***

— Шэрен, задержись, пожалуйста, — попросил Ник, когда они втроем, вместе с Кристофером Уолшем закончили обсуждение ответа из Эшмолеанского музея, который предложил сотрудничество «Уайли».

У мистера Уолша не дрогнул ни один мускул на лице, когда он велел Шэрен зайти к нему, чтобы обсудить, как можно с пользой для издательства распорядиться полученными из музея материалами. Когда он вышел, Ник подхватил Шэрен, чтобы их губы оказались на одном уровне, и поцеловал.

— Все утро хотел это сделать, — опуская ее на ноги, признался он. — Как дела?

— За час не сильно изменились, — улыбнулась Шэрен, удобнее устроившись в кольце его рук и зарывшись пальцами в светлые волосы Ника.

— Мне нужно в Лас-Вегас на пару дней.

Она подавила разочарованный вздох. Отъезд Ника означал, что первого сентября — в его день рождения — он будет в командировке. Будет не с ней.

— Счастливого пути, — с наигранной улыбкой, пожелала Шэрен.

— Поедешь со мной?

По его искрящимся озорством глазам она поняла, что ни в напускное равнодушие, ни в искренность пожелания Ник не верил.

— Ну как я поеду? — разочарованно надув губки, пожаловалась Шэрен. — У меня вон, — она указала на исписанный лист с задачами, которые ей нарезали за первый рабочий час, — работа.

— А если мне нужен переводчик? — не унимался Ник.

— И с какого это языка?

— Хм, — задумался он, — поскольку поездка больше личная, чем деловая, то с пьяного английского, — смеясь, закончил Ник.

Шэрен покачала головой, стараясь сохранить подобие серьезности, но его веселье и прекрасное настроение передались и ей, а невольный смешок, сорвавшийся с губ, быстро перерос в звонкий смех.

— А зачем тебе в Вегас?

— Брендон выиграл очень сложное дело — спас от тюрьмы владельца крупной сети казино, — и приглашает меня на праздник имени себя.

Шэрен успела узнать, что Брендон Стеклер — тот самый высокомерный брюнет, который был с Ником во Франции, — адвокат. Жесткий, опытный, не проигрывавший ни разу, практически адвокат дьявола. А еще они были добрыми друзьями, товарищами еще со старшей школы.

— А он не будет против, если ты приедешь не один? Может, планировался мальчишник в Вегасе.

Шэрен весело рассмеялась, а на вопросительный взгляд Ника объяснила:

— Я представила тебя без зуба, с татуировкой на лице и женатым на проститутке.

— Нет, я уж лучше пойду на курсы бармена. — На его замечание Шэрен удивленно подняла брови, но Ник благоразумно не стал растолковывать значение этой фразы из фильма и перевел тему в нужное русло. — Брендон не будет против. Я сказал, что у меня есть невеста, и я без нее никуда не поеду.

Шэрен шутливо отпрянула от него и удивленно воскликнула:

— У тебя что, есть невеста?

— Есть, — абсолютно серьезно ответил Ник, — правда, я пока не знаю, как ей такой статус. — Он крепко прижал к себе Шэрен, смех которой прервался после его слов. — Но я обязательно поговорю с ней.

— Надеюсь, она не будет против, если в Лас-Вегас с тобой поеду я.

Смятение, радость и безграничный прилив любви к этому невероятному мужчине, ее принцу, ее мечте, от его слов смешались в каком-то невообразимом танце, заставляя сердце волнительно сжаться, потом забиться с удвоенной силой, а язык не слушаться от волнения. Наверное, поэтому следующий вопрос Шэрен произнесла приглушенным голосом, пряча лицо у него на груди и вдыхая любимый аромат. Океанский бриз и осенняя прохлада. Именно так для нее пах Ник.

— Когда самолет?

— Сегодня в восемь.

— О, мне нужно столько всего успеть. Майкл просил…

— С Майклом я разберусь, а ты ни о чем не беспокойся: иди домой, собери вещи, отдохни.

— Мне кажется, ты пользуешься служебным положением, — шепнула она, вставая на носочки и целуя его в подбородок.

— Пользуюсь, — ловя ее губы, подтвердил Ник. Поцелуй из нежного и трепетного быстро стал жадным и требовательным, постепенно спускаясь ниже: шея, ключицы грудь, а движения рук и бедер совершенно недвусмысленно намекали к чему идет дело. Пара минут такой игры и Ник, забыв обо всех обещаниях и собственных правилах, рывком подхватил Шэрен и буквально уложил на письменный стол. Его ладони нырнули под юбку, а губы через шелковую блузку и кружевной бюстгальтер сосредоточенно пытались поймать сосок.

