— А как поймал кузнечика и положил мне в пакет с завтраком?

— Да. И как сказал этому молокососу Тоду Кальве, что побью его, если он не оставит мою девочку в покое. И как помогал тебе закрывать разбухшие оконные рамы в классе. И как молился каждый Божий день, чтобы Господь пробудил твое сердце любовью ко мне.

— Ты молился? — Мисси слегка отстранилась, чтобы взглянуть в лицо мужа.

— Да, каждый день.

— О, Вилли, — снова зарыдала жена, — я так буду скучать по тебе. Мне страшно даже подумать.

Проснувшись утром и сев на кровати, Мисси увидела, что она в комнате одна. Вилли нет и нет его вещей. Тоскливая пустота заполонила душу молодой женщины. Мисси не могла бы и близко выразить словами, как ей одиноко. Она снова откинулась на подушку и горько зарыдала. «Как я проживу без него столько времени? Я уже страшно скучаю». Вчера Мисси решила проснуться наутро рано, до ухода Вилли, чтобы он еще хоть разочек обнял ее, поцеловал, и сейчас сердилась на себя, что проспала. Но, пожалуй, утреннее прощание лишь сильнее обострило бы предстоящую разлуку. «Если б я сейчас была дома, с родителями! Они бы успокоили меня. Мама и папа, конечно, поняли бы, как я страдаю».

Родители Мисси пережили очень большое горе и прошли через горнило чудовищных страданий. Но они вынесли все, и Мисси тоже должна справиться. К тому же ее теперешние переживания даже сравнивать нельзя с тем, что уготовила судьба ее родителям. Разлука с Вилли не бесконечна, муж скоро вернется, и ожидание, возможно, даже не будет долгим.

Мисси заставила себя вылезти из кровати и умыться. Зачерпывая пригоршнями воду, она вдруг остановилась, вспоминая: «В который раз я использую эту порцию? Нужно ее оставить еще или можно будет налить свежей воды?» И здесь взгляд молодой женщины упал на список правил миссис Тейлорсон. Под номером двенадцать, где ранее было пустое место, уже что-то значилось. Судя по всему, хозяйка приписала еще одно наставление. Мисси подошла поближе, намереваясь прочесть новое указание — и узнала руку мужа: «Помни всегда — я люблю тебя. Я люблю вас обоих».

— Вилли, мой хороший. — И снова слезы ручьем потекли по ее только что вымытым щекам.

Пришлось мыть лицо еще раз, не спускаться же к завтраку заплаканной. Теперь у Мисси было полное право налить свежей воды.

Глава пятнадцатая. Неожиданная радость

Мисси вынуждена была смириться с мыслью, что в этом городе ей придется жить без мужа долго, и решила не тратить времени напрасно. Она составила список того, что должна сделать, и того, что ей хочется сделать; ни та, ни другая колонка не получилась слишком длинной. Чем же занять себя в этом унылом месте? Мисси отложила в сторону лист и подошла к швейной машинке.

Вытащив все купленные в Липтоне куски ткани, она принялась размышлять, что же можно сшить. Потом достала пряжу и села обдумывать, какие вещи вязать спицами, а какие — крючком. Теперь надо записать, сколько у нее получается визитов к подругам и сколько ответных визитов подруг к ней: раз в неделю она идет к Кэти, раз — к Мелинде, и по крайней мере по разу каждая из них приходит к Мисси шить на швейной машинке.

Еще на одном листе Мисси записала все предполагаемые дела на неделю и напротив каждого поставила дату исполнения. Занятий, если хорошо подумать, не так уж и мало: шитье на машинке, уроки шитья для подруг, вязанье, стирка, чтение, визиты к подругам и посещение магазинов. Над последним пунктом Мисси задумалась. Зачем ей магазины? Но тут же решила, что лишняя прогулка по городу не повредит. Она включила в список и уроки игры на пианино — заодно подучится за три месяца, — и все равно на листе осталось много свободного места. Мисси не представляла, каким образом заполнить всю неделю.

Молодая женщина меняла дела в списке местами, увеличивала часы занятий, но, несмотря на все фокусы, лист оставался полупустым. В конце концов Мисси здесь и там решительно дописала: «свободное время» — порассуждав сама с собой и придя к разумному выводу, что свободное время никого ни к чему не обязывает, и даже наоборот. «Кстати, Вилли был, пожалуй, прав; стоит нанести визит пастору и его жене и попросить у них что-нибудь почитать. И сделать это нужно как раз в свободное время».

