Фэйво Сыцунь - Любовь творит чудеса

Сижу на ковре, чувствуя себя побежденной. Я проделала весь этот путь, чтобы вернуться с пустыми руками, так что ли?

Не беда, есть ещё главная спальня.

Набравшись храбрости, крадусь по коридорам и осторожно толкаю дверь.

Шторы задернуты, но через несколько секунд мои глаза привыкают к полутьме.

И тут меня поджидает такой сюрприз, что я невольно вскрикиваю.

Человек на кровати!

Лу Юйцзян!

Он... Он... Он спит здесь!

Я забыла, что если я переехала, то он смог вернулся обратно в главную спальню. Постойте, а разве он не должен играть в теннис?

Присматриваюсь. К счастью, всё нормально, он один.

Однако мой вскрик разбудил его. Он открывает глаза и смотрит на меня.

Стою неподвижно, точно огородное пугало. Сначала я думала, что он наброситься на меня с расспросами, как я проникла в дом. Но он просто смотрит меня… и закрывает глаза.

Я осторожно подхожу к кровати, окликая его по имени, но он лишь бормочет, не приходя в себя. Набираюсь храбрости и подхожу вплотную, хотя дико боюсь, что он внезапно схватить меня за запястье и напугает до потери сознания.

Его ладонь обжигающе горяча. Касаюсь его лба. Просто печка. Без сомнения, у него жар.

Неудивительно, что он не пошел играть в теннис. Неудивительно, что он все еще спит. Некогда свирепый тигр стал больной кошкой.

На моей памяти Лу Юйцзян никогда не болел.

Каждый раз в осенний и весенний период гриппа я всегда одной из первых слегала с простудой, даже если не делала шага от порога. В конечном счете, я оказывалась среди вороха носовых платков, глотая таблетки от простуды саднящим горлом. В итоге всегда приходилось ехать к врачу и принимать антибиотики. А вот Лу Юйцзяна ни одна хворь не брала, даже чих. На мой взгляд, он какая-то модель Мегатрона[9], не болеет, не стареет. Бессмертный идеальный злыдень-босс, даже десятерым Е Цзинчжин его не победить.

Даже представить не могла, что такой день настанет.

Недаром великий человек сказал, что все враги — это всего лишь бумажные тигры!

Как же мне хочется наполнить его стакан солёной водой. Пусть попробует горького лекарства и несколько часиков посидит на унитазе. Он болен, а я желаю забрать его жизнь!

Забудьте, один день в браке стоит сотни в любви. Даже если мы в разводе, я же не могу поступить так бесчеловечно?

— Эй! — кричу я. — Где моя прописка?

Он не отвечает. Пусть у него и трепещут ресницы, он по-прежнему не просыпается.

Лу Юйцзян!

Похоже, признание из него можно выбить только калёным железом.

Лениво закатываю рукава, сжимаю ладони в кулаки и трясу перед ним.

— Говори! Куда ты запрятал мою прописку? Иначе я тебя ударю! Эй! Обычно я тебя не бью, но сегодня сделаю исключение.

Такой кайф — мучить больного!

Лу Юйцзян наконец-то открывает глаза и смотрит на меня. Наверное, из-за продолжительной температуры у него щёки ненормально красного цвета. Даже представить не могла, что Лу Юйцзян может выглядеть таким милахой.

— Такая шумная… — хрипит он.

— Где пропис?..

Не дожидаясь конца вопроса, он внезапно валит меня на себя. Просто прекрасно, я в его объятиях. Его грудь просто огромная печка, так и жарит через одежду. Хочу вырваться, но он лишь крепче меня сжимает и шепчет на ухо:

— Ты сегодня не работаешь, поспи со мной…

Хотя жар и затуманил ему мозги, он всё-таки знает, что сегодня выходной. Мне вдруг становится немного грустно. Какие же хорошие деньки были у нас в медовый месяц, особенно выходные. Бывало, когда мы дремали по утрам, а мне нужно было встать в туалет, он притягивал меня в свои объятия, не давая встать.

«Ты сегодня не работаешь, поспи со мной».

Даже в таком невыносимом браке были счастливые моменты.

Возможно, я не питаю особых надежд на жизнь, но пока в ней есть немного сладости, я чувствую, что могу сохранить эти воспоминания.

Это действительно грустно, моё сердце разрывается от воспоминаний о минутках нежности. Я медленно поворачиваю лицо к Лу Юйцзяну. Он опёрся подбородком о моё плечо и заснул.

