— Прекрати, — неубедительно попросила она.

Он не стал притворяться, будто не понимает, о чем она говорит. Еще одна капля упала Люси на бедро. Он заметил ее, отвернулся и потянулся к холодильнику.

— Вероятно, тебе это неинтересно. — Он достал арахисовое масло.

— Ошибаешься. — Хотя она и сама точно не знала, имеет ли в виду масло или нечто более опасное.

Катер мягко покачивался, а порыв ветра обдал их облаком брызг через открытые двери сарая. Капли с протекающей крыши начали капать на палубу и, что гораздо страшнее, на запасы еды.

— Пойдем. — Панда схватил холодильник и потащил его к кабине, склонив голову, когда заходил.

Сегодня их отношения изменились, и последовать за ним значило подвергнуться опасности. Ей нравилось представлять его плохим парнем, но сегодня все изменилось. С другой стороны, вазэктомия, не говоря уже о великолепном теле, делала его неотразимым.

Вайпер последовала за ним.

Кабина была маленькой, с крошечным камбузом и спальным местом в форме буквы V в носу судна. Панда опустил на пол холодильник и рухнул на темно-синие виниловые подушки. Он лениво улыбнулся, потом открыл банку с маслом, поддел небольшой комок соленой палочкой и протянул ей.

Двое страждущих взрослых людей… Одна вазэктомия…. Бывший жених, который этой самой ночью занимался любовью с ее лучшей подругой… Звезды сошлись идеально.

Люси приняла палочку и откинулась на подушку напротив Панды.

— Я ведь даже не люблю арахисовое масло.

— Это все от недозволенности, — объяснил он. — То, что под запретом, становится еще более желанным. — Они были совсем близко, он так посмотрел ей в глаза, что стало предельно ясно, какой смысл он вложил в эти слова.

У нее в руке оказался идеально непристойный предмет — соленая палочка с шариком арахисового масла наверху. Другая женщина воспользовалась бы этим, но не Вайпер. Она решительно откусила кончик.

— Почему-то ем только я.

— Я и так имел преимущество на старте. — Он открыл упаковку лакричных конфет, но не достал ни одной. Он просто глазел на нее. Не на ее ноги или грудь. А просто на нее, и это казалось еще более интимным. Его голос стал хриплым. — Это не самая лучшая идея.

— Я знаю.

— Я стараюсь не думать о том, как сильно тебя хочу.

В ее кожу словно вонзились тысячи маленьких иголочек.

— И как успехи?

— Не очень.

В кабине было слишком жарко, слишком тесно, но уходить она не собиралась. Ее бросало в жар. Она хотела этого мужчину с глазами с поволокой, чернильными волосами и мощным телом. Но первый шаг она делать не станет.

Он же не видел никаких препятствий. Склонив голову, сократил и без того небольшую дистанцию между ними, забрал у нее оставшуюся половину соленой палочки и отложил ее.

— Ты с ума меня сводишь, — произнес Панда.

— Приятно слышать, — ответила Люси. — Но на самом деле в данный момент я не очень хочу разговаривать.

Он улыбнулся своей хулиганской улыбкой, устроился на подушках и притянул ее к себе, прямо в самый угол. Свет едва пробивался в их пещеру, так что она только и успела увидеть, как сверкнули его зубы, прежде чем он опрокинул ее на спину и она оказалась внизу, а он наклонился ее поцеловать.

Она не жаждала его поцелуя в том дешевом мотеле в Мемфисе, а исполненный чувства вины поцелуй в аэропорту только ее запутал, но на этот раз все было идеально.

Ее губы раскрылись. Языки слились в грязном танце ярости и страсти — великолепной увертюре к греху. Его руки оказались под ее майкой, ее — под его футболкой. Она ощущала его мускулы и связки, кости и сухожилия. Он оторвался от ее губ и впился зубами в сосок через тонкий хлопок. Он вставил обнаженное бедро между ее ног. Она потерлась о него и обвила руками.

Совсем рядом вспыхнула молния, вернув их к реальности. Она провела губами по его плечу.

— Мы не можем заниматься этим без презерватива.

Его теплое дыхание согревало ее сосок.

— Я думал, ты не хочешь разговаривать.

— Делал ты вазэктомию или нет, тебе нужно…

— Я обо всем позаботился, — хрипло прошептал Панда.

Он носил их с собой? Эта мысль на время отвлекла Люси, но потом он снова принялся ее целовать, и вопрос исчез сам собой.

