Барбара Картленд - Любовь среди руин

— Тогда я должен быть осторожен, чтобы не нарушить их покой. Но, думается мне, такое случается нечасто.

— В других местах мы обычно опасались скорпионов, — заметила Мимоза.

Герцог ничего не сказал, но про себя отметил, что она впервые упомянула свои поездки к другим римским развалинам.

Он думал, что она только читала о тех раскопках в Ливии и Алжире, о которых он ей говорил.

Но он сказал себе, что такое невозможно.

Все слышанное им о Тайсоне было связано с городами, только не древними, а городами настоящего.

Английские газеты частенько писали о его поездках из Америки в Европу и обратно.

Герцог припоминал, что Клинт Тайсон имел дела практически во всех странах Европы.

Его огромное состояние явилось причиной появления бесчисленных газетных статей, посвященных ему.

Пресса следовала за ним по пятам и отмечала все события в его жизни, как если бы он принадлежал к королевской семье.

Но герцог не припоминал, чтобы где-нибудь писали о посещении Тайсоном тех мест, которые они обсуждали с его дочерью.

Вместе с тем из их беседы определенно явствовало, что эта девушка была столь же хорошо знакома с некоторыми городами Римской империи, как и он сам.

Он точно помнил: граф Андре сказал ему, что никогда не посещал Фубурбо Майус.

Почему же тогда, недоумевал герцог, дочь Тайсона оказалась там со своим дядей.

Вне всякого сомнения, сэр Ричард не мог одобрить ее роман с графом.

Все это с быстротой молнии пронеслось в голове герцога, но он поостерегся говорить об этом вслух, так как боялся расстроить девушку.

Послушавшись ее совета, он отправился туда, где можно было нанять лучших лошадей для экспедиции.

Благодаря титулу и властному тону, Элрок получил лучших проводников и обещание приготовить все к следующему утру.

Когда он возвратился на виллу, пора было уже переодеваться к ужину.

Отведенная герцогу комната, где его уже ожидал Дженкинс, оказалась очень удобной.

— Как тут здорово, ваша светлость! — сказал слуга. — И еда хороша, а постель какая, словно на облаке спишь!

Герцог улыбнулся:

— Тогда я оставлю вас наслаждаться всем этим, а сам отправлюсь завтра с караваном.

— Это мне подходит, ваша светлость. Я преспокойненько обойдусь без ночлегов на голой земле и всей этой груды обломков.

Герцог рассмеялся.

Он привык выслушивать критические высказывания Дженкинса по поводу его увлечения раскопками.

Герцог тем не менее оценил превосходный ужин, которым он наслаждался вместе с Мимозой.

Она выглядела чрезвычайно мило в платье своей кузины, которое, несомненно, было сшито в Париже.

Мимоза была тоньше Минервы, но она знала, что слуги и Сюзетта относят ее худобу за счет полуголодного существования, когда она находилась в руках похитителей.

Мимоза нашла, что ужин наедине с мужчиной волнует ее.

Конечно, матушка не одобрила бы ее поездку с этим человеком в Фубурбо Майус; впрочем, отец бы ее понял.

По крайней мере она сумеет показать ему красоту римских развалин, и, возможно, герцог вернется в Англию, еще больше оценив их значение.

«Если я спрошу его, — говорила она себе, — не объясняя всего… быть может, он подскажет мне, как мне поступить и куда мне следует направиться».

Однако будущее представлялось ей туманным.

И все же она чувствовала, что само присутствие герцога уже помогло ей.

Она больше не была так испугана, как раньше.

После ужина они прошли в гостиную, где окна в сад были все еще открыты.

В сопровождении герцога Мимоза вышла на зеленую лужайку.

Она взглянула на звезды, зная, что скоро снова будет смотреть в небо над Фубурбо Майус.

Она помнила, как вместе с отцом смотрела на звезды в том пустынном, безлюдном месте.

Какое-то время герцог наблюдал за девушкой, потом обратился к ней с вопросом:

— Вы, несомненно, очень одиноки здесь теперь, когда граф Андре уехал. Что вы собираетесь делать дальше?

— Я поеду в Англию, — ответила Мимоза.

— Но вы одиноки, и ваша красота пропадает зря, — упорствовал герцог. — Вы очень привлекательны, мисс Тайсон, и многие, должно быть, говорили вам об этом.

Мимоза продолжала смотреть на звезды и в ответ на его слова покачала головой:

— Никто никогда не говорил мне об этом, но… надеюсь, это… так.

