Рыжеволосая красавица призадумалась. Мыслительный процесс шел чрезвычайно медленно, Катерина устала торчать на корточках у забора и села прямо в траву. Ей не повезло, как раз в том месте копошилась серо-зеленая жаба, которая громко квакнула и резко, спасаясь от неизбежности в виде Катерининого зада, отпрыгнула в сторону.

Катерина, вопя от ужаса, отпрыгнула в другую.

– Катерина Павловна? – тут же заинтересовался звуками Карпатов. – Что вы там делаете?! С вами все в порядке? На этот раз моя помощь не потребуется?

– Помогайте лучше своей жене, – буркнула Катерина тихо, но Карпатов услышал.

– А подслушивать чужие разговоры, между прочим, нехорошо! – заявил он.

– Вы так орете, что вас подслушивает вся деревня! Сейчас прибежит Матрена.

– Девушка! – несмотря на свое тугодумие, на этот раз Эмма сообразила быстро. – Так вы все слышали! Помогите мне! – И она забежала во двор к Катерине, та в очередной раз забыла закрыть свою калитку.

Эмма подбежала к Катерине и схватила ее за руку.

– Перед лицом опасности мы, женщины, должны объединиться! Эти подлецы, – она указала на Карпатова, – не должны одержать над нами верх. Мы с вами поставим их, этих негодяев, – и она снова указала на Карпатова, – на место!

Катерина не представляла, каким образом она поможет этой сумасшедшей девице ставить негодяя Карпатова на место, и попыталась выдернуть руку из коготков бывшей жены Резидента.

– А! – Карпатов приник к дыре в заборе, откуда минутой раньше любовалась на сцену семейной ссоры Катерина. – Так вы сговорились?!

Только этого ей не хватало! Он выдвигает новые обвинения.

Катерина попыталась оправдаться:

– Я боюсь, что ничем…

– Милочка! – оборвала ее на полуслове Эмма. – Не бойтесь! Он уже запугал и вас! Я так и знала!

– А! – Карпатов сузил глаза и принялся разбираться с Катериной. – Так вы меня обвиняете в своем страхе?! Не меня вы боитесь, ох, не меня. Вы боитесь себя! – Он затушил окурок о забор и выкинул в траву. – Вы, как трусливый страус, прячете голову в песок от собственных чувств!

– Милочка, зачем вы прячете голову в песок? – заинтересовалась Эмма.

– Глупости! – закричала Катерина, возмущаясь откровенностью Карпатова, – ничего я не боюсь! И помогать никому не собираюсь. Разбирайтесь как-нибудь без меня. – Она села на скамейку и притихла.

– Вот так всегда! – негодовал писатель. – Чуть что, так вы сразу в кусты!

– Жорик, – встряла Эмма, – ты обо мне не забыл? Я к тебе приехала, я! А не она.

– Подожди, – отмахнулся от нее Карпатов, – не до тебя сейчас. Катерина Павловна, я собираюсь вам официально заявить, что не имею к вам никаких претензий! Так что можете больше ничего не бояться и спокойно поджидать очередного Клауса. Половичок я вам верну, от него все равно нестерпимо воняет гарью. – Он повернулся и пошел в дом.

– Какой половичок?! – всполошилась Эмма и побежала к забору. – Жорж! Не смей уходить! Мы так и не поговорили. – Она подбежала к дыре в заборе и сунула в нее голову.

Дальше случилось то, что обычно происходит в дешевых комедиях. Поверить, что подобное может случиться в нормальной жизни с нормальными людьми, практически невозможно. Впрочем, Эмма была не совсем нормальной, этим и объяснялось ее глупое поведение. Разве ж можно совать голову в разные щели, даже если те на первый взгляд и кажутся достаточно широкими? Короче говоря, Эмма застряла.

Неправда, что если в щель пролезет голова, то проскочат и остальные части тела. Это зависит от того, чья голова пролезла. Эмма умудрилась вместе с головой засунуть плечи, что сделало ее спасение чрезвычайно трудным. Единственное, чего она этим добилась, так это то, что Карпатов не ушел. Он вернулся к ней и удивленно уставился на рыжую голову.

– Я же говорил тебе, Эмма, – тоскливо произнес писатель, – ты суешься в самые непотребные места. Эта дыра для того, чтобы подглядывать и подслушивать, а не для того, чтобы затыкать ее твоими прелестями.

– Неправда! Не верьте ему! – обиделась Катерина. – Эта дыра совсем не для подглядывания и подслушивания. Эта дыра для того, чтобы…

– Для чего? – прищурился Карпатов, и его левый глаз задергался от возбуждения.

– Да для чего угодно! – нашлась Катерина. – Хочет она совать туда голову, так пусть сует! Не волнуйтесь, Эмма, суйте спокойно. Ишь, нашелся указчик!

