сомнением покачала головой Шэрен.

— Ты права, — цокнул Ник. — На самом деле я сказал ему, что ты целомудренная принципиальная девушка и никогда не заводишь отношений на работе.

— И это недалеко от истины, — согласилась она. Ник хмыкнул и посмотрел на нее как на отъявленную лгунью. — Но сомневаюсь, что он поверил. В твоей компании вряд ли можно встретить целомудренных и невинных особ.

— Я сказал, что ты лесбиянка, — зевнув, заявил он.

— Ты издеваешься надо мной?

Он рассмеялся, умиляясь ее негодованию.

— Ну, хорошо, я просто сказал, что ты — моя.

— Ты бы так не сказал, — проговорила она. Ник расслабленно полулежал на сидении с прикрытыми глазами, но после слов Шэрен распахнул их и серьезно посмотрел на нее. Она сглотнула. Это либо правда, либо он превосходный актер.

— Но это же ложь! — возмутилась Шэрен.

Ник положил руку рядом с ее маленькой ладонью, практически соприкасаясь пальцами.

— Разве это ложь? — вкрадчиво прошептал он.

— Абсолютная, — в тон ему ответила Шэрен.

— Эх, — тяжело вздохнул Ник. — Ну, Гюнтер-то этого не знал!

Шэрен рассмеялась и бросила взгляд в окно. Аккуратные клумбы с желтыми бархатцами и разноцветными петуниями, лестница с кованными перилами и темная дверь парадной. Они приехали к ее дому. Дэйв мягко притормозил, но даже головы не повернул в салон. А Шэрен в первый раз за вечер подумала, что при своем водителе Ник флиртует напропалую — никакой огласки и слухов не боится. Стопроцентное доверие.

— На кофе пригласишь? — заговорил Ник.

— Уже поздно для визитов и кофе.

— Ну, а если мне нужно… — Он задумался, потом щелкнул пальцами, словно узнал правильную комбинацию в многомиллионной лотерее. — В туалет?

— А тебе нужно? — тихо спросила Шэрен.

Ник пристально смотрел в ее глаза, в темноте автомобиля казавшиеся черными, как самая непроглядная ночь, и огромными, как Великие озера**. В них отражалось сомнение. То самое, которое терзало и его. Солгать и подняться к ней, или сказать правду и получить отказ?.. Он отвел взгляд, принимая решение, затем спокойно произнес:

— Да.

— Ну, раз нужно.

Они поднялись к ней. Открыв дверь и щелкнув выключатель, Шэрен пропустила Ника в квартиру. Гостиная, залитая мягким белым светом, отчего-то стала очень маленькой. Казалось, Ник полностью заполнил собой пространство и не столько внешне, сколько внутренне распространяя повсюду свою сильную энергетику.

Он снял пиджак и по-хозяйски бросил на винтажный бирюзовый диван. Шэрен, прислонившись к стене, молча наблюдала, как Ник скользил взглядом по ее дому, выхватывая из общего интерьера детали. А когда его глаза довольно сверкнули, обнаружив вход в спальню, она напряглась и оттолкнулась от стены. Но Ник, вопреки ожиданиям, подошел к невысоким стеллажам с книгами, на которых стояли семейные фотографии.

— Это твоя мама? — Взяв в руки серебряную ребристую рамку, он повернулся к Шэрен. Она кивнула. — Ты похожа на нее.

— Мне говорили.

— Ну и пончиком же ты была! — весело заметил он, рассматривая красивую блондинку, обнимавшую ребенка лет четырех. Шэрен пожала плечами. Что говорить, она действительно была пухленьким ребенком.

«Нет, — поправила она себя, — толстеньким».

Ник поставил снимок на место и взял другой. Ту, на которой они с Трейси стояли возле Эйфелевой башни. Это было то самое лето.

— Ты почти не изменилась, — окинув взглядом тоненькую фигурку Шэрен, заключил он.

— Правда?! А я наивно полагала, что у меня выросла грудь, — разочарованно вздохнула она. Ник вернул рамку и красноречиво заглянул в низкий вырез платья цвета свежих сливок, ища подтверждение ее словам.