Герцог промолчал: ему было непонятно, почему она пытается ему лгать.

Неужели она действительно думает, будто ему неизвестно, что граф Андре был ее любовником?

Или что они жили здесь вдвоем, пока графу не пришлось вернуться в Париж?

Дженкинс рассказал ему, что мисс Тайсон была убита горем, когда граф оставил ее.

Впрочем, герцог слышал и о том, что девушку похитила банда преступников, а когда несколько дней назад мисс Тайсон нашлась, она страдала полной потерей памяти.

Герцог был так поражен, что с трудом мог поверить в это.

Дженкинс расспрашивал повара, говорившего по-английски, и его рассказ подтвердил слуга, которого нанял еще граф, так же как и всех других слуг.

Эта женщина не только лгунья, решил для себя герцог, она еще и очень хорошая актриса!

Как фантастически талантливо играла она роль молоденькой девушки, малознакомой с нравами светского общества и совсем не знавшей мужчин!

Но как, спрашивал он себя, могла она по заказу запиваться румянцем, как умудрялась выглядеть настолько застенчивой… простодушной, слушая его комплименты?

Он упрекнул себя: следует быть довольным тем, что боги послали ему именно то, чего он хотел, — проводника по Фубурбо Майус.

Если мисс Тайсон хотела притворяться наивной и невинной, почему он должен бросать ей вызов?

Она предоставила ему удобную постель на очаровательной вилле, кроме того, обещала служить ему гидом по Фубурбо Майус.

Было бы неблагодарностью требовать большего.

Но, когда они повернули обратно, чтобы войти в дом, герцог понял, что определенно заинтригован.

На стопе в гостиной лежала рукопись сэра Ричарда, и Мимоза сказала:

— Я уверена, что сегодня вечером вам захочется прочитать как можно больше, но я предпочла бы, чтобы завтра вы не брали рукопись с собой.

— Если вы предлагаете мне повод вернуться сюда после окончания моих исследований, тогда я принимаю его с благодарностью.

— Я не смогу перенести, если что-нибудь… случится с этими записями, — сказала Мимоза.

— Обещаю вам, что буду чрезвычайно осторожен. Однако я согласен с вами: было бы рискованно брать их с собой, ведь земля может быть сырой или начнется пыльная буря, как это часто случается. Ведь это Африка!

— Да, я знаю, — согласилась Мимоза. — Однажды мы столкнулись с тучей саранчи, а это пострашнее любой песчаной бури.

Она вспоминала, как они ехали через бесплодную пустыню, когда погонщики верблюдов вдруг стали указывать куда-то вперед.

В ясном небе она увидела низкую темную тучу.

Погонщики спрыгнули с верблюдов, а отец соскочил с лошади. Мимоза последовала их примеру.

Погонщики заставили верблюдов опуститься на колени, чтобы самим спрятаться за ними.

Саранча пролетела над караваном, и люди слышали, как шумят вверху крылья насекомых.

Только когда эти звуки прекратились, Мимоза открыла глаза.

Насекомые облепили лошадь, и даже на плечах Мимозы сидело несколько штук.

Погонщики верблюдов убивали их или стряхивали, и мерзкие твари летели вдогонку остальным.

Это был устрашающий случай.

Мимоза понятия не имела, что ее рассказ еще больше заинтриговал герцога.

Тут она посмотрела на часы.

— Если мы собираемся тронуться в путь рано, — сказала она, — я думаю, было бы разумно лечь спать.

— Согласен с вами.

Она прошла к двери, которую он открыл для нее, и они вместе поднялись по великолепной лестнице.

Когда они достигли площадки, на которую выходили их спальни. Мимоза протянула герцогу руку.

— Спокойной ночи, ваша светлость, — сказала она. — Я не могу выразить, какое удовольствие я получила от нашей беседы.

Надеюсь, что все, увиденное вами, когда вы доберетесь до Фубурбо Майус, найдет отражение в вашей книге.

— Не знаю, сумею ли я описать все так же хорошо, как ваш дядя, — улыбнулся ей герцог, — но, мне кажется, с вашей помощью я не пропущу там ничего из по-настоящему интересного.

— Ну вот, теперь вы мне льстите, — сказала Мимоза, — а я буду чувствовать себя виноватой, если другие археологи посчитают, будто это вы были небрежны и пропустили что-нибудь важное.

