Лилия Орланд - Любовь со вкусом шоколада

Мы вновь и вновь предавались страсти, пока я не почувствовала, что силы полностью покинули меня. Не могла даже пошевелить рукой. Глаза закрывались сами собой, и я почувствовала, как Никитин накрывает меня рубашкой, целуя в уголок рта.

За окном занимался рассвет, но этой волшебной ночью я даже не заметила стремительного бега времени.

– Поспи, а я проверю, всё ли в порядке. – он хмыкнул. – Может, тут всю фабрику вынесли, а мы и не заметили.

Я тоже улыбнулась. Мы и сами неплохо зажигали, злоумышленникам, если таковые нашлись бы, оставалось только нам позавидовать.

Макс оделся и ушёл, а я начала проваливаться в сон.

Сытая самка. Вот кем я себя чувствовала. Вот кем я была. Сытой самкой. И это было просто потрясающее ощущение. И пусть даже эта ночь больше никогда не повторится, но я запомню её на всю жизнь. Как и непередаваемое чувство наполненности и счастья.

Наверное, я всё-таки задремала, потому что из приятного ощущения начинавшегося сна меня выдернули какие-то громкие звуки. Похоже на стук каблуков по бетонному полу.

Я напряглась, нащупала соскользнувшую с меня во сне рубашку и сунула руки в рукава. Застегнуть её не успела, потому что дверь раздевалки распахнулась, и в проёме тёмной фурией застыла Элина.

Её ноздри раздувались, как будто она принюхивалась. Что ж, здесь не просто пахнет сексом, здесь всё кричит о нём. Не нужно даже смотреть по сторонам, чтобы представить картину, как её увидела Элина.

Помещение наполнено паром, в беспорядке валяются сброшенные вещи, я, бессильно прислонившаяся к стене, с растрёпанными волосами и в растёгнутой рубашке Макса...

– Ты дрянь, – её глаза сузились от злости, – ты кувыркалась тут с моим женихом!

– И на нём тоже, – спокойно ответила я, не испытывая никаких эмоций – ни стыда, ни страха, что мы попались его невесте...

– Ах ты, мерзкая потаскуха... – Элина шагнула вперёд с явным намерением броситься на меня, судя по её скрюченным пальцам, она собиралась выдрать мне волосы.

– Что ты здесь делаешь? – как нельзя вовремя вернувшийся Макс уххватил её за руку, не давая напасть на меня.

– Я?! – она обернулась и вывернулась из захвата, дёрнув плечом. – Это ты что здесь делаешь? Так вот почему ты уехал? А я ждала тебя как дура...

Она вдруг зарыдала и бросилась на него с кулаками, стучала по груди Макса и плакала навзрыд.

Никитин перехватил её кулачки и виновато взглянул на меня.

– Я отвезу её домой, – сказал мажор, но я скорее прочитала по губам, нежели расслышала, поскольку рыдания Элины заглушили бы что угодно.

Я только кивнула несколько раз, даже не попытавшись оторваться от стены, на которую опиралась. Никитин обнял всхлипывавшую невесту и увёл её. Негромко хлопнула закрывшаяся дверь, обозначая возвращение к унылой реальности.

А что я? Я всё понимаю. Это было всего лишь временное помешательство. А вот Максу теперь придётся объясняться с невестой.

Так почему же, чёрт побери, мне так больно?!

Макс вывел Элину на улицу и усадил в такси, ожидавшее у входа. Сам сел на переднее сиденье, подальше от неё.

В душе разгоралось раздражение на эту глупую курицу, которая никак не хотела признавать очевидные вещи – они расстались, уже давно и насовсем. У неё нет шансов реабилитировать отношения с ним. Так зачем портить ему жизнь?

Он всё ещё был наполнен ощущениями прошедшей ночи. Красивой желанной женщиной, отдававшейся ему с горячечной страстью. Лишь одно воспоминание о Вике вновь приводило Макса в состояние боевой готовности.

Никитин никак не ожидал того фейерверка страсти, что открылся ему. Он даже не представлял раньше, что так бывает. Они чувствовали друг друга, словно были на одной волне, даже дышали в унисон.

Виктория… Кто бы мог подумать о подобном, когда она вылила ему суп на голову в придорожном кафе. Макс усмехнулся и тут же поймал в зеркале  ревнивый взгляд Элины, как будто догадавшейся, о чём он думает.

Никитин уже знал, что его ждёт искромётная сцена ревности, как только они переступят порог коттеджа. Вот если и был в Элине какой-то плюс, то это её нежелание устраивать истерики на людях. Макс даже был благодарен водителю такси, что тот предоставил ему передышку.