Над головой гремел гром. Судно содрогнулось и покачнулось. Они стянули одежду, и когда остались нагие, началось безумие. Та ночь в Мемфисе была посвящена не столько сексу, сколько окончательному разрыву с Тедом. На этот раз все было иначе. Это уже не было анонимное совокупление с почти незнакомым человеком. Теперь она знала своего любовника, и эта ночь была неизбежна.

Она грудью прижималась к нему… Его ладони стискивали ее бедра… Они целовались, проникая языками все глубже и глубже друг в друга. Он распахнул ее бедра, и она даже не думала сопротивляться.

Он раздвинул ее бутон пальцами. Развернул. Изучил. Вторгся во влажную и мягкую плоть.

Она застонала. Разрешила ему поиграть. А когда больше не могла это выносить, взяла на себя инициативу, перекатившись на бок и вцепившись в его лицо, руки и губы в попытке насладиться его силой и ощущением его близости.

Не в силах больше сдерживаться, он рывком снова переместил ее вниз. Потеребил заветное местечко. Навис над ней. Завел руки под ее колени, раздвинул их и поднял. Их тела соприкоснулись. Она ощутила в себе его твердую плоть, мужественную и крепкую.

Хрипом вырвалась пара непристойных слов.

Тихие и грубые приказы.

И он был внутри ее.

Снаружи бушевала гроза. Внутри страсти кипели с не меньшим накалом. Наконец произошла кульминация.


Ее сладости ему хватило с избытком. Когда она задремала в тусклом свете, Патрик принялся разглядывать тень от ее темных ресниц на бледной коже, которая казалась еще бледнее на фоне черных волос. Он провел по изгибу шеи костяшками пальцев. За всей нарочитой уверенностью в себе она оказалась смущенной и уязвимой.

Вдруг у него в голове включилась сирена, предупреждавшая о катастрофе. Взрыв. Россыпь песка, вкус виски, укол памяти. Он отмахнулся от этого видения.

Люси открыла глаза и посмотрела прямо на него.

— Это было здорово.

Слишком нежно. Слишком хорошо.

— Здорово? — Он просунул руку под подушку и дотронулся до упаковки конфет. Одна из лакричных палочек выпала. Он поднял ее и прикоснулся к ее уху губами.

— Попробуй отними.

— С чего это?

Панда помахал лакрицей у нее перед носом.

— Ты постоянно забываешь, что я способен на подлость.

Люси зашевелилась под ним, и ее глаза с зелеными прожилками загорелись от интереса.

— Наверное, я попала в беду.

— А то!

Он тронул ее нижнюю губу своими губами, а потом стукнул лакричной палочкой. Дотронулся до сосков. До нежной кожи на животе. До раскрытых бедер. Между ними.

— Злодей, — простонала она, когда он остановился, — повтори еще раз.

И он продолжал, пока она не вырвала у него конфету и не отплатила ему той же монетой. Он выпустил на волю властную женщину, которая скрывалась в ней, и она была отнюдь не так осторожна, как он. Когда Патрик сказал, что с него хватит, она велела ему умолять о пощаде, и что ему оставалось делать, кроме как наказать ее?

Он наклонил Люси над подушками, нежно шлепнул и отомстил ей. Или попытался. Поскольку все происходило как в тумане и было непонятно, кто кого наказывал, а кто подвергался наказанию.

Снаружи гроза постепенно сходила на нет, а внутри все только начиналось.

Глава 17

Люси с осуждением фыркнула, как недовольная старая тетушка.

— Для меня это было слишком, прямо извращение какое-то!

— Еще бы! — Панда пытался вспомнить, когда в последний раз настолько терял голову от женщины. Они лежали на тесной скамье, их тела прижимались друг к другу, кожа липла к виниловым подушкам, и хотя он чувствовал ее, этого было недостаточно. Он вытянул руку, оперся на локоть и включил один из маленьких светильников, вмонтированных в обшивку.

Она лежала на боку, изгиб обнаженного плеча, талии и бедер образовывал золотистую дугу, татуировка с драконом смотрелась нелепо на фоне гладкой кожи ее горделивой шеи. Ее маленький нос, с которого она, к счастью, сняла кольцо, презрительно сморщился.

— Никогда больше так не делай.

Он коснулся ее нижней губы, распухшей от его поцелуев.

— Завтра в полночь?

— Если у меня не найдется занятия получше.