– Да, – пробормотала обескураженная Эмма, – я захотела и сунула! И ты мне не указчик, Жорж!

– Что бы сказала твоя мама?! – воскликнул Карпатов и попытался помочь бывшей жене протолкнуть голову на другую сторону забора.

– Не трогай меня! – завопила Эмма. – Захотела и сунула! Может быть, мне здесь вполне комфортно. Может быть, здесь я чувствую себя, словно на эшафоте перед казнью. – Она напустила на миленькое личико трагизма и пролила горючую слезу. – А ты – мой палач! Бездушный и бессердечный. Милая моя, – она не видела Катерину, но обращалась к ней, – вы даже представить себе не можете, какой он бездушный и бессердечный!

– Почему же не могу, – пожала плечами та, – очень даже могу представить.

– Ах, так?! – взревел Карпатов, сверля Катерину яростным взглядом – Так я бездушный и бессердечный?! Все, больше разговаривать не о чем! – Он повернулся и широкими шагами направился к крыльцу.

– Жорик! Погоди! Я передумала. Мы ведь с тобой так и не договорили, – опомнилась Эмма.

– С тобой нам тем более не о чем говорить, – заявил Карпатов, не оборачиваясь.

– Если она здесь зависнет и умрет, – пискнула ему вслед Катерина, досадуя на то, что, не подумав, в очередной раз ляпнула глупость, – то в этом будет только ваша вина, Жорик.

Карпатов резко развернулся и подошел к забору.

– Никогда, – он зашипел звенящим шепотом Катерине, – никогда не называйте меня Жориком!

– Хорошо, Жорж, хорошо! – застонала Эмма, которой надоело торчать в дыре. – Мы не будем тебя так называть. Только помоги мне выбраться отсюда.

– Я же бездушный и безжалостный! – скривился Карпатов.

– Мы погорячились, – поспешила оправдаться Катерина.

– Нравится мне это «мы», – усмехнулся Карпатов и принялся вытаскивать голову бывшей жены из дыры. – Одно условие! Как только я тебе помогу, ты сядешь в автомобиль и уедешь! – Эмма попыталась ему кивнуть. – Покрути головой, – потребовал писатель, – подожми плечо…

Эмма поджимала и крутила, но ничего не получалось. Она перед приездом посетила салон красоты, где за бешеные, и следует указать – последние, деньги ей сделали умопомрачительную укладку, которая от верчения и поджимания могла пострадать. А этого Эмме очень не хотелось! Она так старалась выглядеть гламурно перед бывшим мужем!

– Ничего не выйдет, – сдался писатель, – придется использовать крайний метод. Тебе нужно пережить это, крошка. – И Карпатов ехидно усмехнулся. Повернулся и пошел в дом.

– Он что, – пробормотала Эмма, – оставил меня на произвол судьбы? Подлец и негодяй!

– Мне кажется, – вздохнула Катерина, – что он один из тех, кто никогда не оставляет человека в беде, что бы о нем ни говорили. Я думаю, он вернется. Но его возвращение будет не столь приятным. И мне почему-то кажется, что именно для вас, Эмма. Впрочем, в вашем случае выбирать не приходится.

Катерина оказалась права. Фантазия писателя сработала бурно и весьма плодотворно. Обратно он вернулся, держа в руках трехлитровую банку с растительным маслом.

– Ни за что! – заявила рыжеволосая красавица, тряся головой.

– А придется! – хищно заметил Карпатов и открыл банку. – Держите ее с той стороны, Катерина Павловна, а то у меня масло подсолнечное очень хорошее, натуральное, пахучее, не та дезодорированная дрянь, что продается в супермаркетах. Будет жаль пролить на эту пустую голову хоть одну лишнюю каплю. – И он безжалостно опорожнил банку на прическу бывшей жены.

Голова Эммы моментально уменьшилась в размерах, и молодая женщина беспрепятственно смогла вытащить ее из западни. Она вся как-то съежилась, конечно, не голова, а ее владелица. Обмякла, поскучнела. С помощью Катерины бывшая жена дошла до скамейки и села, грустно ловя ладонями стекающие капли.

– Плакал мой модный костюм, – всхлипнула она, вытирая капли о траву. – Плакала моя дорогущая укладка, плакала я сама…

– Сейчас я сбегаю за полотенцем, – предложила Катерина.

– Она обещала! – Карпатов чуть не засунул свою голову в дыру забора. – Пусть садится и уезжает!

– Нет, точно, вы – сухарь! – возмутилась Катерина. – Куда она поедет в таком виде?!

– Куда я поеду в таком виде? – уныло переспросила Эмма.

