Лилия Орланд - Любовь со вкусом шоколада

Гудок он услышал не сразу. Выбранная Никитиным спальня располагалась с другой стороны коттеджа. Макс подошёл к окну. Так и есть. Приехала. В темноте улицы отчётливо поблёскивал силуэт её серебристого «форда».

Он закрыл дверь и спустился с крыльца. Под ботинками неприятно хлюпнуло. После недавнего дождя на земле остались лужи. Чертыхаясь, Макс двинулся к машине. Не могла подъехать поближе? Хотя он уже понял, что Виктория Владимировна сделала это нарочно.

Кошечка показывает свои коготки?

Макс и сам не понимал, почему его это так заводило. Но он хотел эту непокорную девчонку. Что ж, сегодня ночью он предоставит ей возможность продемонстрировать остроту своих ногтей на его спине.

Никитин помнил её реакцию на поцелуи и прикосновения там, на шоссе, и понимал, что Вика готова была ему отдаться. Она тоже хотела его. Хотя в тот момент они даже не были знакомы, и она не представляла, кто он такой.

Макс сел в машину и оценил степень забрызганности ботинок и брюк. Не критично. Легко можно привести в порядок. И эта шипящая кошечка всё ему компенсирует ночью.

«Лучший в городе ресторан» оправдал опасения Никитина – пережиток советской эпохи, и снаружи, и внутри выглядел помпезно и безвкусно. Оставалось надеяться, что еда окажется лучшего качества, чем внешний вид. Есть хотелось дико.

Едва официант проводил их к столику, Макс удалился в мужскую комнату. Он испытывал дискомфорт из-за заляпанных ботинок и забрызганных грязью брюк.

Уже заворачивая за угол, Никитин заметил, что и Вика уходит от столика. Хм... Куда это она?

Мысль, что у неё может оказаться бойфренд, неприятно обожгла. Об этом Макс не подумал. Неужели он работает в этом ресторане, и кошечка решила с ним повидаться?

Раньше, чем успел это обдумать, Никитин развернулся и выглянул из-за угла. Вика двигалась в кухонную зону ресторана вслед за официантом. Мальчишка прошёл в широкую распашную дверь, а она осталась снаружи.

Спустя минуту к ней вышел какой-то старик. Нет, он не может быть любовником его кошечки. Как же так? Или поэтому она так страстно льнула к нему на шоссе, потому что этот дедуля не способен её удовлетворить?

Фух. Это не любовник, вскоре с облегчением осознал Макс. Какой-то родственник, скорее всего. Не самый близкий. Или даже просто знакомый. Вика держится на небольшом, но всё же расстоянии. Позволила себя обнять и тут же отстранилась, разграничивая личное пространство.

Этот тип, похоже, здешний повар.

Зачем его кошечка пошла к повару? О чём они разговаривают? Максу не понравилось выражение лица Виктории, она явно что-то задумала. Да и как-то подозрительно показывает старику на их столик. На что кошечка собирается его подговорить? Пережарить мясо? Насыпать соли в порцию Макса?

Надо держать с ней ухо востро. Макс сейчас испытывал дикий азарт и был возбуждён во всех смыслах этого слова. Он усмехнулся и вернулся в мужскую комнату. Всё же надо привести себя в порядок.

План созрел мгновенно. Он закажет те же блюда, что и Вика. Потом отвлечёт её и поменяет тарелки. Если там всё чисто, они просто поужинают. А на десерт отправятся к нему в коттедж. Если же она и правда задумала какую-то каверзу, то попадётся в свои же сети.

Вариантов, как отвлечь кошечку, было несколько. Макс остановился на том, чтобы приплатить официанту и попросить постучать по колёсам её машины. Она пойдёт взглянуть, что случилось, а он тем временем поменяет тарелки.

Всё оказалось гораздо проще. Пока Вика разговаривала по телефону, как раз принесли их заказ.

Ну вот он и настал, момент истины. Макс наблюдал, как она отрезает кусочек стейка и почти хотел, чтобы что-то произошло. Кажется, он бы разочаровался, если б она не придумала, как испортить ему еду.

Да!

Кошечка его не разочаровала. Только Макс не совсем угадал. Кажется, в тарелке был перец. Очень-очень много перца.

Да эта Виктория – просто огонь!

Глядя, как она краснеет и удивлённо вскидывает на него глаза, Макс чувствовал, что его возбуждение вот-вот станет очевидным. Он хотел эту дикую кошку. И собирался покорить её.

