Лилия Орланд - Любовь со вкусом шоколада

Спала я мало и плохо. Мне снились огромные волны цунами, накрывающие наш город. Я пыталась удержаться на поверхности, ухватившись за проплывающий мимо кусок дерева. И вдруг увидела мажора в окне уносимого стихией дома. Он обнимал Элину, улыбался мне и махал рукой.

– Прыгай, прыгай! – закричала я и проснулась.

Брр, ну и кошмар. Приснится же такое.

Я взглянула на часы. Почти семь. Застонала от досады. Будильник зазвонит через несколько минут. Засыпать уже нет смысла. К девяти я обещала Петру Егоровичу приехать в отделение.

Сварила кофе, приняла душ, проверила почту и сообщения.

В субботу я любила поспать подольше. Но с появлением в моей жизни мажора всё пошло наперекосяк.

По дороге в отделение снова позвонила в больницу. Мажор всё ещё спал. Решила, что проведаю его после участка.

На входе я встретила хмурых Галухиных. Они пробурчали приветствие и сделали вид, что хотят покурить на улице. В здание я зашла одна. Ну вот, даже подельники не хотят со мной больше общаться.

Ну а дальше понеслось – вопросы, ответы, изложение фактов и так далее, и так далее… Весь день я писала объяснения произошедшего, потом переписывала, отдавала читать Петру Егоровичу и переписывала снова. Это длилось до бесконечности.

И когда наконец меня отпустили, я чувствовала себя выжатой как лимон. Отличный выходной!

День всё равно был потерян, да и сил на домашние дела уже не осталось, поэтому я решила заехать к мажору, узнать о его самочувствии. В больнице сказали, что Никитина уже выписали, и я прямиком отправилась к нему в коттедж.

«Астон Мартин», забрызганная снизу и припорошенная пылью поверху, по-прежнему стояла на обочине. Ближе к дому, почти у самого крыльца, расположился чёрный внедорожник.

Мне подумалось, что он больше отвечает личности Максима, нежели Элины, которая на нём приехала. Но не мне об этом судить.

Я поднялась по ступенькам и нажала на кнопку дверного звонка. Подождала несколько секунд и нажала ещё раз. Никто не открывал.

Я пошла по крыльцу вдоль фасада и заглянула в окно прихожей. Внутри никого не было. И где же эта невеста?

Вика, ты цепляешься к слову, которое вообще не должно тебя волновать!

Ладно, позвоню ещё раз и пойду. Я подошла к звонку, но, повинуясь какому-то наитию, нажала на ручку двери. Она неожиданно поддалась.

– Эй, есть кто дома? – я заглянула внутрь и, убедившись, что там нет Элины или других кусачих зверей, шагнула вперёд. – Максим Сергеевич, вы здесь? В больнице сказали, что вас уже выписали.

Я старалась говорить громко и отчётливо. Может быть, в первую очередь для самой себя. Потому что чувствовала себя весьма неуютно, как будто врываюсь на чужую территорию. Или не как будто?

– Что тебе тут нужно? – Элина выскочила как чёрт из табакерки, и я вздрогнула от испуга.

Она поднималась по лестнице с цокольного этажа, на ходу завязывая пояс короткого шёлкового халатика. Её волосы были влажными.

Принимала душ, сучка. И это для неё я вчера включала котёл? Захотелось немедленно спуститься вниз и снова выдернуть шнур из розетки. Пусть моется холодной водой.

– Я пришла узнать о здоровье Максима Сергеевича, – постаралась, чтобы голос звучал уверенно. Но, кажется, вышло весьма жалко.

Неужели я боюсь эту кикимору? Ну уж нет. Не дождётся! Да и сейчас с мокрыми прядями, облепившими лицо, и без грамма косметики Элина уже не выглядела такой уж принцессой, хотя и старалась произвести на меня впечатление. Стояла молча с поджатыми губами и смотрела презрительно, задрав подбородок.

Ой, подумаешь, я тоже так умею, просто выше всех этих бабских штучек. И умнее.

– Где Макс? – я не собиралась отступать.

– Он не хочет тебя видеть? – процедила она, наступая и тесня меня к двери.

Вот же сучка московская. Я начинала злиться, обошла её и двинулась на кухню. Там на столе стояла открытая бутылка шампанского и рядом простая керамическая кружка.

– Что ты себе позволяешь? – блондинка подбежала, злобно уставившись на меня. – Опять врываешься в чужой дом без стука? Собираешься что-нибудь украсть?