Герцог засмеялся:

— Нам следует попросить богов защитить нас.

— Надеюсь, у вас есть все необходимое, — сказала вежливо Мимоза.

Он взял протянутую руку, гадая, поцеловать ему руку или лучше саму девушку.

Поскольку граф был ее любовником, она, должно быть, считает, что герцог затягивает свои ухаживания.

Наверняка ведь женщина, живущая так уединенно на этой необыкновенно красивой вилле, должна ожидать от мужчины, посетившего ее, попыток завоевать ее благосклонность?

Герцог еще колебался, когда Мимоза отняла руку и пошла к двери своей спальни.

— Спокойной ночи, ваша светлость, и да благословит вас Господь, — сказала она.

Эти слова она всегда говорила на ночь отцу, и теперь они сами сорвались с ее губ.

Дойдя до своей спальни. Мимоза вошла и закрыла за собой дверь.

Герцог стоял, глядя на закрытую дверь с озадаченным выражением на лице.

Неужели возможно, спросил он себя, чтобы впервые в его жизни красивая женщина ушла, не оглянувшись на него с безошибочно угадываемым приглашением в глазах?

И, само собой разумеется, никто из них, кроме его матери, никогда не благословлял его на ночь.

Женщины, которых он знавал, неизменно полагали, будто они и есть то благословение, которое ему нужно.

Герцог вошел в свою спальню и закрыл дверь, окончательно уверившись, что вокруг происходит нечто странное и необыкновенное!

Но найти объяснение он не мог.

Интуиция подсказывала ему: то, что сначала казалось простым и понятным, было чем-то совсем иным.

Иным было уже то, что ему приходилось признать мисс Тайсон умнейшей среди тех молодых женщин, которых он когда-либо встречал.

Готовясь ко сну, он вспоминал их разговор за обедом.

И изумлялся.

На следующее утро Мимоза проснулась с чувством ликования.

Было еще очень рано, но она встала и оделась.

Она уложила те немногие вещи, которые, по ее мнению, могли потребоваться ей во время поездки в Фубурбо Майус.

Спустившись вниз, она не удивилась, застав герцога за завтраком.

Он встал, когда она вошла в комнату.

Как только Мимоза села за стол, а Жак поспешил принести с кухни горячие блюда, герцог обратился к ней с вопросом:

— Вы уверены, что поездка не окажется для вас слишком утомительной?

Тон его вопроса без лишних слов подсказал Мимозе, что от кого-то герцог уже узнал о ее похищении.

В этом не было ничего удивительного, но все-таки она почувствовала смущение, поскольку ей снова приходилось лгать.

Надо признать, герцог был осторожен и старался не напоминать девушке о случившемся с нею.

Он знал: когда люди теряют память, их необходимо оставить в покое, пока они сами все не вспомнят.

Поэтому он выслушал уверения Мимозы, что с ней все будет в порядке, и заговорил о других вещах.

Жак отвез их в город в удобном экипаже; Элрок предположил, что куплен он был еще графом Андре.

Когда они приехали туда, где их уже ожидал караван. Мимоза сразу увидела, что лошадей им предоставили молодых и свежих, а следовательно, поездка окажется не такой долгой, как если бы они наняли верблюдов.

Чемоданы Мимозы и герцога навьючили на одну из лошадей.

Прежде чем покинуть виллу. Мимоза справилась о здоровье мадам Бланк, но услышала в ответ, что та еще не звонила горничной.

Мимоза невольно почувствовала облегчение: ей вовсе не хотелось пускаться в длинные объяснения относительно того, куда она отправляется и зачем.

Слуги, конечно, все знали, и Мимоза не сомневалась, что Сюзетта по их возвращении будет проявлять любопытство, особенно когда узнает, что Мимозу сопровождал герцог.

Было еще не жарко, хотя с восхода солнца прошло уже довольно много времени.

Когда они выезжали из города. Мимоза с увлечением принялась показывать герцогу руины огромного акведука Адриана.

Акведук был построен императором Адрианом для подачи чистой воды с гор в восьмидесяти милях от Карфагена.

Поражало, что сооружение все еще не обрушилось.

Восторг герцога напомнил Мимозе ее собственное первое впечатление от акведука.

— Вода по подземному каналу пересекает холмы, — объяснила Мимоза, — в некоторых частях города все еще используются римские каналы.

Герцог нашел это удивительным, но больше всего его поразили сияющие глаза Мимозы.