 И даже придумал причину, как заманить Викторию в свой коттедж. Сегодня ночью дикая кошечка станет ручной и покладистой.

Мажор делал вид, что ничего не случилось, но при этом так искрился самодовольством, что мне хотелось вытолкнуть его на дорогу. И перехать. Пару раз для верности.

Он предложил прогуляться по вечернему городу, но у меня не было настроения. Буркнула что-то вроде «в другой раз» или типа того. Не запомнила. Я была зла. Очень зла.

Как так получилось, что этот прохвост сумел меня провести? Как он догадался, что дядя Гриша подсыпет ему слоновью порцию кайенского перца в стейк?

Что ж, нужно признать, мажор оказался достойным противником. Он опаснее, чем я думала. Нужно быть с ним очень осторожной.

И тем интереснее будет одержать над ним победу. Но не сегодня. Сейчас я ещё не пришла в себя после ужина. Я подумаю об этом завтра. И уж тогда – держись мажор, так просто я тебе этот стейк не спущу. Потому что на моём месте должен быть ты. Я привыкла выходить победителем из любой ситуации. И сегодня я лишь проиграла одно из сражений, но никак не войну.

Остановила машину у коттеджа. Мотор глушить не стала. Надменно уставилась перед собой, пробормотав:

– Спасибо за чудесный ужин и спокойной ночи, Максим Сергеевич.

Но мажор не спешил выходить. В темноте я чувствовала, как он смотрит на меня. Повернулась к нему, но вопрос задать не успела.

– Виктория Владимировна, мне, право, очень неловко, но я должен попросить вас о помощи.

Какая ещё помощь может ему понадобиться ночью? В темноте я не могла рассмотреть выражение лица Никитина, но его голос мне не нравился. В нём была какая-то... насмешка. Или это я после перца ещё не отошла? Вот и чудится всюду подвох.

– Что вам нужно? – признаюсь, прозвучало не слишком вежливо, но настроение было отвратительным, и мне хотелось поскорее оказаться дома и как можно дальше от мажора.

– Я не могу разобраться с газовым котлом. Ночи уже холодные. А у меня там ни отопления, ни горячей воды. Я даже душ принимал холодный. Замёрз как цуцик, – прозвучало так жалостливо, что я засомневалась.

Не то что бы я была специалистом по отопительным системам, но бабушке несколько лет назад устанавливали такой. Мне пришлось тщательно изучить инструкцию, потому что бабуля панически боялась любой новой техники.

Может, он и правда там замерзает. Я не настолько жестокая, чтобы завтра поутру обнаружить в доме его хладный труп. И что тогда будет с фабрикой?

– Ладно, пошли, посмотрим на ваш котёл, – отстегнула ремень безопасности и выбралась из машины.

Мажор включил на крыльце электричество и открыл дверь. Ещё раз щёлкнул выключателем, и просторная прихожая озарилась светом.

– Проходите, Виктория Владимировна, чувствуйте себя как дома.

И почему мне снова в его голосе слышится насмешка?

Внутри было довольно уютно – много дерева, добротная мебель. Вообще, интерьер выдержан в мужском стиле. На мой взгляд, немного суховато, не хватало женской мягкости и ярких деталей.

Мажор молча наблюдал, как я оглядываюсь по сторонам. Взгляд у него был тяжёлый, тёмный, от него по коже бежали мурашки. Я поспешила перейти к делу.

– Где ваш котёл?

– Идёмте, – кивнул Никитин и двинулся вглубь дома, по дороге повсюду включая свет.

На цокольном этаже располагалась прачечная и душевая. Очень рационально. Я подошла к напольному котлу той же модели, что и у моей бабушки. Кажется, решить проблемы с отоплением в этом доме будет очень просто.

– Смотрите, – я подвела мажора к неприметной, закрытой крышкой розетке в углу помещения и воткнула в неё свисавшую рядом вилку, – система просто не подключена в сеть.

Оживший котёл тут же подтвердил мои слова и негромко загудел.

– К утру дом прогреется, а горячая вода появится гораздо раньше, – я улыбалась и проговаривала слова громко и чётко, как слабоумному.

Мажор краснел и отчётливо скрипел зубами. Ещё бы – так сглупить.

– Но ведь это газовый котёл… – попытался он объяснить свою оплошность.

– Но розжиг-то электрический, – осклабилась и на волне триумфа двинулась обратно к лестнице. Всё-таки хоть немного реабилитировалась после фиаско с ужином.