Составленное только что расписание предлагало Мисси садиться шить на машинке. Что ж, она начнет с маленького одеяльца. Дело было несложное, однако Мисси никак не могла сосредоточиться и скоро отложила шитье в сторону. Надо попробовать какое-нибудь другое занятие. Она взяла Библию и открыла наугад на первой попавшейся странице. Не читалось. Рассеянно Мисси смотрела на расплывавшиеся строчки. «В голове ничего не укладывается», — подвела она нехитрый итог и перешла на вязанье носка.

Мисси не сделала и нескольких петель, как раздался голос хозяйки у дверей комнаты:

— Мисс, к вам гостья.

«Опять это “мисс”», — надулась молодая женщина. Хозяйка упорно называла ее «мисс», как будто она все еще была девчонкой, а не замужней дамой. Мисси быстро пригладила волосы и спустилась вниз.

В гостиной ее ждала Кэти Вайсс. Вот славно! Подруга пришла как раз в тот момент, когда у Мисси все валится из рук и ей так одиноко.

— Кэти, ты пришла шить занавески? — поздоровавшись, приветливо спросила Мисси.

— Боже мой, нет, конечно. У меня сегодня странный день: ни на чем не могу сосредоточиться. Наверное, нужно пройтись, и я подумала: а вдруг ты тоже хочешь прогуляться?

— У тебя светлая голова. Подожди, я надену шляпку.

Подруги побродили по улицам. Весело болтая, они останавливались у витрин магазинов, иногда, чем-нибудь заинтересованные, заходили внутрь лавочек, но так ничего и не купили. Домой Мисси вернулась в хорошем настроении, а Кэти обещала прийти вечером на первый урок шитья на машинке.

После обеда Мисси уселась делать свой календарь — по листочку на каждый из оставшихся дней трехмесячной разлуки с мужем. На первом листке она написала крупно: «второе августа» и имя мужа. Пронумеровав остальные листочки, Мисси обвела кружком «двадцать пятое октября» — по ее подсчетам, это была приблизительная дата рождения ребенка. Между вторым августа и двадцать пятым октября получилось так много недель, а в них дней, а в них часов. Но Мисси намеревалась безжалостно вычеркивать день за днем с сознанием, что встреча приближается.

В комнате было ужасно жарко. Мисси чувствовала, что она устала душевно и физически, пора было отдохнуть. Она сняла ботинки и легла на кровать.

Мысли вновь обратились к мужу. «Вилли все сделал правильно. К тому времени, когда он вернется за мной и малышом, наш дом уже будет готов. Мне не придется жить в тесном старом фургоне, я смогу сразу въехать в настоящий дом. Подумать только — наш собственный дом! Я повешу на окна занавески, которые подарила мама, расстелю уютные коврики, покрою кровать лоскутным одеялом, расставлю посуду в буфете. Швейной машинке найдем место у окна, а бочонки, горшки и прочую всякую утварь — все, что нужно в доме, разместим в кладовках». Радужные планы усыпили в молодой женщине тоску одиночества, и она крепко уснула.

Как и обещала, вечером пришла Кэти учиться шить. Она никогда раньше не садилась за ножную машинку, с которой вообще-то не так просто сладить: надо иметь навык работы с педалью. Но Кэти оказалась способной ученицей и вскоре уже строчила на машинке свои занавески.

Так первый день и кончился. Мисси дождалась приятного момента — вычеркнуть его в своем календаре и перед сном привычно преклонила колени.

Где-то там, в темной ночи Вилли тоже вспоминает ее в своих молитвах. Значит, она не одна, мыслями муж с нею. И Мисси стало легко на душе.

Дни тянулись, похожие один на другой, но всякий заканчивался для молодой женщины радостно: словно генерал, празднующий победу после битвы, Мисси вычеркивала в календаре прожитое число.

Прошли без Вилли первое воскресенье, первый банный день, первые уроки музыки. Как-то днем она играла на пианино, и услышала звавший ее снизу голос миссис Тейлорсон:

— Мисс, вам принесли телеграмму.

Мисси шла к двери на ватных ногах: что могло случиться? Ее сердце глухо стучало: «Вилли! Вилли!» Схватив телеграмму, она пробежала глазами несколько строк на листке: «Сообщение получили тчк Молимся Господу тчк Счастливы и ждем нетерпением малыша тчк Исаия».

