О своем открытии ребята вскоре рассказали мужской половине семьи (женщины никогда не допускали подобной вульгарности), и новость быстро распространилась среди других мужчин деревни. «У Умберто Скрофо крошечный пенис, размером с младенческий», – они не давали ему забыть об этом. Позор и стыд всегда преследовали его. Его член так и не увеличился. Один на его братьев сказал, что, может, онанизм увеличит его пенис, и Умберто стал много мастурбировать. Но это только вызвало у него интерес к женщинам и сексу, приведя, в конце концов, к еще большему разочарованию.

В шестнадцать лет он попытался заняться любовью с некрасивой дочкой соседа-фермера. Было известно, что она легко «дает». Но, увидев его детское приспособление, она затряслась от смеха и сказала:

– Это самый дурацкий член, который я когда-либо видела, – он не больше наперстка. Я даже не почувствую его. Убери эту жалкую штуку прочь. Женщине от нее нет никакой пользы.

Бедный Умберто. Он смог получить то, что хотел, лишь весной следующего года, когда его забрали в армию. С тех пор повышение следовало за повышением – он стремительно продвигался по службе и знал, что придет время, когда он сможет решить проблему, связанную с унизительным недостатком.

Глава 2

Ив Морэ подобрал беспризорную плачущую Инес, когда ей было всего десять лет. Одетая в лохмотья, засунув большой палец в рот, она стояла рядом с обшарпанным многоэтажным домом, где ее мать-проститутка, напившись, упала со ступенек вниз головой и сломала себе шею.

Ив-фокусник, как его называли, знал Мари, мать Инес, но близко они не сходились: Мари была слишком стара, чтобы стать одной из его «ночных бабочек». Этой цветущей блондинке было всего тридцать лет, когда она умерла, но ее лучшие времена уже давно прошли. Совсем другой была та напуганная девочка, которая одна-одинешенька присутствовала на похоронах матери. Она была на редкость красива. Ив сумел угадать скрытую силу в ее спутанных волосах медового цвета и невинных, но чувственных раскосых голубых глазах. Она была замкнута, испуганна и дика. Маленькое чудо. Мари были чужды материнские инстинкты, и Инес, с тех пор как научилась ходить, была предоставлена сама себе. Ив взял под защиту эту перепуганную девчушку, потому что здесь больше никто бы так не поступил. Он видел в ней родственную душу, так как сам тоже рано стал сиротой.

В первые недели, которые Инес провела в его доме, она ни разу не улыбнулась. Открыв для нее свою «волшебную шкатулку», Ив развлекал ее ловкими карточными фокусами, показывал разные чудеса с цветными шарфами и ловко жонглировал апельсинами. Но малышка, не вынимая изо рта большого пальца, продолжала печально смотреть на него широко раскрытыми глазами.

Однажды, куря сигарету, Ив заметил, что она, как обычно, уставилась на него.

– Ну-ка, смотри, Инес, – сказал он, засунув языком горящую сигарету в рот и внимательно наблюдая за Инес, пока у него из ушей не повалили две струйки дыма. И вдруг Инес рассмеялась громким чистым смехом, и смеялась не переставая, пока у нее не потекли слезы. Ив подхватил ее на руки, крепко обнял, и с тех пор лед растаял. Она улыбалась, и всякий раз, когда предмет ее обожания оказывался рядом, она улыбалась еще шире. С Ивом Инес была нежной и доброй. Он отправил ее в школу, купил теплую одежду, хорошо кормил и любил. Когда он приходил домой, на ее маленьком грустном лице появлялось счастливое выражение. Целый год она была безумно влюблена в него и следовала за ним повсюду; дома он вел себя как преданный юный любовник, понимая, тем не менее, что Инес на самом деле боится мужчин. Единственные мужчины, которых она видела в детстве, были грубые, неотесанные мужланы, которые грязно домогались ее матери, Грубияны с задворок, они покупали тело Мари за несколько франков, при этом еще и оскорбляя ее. Инес часто просыпалась по утрам от всхлипываний матери, когда та рассматривала заплывший глаз или раздутые губы, изуродованные одним из ее «джентльменов». Отказываясь от робких предложений Инес о помощи, Мари обычно давала ей в качестве вознаграждения легкий шлепок.

Иногда Мари удавалось подцепить постоянного клиента, но обычно это оказывался какой-нибудь сутенер с Монмартра, который забирал весь ее заработок и тратил его на виски, других женщин и бриолин для волос в обмен на ту якобы любовь, которую он «дарил» ей.

