– У меня всегда были трудности со сном. Часто я бродил ночью по вилле. Я многое видел и слышал. И однажды я заметил, как Руперт выходит из комнаты Лорен… – Глядя в окно на поздние июньские сумерки, Пол через силу продолжил: – Я был слишком молод и беспомощен. Я боялся Руперта и больше года ничего не предпринимал, но в конце концов не вытерпел. Однако вместо того, чтобы вывести мерзавца на чистую воду, я трусливо увез Лорен из Марракеша, пока он был в отъезде.

Райану было тяжело его слушать. Приходилось то и дело напоминать себе, что Лорен ему безразлична. Иначе Полу не поздоровилось бы.

– Она меня простила, – сказал Пол. – Как только мы покинули Марракеш, я открыл ей правду, и она тут же меня простила!

– Значит, она еще глупее, чем я думал, – сквозь зубы процедил Райан.

– Нет. Это значит, что вы недостойны ее.


С неба падали снежинки небывалой величины; сугробы, в которых и без того можно было увязнуть по колено, увеличивались на глазах. Тучи висели так низко, что было ясно: снегопад продлится всю рождественскую ночь. Лорен заперла дверь своей галереи в Санта-Фе и даже не услышала щелчка: снег заглушал все звуки.

«Радуга» – галерея, которую Лорен и Пол открыли через полгода после возвращения из Лондона, – находилась в конце пешеходной улицы. Это было не самое престижное место, но Лорен все равно гордилась своим детищем. Собой она тоже гордилась. За эти полгода ей удалось написать уже несколько картин, и она собиралась и дальше заниматься живописью. Лорен не слишком интересовало, как отнесутся к этим картинам посетители, однако ее произведения постепенно находили покупателей среди известных коллекционеров.

Подъехав в темноте к дому, Лорен оставила машину под высокой осиной с облепленными снегом ветвями. В старой глинобитной гасиенде она жила теперь одна: Пол переехал к Джите.

Проваливаясь в глубокий снег, Лорен заторопилась к двери, за которой надрывался телефон; звонок был явно международный.

– Счастливого Рождества, Виола! – воскликнула она, даже не спросив, кто говорит.

– Как ты догадалась, что это я?

– Кто же еще будет звонить в такую поздноту? Ты наверняка только что кончила кормить малышей и решила позвонить лучшей подруге.

– Так и есть, – засмеялась Виола. – Поздравляю с Рождеством! А теперь сногсшибательная новость: твоя мамаша вышла замуж за француза, с которым жила с тех пор, как посадили Руперта.

– Вот это да! Мою мать ничто не вышибет из седла, – сказала Лорен без всякого воодушевления – она уже давно отказалась от попыток понять Каролину.

По правде говоря, Лорен гораздо больше интересовало, нет ли у Виолы и Игоря новостей от Райана, но спрашивать она не решалась, боясь, что начнет кровоточить незажившая рана. Она знала только, что после регистрации патента на изобретение компания «Гриффит интернэшнл» вошла в число ведущих в мире.

– Как твои дела? – спросила Виола. – Я-то знаю, как тяжело проводить одной Рождество.

– Не волнуйся за меня, – ответила Лорен с притворной бодростью. – Я не одна. Пол, Джита и два их чудовища живут напротив. Я как раз готовлю для них рождественский ужин.

На самом деле Лорен погибала от одиночества. Она запретила себе вспоминать Райана, но он все равно стоял у нее перед глазами. Она не могла забыть, с какой ненавистью он смотрел на нее в последний раз.

Стараясь отвлечься, Лорен принесла дров и разожгла камин. Когда в дверь постучали, она вспомнила, что обещала Дими зажечь вместе с ним свечи на крыльце, и взяла горсть длинных каминных спичек.

Тяжелая дубовая дверь распахнулась – и Лорен застыла, прижав к груди руку с нелепыми спичками. На крыльце стоял Райан! На нем была кожаная летная куртка Гриффита с поднятым воротником, в волосах искрились снежинки.

– Ну и холод! – Райан стряхнул снег с волос. Лорен отступила, позволяя ему войти. Неужели он ее простил? Только не унижаться, не говорить ему в сотый раз о своем раскаянии.

Когда Райан властно заключил ее в объятия, Лорен испугалась, что сердце сейчас выпрыгнет у нее из груди. Она уже привыкла к мысли, что никогда больше его не увидит. Но одного прикосновения губ Райана к ее губам хватило, чтобы все сомнения и страхи исчезли.

– Прости меня. Я был мерзавцем, – прошептал он, ненадолго оторвавшись от нее.

– Ты тоже меня прости…

Новый поцелуй не дал ей договорить. Лорен почувствовала, что у нее закружилась голова. Она, наверное, упала бы, если бы Райан так крепко не прижимал ее к себе.

– Но ведь ты же не хотел меня видеть, – пробормотала Лорен, слегка отстранившись. – Что заставило тебя передумать?

– Постарались твои друзья и брат. Представь, даже Питер Стирлинг – и тот принял твою сторону! Но мне все равно понадобилось время, чтобы осознать правду. Правда же состоит в том, что мы с тобой оба были былинками, а все происходившее – ураганом. – Его зеленые глаза смотрели на нее очень серьезно и нежно. – Теперь я понимаю, что хотел наказать не тебя, а Каролину – она обманула доверие Гриффита. Но мы не должны расплачиваться за грехи своих родителей. И ты совсем не похожа на свою мать.

Из глаз Лорен покатились слезы, и Райан провел пальцем по ее щеке. Лорен заслуживала любви, как ни одна женщина на свете. А он… Он с самого начала чувствовал, что, наказывая ее, причиняет боль самому себе.

– Может, мы все-таки попытаемся исправить свои ошибки? Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – прошептала она.

Райан надел ей на палец свое кольцо с головой леопарда.

– Я объявился бы раньше, но на прошлой неделе скончалась тетя Тилли. Оказывается, она уже давно скрывала от меня, что у нее рак. Я узнал о ее болезни, только когда вышел из больницы, и все это время провел с ней рядом.

– Ужасно! – воскликнула Лорен. – Она была такая хорошая…

Райан тяжело вздохнул:

– Ты знаешь, ведь именно тетя Тилли помогла мне разобраться в моих чувствах к тебе. Она говорила, что простила бы дяде Гарту все, что угодно, лишь бы он жил. Но он погиб. Я все думаю о своем отце… Я ведь ни разу не говорил Ти Джи, что люблю его. Гордость не позволяла. И я очень рад, что наконец решился сказать тебе о своей любви.

– А я люблю тебя, – чуть слышно произнесла Лорен. – Я бы продолжала тебя любить, даже если бы ты не вернулся ко мне.

– Я не мог не вернуться. – Он поцеловал ее так страстно, что она едва не задохнулась. – Ты слишком нужна мне, Лорен.