Время шло. Мисси все веселее выглядывала из своих окошек на улицу. Пожалуй, можно было надеяться, что худшие дни долгой зимы позади. Но однажды с севера подул холодный колючий ветер, над долиной в мгновение ока нависли темные тучи, и, поглощая все на своем пути, повалили снежные хлопья. Порывы резкого ветра все усиливались. И случилось же ковбоям в этот момент непогоды находиться вдали от стада! Они тотчас вскочили в седла, готовые мчаться в каньон, однако Вилли, понимая, что направлять людей на пастбище в такую бурю безрассудно, велел всем оставаться дома. Приходилось лишь надеяться, что коровы сами найдут укрытие.

Снежная буря продолжалась два дня, все вокруг завалило сугробами. Дом Вилли и Мисси был по самую крышу занесен снегом, и хозяевам пришлось ждать, пока ковбои откопают их жилище. Но как только узникам удалось освободиться из снежного плена, все бросились в каньон проверять стадо.

Три дня мужчины прочесывали местность в поисках коров, а результат оказался неутешительным: по крайней мере семьдесят пять голов были потеряны в снежную бурю. Мисси плакала. И хорошо видела расстройство и тревогу в глазах мужа, хотя Вилли старался успокоить жену, уверяя ее, что коровы еще, возможно, найдутся. «Да и кроме того, неудачи неизбежно случаются в жизни время от времени», — подбадривал он Мисси. Однако оба они равно нуждались в утешении и поддержке, которые нашли, обратившись к Библии, к строкам из Исаии.

В конце февраля одна из коров отелилась. Мисси летала от счастья, словно ее одарили сокровищем. Она даже забыла о потере неделю назад части стада. С молоком в доме перед хозяйкой открывались чудесные возможности значительно улучшить и разнообразить питание семьи.

«Будь в хозяйстве еще яйца, невероятно много вкусных вещей можно было бы приготовить», — думала Мисси и непременно решила что-нибудь тут предпринять.

Наконец наступила весна. Приход весны был медленным, почти незаметным. Но как-то утром, выйдя на улицу, Мисси особенно явственно ощутила в воздухе теплое весеннее дуновение. Сугробы уменьшались прямо на глазах, здесь и там открывались темные пятна проталин. Побежали тонкие ручейки талой воды, низкорослые кустики покрылись легкой зеленой дымкой.

Конечно, Мисси тосковала по деревьям, на которых весной бурно распускаются почки, по буйно цветущим кустарникам; перед ее взором ныне расстилались лишь голые холмы. Какова же была радость молодой женщины, когда она нашла на прогалинах несколько робко распустившихся цветочков. Мисси не могла удержаться и нарвала маленький букет — так приятно будет украсить им стол в комнате! Цветы были поставлены в жестяную чашку, но в сумраке, который царил в доме, оказались почти не видны — чтобы порадоваться их весенней красоте, приходилось низко наклоняться над столом. Тем не менее крошечный букетик поднимал настроение Мисси, уверенно возвещая о конце долгой, нудной и тоскливой зимы.

Снег взялся бурно таять уже повсюду. А на пастбищах в это весеннее время всегда прибавляется хлопот, ковбоям пришлось работать от зари до зари. Коровы начали телиться, и почти каждый день в стаде появлялось молодое, еле держащееся на ногах прибавление; на бока милым трогательным телятам сразу ставили клеймо с буквой «В». Мисси не очень нравилась эта процедура, даже буква «В», льстиво говорящая о любимом ею имени, не меняла сути дела. Но Вилли лишь посмеивался над брезгливой щепетильностью жены:

— Так положено, все животные должны быть клеймеными. Весной коровы с телятами разбредаются по холмам, и ковбоям нелегко будет собирать их в стадо. Еду и я на несколько дней — помочь загнать животных в каньон.

Прощаясь, Вилли нежно поцеловал жену и сына.

Когда коровы и телята были собраны, ковбои насчитали сто девяносто восемь голов взрослых животных и сто шесть — молодняка.

— Даже с вычетом зимних потерь у нас больше скота, чем было сначала, — подытожил Вилли.

Для весеннего клеймения животных в каньон отправили несколько фургонов. Один фургончик отвели под кухню и столовую, другой служил складом для провизии, а еще один был даже кузнечной мастерской.

Животные быстро привыкли к ограниченному пространству каньона, вели себя спокойно, почти непрерывно жевали траву и, насытившись, тут же улеглись на ночь.