– Не помню, чтобы мы с вами пили на брудершафт, – парировала я. – Максим здесь? Мне нужно с ним поговорить.

– Он в больнице, – соврала Элина, напрочь проигнорировав моё замечание. – Вы с дружками вчера на него напали и чуть не убили, не помнишь?

И тут я подумала, что, возможно, она прячет от меня Макса и не по своей инициативе. Может, он и сам не хочет меня видеть? И  немудрено после того, как всё вчера получилось…

И зачем я вообще сюда припёрлась? У него есть невеста, которая о нём позаботится. Я здесь вовсе не нужна. Дура, что ты себе возомнила? И главное, на каком основании…

– Хорошо, передайте Максиму, что заходила…

– Виктория Владимировна? – раздался позади меня заспанный голос мажора. – Что вы здесь делаете?

– Приехала вас проведать. – оглянулась на него. – Как вы?

– Вашими стараниями, Виктория Владимировна, не очень, – он скривился.

Я разглядывала Никитина. Выглядел он, и правда, «не очень». На опухшей скуле налился ярко-фиолетовый синяк. Но только выше шеи. Ниже – он был весьма даже очень.

Видимо, забывшись или не до конца проснувшись, мажор выскочил к нам в одних боксерах. И теперь его красивое тренированное тело с рельефными мышцами было выставлено на наше с блондинкой обозрение.

Может, Элина всё это великолепие уже видела много раз и осталась равнодушна, а вот я оценила по достоинству.

Задумавшись, я взвесила «очень» и «не очень» и пришла к выводу, что, не считая синяка, выглядит мой босс весьма привлекательно. Так, что лучше на него не смотреть.

Я опустила глаза, но промолчать не сумела. К сожалению.

– А выглядите отлично.

Мажор опустил взгляд и, чертыхнувшись, скрылся в своей спальне. Через минуту он вышел в спортивных штанах, натягивая на ходу футболку.

– Вам уже можно вставать? – проявила я беспокойство. – В больнице сказали, что у вас сотрясение.

– Конечно, ведь твои бандиты напали на него и жестко избили! – не смогла остаться в стороне блондинка.

 Пререкаться с ней не хотелось. Да и вообще, я пришла к мажору, чтобы объяснить ситуацию и извиниться. Надо как-то избавиться от этой невесты, чтобы поговорить с Никитиным наедине. Казалось, он услышал мои мысли.

– Элина, оставь нас, пожалуйста, на пару минут.

– А ты не боишься, что эта сумасшедшая опять нападёт? – блондинка отступать не собиралась.

– Элина, пожалуйста, – с нажимом повторил мажор. Его голос звучал устало. И нафига ему такая невеста? Что-то особой радости от воссоединения с любимой в нём не заметно.

Девушка фыркнула, но ушла, прихватив с собой бутылку шампанского и кружку. Словно боялась, что мы с Никитиным сейчас же начнём праздновать, лишь только останемся наедине.

Мы оба проводили её взглядом.

– Максим Сергеевич, – начала, когда блондинка поднялась по лестнице, – я пришла извиниться за вчерашнее. Это досадное недоразумение, поверьте. Галухин не нарочно съездил вам в ухо. Это они за мою честь беспокоились…

Звучало очень глупо. Может, поэтому я так тараторила, стараясь скорее выговориться.

Мажор усмехнулся.

– Так я пострадал потому, что покусился на девичью честь?

Действительно, это было смешно. И я улыбнулась. На втором этаже что-то упало и покатилось по полу.

Я подняла взгляд и тут же помрачнела.

– Ещё раз извините, Максим Сергеевич, я пойду. Ваша невеста беспокоится. – вот как есть дура! С чего мне переживать о том, что блондинка наверху чем-то швыряется с досады?

– Вика, – Никитин вдруг схватил меня за руку, – Элина мне не…

Но я не дала ему договорить, приложив пальцы к губам.

– Меня это не касается, извините.

Вытащила свою руку из захвата и, развернувшись, направилась к двери.

Я думала, что после отделения полиции настроение хуже уже быть не может. Оказывается, я глубоко заблуждалась. Но размышлять об этом и анализировать свои эмоции не стану. Это всё ерунда. Блажь. Наваждение. Глупость…

Я завела двигатель и взглянула на коттедж, мажор смотрел на меня из окна в прихожей. Только одно сейчас знала наверняка – мне нужно уехать отсюда как можно скорее и отвлечься. Всё равно чем.