Когда Инес подросла, ей стало казаться, что каждый следующий сутенер Мари еще более злобный, жадный и противный. Казалось, что Мари привлекает к себе только тех мужчин, которые плохо к ней относятся и бьют ее. Частенько, насосавшись абсента, они колотили и Инес. Девочка возненавидела свою мать и мучавших их подлецов-мужчин, но она мало что могла изменить.

До смерти матери Инес не слышала ни одного доброго слова ни от одного из мужчин. Она хорошо знала, кто такие сутенеры и чем они занимаются. Она видела, как грубо они обращаются со своими женщинами, и своим детским сердцем чувствовала, что ни один из них ломаного гроша не стоит. Но Ив Морэ оказался совсем другим. Он был моложе тех «мальчиков», от которых страдала Мари. Его губы всегда лукаво улыбались, делая его еще более привлекательным. Вздернутый нос, четко очерченные ноздри которого при смехе раздувались, как у лошади. Шатен с мягкими вьющимися волосами, которые, намокая, прилипали к голове, делая его похожим на веселого греческого бога. Живые карие глаза светились радостью, и, когда он смеялся, а это случалось нередко, они очаровательно щурились. Сидя ночью за кухонным столом над учебниками, Инес часто украдкой наблюдала за ним. Некоторые из его «девушек» обожали сидеть у него на коленях, когда он ласкал их, нежно гладя рукой, как котят, и заставлял чувствовать себя особенными и нежно любимыми. Все они просто боготворили Ива не только за его дружелюбный мягкий характер и доброту, но и за волшебные фокусы. Он мог одновременно жонглировать шестью апельсинами и не уронить ни одного, а девушки выражали спой восторг радостными выкриками. Он мог творить чудеса с карточной колодой, демонстрируя, как пиковый туз или король червей растворяются в воздухе, а потом «обнаруживал» их у одной из девушек под юбкой. Это вызывало такой хохот, что Инес сердито смотрела на них, отрываясь от работы по дому, и жалела, что сама не принадлежит к этой веселой свите Ива. Он знал множество трюков, которыми развлекал своих проституток. Для него это было очень важно. С десяти лет его детство и юность проходили на улицах Монмартра, где Ив показывал фокусы и трюки, которым он научился у отца. К семнадцати годам к нему уже стали липнуть девушки, увлеченные его нахальным обаянием. Вскоре Ив отказался от своей бродячей уличной жизни и всецело отдался «заботам» о девушках. Да, с Ивом-фокусником никогда не было скучно.

Вскоре он очаровал и маленькую Инес, которая по-детски пыталась привлечь его внимание. Ей хотелось, чтобы он ее любил. Она безумно хотела его любви. Он стал ей отцом, которого она никогда не знала, добрым дядюшкой, который мягко смеялся и которого ей всегда хотелось иметь, он стал любимым, которого она хотела очаровать, чтобы он принадлежал только ей. Хотя Ив и считал ее привлекательной, она была еще слишком юна, и он заставил ее ждать почти три года. Заставил ждать, пока она не стала думать, что умрет от желания; заставлял ждать, пока он занимался любовью с Франсиной, Оливией, Анной или с кем-нибудь еще, а она сидела в мрачном настроении напротив парадного его дома, расположенного в респектабельном предместье Нейи. Иногда, приставив к стенке, разделяющей их комнаты, стакан из толстого стекла и прижавшись к нему ухом, она подслушивала те звуки, которые сопровождали его занятия любовью. Горько плача, она слушала голос обожаемого ею мужчины, в то время как он любил другую женщину. Ощупывая себя, она видела, как постепенно формируется ее тело.

Инес была развита не по годам. На свой день рождения в четырнадцать лет, стоя перед ним с раскрасневшимся лицом, обрамленным золотыми волосами, она приподнялась на носочки и поцеловала его в губы, благодаря за те маленькие подарки, которые он ей принес.

Она очень полюбила тонкий янтарный браслет с серебряными бусинками, который он нашел в одном антикварном магазине в конце улицы Жакоб. Застегивая на ее тонком запястье замок филигранной работы, он почувствовал легкий запах мускуса, исходящий от нее при дыхании.

– О, спасибо, Ив. – Улыбка невинной Венеры делала ее взгляд еще более соблазнительным. – Это самый красивый браслет, который я когда-либо видела. Я никогда не буду его снимать.