– Спокойной ночи, – пожелала я Никитину почти у самой двери и уже протянула руку, чтоб открыть её, но не успела.

Мажор перехватил моё запястье и развернул к себе. Я не успела ничего понять, как оказалась прижатой к стене, а ненасытные мужские губы уже терзали мой рот.

Я не хотела, это происходило против моей воли. Я должна была сопротивляться, но тело предавало, оно оказывалось мне подчиняться. Вместо того чтобы оттолкнуть Никитина, сама прижалась к нему и застонала, запуская меж своих губ его настойчивый язык. Я не понимала, что творится, и не контролировала происходящее. Меня бросило в жар, ноги подкосились. Чтобы не упасть, пришлось обхватить руками твёрдое мужское тело.

– Ты такая горячая кошечка, – прошептал мажор, на секунду отрываясь от моего рта, чтобы начать покрывать поцелуями шею.

Мои глаза были закрыты, а сознание находилось на другом краю вселенной, поэтому я пропустила момент, когда открылась входная дверь, и услышала лишь возмущённый вопль:

– А ну отойди от неё, придурок!

За ним сразу же последовал удар. Я ощутила лишь быстрое движение воздуха и начавшего оседать мажора. И только затем открыла глаза.

Сознание возвращалось медленно. Меня всё ещё потряхивало от возбуждения. Я ощущала только тяжесть мужского тела, которое не могла удержать, и оно мешком шмякнулось на пол.

Напротив стояли опешившие Ванька с Митькой, сыновья Галухина, и испуганно смотрели на тело.

– Я ж его только легонько в ухо… А он чего… – бормотал побледневший Митька, созерцая дело рук своих. Точнее кулака.

И тут я окончательно очнулась.

– Вы его убили!

Бросилась перед мажором на колени, одновременно пытаясь нащупать пульс на запястье и кровь на голове. Боясь не найти первого и найти второе. К счастью, было наоборот.

– Живой, – меня затопило облегчение. И я сама в изнеможении села на пол рядом с мажором.

– Что вы здесь делаете?! – вызверилась на ребят.

– Мы… это… папка попросил приглядеть за тобой… – нескладно признались они, явно ошарашенные исходом вечера. – Он к тебе полез, ну мы и вмешались.

– Да уж, вмешались… – вынуждена была признать. А ведь совсем забыла о словах Галухина, обещавшего мне защиту своих сыновей. – А почему я вас раньше не видела? В ресторане?

– Так мы… это… поодаль ехали, чтоб в глаза не бросаться... А в ресторане народу много, там бы он не тронул…

Аргументы были железными, как и изложенная логика событий.

– Давайте перенесём его в спальню. Надо лёд приложить, чтоб синяка не было, – предложила то, что первым пришло в голову. Вроде бы в кино всегда поступали именно так.

Надеюсь, мажор скоро придёт в себя. И к тому времени нужно оказаться подальше отсюда, чтобы не пасть ему под горячую руку.

– А где спальня? – задал закономерный вопрос Ванька.

Я заозиралась вокруг. На глаза попалась лестница. Наверняка жилые комнаты расположены на втором этаже.

– Тащите его туда, – кивнула головой.

Парни подхватили безвольное тело мажора и потащили его к лестнице.

– Осторожнее, не ударьте его ещё раз, – я шла следом и наблюдала за перемещением.

– Эй! – раздался вдруг громкий окрик от двери. – Вы кто такие? И что делаете с моим женихом?

Вздрогнув, я медленно обернулась, услышав рядом звук падения тела. Галухины испугались и выронили мажора.

В проёме распахнутой двери стояла сногсшибательная блондинка, высокая, стройная, в дорогом брючном костюме персикового цвета. Она вызывающе смотрела на нашу живописную группу.

Я растерялась, услышав слово «жених», и никак не могла сообразить, что она имела в виду.

– Никому не двигаться, – девица выставила на нас указательный палец правой руки, как пистолет. Кажется, Галухины за моей спиной подняли руки вверх.

Левой рукой блондинка извлекла из сумочки телефон.

– Алё, полиция? На моего жениха напали бандиты, он ранен или убит, записывайте адрес.

Ну вот опять это странное слово «жених», к кому оно относится? И зачем эта девица так часто его произносит?

– Мы хотели на кровать его положить… – подал голос кто-то из Галухиных.

– И… это… лёд приложить… – вторил ему другой.

– Не двигаться, я сказала! – девица была настроена серьёзно. – Сейчас приедет полиция и во всём разберётся.