— Ну, как сказать, — задумалась Шэрен. — Тут либо научное открытие, либо фальсификация данных. — У ее собеседницы от изумления на лоб полезли брови, а потом она обреченно закатила глаза. — Угу, — подтвердила догадку Шэрен.

Если подлог и недобросовестное отношение в работе с текстами имели место быть то им придется проделать колоссальную работу, перелопатить все ранее сделанные переводы. И все бы ничего, вот только вопрос, кто этим будет заниматься, встанет особенно остро. Знаний людей, работавших в «Уайли» на данный момент, недостаточно. Необходимо будет привлекать высококлассных специалистов со стороны — и это выльется в масштабное длительное исследование и потребует немалых денежных вливаний. Таких, что «Беркшир» проще будет отсечь экспериментальное направление, чем отбивать затраты по нему. И тогда уж точно и ей, и Кейт придется искать новую работу.

Телефонная трель заставила Шэрен встрепенуться и быстро схватить трубку, но через несколько секунд движения ее стали замедленными и скованными.

— Что с тобой? Ты побледнела, — нахмурившись, спросила Кейт. Сегодня она в компании увесистой коробки с фотографиями поднялась на сорок четвертый этаж, в кабинет Шэрен. Ее потянуло к свету, а где может быть ярче, чем на этаже собравшим в своих кабинетах высшее руководство!

— К начальству вызывают.

Кейт мотнула головой в сторону двери, практически слившейся со стеной цвета яичной скорлупы. Шэрен покачала головой. Нет, ее вызывал не Майкл и даже не Уолш. Та в ответ подняла палец вверх, догадываясь, насколько высокое начальство желает видеть ее коллегу. Пусть находились они на одном этаже, но на диаметрально противоположных уровнях важности.

— Я, пожалуй, пойду. — Шэрен поднялась и торопливо направилась к выходу. Кейт проводила ее взглядом, оставила разбор документов на потом и, осмотревшись, села за компьютер.

Проходя через приемную президента компании, Шэрен на мгновение замешкалась, спрашивая взглядом у Стейси, с которой успела подружиться, как обстановка на фронте. По лицу секретаря Ника стало ясно, что обстановка взрывоопасная. Шэрен разгладила невидимые складки на шелковой блузке и, постучав, толкнула массивную дверь.

Ник вскинул голову, строго посмотрел на нее и, не потрудившись поздороваться, приказал:

— Подойди.

Она приблизилась, и Ник протянул ей исписанный лист бумаги.

— Переведи мне это.

Шэрен непонимающе осмотрела свои собственные записи, сделанные от руки для Кристофера Уолша, и озадаченно проговорила:

— Здесь по-английски написано.

— Серьезно? — усомнился Ник. — Странно, я не смог разобрать ни единого слова.

Шэрен еще раз взглянула на свои заметки: острые буквы, кое-где витиеватые завитушки, может быть, чуточку непонятно, но, в общем и целом, вполне читабельно.

— Я напечатаю, большими буквами, — не удержавшись от иронии, сказала она — Шестнадцатым шрифтом. — Последнюю фразу Шэрен пробубнила себе под нос, но Ник услышал.

— Упражняться в остроумии будешь за пределами «Уайли». Я ясно выражаюсь? — со сталью в голосе поинтересовался он.

— Предельно.

Вот сейчас Ника точно не было. Был требовательный и бескомпромиссный руководитель, который не потерпит никакой фамильярности в свой адрес.

— Как наберешь, вышли мне, и чтобы без ошибок.

Шэрен вспыхнула от последнего заявления. Какие ошибки?! Она же филолог! Она ни разу не давала повода усомниться в своей компетенции, или он специально доводит ее своими уничижительными замечаниями? Профессиональная гордость требовала возразить ему, но стук в дверь отвлек Шэрен, да и Ник больше не смотрел на нее.

— Заходи, Кингсли, — кивнул он показавшемуся в дверях мужчине, а Шэрен про себя отметила, что видит его впервые. Невысокий, плотного телосложения, пожилой. Если встретить такого на улице, то легко можно принять за доброго дедушку, наверняка вышедшего на прогулку с внуками, только вот глаза у него были цепкими и живыми, а взгляд — пронизывающим.

«Да, — уверенно заключила Шэрен, — он определенно прибыл недавно». Темные глаза мужчины, остановившись на ней, посеяли какое-то неясное смутное волнение, и если бы она почувствовала что-то подобное раньше, то непременно запомнила бы.

— Я могу идти? — Она перевела взгляд на Ника.

