Виктория Баринова - Любовь в кадре

У входа Саша остановился, махнул рукой Михаилу. Тот нехотя оторвался от Татьяны. Вечеринка у бассейна подходит к концу, поняла Катя, а этот паршивец так и не сделал ничего стоящего. Можно было считать, что день пропал даром. Конечно, кое-что ей заплатят за фотографии, но по сравнению с тем, чем мог стать сегодняшний улов, это будут жалкие гроши.

Кирилла звали в дом, но он все фотографировал девушку в воде и никак не мог успокоиться. Она, пользуясь моментом, принимала соблазнительные позы и уже готовилась выпрыгнуть из купальника. Катя напряглась. Вдруг под конец она вытянет счастливый билет…

Повезло. Правда, не так, как она предполагала. Утомленный ожиданием, Миша подошел к Кириллу и с размаху хлопнул его по спине. Мол, закругляйся, дамы хотят в помещение. От неожиданности Кирилл, стоявший на самом краю, пошатнулся и чуть не свалился в бассейн. Замахал руками, пытаясь удержаться на месте, и… уронил фотоаппарат в воду.

Катя затаила дыхание. Она даже боялась думать, чтобы не спугнуть удачу. Кирилл был явно расстроен и вознамерился достать фотоаппарат со дна бассейна, но Миша был тут как тут. Приобнял Кирилла за талию, погладил по плечу. Прости, друг, я не нарочно. Пойдем.

С бьющимся сердцем Катя наблюдала за тем, как Миша уводит Кирилла от бассейна. Правильно, уходи отсюда, шептали ее губы. Камера испорчена, карта тоже. Новую себе купишь. А про эту забудь.

Миша, видимо, говорил Кириллу нечто подобное, потому что Кирилл не сопротивлялся и фотоаппарат достать не пытался. Неудавшаяся модель тоже не стала его трогать. Вылезла из бассейна и пошла следом за Кириллом и Мишей, с вызовом повиливая бедрами. Удачи тебе, девочка, мысленно пожелала ей Катя. Ты сослужила мне хорошую службу.

Через пять минут площадка вокруг бассейна опустела. На втором этаже зажегся свет, и из открытых окон зазвучала громкая музыка. Соблазн броситься за фотоаппаратом прямо сейчас был очень велик, но Катя держала себя в руках. Еще недостаточно темно, и ее может кто-нибудь увидеть из окна. Через полчаса, самое большее, час, она спокойно спустится с дерева и нырнет в бассейн. Как профессиональный фотограф Катя знала, что восстановить испорченную флэш-карту можно. Она заберет фотоаппарат Кирилла, поработает с ним дома, и у нее будут отличные снимки, сделанные самим Романовым. Не исключено, что там окажутся фотографии поинтереснее девиц в купальниках…

Через полчаса стемнело настолько, что Катя могла не опасаться того, что ее заметят. Она слезла с дерева, вернее, фактически свалилась с него, так как онемевшие конечности напрочь отказывались повиноваться. Немного попрыгала под дубом, стараясь восстановить нормальную циркуляцию крови. Когда в руки и ноги вонзились мириады противных иголочек, Катя двинулась к бассейну.

Шла осторожно, но быстро, не сводя глаз с освещенных окон. Главное, чтобы никому не захотелось подышать воздухом и высунуть нос на улицу… На бортике бассейна Катя сняла спортивную куртку, закутала в него свой фотоаппарат и положила сверток на землю. Дальше раздеваться не стала — любое промедление могло оказаться гибельным.

В сумерках бассейн выглядел скорее пугающе, чем привлекательно, но за годы работы Катя привыкла ко всякому. Она примерно помнила место, куда Кирилл уронил фотоаппарат, и, не теряя больше ни минуты, нырнула в прохладную воду.

Бассейн оказался довольно глубоким. Катя пошарила руками по дну, надеясь, что найдет фотоаппарат быстро и ей не придется выныривать на поверхность, чтобы глотнуть воздух. Есть. Чуть правее ее пальцы нащупали корпус фотоаппарата.

Катя вылезла из бассейна. Нужно было торопиться. Если ее здесь застукают, то неприятностей не оберешься. Владельцам «Вепря» будет очень интересно узнать, каким образом на закрытую территорию проник фотограф. А Катя не могла выдавать свои источники — так недолго и все связи растерять…

К счастью, у бассейна по-прежнему никого не было. Катя наспех вытерла мокрый фотоаппарат курткой, нацепила ее на себя и бодренько зашагала к спасительным деревьям. Один из охранников «Вепря» за определенную плату пропустил Катю на территорию клуба и должен был выпустить обратно. Видеокамеры, которые были установлены по всему периметру стены вокруг «Вепря», «случайно выключились» как раз тогда, когда Катя проходила мимо. Стоила эта услуга недешево, но Катя не сомневалась, что, в случае удачи, заинтересованные издатели с лихвой возместят все расходы.

Серо-голубая девятка ждала Катю в километре от «Вепря». Катя шла быстро. Ей не терпелось исследовать свою неожиданную добычу, да и мокрые брюки и кроссовки придавали ночной прогулке определенную пикантность. Хорошо хоть вечер был даже для лета очень теплый, иначе она бы точно заболела.

В машине Катя включила печку, чтобы высушить одежду. Посмотрела на часы, ласково погладила фотоаппарат Кирилла на переднем сиденье.

— Надеюсь, ты не разочаруешь меня, малыш.