— Ненавижу, когда женщина строит из себя недотрогу.

Она провела пальцем по вене, выступившей на его руке.

— На самом деле я всего лишь хочу добраться до твоих запасов. Если мне придется подчиниться, чтобы получить твои «Читос», что с того?

— Чистый прагматизм.

— Прекрати употреблять высокопарные слова. Это вгоняет меня в депрессию. — Она завела руку за голову, обнажив розовое пятно на груди, где его щетина прошлась по нежной коже. Он ни за что на свете не хотел делать ей больно, но темная сторона его души испытала первобытное удовлетворение, увидев отметину, которую он оставил.

Ее вопрос вывел Патрика из летаргического сна.

— Откуда взялись презервативы?

Он должен был догадаться, что она спросит.

— Из кармана. Хочешь еще чипсов?

— Ты носишь с собой презервативы?

— Не всегда. Иногда. Кому нужны заболевания, передающиеся половым путем, верно?

Люси вытащила из прически один из своих неряшливых дредов.

— Значит, ты таскаешь их с собой на тот случай, если вы с Темпл решите добавить разнообразия к своим тренировкам?

Он решил подшутить над ней и изобразил хитрую ухмылку в надежде, что это ее утихомирит.

— Именно так.

— Чушь. Вы бы все ногти изгрызли, прежде чем подойти друг к другу.

— Вот и поговорили.

Она пригвоздила его к месту внимательным взглядом.

— Ты не знал, что я приду сюда сегодня вечером, но все равно подготовился к боевым действиям. Это приводит меня к выводу, что ты действительно таскаешь эти штуки с собой.

— Я так и сказал, не правда ли?

— Да, но не объяснил почему.

Черт. Он сдался.

— Потому что ты сводишь меня с ума, вот почему. Я никогда не знаю, какого черта ты устроишь потом. Или что сделаю я. А теперь пора бы заткнуться.

Она улыбнулась, подняла руку и потянула его за один из завитков, не дававших ей покоя, с такой нежностью, которая вернула его обратно в холодную реальность. Он бывший коп. Она дочь президента. Он дешевый металл. Она чистое золото. Кроме того, его душа была наполовину мертва, а в ней так и бурлила жизнь.

— Люси…

— О Боже… — Она закатила глаза и перевернулась на спину. — Вот мы и приехали. Сейчас будет речь. — Она понизила голос, изображая его. — Прежде чем мы зайдем слишком далеко, Люси, я должен убедиться, что ты поняла меня правильно. Я ковбой, свободный и дикий. Ни одной маленькой девчонке никогда не удастся приручить такого мужчину, как я. — Она ухмыльнулась. — Не больно-то и хотелось.

— Я не это собирался сказать. — На самом деле он собирался сказать именно это, правда не столь саркастически, но общий смысл она уловила.

— Давай поговорим откровенно, Патрик. — Кончиком пальца она ткнула в его бицепс. — Возможно, сейчас я еще не определилась со своим будущим, но точно знаю, что дети в нем есть. Поэтому в долгосрочной перспективе я тебя рассматривать не могу. Так что все твои потуги и параноидальные нравоучения — напрасная трата твоих и без того ограниченных умственных возможностей. Вы нужны мне только для развлечения, мистер Шейд. Именно вас не хватало в моем пропащем лете. И вот что тебе нужно понять. — Она стукнула его по груди. — Когда ты перестанешь удовлетворять меня, я найду того, кто с этим справится. Ясно?

— Удовлетворять тебя?

— Мне нравится, как это звучит. — Ее взгляд стал серьезным. — Речь только о сексе. И ничего больше. Лучше нам сразу это прояснить, иначе придется поставить точку прямо сейчас.

— Это ты мне? — Именно это он и хотел услышать, именно так он и хотел ей сказать, но ему не понравился ее подход. Что случилось с хорошо воспитанной сбежавшей невестой, которую он подобрал? — Когда дело касается тебя, только сексом все ограничиться не может, — заявил он.

— Это ты так думаешь. Я хочу секса. Чем грязнее, тем лучше. — Ее глаза опустились на его промежность. — Еще лакрица есть?

Ему следовало бы тотчас опрокинуть ее на спину и дать ей то, что она просит, но небрежность ее тона раздражала его.

— Я устал, — услышал он собственный голос, едва веря в то, что произнес такие слова.

— Все дело в цифрах, — парировала она. — Ты намного старше меня.