По дороге домой радостно светился огнями гипермаркет. Вот. То, что нужно. Как раз собиралась затариться продуктами на неделю.

Я припарковала машину и покатила тележку меж высоких стеллажей. Выбирала, тщательно осматривая каждую упаковку, проверяла срок годности, состав, производителя. Но, несмотря на всю нудность этого занятия, внутри полыхал пожар.

То и дело я вспоминала его прикосновения, торопливые слова… Ну зачем я его перебила? Почему не дала договорить?

Может быть, он хотел сказать, что Элина ему не невеста? Может, он расстался с ней? По крайней мере, кольца у неё на пальце я не видела. Или он не хочет жениться, но родители настаивают?

Впрочем, это всё не имеет значения! Она живёт в его доме. Наверняка и спит в его постели. Они пьют шампанское. Ну или пили, пока он не уснул.

Или же… От последнего предположения внутри у меня похолодело. Что если они занимались любовью? Он выскочил из спальни почти голым. Она принимала душ…

А что, вполне реально. Пили шампанское, потом предавались любовным утехам, а потом он уснул…

Всё! С меня хватит! Не хочу больше об этом думать.

Я набила продуктами два больших пакета, загрузила их в тележку и покатила к машине. Против моей воли в голове вспыхивали сцены страсти с участием мажора и блондинки. Я злилась, скрипела зубами, но изгнать их оказалась не в состоянии.

Сунула пакеты в багажник и села за руль. Во что я влипла? Ведь он мне даже не нравится. Ведь не нравится же? Пожалуйста, пусть он мне не нравится...

Дома я поставила в духовку лазанью. Какая отличная вещь эти полуфабрикаты! Налила себе рюмочку вишнёвого ликёра и включила телевизор. Пощёлкала каналы, нашла какой-то сериал про расследование череды убийств жутким маньяком.

Духовка подала сигнал, что мой ужин готов. Я уселась за столиком, вооружившись вилкой. Перенесла сюда бутылку ликёра. Думаю, сегодня я имею право напиться. Исключительно из-за проведённого в полиции выходного и грозящего мне суда.

Маньяк по телевизору продолжал выбирать себе жертв, я ела лазанью и запивала её сладким ликёром. На душе было пасмурно.

Я чувствовала себя одинокой и никому не нужной. И тут, словно почувствовав моё состояние, зазвонил телефон. Наверняка это бабушка.

Я подняла трубку. Точно – она. Как можно на расстоянии почувствовать, что мне плохо?

– Ну что ты молчишь, Викуся? Мне же интересно, как прошло твоё свидание.

Я застонала. О нет, только не это.

В понедельник я ехала на работу с опаской – мало ли какую каверзу мажор успел придумать за выходные. Очень боялась, что он на меня ещё злится и решит как-нибудь отомстить.

К счастью, на работе его ещё не было. Опаздывал. То есть задерживался. Он же начальство.

Мы вместе с Ленкой организовали переноску дополнительного стола в приёмную, и я начала располагаться на новом месте.

Она пыталась вытащить из меня пикантные подробности пятничного свидания, но я молчала как партизан. Поняв, что только зря теряет время, Ленка спустилась в цех. Там секреты распространялись по воздуху. Всё-таки любопытство – двигатель рабочего процесса.

Никитин прибыл ближе к полудню, и его появление произвело фурор. Конечно, многие уже слышали о наших приключениях. Но слышать – это одно, а увидеть воочию – дорогого стоит.

К тому же там действительно было на что посмотреть. За воскресенье синяк расцвёл пышным цветом и набрался красок. Теперь он отдавал не только всеми оттенками синего и фиолетового, но и приобрёл сочную, зрелую желтизну. Жаль, у нас на фабрике нет художников, наверняка бы оценили по достоинству это произведение искусства.

Директор буркнул что-то приветственное и скрылся у себя в кабинете.

– Не в духе, – заметила Ленка. И я была с ней солидарна. Сложно лучиться оптимизмом с синячиной на пол-лица.

Но в голове было совсем другое – он пришёл один. Значит ли это, что его дурацкая невеста уехала обратно? Они расстались? Рой вопросов метался у меня в голове, не давая сосредоточиться на работе.

Минут через десять раздался сигнал интеркома.

– Елена Дмитриевна, пригласите ко мне Шикову.

Мы с Ленкой переглянулись. Ну началось.

Я поднялась, одёрнула юбку, поправила блузку, пригладила волосы...

– Да ладно иди, чего ты? Не съест же, – ухмыльнулась Ленка.