Джанет Оак - Любовь, созидающая дом

Муж и жена взялись за руки и стали молиться.

— Господи, благодарю Тебя, что Ты не покинул нас с Мисси в этот трудный первый день, — тихо говорил Вилли, — как не покидаешь Ты и наших оставшихся дома родных. Внеси покой в их сердца, пока мы с Мисси вдали и учимся жить самостоятельно. Что бы ни было с нами, Господи, не оставь нас с Мисси во все время пути, укрепи дух наш! И прошу Тебя, Господи, поддержи здоровье моей жены, — при этих словах голос Вилли дрогнул.

Услышав волнение в голосе мужа, Мисси окончательно решила сегодня не затевать серьезный разговор. «Зачем тревожить Вилли? Я скоро привыкну к дороге и стану чувствовать себя лучше, — решила молодая женщина. — Да кроме того, возможна и ошибка. Надо еще повременить. А когда свежий воздух и движение пойдут мне на пользу, сил у меня прибавится, и Вилли сам увидит, что я стала крепче и здоровее. Тогда-то я и открою ему свою маленькую тайну», — и Мисси улыбнулась, предвкушая радость мужа.

Если бы можно было поделиться своими переживаниями с родителями! Она бы заглянула в их лица и похвалилась: «Ну вот, вы скоро станете бабушкой и дедушкой. Что скажете?» Родители, конечно, радостно обнимаются, их лица сияют счастьем. Здорово было бы объявить такую новость! Но пока никто не должен знать. Даже Вилли. Мисси вздохнула — что ж, она подождет.

Утром Мисси еле проснулась. Она ощупала руки, ноги, мышцы спины — все ныло и болело. Но когда постепенно сон прошел, в ее душе вновь началась борьба восторга — они с Вилли едут на Запад! — и боязни. Вчера целый день она вынуждена была трястись в фургоне, идти по ухабистой дороге, каждый шаг давался ей с трудом. Спать пришлось на узкой жесткой кровати, и тело теперь нещадно ломило.

У Вилли, наверное, тоже все болит. Она повернулась на кровати, вытянула руку — и коснулась пустой подушки. «Да он уже встал и занимается хозяйскими делами!» — догадалась Мисси и, охая от боли, поднялась с кровати.

— Надо пойти приготовить завтрак, — бормотала она. — Вилли уже, наверное, проголодался.

Выбравшись из фургона, молодая женщина с облегчением обнаружила, что многие еще спали. Солнышко только появилось над горизонтом, и его первые лучи пронизывали все своим золотистым светом.

Возле фургона горел костер. Мисси бросила в него несколько веток и стала с любопытством смотреть, как ветки, потрескивая, исчезали в принявшем их пламени.

— Ой, когда же это пройдет?! — вдруг вскрикнула она от боли и начала ходить взад и вперед, размахивая руками. — Похоже, мама сильно изнежила меня. Один день пути для меня, выросшей на ферме, оказался непреодолимым препятствием.

Разминая ноющие мышцы, Мисси вращала руками, поднимала ноги, приседала — и поняла еще одно преимущество быстрых движений: вполне эффективный способ отгонять москитов. В это прохладное утро они кровожадно набросились на молодую женщину. Мисси поспешила вернуться в фургон и поискать свитер с длинными рукавами.

Теперь надо было умыться. Налив полный таз воды, Мисси обнаружила, что вода очень холодная — видимо, ее недавно принесли из ручья. Наспех обмывшись, молодая женщина схватила жесткое полотенце и принялась растирать себе спину, руки, лицо, пока не согрелась. Эта процедура придала ей бодрости и свежести. Ну, можно начинать новый день. И Мисси взялась готовить завтрак.

Когда появился Генри, яичница с беконом и закипающий кофе уже издавали ароматный запах. Веселые булькающие пузырьки стоящего на огне напитка как будто говорили: пора завтракать!

«Он становится мужчиной. Ему ведь столько же лет, сколько Вилли, — улыбнулась Мисси, взглянув на Генри. — Но Вилли выглядит солиднее и мужественнее».

— Доброе утро, Генри.

— Доброе утро, мэм.

Обращение «мэм» еще раз заставило молодую женщину улыбнуться.

— Есть хочешь?

— Еще бы.

— Как ты спал?

— Да москиты не давали уснуть. И лошади, отмахиваясь от них, всю ночь фырчали и топотали.

— А я москитов не слышала. Только утром, когда встала, они привязались ко мне. Наверное, у нас в фургоне их нет.