— Ванная там, — указала пальцем направление Шэрен. Но было поздно. Ник вспомнил соблазнительные изгибы ее тела, которые за последние десять лет приобрели желанную округлость, и медленно приблизился к ней.

— Ты же обещал, — прошептала Шэрен, когда он нежно провел пальцем по ее щеке.

Ник вскинул руку и указал на время.

— Две минуты первого. Уже завтра. — Он обнял ее за талию и привлек к себе. — Шэрен, я постоянно думаю о тебе. — Ник зарылся носом в золотистые волосы, затем коснулся губами виска. — Мне кажется, я схожу с ума. — Она запрокинула голову, вслушиваясь в приятный шепот, а Ник тут же воспользовался приглашением: он покрывал поцелуями шею, а рукой поглаживал бедро, медленно дюйм за дюймом поднимая вверх край платья.

— Чего ты хочешь, Ник? — слабо протестуя, выдохнула Шэрен.

— Я хочу поцеловать тебя. — Он ласкал губами ее веки, скулы и щеки, но полураскрытых губ не касался. — Хочу раздеть. — Он спустил бретельки платья и потянул, освобождая грудь. — Хочу отнести в спальню и любить тебя всю ночь.

Шэрен обняла его за плечи, прижимаясь к сильному крепкому телу. «Любить тебя…» — звучало у нее в голове. Жаль только, что они с Ником вкладывали разный смысл в эти два слова.

— А что будет завтра? — Сил сопротивляться его нежной настойчивости и снова отказывать в близости становилось все меньше и меньше. Но она хотела знать, чего ждать в ближайшем будущем.

— Разве это важно, — закрывая ей рот поцелуем, пробормотал Ник. Его руки взметнулись вверх и одним мастерским движением расстегнули бюстгальтер. Он отбросил его в сторону и требовательно сжал округлую грудь, массируя возбужденный сосок большим пальцем.

Шэрен положила ладони на щеки Ника, прерывая поцелуй и отстраняя его от себя.

— Для меня важно. Я хочу быть готовой, если завтра при встрече ты мне едва кивнешь в знак приветствия.

Она заметила, как на мгновение Ник раздраженно поджал губы, но быстро спрятал свою истинную реакцию за легкой улыбкой.

— Я хочу тебя, Шэрен, и ты тоже хочешь меня. — Он коснулся внутренней стороны бедра, провел пальцами вверх к трусикам. Тонкая ткань была влажная, а нежная кожа горячая. Ник хотел оказаться там, меж ее ног. Ощутить этот жар и наконец кончить. Он что угодно готов был сделать, выполнить любой каприз, подарить любой подарок, но только врать о возвышенных чувствах, которых не испытывал, был не готов.

— Только это сейчас важно. — Томные круговые движения его пальцев лишали воли и возможности сопротивляться, затем Ник подцепил кружево трусиков, собираясь избавиться от последнего препятствия и отрезать путь к отступлению.

С губ Шэрен слетел тихий стон удовольствия, и она теснее прижалась к Нику, вдыхая опьяняющий аромат его кожи и наслаждаясь близостью последний раз. Она хотела его. Сильно. И метод добиться желаемого был выбран верно. Практически безотказный, полная капитуляция, но одно «но» все-таки было. Шэрен хотела его всего. Желала, чтобы Ник принадлежал ей полностью, а не только в постели, когда ему захочется снять напряжение после тяжелого рабочего дня. Собрав волю в кулак, она убрала его руки и быстро поправила одежду.

— Я думаю, для нас обоих будет лучше, если наши отношения останутся исключительно деловыми, — уверенно произнесла Шэрен. Ник просил забыть о той ночи, и она забыла. Пора и ему забыть, или же понять, что раздвигать ноги перед ним по команде, она не будет.

— Что за детский сад?! — раздраженно воскликнул Ник. — Ведешь себя, как доморощенная пятнадцатилетняя девственница, — уничтожающе закончил он.

— Детский сад? — взбунтовалась Шэрен. Она схватила его пиджак и грубо ткнула в его грудь. — Так иди и найди себе кого-нибудь по возрасту! Знаешь, скоро я начну сомневаться в адекватности твоей психики. Тебя с поразительной регулярностью тянет на детей!