Через десять минут у меня кончается терпение: у него ужасно высокая температура, а я тут жарюсь на нём, как на куске красного кирпича. Мне просто невыносимо, как он сам ещё жив?

Встаю найти аптечку и обнаруживаю, что он даже не принял лекарство, и это выводит меня из себя.

А в доме нет даже кипятка. Так как предки Лу Юйцзяня всегда жили в роскоши, он никогда не пил воду из-под крана, а только бутилированную и то только кипячённую.

Каждый день в полдень к нему приезжает домработница, и так как он не ест дома, ей всего лишь нужно всё почистить и убрать. Похоже, температура у него поднялась прошлой ночью, но он что, хочет умереть в постели? Меряю температуру. Мама дорогая, под сорок. Неудивительно, что он превратился в бумажного тигра.

— Эй! – Пытаюсь его растормошить. — Вставай! Лу Юйцзян! Вставай, нужно ехать в больницу!

Он что-то стонет, и я разбираю в его бормотании:

— Я никуда не поеду.

Прихожу в ярость.

Будь он больной кошкой или бумажным тигром, теперь я живу это исправлю.

Поднимаю одеяло и начинаю стягивать с Лу Юйцзяна пижаму.

— Ты чего меня раздеваешь?

— Чего раздеваю? — Я улыбаюсь и смеюсь злым безудержным смехом. — А чего я у тебя не видела?

Хотя у меня было столько возможностей в этом убедиться, хочу заметить, тело у бумажного тигра то что надо, никогда лучше не видела. Однако он единственный мужчина, которого я видела голым, так что веры мне нет.

Разум так и полон персиковых фантазий, пока я меняю ему одежду. В конце концов, натянув на него носки и ботинки, я выжимаю горячее полотенце, чтобы обтереть его лицо.

К счастью, он ещё может ходить сам, пусть и с поддержкой.

Однако к моменту, как я усаживаю его в машину, с меня сходит семь потов. Застёгиваю наши ремни безопасности и еду в больницу.

Пока я гоню на чёрном вульгарном «мерседесе-дяочжа» по четвёртому транспортному, в голове крутится одна мысль: с чего я должна быть такой заботливой и везти его в больницу? Конечно, дело не в чувствах, а в том, что я совершила слишком много плохих поступков в прошлом. Боюсь, после смерти я попаду в ад, поэтому надо совершать хоть один хороший поступок в день.

Если не отвезу его в больницу, и он сгорит от высокой температуры или ещё как откинет коньки, то камеры видеонаблюдения засняли моё восхождение на балкон.

Суд обвинит меня в убийстве мужа?

Тьфу!

Бывшего!

Бросаясь от одной мысли к другой, я довожу его до больницы. Врач на пункте неотложной помощи осматривает Лу Юйцзяна и тут же начинает меня ругать:

— У пациента тяжелая форма пневмонии. Почему вы привезли его только сейчас? Как вы могли довести мужа до такого состояния? Почему не приехали раньше?

Меня отчитывают, точно ребёнка, но я даже не оправдываюсь.

Наконец Лу Юйцзяна переводят из отделения неотложной помощи, и я облегчённо выдыхаю. Теперь можно и позвонить.

Я такая интеллигентная персона, что не забыла захватить его кошелёк, иначе откуда бы у меня взялись деньги на лечение. Лу Юйцзян всё ещё в постели под капельницей, и я могу спокойно положить бумажник обратно ему в карман, но в больнице полно народа, а Лу Юйцзян без сознания, так что его кошелёк могут спокойно выкрасть, а потом хоть топись в Жёлтой реке, своего имени не очистишь. Однако сегодня выходной, так почему я должна торчать в больнице с пациентом, который мне никто?

Поэтому я решаю позвонить его личной секретарше. Пусть приезжает в больницу и сама организовывает ему уход.

Как только она приедет, я смогу уйти.

Однако вместе с красавицей-секретаршей приезжает матушка.

Выходит, после моего звонка секретарша сразу же позвонила матушке с докладом, а та, услышав, что у её сына пневмония, тут же помчалась в больницу.

Матушка меня совсем не любит, а после того как я упрашивала её благословить наш брак и вовсе ненавидит. Однако после свадьбы она и дурного слова про меня ни сказала, так что я питаю к ней своего рода уважение.

Почтительно кланяюсь и говорю:

— Тётушка.

Я не ожидала, что это слово вызовет у матушки столько злости. В её взгляде появилась такая сталь, что меня можно было разрезать напополам.

— Как ты меня назвала?

Финиш!

Финита ля комедия!