— А Вилли говорил, что ему мешали москиты.

— Вот как! Значит, я так крепко спала, что ничего не чувствовала. А где Вилли?

— Мы ходили проверить лошадей и коров. А потом он пошел к мистеру Блейку.

— Что-нибудь случилось? — Мисси оторвала взгляд от яичницы, за которой следила, и нахмурила брови.

— Да нет. Я думаю, он хочет выяснить, сколько миль мы сегодня пройдем.

Мисси расставляла жестяные тарелки для утренней трапезы и в этот момент услышала Вилли, который насвистывал какую-то веселую мелодию. Сердце ее радостно затрепетало. Мисси нравился этот мелодичный свист — верный признак того, что в мире все идет своим порядком.

— Вот и я. — Вилли появился из-за фургона. — Ну, ты что-то рано сегодня, — пошутил он. — Думаю, может быть, нам с Генри… Ой, как тебя москиты искусали-то. — Вилли уставился на жену.

— Правда? Я даже не заметила. У меня после вчерашнего так ноют мышцы, что не до москитов. А ты как?

— Как всегда, нормально: тут кольнет, там кольнет. — Вилли широко улыбнулся. — Если я из этих пустяков буду делать трагедию, люди решат, что я ни дня в жизни не проработал.

Мисси глянула на крепкие мускулы мужа.

— Так решить может только тот, у кого нет глаз.

— А у меня ничего не болит, — похвалился Генри. — Разве от вожжей могут болеть руки? И вообще, что это за работа — сидеть на скамье фургона и править лошадьми?

— Мы скоро привыкнем. — Вилли подкатывал к столу бревно, на которое собирался сесть. — Пройдет немного времени, и мы с удивлением будем вспоминать, как уставали в первые дни.

Они сели за стол. Вилли попросил Божьего благословения на трапезу и предстоящий день, и Мисси подала завтрак.

После завтрака Генри пошел проверять второй фургон. Мисси мыла посуду и укладывала тарелки в коробку, а Вилли тщательно осматривал упряжь и состояние фургона. Вокруг бегали и кричали чьи-то дети, звали маму, рядом громко лаяли собаки, — но в этом шуме слух Мисси сразу уловил плач младенца.

— Похоже, у нас в обозе есть малыш… — Мисси незаметно наблюдала за мужем.

— Да, у Коллинзов. Ему около семи месяцев — я спрашивал у отца малыша.

— Очень рискованно с младенцем отправляться в дальнюю дорогу.

— И для матери небезопасно.

— Это их первенец?

— Нет, у них еще ребенок; старшему годика два, я думаю.

Мисси помолчала и продолжала:

— Наверное, трудно приходится с двумя малышами. Нам всем нужно бы помогать миссис Коллинз.

— Думаю, что она оценит твое предложение. Кстати, скоро еще одной даме понадобится рука помощи.

— Она что, больна? — Мисси повернулась к мужу.

— О, надеюсь, вполне здорова. Просто собирается стать матерью.

— Неужели? — Лицо молодой женщины залилось краской, и она опустила голову, чтобы муж не заметил ее невольное волнение.

— Это должно случиться в пути, — продолжал Вилли. — Я уже разговаривал с главой обоза, он уверяет, что не стоит беспокоиться. Говорит, роды в пути не редкость. В обозе даже есть акушерка, миссис Козенски, которая, как я слышал, приняла немало младенцев. Все так. Однако я бы не хотел, чтобы моей жене пришлось рожать в дороге.

— Ты бы не хотел, чтобы твоей жене пришлось рожать в дороге? — слово в слово, только с иной интонацией, повторила Мисси.

— Конечно. Пусть ребенок родится дома. И рядом на всякий случай будет доктор. Знаешь, я, между прочим, думаю, что мистер Блейк, как бы он ни храбрился, нервничает и, несомненно, будет рад, если к моменту родов будущая мать благополучно доберется до города и попадет в руки хорошего врача.

— Если бы мистер Блейк не был уверен в безопасности ситуации, он не взял бы эту семью в путь, — возразила Мисси.

— Ты думаешь, его заранее оповестили, что ожидается прибавление в семействе? Блейк узнал об этом уже по дороге, когда возвращать их было поздно — свою ферму на Востоке они продали. Вот как.

— Что ж, мистер Блейк не виноват. Его не поставили в известность.

— Да. — Вилли помолчал. — Но муж-то знал.

Мисси продолжала укладывать сковородки и кофейные чашки.

— Я уверена, с ней все будет в порядке. Кстати, я бы хотела с ней познакомиться. Как ее зовут?