— Ник, — простонала Шэрен, когда его палец через шелк трусиков погладил клитор. Это должно было звучать протестующе, но получилось призывно и одобрительно. — Пожалуйста, давай не будем давать пищу для пересудов, ее и так хватает. — Она обхватила руками его голову и заглянула в глаза, пытаясь определить, есть там человек, до которого можно достучаться. Ник, медленно моргнув, поднялся сам, потом помог Шэрен. Они занимались любовью в разных местах, но не в офисе. Это было своего рода табу, и нарушать его казалось неправильным.

Ник упал в кресло и посмотрел на Шэрен из-под ресниц.

— Дэйв отвезет тебя домой. Если тебе нужно что-то купить в поездку или куда-то съездить — он в твоем распоряжении. Только скажи. — Ник обреченно вздохнул и угрюмо пробурчал: — А теперь иди, а иначе… в общем, иди.

Шэрен направилась к нему, собираясь поцеловать на прощание, но тяжелый даже опасный взгляд голубых глаз заставил замереть на месте. Казалось, Ник еще думает: не послать ли все к чертовой матери. Одним слухом больше, одним меньше. Она поджала губы, чтобы снова не рассмеяться: во-первых, это может, накалить и без того горячего мужчину, а еще хуже, если сейчас он превратится во вспыльчивого босса; во-вторых, это даст богатую пищу для безумного воображения Стейси.

— Я люблю тебя, Ник, — прошептала она и, послав воздушный поцелуй, поспешила к себе за сумочкой.

В приемной Шэрен снова столкнулась с пожилым мужчиной, цепкий взгляд которого вселял неясную тревогу. Она любезно поздоровалась с ним и, не задерживаясь, быстро ушла.

— Кингсли, проходи, — поднялся на встречу начальнику отдела безопасности Ник. — Я ознакомился с результатами проверки руководителей «Уайли», это очень хорошая работа.

— Спасибо, но как ты правильно заметил, это моя работа.

Ник задумчиво постучал кончиками пальцев по краешку стола и поделился со старым другом деда своими опасениями.

— Мне кажется, по сделке с «Вотеркрафт» есть утечка информации. Еще два месяца назад «Беркшир» должна была взять управление заводом на себя, но Джонс стал ловко отбиваться, будто знает каждый наш следующий шаг. Он либо экстрасенс, либо кто-то сливает ему информацию.

— Я понял, — без лишних вопросов кивнул Мартин Кингсли и взял протянутый лист с именами всех, кто имел отношения к сделке.

— В этом деле нужно разобраться быстро. Задержка и так уже стоила нам нескольких миллионов. — Ник снял пиджак и бросил его на диван. Пара срочных проектов требовали его подписи, и перед отъездом ему необходимо было уладить вопрос с ними. — Проверь руководителей из списка, их секретарш, помощников.

Кингсли сосредоточенно сделал несколько пометок над именами и бодро для своего возраста подскочил, намереваясь сразу же заняться расследованием.

Влюбленные, или мальчишник сорвался

Вечерний Лас-Вегас встретил их раскаленным застывшим воздухом, оживленными улицами и нескончаемым людским потоком. Забитый под завязку аэропорт; шумные туристы, спорящие с водителями такси о цене, а друг с другом — за право ехать первыми. Если бы Шэрен прилетела сюда одна, то, вероятнее всего, тут же развернулась бы и бегом направилась к кассам, покупать обратный билет. Но не в этот раз. Сейчас ее сопровождал мужчина, финансовые возможности которого обеспечили комфортный перелет и свободный выезд с территории аэровокзала. С Ником в принципе никаких неудобств быть не могло, и к этому быстро привыкаешь.

«Главное, не привыкнуть сильно», — саму себя подколола Шэрен и, расслабленно опустив голову на его плечо, заглянула в открытый ноутбук. Ник быстро бил по клавишам и, к ее удивлению, внимательно следил за торгами на Токийской фондовой бирже. Цифры сменялись так быстро, что у Шэрен зарябило в глазах, а желание разобраться, — как на этом делают деньги — отпало само собой. Она перевела взгляд на сосредоточенное мужское лицо и, не уловив никаких признаков интереса к собственной персоне, отвернулась к окну.