Инес носила простую школьную форму: белую блузку с широким воротником, плиссированную юбку из грубой шерсти, грубые ботинки и шерстяные гольфы. Ее волосы доходили ей почти до середины спины, причудливо обрамляя тонкий овал лица. Ясные голубые глаза и кожа цвета меда делали ее похожей на одного из ангелов Боттичелли. Ив высоко ценил женщин, хотя и эксплуатировал их. Он внимательно посмотрел на Инес: выражение ее лица, соблазнительный взгляд обещали ему в будущем немало восторгов. Ее девичья грудь с похожими на бутончики роз сосками упруго вырисовывалась под блузкой. Слегка при открытые бледные губы, казалось, просили поцелуя. Его глаза прищурились, встретив ее робкий взгляд, который ясно говорил ему о том, чего она жаждет. Она созрела и была готова. Время настало. Наконец-то Ив-фокусник мог позволить этой юной соблазнительнице Инес завоевать себя.

Они несколько часов кряду занимались любовью в теплой и нежной темноте его кровати. Инес знала, как это делается, – она часто оставалась в комнате, когда ее мать занималась «работой».

С тех пор как Инес себя помнила, – с пяти или шести лет – она все время наблюдала, как ее мать занимается любовью, что она делает с мужчинами. Некоторым это настолько нравилось, что они приходили к ней каждую неделю, в течение нескольких недель и даже лет. Таким образом, несмотря на то, что Инес была девственницей, ее мать была для нее великолепной наставницей в искусстве любви. Благодаря природной интуиции и тем урокам, которые она получила за долгие часы наблюдения, Инес подарила Иву самые горячие ласки, несказанно удивив его. С тех пор Инес каждую ночь проводила в постели Ива. Вскоре он обнаружил, что увлекся этой девочкой с прекрасным лицом, волшебным телом и сексуальными навыками опытной куртизанки. Однако он сумел научить ее еще большему.

Спустя шесть месяцев после начала войны Франция превратилась в кромешный ад. Некоторые из постоянных девушек Ива бежали из Парижа, и у него не оставалось никакого другого выхода, кроме как послать на панель Инес. Она пошла в ночной клуб Габриэль Прентан «Элефан Роз».

Дочь проститутки, Инес не очень огорчилась. Ив любил ее, она обожала его. Ни о чем другом она не беспокоилась. Быть профессиональной проституткой – это всего лишь работа. Инес не могла сказать, нравилось ей это или нет. Для нее это был просто временно необходимый образ жизни.

Мужчины, с которыми спала Инес, ничего для нее не значили. Ее мысли были слишком далеко, когда они обладали ее телом. Она знала, что никто никогда не завладеет ее сердцем, ведь оно отдано Иву, ее очаровательному, волшебному Иву. Она принадлежала ему душой и телом, и никакой другой мужчина, с которым спала Инес, не мог изменить ее душу.

Их взаимную страсть, такую светлую и сильную, символизировали, как думала Инес, мерцающие ниточки одетого на ее запястье янтарно-серебряного браслета. Они олицетворяли вечность их любви.

Глава 3

Как только утренний свет проник в спальню, Инес пришла в себя. Голова раскалывалась от боли. Льняные простыни были в крови, ее крови, и боль во всем теле была такой сильной, что ей захотелось плакать. Ей надо бежать от этого отвратительного зверя, храпящего рядом с ней, и бежать немедленно. Но он еще не заплатил ей. Плевать, она возьмет деньги сама. Видит Бог, она заработала их.

Пожалуйста, пусть он себе спит, думала Инес, медленно вставая с постели и морщась от боли. Его брюки валялись на полу, там, где он бросил их вчера, рядом с отброшенным в сторону кнутом и отвратительным искусственным пенисом. Она еще страдала от ужасной боли, причиненной этим предметом. Инес быстро обыскала карманы, но денег в них не было. Глядя на храпящего Скрофо, она на цыпочках вышла в отделанную мрамором ванную, по всей длине которой были зеркала. На нее смотрело заплаканное, покрытое синяками и ссадинами лицо, плечи и грудь были усеяны рубцами, а на бедрах была видна запекшаяся кровь. Дрожа от боли, она присела на биде и стала подмываться душистым мылом. Только сейчас Инес заметила толстую пачку денег, лежащую на краю мраморного бассейна, рядом с его бритвой и зубной щеткой. Там было очень много банкнот, намного больше, чем она обычно зарабатывала за месяц. Должна ли она взять только то, что заработала, или все деньги, чтобы компенсировать все те зверства, которые сотворил с ней Скрофо? «Возьми все, – прошептала Инес бледному израненному отражению, печально смотрящему на нее из зеркала. – Ты заслужила их, Инес».