— Фамилия ее мужа Клей. По-моему, Джон Клей.

— Ты видел ее?

— Так, мимоходом. Их фургон идет в начале обоза. Вчера вечером, когда я отводил лошадей на водопой, Клей как раз помогал жене вылезти из фургона. Вряд ли она до вечера была на воздухе.

— Она привыкнет к своему положению, — с надеждой, не очень, правда, твердой, сказала Мисси. — Может, она сегодня выйдет погулять, и мне удастся с ней познакомиться.

На поджаром, если не сказать костлявом, чалом жеребце, от жалкого вида которого у Мисси пропало всякое желание проехаться верхом, к ним приблизился один из проводников, руководивших движением обоза. Проводник выкрикивал имена возниц и давал им команды выстраивать фургоны в цепочку. Пора было отправляться в путь.

Мужчины все направились к лошадям, а женщины в это время торопливо убирали вещи в фургоны, гасили костры и проверяли, все ли семейство в сборе. Мисси уже собралась в дорогу и сейчас стояла рядом со своим фургоном, наблюдая спешные сборы других.

Снова она услышала плач младенца. «Я очень люблю детей. Вспомнить хотя бы малышей Дейвиса, которых мне пришлось нянчить. Но отправиться на Запад с такой крошкой?! — Она с сомнением покачала головой. — Конечно, надо будет предложить помощь молодой матери, что говорить. Кстати, и сама подучусь обращаться с малышом, скоро пригодится».

Мысли Мисси вновь вернулись к женщине, которая должна была родить в дороге. «Поскорей бы с ней познакомиться! Все у миссис Клей, кажется, так ее зовут, пройдет благополучно, — всей душой надеялась Мисси. — Просто надо поговорить с миссис Козенски, она опытная акушерка и даст хороший совет».

Неодобрительное отношение Вилли к этой ситуации кольнуло молодую женщину, теперь она ощущала себя так неловко, словно на ней было надето тесное-претесное платье. К тому же чувство вины перед Вилли не давало ей покоя, и она старалась найти убедительные доводы своей правоты. «Перед отъездом я еще не была уверена, — уговаривала себя Мисси. — И кроме того, не следовало затягивать отъезд — бедный Вилли не вынес бы этого».

Мисси забралась в фургон, села на скамью рядом с мужем и озарила его доверительной улыбкой.

В этот день Мисси, приложив некоторые усилия, обзавелась знакомыми среди попутчиков.

Найти миссис Коллинз, казалось ей, просто: надо идти туда, где плачет малыш. И Мисси не ошиблась: когда обоз остановился в полдень на отдых, она легко обнаружила походный дом семьи Коллинз. Он оказался по соседству, всего через несколько фургонов. Миссис Коллинз готовила обед. Стоявший рядом маленький мальчик дергал ее за юбку, а плачущая малышка не давала ни минуты покоя.

Мисси приветливо улыбнулась и представилась.

— Мы уже пообедали, — сказала она. — Вот я и подумала: мне уже делать нечего, а вам вдруг нужна какая-нибудь помощь? Я могу заняться с малышкой, пока вы готовите обед.

— О, я буду очень благодарна вам! — Вздох облегчения вырвался из груди миссис Коллинз. — Они ничего не дают мне делать. Мэгги, перестань плакать. Джо, посиди спокойно. — Мать отстранила от себя мальчика. — Подожди немного, сейчас мама приготовит поесть.

Джо шлепнулся на землю и громко заплакал, к нему с ревом присоединилась Мэгги. Подхватив малышку на руки, Мисси пошла к своему фургону. С мальчуганом матери придется справляться самой.

Держа девочку на руках, Мисси ходила вдоль фургона, укачивала и баюкала ее, и Мэгги наконец уснула.

Когда Мисси вернулась к походному дому Коллинзов, хозяйка, накормив мужа и сынишку, уже мыла посуду. «Нашлось ли у нее время поесть самой?» — подумала Мисси.

Джо сидел на одеяле; он больше не плакал, но на щеках остались грязные разводы от слез. Ему явно хотелось спать.

— Спасибо, большое спасибо, — миссис Коллинз признательно улыбнулась. — Вы просто положите ее на кровать в фургоне.

Дело это, однако, оказалось не очень простым. Чтобы найти место для малышки, Мисси пришлось убрать с кровати кое-какие вещи. «В фургончике Коллинзов места еще меньше, чем у нас с Вилли, — изумилась Мисси, — а ведь в этой семье четыре человека».