Раньше Шэрен никогда не была в Вегасе, но много слышала. Город ярких неоновых огней, шикарных казино и дорогих отелей. Бесчисленных свадебных часовен и бурной ночной жизни, баснословной роскоши в центре и ужасающей бедности на окраинах. В каком еще городе мира можно сочетаться законным браком, не выходя из машины, с псевдо Элвисом Пресли или Мэрилином Мэнсоном, — кому как нравится — в качестве священника? В Вегасе даже запрет на проституцию не мог остановить веселье и угар, а интим-услуги любого характера и половой принадлежности предлагали прямо на улице. Только здесь за четверть часа можно выиграть целое состояние или проиграть жизнь. Лас-Вегас был и благословением, и людским проклятием; средоточием самых низких пороков и смелых надежд. Город греха. Город мечты. Соединенные сердца и разбитые судьбы шли рука об руку, как влюбленная пара, идущая навстречу счастливому совместному будущему.

Вся эта бурлящая квинтэссенция чувств, эмоций и ощущений заставляла сердце Шэрен возбужденно замирать и сладко сжиматься в предвкушении праздника и незабываемого отдыха.

Шэрен приняла душ, включила фен и мягкими массирующими движениями, чтобы пряди закрутились в плавные волны, начала сушить длинные волосы, ставшие от воды цвета темного густого меда. Вчерашний вечер они с Ником, презрев все правила приличия и приглашение Брендона поужинать втроем, наслаждались шампанским, устрицами и друг другом в номере отеля Космополитен Лас-Вегас — новейшем игорном комплексе.

Здесь было все: казино, способное удовлетворить вкусы любого, даже самого привередливого любителя рулетки или карточных игр; рестораны, бары, клубы, где неприкрытая вычурная роскошь чувствовалась в каждой детали интерьера, а выпивка без преувеличения текла рекой, затуманивая разум и обжигая инстинкт самосохранения огненной горечью дорогих напитков; магазины, спа-центры, бассейны — всё, чтобы не покидать это место, зачаровано ходя по сказочному кругу, сотканному из удовольствий, услужливого, готового исполнить любой каприз персонала, и больших денег. Но имея в запасе удачу, везение и пару сотен долларов, даже их можно заработать в сверкающем свете хрустальных люстр.

Поэтому сегодня Шэрен весь день, пока Ник на деловой встрече обсуждал возможность приобретения сети отелей, наслаждалась всеми благами фешенебельного комплекса, а статус спутницы гостя Антонио Мариотти — хозяина всего этого сияющего вертепа — делали отдых не просто запоминающимся, а эксклюзивным и идеальным, словно все здесь старались только для нее, удовлетворяли любые желания, даже те, которые она не озвучивала. К примеру, антицеллюлитный массаж она не заказывала. У нее и целлюлита-то не было, но массажистка, улыбнувшись, многозначительно ответила: «Дай бог, чтобы так и оставалось».

Шэрен закончила утомительные манипуляции с волосами и, обернувшись белоснежным полотенцем, вышла. В спальне ярко горел свет, а Ник, задумчиво сведя брови, застегивал запонки. Она, надеясь остаться незамеченной, тихонько прислонилась к дверному косяку и залюбовалась красивым мужчиной, с гордостью осознавая, что он теперь только ее!

Шэрен всегда нравилось наблюдать за ним и неважно, чем конкретно Ник занимался. Вот и сейчас она с удовольствием рассматривала его: Ник уверенно надел черный смокинг с блестящими атласными лацканами, в котором чувствовал себя абсолютно свободно, потому что привык носить дорогую одежду и бывать в шикарных заведениях. Поправил бабочку, отчего ткань пиджака натянулась, выгодно подчеркнув широкий разворот плеч и мощную спину. Шэрен довольно улыбнулась. За прошедшие с их примирения недели она много раз целовала его: исследовала губами тело, языком обрисовывала рельеф и запоминала каждую родинку. Но она до сих пор еле сдерживала желание кинуться к Нику и с восторгом воскликнуть — мой!

Ник, завершив туалет, резко вскинул голову и встретился с ней глазами. Всегда, когда он обнаруживал, что больше не один, смотрел именно так: жестко и испытывающе, будто чужак пробрался на его территорию и угрожал спокойствию. Такой взгляд поначалу вселял в Шэрен неясную тревогу, а та мощь, сила и бешеная энергия, которую всегда олицетворял собой Ник, и пугала, и завораживала одновременно. Как цунами, тайфун или разрушительный ураган — понимаешь, что они погребут тебя под сокрушительным ударом стихии, но, если увидел воочию — нет сил двинуться с места. Вот и сейчас она зачаровано смотрела на него: такого настырного и непреклонного, иногда расчетливого и циничного, но всегда любимого.