Ник с оскорбительным высокомерием осмотрел разъяренную молодую женщину, с припухшими от поцелуев губами, с лихорадочным румянцем и разметавшимися в беспорядке золотистыми волосами. В ней трудно было узнать податливого невинного ангелочка, головокружительную скромницу, которую он уложил в постель несколько недель назад. Кроме как дикая кошка или чертова стерва — ассоциаций не было. Он взял пиджак и, не удостаивая Шэрен взглядом, спокойно вышел.

Когда за ним захлопнулась дверь, Шэрен схватила маленькую подушку и запустила в сторону выхода, затем упала на диван и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

ММА* — турнир по смешанным единоборствам.

Великие озера** — система пресноводных озер на территории Северной Америке.

Я объявляю вам войну!

После жуткой ссоры в квартире Шэрен, между ней и Ником буквально на глазах образовался ледяной айсберг, и был он настолько огромен, что несчастному Титанику такой даже не снился. Увидеть его невооруженным глазом, конечно, было невозможно, но веяло от него по-настоящему арктическим холодом. И, казалось бы, черная кошка пробежала только между Шэрен и Ником, поставив их по разные стороны баррикад, а досталось всей компании.

В последующие дни все сотрудники «Уайли Беркшир Эдьюкейшн» работали с утроенной силой. Николас Хейворт — первый человек в организации — задавал темп, работал, не поднимая головы, и требовал того же от каждого: от вице-президентов и начальников отделов до стажеров и рядовых разносчиков корреспонденции.

С Ником Шэрен практически не виделась, а если случалось ассистировать Майклу на совещаниях, или записывать сыпавшиеся как из рога изобилия задачи для ее отдела на планерках, то смотрел он на нее с холодным равнодушием — как на забытый уборщиком пылесос или сломавшийся копировальный аппарат — раздражает, но жалко тратить драгоценное время на замечание. Шэрен же и вовсе старалась не попадаться ему на глаза.

Во-первых, от его официального, практически всегда недовольного тона у нее начинали трястись руки и подгибаться колени. Во-вторых, она боялась, что не выдержит, и сама кинется ему на шею. Только остатки гордости удерживали от этого опрометчивого шага. Шэрен и не предполагала, что безразличие мужчины может так сильно ранить. Поначалу даже самой себе не признавалась, что жалеет о своем отказе, что хочет снова увидеть в глазах Ника желание и восхищение. Но его, по всей видимости, она больше не интересовала. Скорее всего, Ник увлекся кем-нибудь посговорчивей.

Свободных, красивых и менее принципиальных женщин в Сан-Франциско хватало, и мужчине с внешностью кинозвезды, при деньгах и с несвойственным для его статуса потрясающим, по-мальчишески озорным обаянием найти такую дело пяти минут. Возможно, он уже нашел. Возможно, нашел здесь, в издательстве. Но об этом Шэрен старалась не думать. Надежда, что она была исключением из правил, грела и дарила чувство некой исключительности.

— Кто это переводил? — недоумевала Шэрен, сверяя электронные тексты с фотографиями старейшего памятника шумерского письма — табличкой из Киша.

Во времена учебы в колледже ей и еще девяти студентам посчастливилось отправиться на месяц в Англию. Оксфордский университет приглашал лучших студентов-филологов американских передовых вузов прослушать курс лекций по англистике* посвященный памяти Дж. Лэнгшо Остина**. Шэрен, несмотря на постоянную загруженность, нашла время посетить музей Эшмола, благодаря чему лицезрела эту древнюю реликвию воочию. Надписи на табличке были выполнены примитивными клинописными знаками и крайне трудны в прочтении. Даже лучшие умы в области изучения забытых мертвых языков весьма примерно могли охарактеризовать содержание шумерского артефакта, и в этом был парадокс! Сейчас перед Шэрен лежал практически дословный перевод текста, который перевести, как заявлял известный историк, Питер Стирнс, невозможно.

«Интересно», — подумала она и решила все же в ближайшее время заскочить в исследовательский институт и показать записи Рори.

— А что, подписи нет? — удивилась Кейт. Шэрен отрицательно развела руками. — Странно.

— Ладно, спрошу у мистера Уолша. Может, ему известно, чьих это рук дело.

— Там что-то важное? — присев на край стола, спросила Кейт.