Разделившись на пары, ковбои решили вести наблюдение за скотом круглосуточно. Первыми на дежурство отправились Вилли и Сэнди. После полуночи их сменили Генри и Клем, а Вилли и Сэнди пристроились у разведенного возле кухни огня и пили горячий кофе, стараясь согреться перед сном. На сон у них было всего несколько часов, утром с первыми лучами солнца нужно продолжать клеймить коров и телят.

Незадолго до захода солнца Генри и Клем вдруг заметили, что животные ведут себя беспокойно, громко мычат, беспорядочно перемещаются, но ковбои не сразу догадались, в чем дело. А когда поняли, что в стаде орудует банда угонщиков скота, было поздно — дельцы, их было как минимум пятеро, уже уводили добрую часть животных. Не прозвучало ни одного выстрела. Генри и Клем бросились вдогонку, но им удалось отрезать лишь отставших животных. Вилли, Сэнди и повар, спавшие в фургоне, выскочили, как только услышали шум и гвалт, но было уже поздно.

Наутро удрученные ковбои отправились поискать животных, которые могли в сутолоке затеряться. Когда собрали остатки стада, потрясенный Вилли насчитал пятьдесят четыре коровы и тридцать два теленка. Это был разгром его дела. Вилли заранее был готов к потерям из-за непогоды и угонщиков, но он надеялся, что эти потери не будут такие огромные и не случатся так скоро. «Почему, — спрашивал он себя, — я считал, что меня обойдет это зло — угонщики, когда многие ранчо были полностью разорены ими? Мне еще повезло, что не весь скот угнали».

Вилли пытался держаться бодро, но душа ныла и ныла от боли. Сможет ли он снова встать на ноги? Сколько времени для этого понадобится? «Если бы у меня хватило терпения поработать еще годик дома, если бы я не спешил так на ранчо, — корил он себя, — сейчас у меня были бы деньги, чтобы покрыть зловещие неудачи».

Ныне же у него оставались деньги лишь на дом для Мисси. Как он скажет ей об этом? Вилли с невольным стоном представил широко распахнутые доверчивые глаза жены, исполненные болью, страхом и разочарованием.

И сказать жене о случившемся невыносимо трудно, и не сказать нельзя. Мисси должна знать о серьезности их положения. Но что Вилли решил для себя твердо: он всеми способами будет стараться сохранить спокойствие своей жены.

Разговор наконец состоялся. Вилли, осторожно заведя речь о неизбежности некоторых потерь скота, как бы между делом сообщил и о случившемся. Мисси отнеслась к страшной новости мужественно и внешне спокойно, хотя, конечно, ей было очень горько за мужа. «Если бы я могла хоть чем-то помочь Вилли!» — сокрушалась она.

В сердце Мисси меж тем закралась надежда: вдруг Вилли, испытав свою мечту, удовлетворился и захочет вернуться домой? Однако у Вилли, вопреки ее чаяниям, были совсем другие намерения — очень скоро он объявил своим работникам, что приступает к строительству постоянного дома.

Теперь уже Мисси решилась на разговор.

— Милый, я слышала, вы обсуждали строительство дома.

— Да, если мы хотим въехать в свой дом к осени, нужно начинать строить уже сейчас.

— Но, Вилли, — мягко пыталась возразить жена, — разве мы можем сейчас позволить себе такой расход?

— О чем ты?

— Ну, — вздохнула Мисси, — о потере скота, например.

— Это ничего не меняет. Деньги на дом были отложены заранее.

— А на что же мы будем восстанавливать стадо?

— Придется подождать.

— Но, Вилли, если у нас не будет стада и мы не сможем продавать коров, то…

— Я обещал тебе дом, и это самое главное. Мы не можем позволить себе сейчас и то и другое, потому давай я сдержу обещание.

— Вилли, дорогой мой, я помню о твоем обещании, — начала говорить Мисси, где-то в глубине понимая, что позже пожалеет о своих словах, и одновременно сознавая, что обязана эти слова сказать. — Я знаю, что ты его выполнишь. Но, мне кажется, можно немного повременить. Давай пока останемся в этом доме и отложенные деньги используем на восстановление стада, наладим продажу скота. А на следующий год уже построим настоящий дом.

Мисси видела, как тяжело мужу дается не отступать от своего решения. Борясь со своими чувствами, он только крепко сжимал челюсти. А Мисси продолжала уговаривать:

— Вилли, поверь, я действительно считаю, что стадо для нас сейчас важнее дома.

— Но ты не можешь жить в этой хижине еще целый год!