— Мама и папа! — воскликнула Мисси и пояснила вопросительно смотревшей на нее хозяйке: — Это из дома. Ответная телеграмма от моих родных.

Миссис Тейлорсон улыбнулась, кивнув. Мисси тоже одарила хозяйку лучезарной улыбкой и поспешила к себе в комнату. Закрыв дверь, молодая женщина прижала к груди бесценный листок и, опустившись на колени, начала молиться. Счастливые слезы стояли в ее глазах.

— Дорогие мои мама и папа, я так скучаю. И так люблю вас.

Мисси пришпилила телеграмму с радостной вестью на стену, возле своего любимого наставления номер двенадцать. Она будет все время читать эти строчки и вспоминать оставшихся дома родных.

По-прежнему однообразной чередой шли дни, и Мисси вычеркивала их из календаря один за другим. Дни исчезали — а кипа сшитых и связанных вещей росла. Часто приходила Кэти, которая преуспела в обучении и вскоре шила уже не одни занавески и передники, но и модные платья. По вечерам на минутку забегала Мелинда; слабенькая от природы, она очень уставала на работе и не могла долго задерживаться в гостях. Мелинде удалось выкроить кое-что из своей маленькой зарплаты и купить материала для трех восхитительных платьев. Будет в чем ходить на работу в школу. Между тем в сентябре школа открылась, и Мелинда приступила к работе учительницей.

Дважды Мисси побывала в гостях у пастора и его жены и очень приятно провела у них время. Кроме того, по просьбе молодой женщины ей дали несколько книг из домашней библиотеки священника. Пастор с женой, в свою очередь, наносили ответные визиты Мисси, чем приводили в восторг миссис Тейлорсон. Шутка ли сказать: она принимает у себя настоящего пастора!

Как-то вечером, уже в халате и с расчесанными перед сном волосами, Мисси задумчиво смотрела на странички своего календаря. Было восьмое сентября.

— Со второго августа прошло больше месяца, — прошептала она. — Не половина срока, конечно, но почти, почти…

Размашистым движением Мисси перечеркнула очередное число и, преклонив колени, приступила к молитве. Неожиданно ей послышался легкий стук в дверь. Шагов по лестнице вроде не было. Кто это в столь поздний час?

Дверь открылась — на пороге стоял Вилли. Замерев от удивления, Мисси не поднималась с колен и пыталась поверить своим глазам.

— Господи, неужели это ты, Вилли? — проговорила она наконец, задыхаясь от волнения, и бросилась в объятья мужа. Он осыпал ее лицо поцелуями, гладил по длинным распущенным волосам. Мисси, прижавшись к мужу, и плакала и смеялась.

— Я не мог больше без тебя, — срывающимся от волнения голосом сказал Вилли.

— Ты приехал за мной?

— Нет, дорогая, — поспешил ответить Вилли. — Просто мне было необходимо увидеть тебя. Я так извелся за это время, что Генри не выдержал моих мучений и предложил: «Почему бы тебе не съездить в Тетфорд? Все равно от такого тебя здесь пользы мало». Вот я и поехал.

— А где Генри?

— Я оставил его делать загон для скота.

— Не знаю, как это ты поехал без Генри… Он, должно быть, тоже скучает, — улыбнулась Мисси.

— Конечно. Он послал со мной пару писем, вернее, три. Одно письмо тебе.

— Ах, Генри, ах, плутишка! А кому же он написал другие два?

— Кэти и Мелинде.

— Понятно, он просто пишет всем своим друзьям.

— Дорогая, я хочу услышать про тебя. — Вилли поднял к себе лицо жены и долгим взглядом посмотрел ей в глаза. — Как ты тут без меня?

— Ужасно тоскую.

— Я тоже, милая моя, хорошая, — говорил Вилли, не переставая целовать жену, — очень страдаю от разлуки.

— На сколько ты приехал?

— Послезавтра надо возвращаться.

— Всего один день, — губы Мисси опять задрожали.

Вилли опустил голову.

— Дорогая, я вообще не имел права приезжать, так много всего нужно переделать до зимы, но… Я просто не мог не повидать тебя.

— Где ты там живешь?

— Во временном домике. Так все поступают — ставят сначала временное жилище, а потом уже настоящий дом.

— Вилли, а скотину ты купил?

— Да, несколько голов. Пока нельзя покупать больше — нет еще ни построек для скота, ни пастухов.

— А сколько тебе надо людей для присмотра за животными?

— Для начала человека четыре, может, пять.