Всё, хватит. Так больше нельзя. Эта ночь всё переменила. Элине нет места в его жизни, и как только они приедут домой, Макс потребует, чтобы она собирала вещи и выметалась. Затем он позвонит матери и серьёзно с ней поговорит. Хватит навязывать ему невест, от которых оскомина во рту.

Ему нравится Виктория, такая яркая, красивая, страстная… Макс желал повторения этой ночи, как ничего прежде. Но в этот раз под ними будет удобная кровать. Надо только выставить Элину.

Она зашла в дом, пока Никитин расплачивался с таксистом. Едва переступив порог коттеджа, Макс наткнулся на прищуренный взгляд и скрещенные на груди руки.

Ну началось…

– Как ты мог?! Ты сбежал от меня посреди ночи к какой-то безродной девке!..

Никитин в два шага преодолел разделявшее их расстояние и закрыл ей рот ладонью. Элина дёрнулась, но второй рукой Макс удержал её за затылок.

– Ты не смеешь так говорить о ней… – прошипел он прямо ей в ухо. – И вообще, слушай меня внимательно. Я тебе не жених, а ты мне не невеста. Наши отношения закончились навсегда, когда ты мне изменила. Я не хочу тебя больше видеть. Сейчас я пойду спать, потом уеду на фабрику. А когда вернусь вечером, хочу, чтобы тебя здесь уже не было. Уяснила?

Ответить Элина не могла, потому что он по-прежнему зажимал ей рот, поэтому просто кивнула. Когда Макс отпустил её, видел, как в глазах промелькнул испуг и ещё что-то… Возбуждение? Никитин чуть не застонал от досады. Как он мог не заметить, что ей нравится грубость и подчинение? Неудивительно, что она искала эти эмоции на стороне. Ведь ему даже в голову не приходило насиловать или принуждать женщину.

Макс отошёл от Элины, внутри зрела брезгливость к этой мазохистке. И одновременно жалость. Может, и не стоит так злиться на неё. Она по-своему очень несчастная женщина. А он сегодня был счастлив и удовлетворён, поэтому мог позволить себе великодушие.

Макс принял быстрый душ и нырнул в кровать. Снаружи он слышал приглушённый голос Элины, разговаривавшей с кем-то по телефону. «Наверное, заказывает билет на самолёт», – довольно подумал он, прежде чем провалиться в сон.

Уже сегодня вечером он сможет привести в свой дом ту женщину, которую хочет. Максу снилась Виктория, её блестящие от страсти глаза, её ласки, дарившие ему острое наслаждение. Поскорей бы проснуться и увидеть её на фабрике…

 Никитин проспал почти два часа. Из очередного эротического сна его вырвал предусмотрительно установленный будильник. Макс нажал отмену и несколько секунд продолжал лежать на кровати, глядя в потолок. Затем потянулся и, сделав над собой усилие, поднялся с кровати.

Конечно, было бы здорово ещё поспать, но рабочий день уже начался. И директор должен быть на месте.

К тому же там была она. Виктория.

Макс представил, как вызывает её в свой кабинет, как закрывает дверь, как вжимает в стену податливое женское тело…

Недосып уже не ощущался. Никитин резво натянул шорты и направился в душ. Он бы спокойно ходил по дому без одежды, но присутствие постороннего человека заставляло соблюдать приличия. Ему казалось кощунственным показаться перед Элиной обнажённым. Особенно, теперь, когда в его жизни появилась Вика.

Максим принял душ, сварил себе кофе, оделся и отправился на работу. В комнате, где спала Элина, было тихо. Может, она уехала ночью? Вот было бы здорово. Но проверять он не стал. Ничего, подождёт до вечера.

На фабрике царило непривычное оживление. Сотрудники обсуждали ночное происшествие. Строили догадки, делились версиями.

У входа Макса поджидал Галухин, чтобы поделиться своими мыслями по поводу нового цеха.

– Подходите ко мне через двадцать минут, – предложил Никитин, оглядываясь по сторонам. – А Вика… Виктория Владимировна здесь?

– Ещё не пришла. Умаялась, наверное. Вы ж с ней, почитай, всю ночь не спали.

Макс пристально вгляделся в лицо заведующего производством. Но Галухин смотрел вполне невинно. Вряд ли он догадывался о том, что произошло между ними этой ночью.

– Хорошо, жду вас через двадцать минут. – Никитин уже собрался было подняться к себе в офис, как увидел её. Даже не увидел, скорее, почуял её присутствие, потому что находился спиной ко входу.