– Она останется и помоет голову, – сказала Катерина. – Я ей помогу, – добавила она. – Вам не о чем беспокоиться.

– Отлично! – обрадовался Карпатов, подхватил банку и собрался уходить.

– Жорж, – простонала Эмма, понимая, насколько трудно будет его снова вернуть, – дай денег!

Карпатов поставил банку на траву и исчез. Через секунду он уже входил во двор Катерины.

– И ради этого ты устроила весь этот цирк?! – Он подошел к скамейке и с презрением посмотрел на бывшую жену. – Ты сейчас похожа на мокрую курицу, – неожиданно заявил он. – Впрочем, ты всегда была глупой курицей. Зачем тебе деньги?

– Он хочет на мне жениться, – всхлипнула Эмма.

– Он? Долговязый Алик со слащавым выражением лица? Низкорослый Эдик с пивным животом? Усач Прохор Спиридонович? Или ты склонила к браку вечного холостяка Кешу Виноградова?!

– Виталика Старостина я склонила, Виталика, – призналась Эмма.

– Радость-то какая! – вырвалось у Катерины. Но она тут же взяла себя в руки. Ни в коем случае нельзя распускаться, когда бывшая жена понравившегося тебе мужчины собирается в очередной раз замуж. – Радость-то какая, я говорю, у меня еще осталась колодезная вода. Ее так тяжело доставать из колодца, если бы вы только знали…

– Знаю, – буркнул Карпатов.

– Нет, – простонала Эмма, – ты его не знаешь, мы с ним познакомились вчера.

– И сегодня ты собираешься за него замуж?! – вскипел Карпатов.

– Нет, – ответила Эмма, – я еще вчера согласилась на его предложение.

– Я ничего не понимаю в женщинах! – признался Катерине писатель. – Ничегошеньки! Разве ж можно отдавать себя полностью в руки человека, которого толком не знаешь?!

– Можно, – кивнула Катерина. – Я бы отдала себя, – сказала она, думая о своем. И встрепенулась, сообразив, что увлеклась. – А почему, собственно, нельзя?! Может быть, она, как только его увидела, так сразу и поняла, что это тот человек, которого она ждала всю жизнь?! Может, она сразу почувствовала то, чего никогда раньше не чувствовала ни к одному мужчине?! Может, это любовь с первого взгляда?! Ах, да. Я забыла, что вы не верите в любовь.

– А вы, – приблизился к Катерине вплотную Карпатов. – Вы верите в эти глупости?

– Милочка, – Эмма потрясла Катерину за рукав блузки, – вы обещали мне помыть голову.

Катерина отвернулась от писателя и пошла греть воду. Девице и впрямь был нужен душ, от нее разило маслом, как от помидорного салата.

Катерине стало грустно. Карпатов не верит своей бывшей жене, не верит в возможность любви с первого взгляда, не верит в саму любовь. И этого уже не исправить. Бедная девочка, эта Эмма, скорее всего она тоже выходила за него замуж по любви и столкнулась с неверием своего избранника. А вот Карпатов не любил свою бывшую жену! Неужели так бывает? Катерина никогда бы не соединила свою жизнь с мужчиной без любви. Значит, у них, у мужчин, с этим делом все гораздо проще. Им, как мотылькам, суждено порхать по жизни, не отягощая себя сильными чувствами. Возможно, в этом секрет их благополучия.

Только Карпатов в последнее время не выглядел таким уж благополучным. И глаз у него дергался, не оттого, что он ей подмигивал, а на нервной почве. Значит, писатель нервничает, переживает, мучается в сомнениях. Как бы ей хотелось, чтобы эти сомнения были из-за любви!

Катерина вылила в душевой бак два ведра с неимоверным трудом принесенной воды и вздохнула. О чем, интересно, они сейчас говорят без нее? И включила нагрев.

Но Карпатов с Эммой не говорили, они молчали. Он нервно ходил из стороны в сторону, а она сидела и тихо подвывала самой себе. Куда только делась ее театральность?

«Неужели, – думал Карпатов, – она стала другой? Внезапно изменилась и стала другой? Встретила какого-то Виталика и изменилась?» Он прислушался к себе, где-то в потаенных уголках души должна была отозваться ревность. На она молчала. Вместо нее появилась жалость к этой мокрой девчонке с куриными мозгами, с которой он успел прожить далеко не безоблачный год.

Карпатов остановился.

– Зачем тебе деньги? Он не может тебя обеспечить? Он – бомж?

– Он студент, – призналась Эмма, – этим летом окончил медицинский университет и собирается устраиваться на работу. Я хотела, – Эмма попыталась улыбнуться, – сменить гардероб, поменять машину…

– Где он собирается работать? – допытывался бывший супруг.