— Сделай кофе и можешь быть свободна, — не отрываясь от клавиатуры, проговорил он.

Шэрен титаническим усилием воли смогла сохранить невозмутимое лицо и с ледяным спокойствием заметила:

— Это не моя работа.

Ник оторвался от компьютера и смерил ее снисходительным взглядом.

— Нет, не твоя, и тем не менее, я хочу, чтобы кофе сделала ты. — Это была не просьба, это — приказ.

После прискорбно короткого и с треском проигранного поединка взглядов Шэрен кивнула и отправилась выполнять распоряжение, внутренне кипя от гнева и не столько на Ника, сколько на саму себя. Она ругала себя, задаваясь главным вопросом: какого черта она все это терпит? Почему просто не уволиться?

«Потому что тебе нужна эта работа, — рационально подсказал внутренний голос. — А еще, потому что ты любишь этого надменного красавца, хоть и ведет он себя как порядочная свинья», — менее рационально подсказал все тот же пресловутый внутренний голос.

— Какая же я дура, — обреченно вынесла нелицеприятный вердикт Шэрен, опершись о закрытую дверь кабинета, затем взглянула на Стейси. Та увлеченно щелкала мышкой и улыбалась. Вот кому все нипочем! Каким бы отвратительным ни было настроение у ее босса, сколько бы он ни уничтожал подчиненных за совершенные промахи едкими замечаниями и язвительными репликами, его секретарша находила время на Инстаграм.

— Стейси, — позвала Шэрен. Та буквально подпрыгнула от неожиданности и с опаской, словно ее застали за чем-то неприличным, посмотрела на тяжелую темную дверь. — Мистер Хейворт попросил сделать кофе. Нет-нет, — успокоила она тут же вскочившую девушку, — вижу ты занята, я сделаю.

Через десять минут Шэрен водрузила серебряный поднос на стол секретаря и торопливо проговорила:

— Стейси, отнеси, пожалуйста, напитки. Меня ищет мистер Уолш. — Шэрен понизила голос и выразительно закатила глаза, намекая на предстоящую ей не самую приятную встречу, затем улыбнулась, любезно, но давая понять, что самое время хватать поднос и выполнять свою работу!

— Конечно, конечно, — согласилась Стейси, виновато закрывая окно очередной социальной сети, — и спасибо.

Она ловко взяла серебряное блюдо с дымящимся ароматным кофе и поспешила к начальнику.

Ник оторвался от важного разговора с Мартином Кингсли — начальником отдела безопасности, прибывшим из Нью-Йорка, — и с недоумением наблюдал как его секретарь разгружает поднос.

— Если мне не изменяет память, — раздраженно начал он, — кофе должна была сделать мисс Прескотт.

Стейси повернулась к боссу и озадаченно хлопнула длинными густыми ресницами, затем широко улыбнулась и пролепетала:

— Так она и сделала, а принести попросила меня.

Ник мельком взглянул на изящную маленькую чашечку, потом тяжелым взглядом прошелся по абсолютно не смутившейся от его недовольного тона секретарше. Стейси мило улыбалась, подавая кофе Мартину, а он, Ник, пытался понять: она дура, или издевается над ним? А может, это он дурак? Дурак, который сходит с ума от страсти к женщине, а она категорически отказывается спать с ним. Дурак, который ведет себя не как взрослый адекватный мужчина, а как прыщавый подросток, дергающий понравившуюся девочку за косички и придирающийся по мелочам.

Ник взял в руки чашечку из тонкого фарфора и сделал глоток. Кофе и вправду делала Шэрен, и ему действительно он нравился: оптимальное количество сахара и сливок. Но как бы ни был хорош кофе, злиться на своего ангелочка Ник не перестал.

Как же его раздражали ее наивные принципы и нелепые отказы! Он не понимал к чему это дурацкое сопротивление, почему Шэрен не хочет уступить собственному желанию и насладиться их близостью. Ник снова взглянул на кофе и против воли улыбнулся. Да, она выводила его из себя, но и не восхититься ее находчивостью было невозможно! Ведь Шэрен выполнила его приказ с точностью швейцарских часов. Он велел сделать кофе, и именно это сделала Шэрен. Ни больше, ни меньше.