Вику сразу окружили коллеги. Она всем улыбалась, терпеливо отвечала на вопросы, пока не наткнулась взглядом на Макса. Её лицо тут же застыло. Улыбка продолжала мелькать на губах, но Никитин даже с лестницы видел, что это всего лишь натянутая маска.

Что произошло за те несколько часов, что они не виделись? Что изменилось?

Макс подождал её на лестнице. Вика медлила, как будто нарочно, словно не хотела идти вместе с ним в офис.

– Привет, – прошептал Никитин, когда она всё-таки поравнялась с ним.

– Доброе утро, Максим Сергеевич, – тон был холодный, официальный. И что хуже всего – она на него не смотрела.

– Что случилось, Вика? – Макс недоумевал.

– Всё в порядке, – и она никак не хотела помочь ему разобраться.

Они достигли приёмной. На них с любопытством взглянула секретарша, отрываясь от компьютера и здороваясь.

Ну ладно, не хочешь по-хорошему, подойдём с другой стороны.

– Зайдите ко мне, Виктория Владимировна, – велел Никитин директорским тоном и с приветливой улыбкой крокодила распахнул дверь.

Я была зла и обижена на весь мир. Малейшая мысль о мажоре причиняла адскую боль и приводила меня в бешенство. Я уже даже не вспоминала о том, что сама планировала провести вместе с ним лишь одну ночь.

Меня выбешивало даже не появление его невесты в весьма не подходящий момент, а то, как этот мерзавец себя повёл! Он даже ничего не сказал! Как будто и не было между нами ничего этой  ночью. Как будто он снял меня на несколько часов, попользовался и забыл, а сам снова вернулся в свою идеальную жизнь с идеальной московской невестой. Даже спасибо не сказал!

Так со мной ещё никогда и никто не обходился. Так меня ещё никто и никогда не унижал.

От злости я пнула ногой угол софы и тут же зашипела от боли. Даже забыла, что хожу босиком. Боль помогла мне немного прийти в себя и начать рассуждать более здраво.

Да, мне неприятно. Даже больно. Но если я не могу изменить ситуацию, может, следует изменить своё отношение к ней?

Чёрт! Придётся менять. Что мне ещё остаётся?

Не воспылал же мажор ко мне великой любовью после проведённой вместе ночи. Пусть она и была незабываемой… Я усмехнулась. Похоже, незабываемой она была только для меня.

Стоп. О какой ещё любви я размышляю? О чём это я вообще?

Нет, Вика, нет, даже не думать! Вот только влюблённых страданий мне и не хватало…

И вообще, не хочу больше вспоминать о нём. И не буду. Нужно возвращаться к плану «А» – переспали и забыли.

Да, мне всё равно. Для меня прошедшая ночь ничего не значит. Ничегошеньки. Вот совсем.

Кажется, мне удалось себя в этом убедить. По крайней мере, уснула я сразу, не ворочалась и не вспоминала самые страстные моменты. Они мне просто снились…

Будильник, звонивший каждые десять минут, я услышала не сразу. Негромкая мелодия, обычно постепенно выводившая меня из мира снов, сегодня не подействовала.

К счастью, где-то за окном сработала сигнализация у автомобиля, и я подскочила в кровати, судорожно вспоминая, кто я, где я и что вообще происходит.

Часы показывали начало десятого…

Мамочки мои, я ж проспала!

Выскочила из постели, на ходу сбрасывая пижаму. Залезла под душ. Не дав воде как следует намочить меня, уже выдавила из тюбика шампунь. Резкими быстрыми движениями намылила волосы, затем остальное тело. И вдруг яркой вспышкой пронеслось воспоминание о том, как я делала это вчера…

Нет! Я не буду об этом думать.

Быстро смыла шампунь, стараясь себя не касаться. Тщательно, до красноты, растёрлась полотенцем. Нещадно дёргая, расчесала волосы.

Варить кофе времени не было, и я вскипятила чайник, залив кипятком смолотые зёрна. Сделала несколько глотков горячего ароматного напитка, глядя в окно, где уже давно кипела жизнь, и автомобили с пешеходами спешили по своим делам сквозь дождливую хмарь.

Конечно, меня вряд ли будут ругать за опоздание. Можно было бы и поспать подольше. Я ведь ночь провела на дежурстве… Но при одном воспоминании о том, каким было это дежурство, меня бросало в жар.

Я ведь решила об этом не думать!

Буду делать вид, что ничего не случилось, и придерживаться отношений «босс – подчинённая». Шаг вправо, шаг влево – расстрел.