— А почему? — искренне удивилась Мисси. — Я уже привыкла. Комната небольшая, но теплая. Сейчас весна, мы с Натаном будем в основном на воздухе, а к осени он уже подрастет, проблем станет меньше. Мы справимся, уверяю тебя.

Муж с женой долго молчали, глядя друг на друга, — точно кто-то взвешивал на весах все «за» и «против». Конечно, дом маленький и неудобный. Но если оставаться на ранчо, то надо в первую очередь восстанавливать стадо, без коров здесь не прожить, это ясно. А сомневаться в том, что Вилли не сдастся и не покинет горячо полюбившиеся холмы и долины, не приходилось.

«Боже! — молилась молодая женщина. — Не оставь нас в эту трудную минуту жизни! Мне нужно сейчас поддержать мужа, а я слаба. Пошли мне силы, Господи». И умиротворение снизошло на нее.

Вилли крепко обнял жену, и она поняла: муж принял ее жертву. Тихонько вытянув руку, Мисси коснулась щеки мужа. По его лицу бежала скупая мужская слеза. Слезы ручьем текли и по щекам Мисси. В этот момент они стали еще ближе друг другу.

Глава девятнадцатая. Огород Мисси

С наступлением долгожданной весны хлопот у Мисси прибавилось.

Натан подрастал, четырех стен для освоения мира ему было явно мало, и маме приходилось ломать голову, как устроить его на воздухе. Мальчик стал столь шустрый, что Мисси уже не осмеливалась оставлять малыша одного в комнате надолго. Только на минутку она выбегала из дома за топливом или зачерпнуть ведро снега, чтобы тут же вернуться обратно.

Воды требовалось немало, соответственно Мисси казалось, что она бесконечно растапливает снег. Пойти бы за водой к весеннему, звонко журчащему ручью! Но нести в одной руке ведро с водой, а в другой ребенка, которого нельзя же оставить без присмотра, — это слишком тяжело. А так хотелось не просто слышать, но увидеть своими глазами живую бегущую струящуюся воду — паспорт пришедшей весны.

«Не могу я больше сидеть дома. Не могу, — тяжко вздыхала Мисси. — Нужно скорее сменить обстановку, заняться чем-нибудь новым». Вязанье и шитье долгими зимними вечерами утомили молодую женщину, она была сыта по горло и домашней работой.

Мисси выглянула в окно, за которым светило весеннее солнышко. Как хочется подставить лицо жарким солнечным лучам! Как хочется сесть в седло и помчаться по бескрайним прериям! «Но с кем я оставлю Натана? — Мисси покачала головой. — Ничего не получится. А может?..» Неожиданно в памяти всплыла одна очень дорогая ей вещица, которую она сама положила в коробку, когда упаковывали вещи в дорогу.

Задолго до поездки на Запад в одном из ящиков комода Мисси нашла самодельный рюкзачок, один вид которого пробудил в ней самые трепетные чувства: он прочно ассоциировался у Мисси с любимым отцом. Конечно, Мисси не помнила, как отец повсюду носил ее, маленькую девочку, в этом рюкзачке, брал с собой в поле, на поденную работу. Это Марти потом рассказала ей. Лишившись жены, Кларк решил ни за что не оставлять малышку-дочь одну, смастерил рюкзак и не расставался с Мисси до тех самых пор, пока в доме не появилась Марти.

Так нужно поступить и с Натаном! Мисси вполне может ездить верхом с рюкзаком за плечами, и сынишка всегда будет рядом с матерью. Побежав в сарай, где хранились нераспакованные вещи, она отыскала этот старенький, до боли знакомый рюкзачок и сразу надела, чтобы показать мужу.

Вилли одобрил идею и подобрал жене спокойную лошадь. Теперь Мисси могла в любой момент, когда пожелает, отправиться на прогулку верхом. Надо лишь дождаться подходящей погоды. Однако чаяния молодой женщины на долгие прогулки не сбылись: Натан уже становился тяжелым и она скоро уставала, с неохотой приходилось возвращаться домой. Но рюкзак очень пригодился Мисси для похода вместе с сыном к ручью за водой.

Была еще одна проблема: еда. Как Мисси надоело готовить каждый день одно и то же! Ничего вкусного, ничего свежего. Консервы и сухие продукты — вот и весь ассортимент. Специи, которые так ценила молодая хозяйка, были найдены в одной из коробок, но применения им пока не нашлось. «Интересно, Вилли тоже эта еда кажется невкусной?» — думала порой Мисси. Но муж ее был джентльменом и всегда хвалил все, приготовленное женой.