Я забыла, что Лу Юйцзян специально просил наперёд, чтобы я не рассказывала его матери о разводе, так как она жуткий консерватор и страдает гипертонической болезнью сердца, поэтому он боялся, что эта новость её прикончит. Он даже хотел, чтобы в этом году я сопроводила его домой на ужин в честь праздника весны,[10] и мы продолжали изображать влюблённую парочку перед его матерью.

«Я потихоньку ей расскажу», — говорил мне Лу Юйцзян.

Откуда же мне было знаю, что это «потихоньку» займёт больше полугода?

Я стою, не зная что делать, как с кровати раздается слабый голос Лу Юйцзяна:

— Мама.

Матушка тут же бросается взять сына за руку.

— Ты только взгляни на себя. Я же говорила следить за своим здоровьем. Как же ты довёл себя до такого состояния?

Лу Юйцзян поднимает взгляд на меня:

— Зачем ты потревожила маму?

Пока Лу Юйцзян безжизненным голосом рассказывает матери, что произошло, я тихо закипаю. Я что ли ему по гроб жизни обязана, чтобы все обиды терпеть?

Собираюсь выложить ему всё что думаю, но вижу, что Лу Юйцзян отчаянно мне подмигивает, а в его взгляде сквозит… мольба? Лу Юйцзян никогда никого не умолял. Моё сердце переполняется радостью. У него такое расстроенное лицо, что я бормочу:

— Ну, я запаниковала...

— Молодёжь сейчас совсем без царя в голове, — смотрит на меня матушка. — Почему ты раньше не отвезла его в больницу?

Выкладываю правдоподобную версию:

— Я бы отвезла, но он не захотел. Если бы я не вытащила его из кровати, кто знает, чтобы с ним сейчас было.

Лу Юйцзян, конечно, хочет меня придушить. Это видно по одному его взгляду, но я делаю вид, что ничего не заметила. К тому же, я не лгу.

— Просто этот ребёнок весь в отца, никогда не болел.

Заметим, что тесть год назад скончался от рака, и матушка очень грустила по этому поводу.

— Эх, сынок, ты совсем о нас не думаешь, не бережёшь себя. Одни только деньги у тебя на уме.

Ах, как же хорошо. И пусть ступни уже пульсируют от боли, так приятно видеть, как матушка отчитывает Лу Юйцзяна, а тот и слова не может вставить.

Наконец я провожаю матушку, и та хвалит меня:

— Хорошая девочка. Хотя Юйцзян кажется надёжным, за ним нужен глаз да глаз. Присматривай за ним, иначе он наломает дров.

Я киваю и говорю матушке, что обязательно позабочусь о «муженьке».

Возвращаюсь в палату. Кажется, у Лу Юйцзяна улучшилось настроение.

— Что сказала мама?

Кривлю лицо.

— Я с тобой не разговариваю.

Он лежит на кровати и ничего не может мне сделать. Я маленький человек, опьянённый успехом. Моя храбрость выросла до небес. Сердце поёт. Мне даже кажется, что я дышу новым воздухом.

Лу Юйцзян молчит какое-то время.

— Так зачем тебе прописка?

Ой!

Из-за его болезни я совсем забыла о прописке. Однако я не хочу говорить ему правду.

— Зачем суёшь нос не в своё дело?

Кажется, он над чем-то задумывается, и его губы изгибаются в улыбке. Увидев его лукавую усмешку, меня передёргивает от отвращения. Каждый раз, как он строит из себя мистера самоуверенность или находит против меня доказательства, то вот так загадочно улыбается. Не стоило везти его в больницу, даже если он умирал. Не моё это было дело. Я точно крестьянка, которая отогрела замёрзшую змею, только чтобы та укусила её в ответ.

— Хочешь выйти замуж? — Его равнодушное лицо лишь разжигает во мне больше ненависти. — Кого на этот раз отхомутала? Чи Фэйфаня?

Меня настолько застаёт врасплох его предположение, что требуется несколько секунд, чтобы понять о чём он говорит. Но да, прописка ведь нужна и при регистрации брака.

И хоть я задыхаюсь от злости, выдавливаю из себя медовую улыбку:

— Да, я собираюсь замуж, и ты ничего не можешь с этим поделать. Как только я заберу у тебя прописку, то тут же побегу под венец.

Он смотрит на меня холодно, точно я змея или другая ползучая тварь. Его лицо полно отвращения.

А я ведь не бросила его!

Когда он горел, как утюг, я сменила ему одежду.

— А ты не сильно торопишь события? — злорадствует он. — Прописка утеряна, тебе придётся топать в Бюро общественной безопасности.