В памяти непроизвольно всплыл ее образ: изящная фигурка с упругой грудью и поразительно крутым для такой комплекции изгибом бедер; холодное спокойствие на лице, прекрасном какой-то возвышенной утонченной красотой; и глаза — глубокие, синие, в которых безошибочно угадывались все охватившие ее чувства: злость, обида и… было что-то еще, но он так и не разобрал что. Ник на мгновение прикрыл глаза, смутившись реакции собственного тела на воспоминание о женщине. Как бы он ни относился к Шэрен, какие бы противоречивые эмоции не одолевали его, какой бы она не была в этот момент: податливой и страстной или строгой и недоступной, застегнутой на все пуговицы шелковой блузки или обнаженной, как в день своего рождения — Шэрен всегда возбуждала его.

— Мартин, напомни мне в будущем точнее и предметней формулировать приказы, отдавая их филологу. Этот народ как-то уж слишком буквально все понимает, — отвлекаясь от мыслей и возвращаясь к делам насущным, попросил Ник и взмахом руки отпустил Стейси.

— Я смотрю, ты не очень доволен новыми сотрудниками, — деликатно осведомился руководитель отдела безопасности «Беркшир».

— Секретарша как секретарша, — просто ответил Ник. Он знал Мартина Кингсли всю жизнь, тот был хорошим другом еще его деда, поэтому общались они абсолютно свободно и по-свойски.

— А филолог? — добродушно поинтересовался Кингсли.

— Мисс Прескотт перспективный молодой специалист и меня устраивает полностью, — подчеркнуто сухо произнес Ник. «А если бы она спала в моей постели, то устраивала бы еще больше!» — Мартин, проконтролируй лично проверку топ-менеджеров «Уайли». Я хочу точно знать, что именно каждый из них представляет.

***

Шэрен посмотрела на часы, закрыла ноутбук и, достав из сумочки пудру и помаду, быстрыми движениями поправила макияж. Три дня назад Ник улетел куда-то в Техас, но перед этим велел Майклу вместе с Кристофером и всем инновационным отделом разобраться с переводом шумерской таблички. Как выразился один из начальников Шэрен, если выясниться, что имеющиеся у них данные в основе своей некорректны, то мистер Хейворт разгонит их всех к чертовой матери. Мистер Уолш очень беспокоился за свою репутацию, которая, к слову, была сейчас под большим вопросом, и место в компании, поэтому очень надеялся на помощь Шэрен. Но большего, кроме как проконсультироваться со знающим человеком, ведущим специалистом по древним языкам, коллегой со старой работы, она сделать не могла, а если Уолш думал, что Шэрен может как-то прикрыть его пятую точку, то сильно ошибался. Правда в любом случае вскроется, а обманывать руководство в лице Ника и Майкла она не намерена. Поэтому сегодня Шэрен ужинала у Рори Макферсона.

Взбив рукой густые светлые волосы с золотистым отливом, она бросила взгляд в широкое витражное окно. Первая половина июля выдалась необычайно жаркой и знойной. Город плавился от рассвета до заката, даже ночь не дарила желанной прохлады. Иногда казалось, что воздух дрожит, а картинка расплывается; еще немного, и людям посреди городской пустыни, в которую превратился Сан-Франциско, начнут мерещиться миражи и райские оазисы.

Но погода в очередной раз преподнесла сюрприз. Вчера вечером с залива подул сильный холодный ветер, а небо мгновенно из лазурно-голубого превратилось в грязно-серое, ощутимо похолодало, а мелкий назойливый дождь накрапывал уже сутки. Стекла покрывала прозрачная, как слеза, водяная рябь, а монотонный стук, отбивавший тихую дробь о голубые витражи, добавлял настроению меланхолии и настраивал на уютные домашние посиделки: открыть окна, впуская прохладный свежий воздух, закутаться в плед с бокалом вина и смотреть старые фильмы в объятиях любимого мужчины.

Шэрен вздохнула и поднялась. Мужчины у нее не было, а планы на вечер были не такими заманчивыми и о них нужно напомнить Майклу. Она быстро преодолела расстояние между их дверьми и, коротко постучав, вошла.

— Майкл, я уйду немного пораньше, я вчера говорила о встрече по поводу таблички из Киша.

Он лениво сидел на краешке стола, а на голос помощницы с улыбкой повернулся, на секунду задумался и, припоминая, уточнил:

— Ужин с коллегой? — Шэрен кивнула. — Мне кажется, мистеру Хейворту нужно будет оплатить тебе эти часы, как сверхурочную работу, — заглядывая куда-то за ее спину, предложил он.

Шэрен открыла рот, чтобы ответить, но не успела.

— Я подумаю, — донеслось сзади. От приятного, порой поддразнивающего и такого знакомого баритона ощутимо веяло ледяной зимой. Она, пытаясь совладать с отказывающимися подчиняться ногами, медленно повернулась.