Катя снимала двушку на «Бабушкинской», и дорога от «Вепря» до дома заняла у нее два с половиной часа. Несмотря на позднее время и усталость, спать не хотелось. Распорядка дня для Кати не существовало, и порой в рабочем угаре она не знала, что за окном — день или ночь. Горячая ванна и чашка кофе быстро восстановили силы, и Катя засела за компьютер. Работа предстояла нешуточная…

Снимки, сделанные Кириллом у бассейна, Катя пропустила. Там не было ничего интересного даже с художественной точки зрения. Какой смысл покупать навороченный фотоаппарат, если не умеешь им пользоваться?

Катя перешла к фотографиям, которые Кирилл делал в доме. Обстановочка супер, ничего не скажешь. Как в каталоге пятизвездочных отелей. Но и здесь ничего выдающегося не было — старинная ваза крупным планом, размытый женский силуэт в дверном проеме, обнимающиеся Кулич и Перо… Катя заскрежетала зубами. Более ста снимков псу под хвост. Никому не докажешь, что они сделаны рукой самого Кирилла Романова.

Катя смотрела дальше. Пушистая кошка, дремлющая в кресле, наивная детская физиономия, расплывчатые серые блики… ночное небо пытался фотографировать, догадалась Катя. Хоть бы режим нужный поставил, чудик. В общей сложности вышло четыреста двадцать абсолютно бессмысленных снимков.

Полный провал. В любом уважающем себя журнале ее на смех поднимут. А ведь она так старалась… так надеялась…

Катя вылезла из-за стола. Как всегда после бессонной ночи, голова была как колокол. Она заварила крепкий чай и пошла на балкон, понаблюдать, как просыпается город. Часы показывали около шести утра.

Самые ранние пташки потянулись на работу. Катя знала, что в это время обычно едут одни работяги, волну офисных служащих нужно было ожидать чуть попозже, часов в восемь. Может, и мне все бросить? — вяло размышляла Катя. Пора бы признать, что у меня ничего не выходит. Перебиваюсь случайными заработками, шпионю за людьми. Ничего нормального не фотографировала, наверное, уже год… Пойду в секретарши. Если возьмут, конечно… ничего, Макс поможет… у него полно связей… вот кому повезло, не то что мне…

Завидовать Катя не умела, тем более завидовать друзьям. Макс в сто, нет, в тысячу раз ее талантливее, и это справедливо, что он добился успеха. Иначе и быть не могло. Он всегда был первым. И будет первым всю жизнь.

Как обычно, мысли о Максе были окрашены в полупрозрачные цвета ностальгии. Вспоминались бесшабашные детские годы, проведенные на гаражных крышах неподалеку от школьного двора, налеты на палисадники, кнопки на учительском стуле, после которых родителей вызывали в школу, торжественная клятва «дружить до гроба и никогда не расставаться», ночные костры и перепачканные золой руки… Много их было, бережно хранимых воспоминаний о временах безмятежного счастья. Уехать бы домой и снова стать девчонкой, и видеть лица друзей, и быть всегда вместе, как и договаривались…

Катя отставила в сторону остывший чай. Хватит хандрить. Лучше снова просмотреть фотографии, вдруг она пропустила что-нибудь стоящее.

Катя вернулась к компьютеру, взялась за мышку… И не сразу поняла, что происходит. Программа восстанавливала не только снимки, которые Кирилл сделал недавно, но и те, что были уже стерты. Редко, но такое бывает — с флэш-карты информация никогда не удаляется полностью, и при удачном стечении обстоятельств ее можно восстановить.

— Надеюсь, там будут не только кошки и вазы, — проворчала Катя себе под нос.

Но один взгляд убедил Катю в том, что перед ней не просто золотая жила, а бомба замедленного действия.

На первом снимке она увидела Кирилла и Сашу Перо. Они сидели на диване, а перед ними стоял низенький столик с прозрачной столешницей. На столике лежала газета, на которой была насыпано нечто, похожее на горку пожухлой травы. Саша Перо держал в руках бумажный листок и, повернувшись к Кириллу, что-то ему говорил.

Ребятки, а не марихуана ли у вас? — ахнула Катя.

На следующей фотографии Саша и Кирилл сидели уже с самокрутками в руках. Катя рассмеялась. Вот вам и любимец женщин и детей, надежда российского кинематографа. Он сильно ошибается, если думает, что публика простит ему любое прегрешение. Кому угодно, но только не ему. Какая умница, интересно, позаботилась о фотоаппарате? Большое ей спасибо. Теперь у Кати будет много денег.

Еще несколько похожих кадров. Саша и Кирилл курят и что-то обсуждают, порой посматривая на того, кто бродит перед ними с камерой. Кому они позволяют себя снимать? — удивлялась Катя. Саше-то все по барабану, но Кирилл должен был понимать, чем ему это грозит.

Они же не собирались показывать снимки широкой общественности, напомнила себе Катя. Стерли с флэшки и подумали, что все в порядке. Как бы не так.

Третий участник вечеринки появился на следующей фотографии. Когда на экране нарисовалась гибкая женская спина в открытом платье, Катя снисходительно улыбнулась. Кто бы сомневался, что с ними женщина.

Теперь, по всей видимости, снимал Саша, потому что на фотографиях присутствовали только Кирилл и девушка. На одной он протягивал ей сигарету, на другой подносил зажигалку. Лица женщины Катя не видела, но ее длинные белокурые волосы, собранные в высокий хвост, изгибы стройного красивого тела, изящные позы — все это было странным образом знакомо. На некоторое время Романов перестал интересовать Катю. Она всматривалась в фигуру женщины, желая, чтобы та повернулась, и одновременно страшась этого.

Катя открыла следующий снимок и тут же зажала рот рукой, стараясь удержать рвущийся крик. Этого не может быть. Она бредит. Она слишком мало спит и пьет слишком много кофе… Это не Алиса. Она не была знакома с Романовым. Эта девушка просто очень на нее похожа… Катя быстро листала фотографии. Вот Кирилл обнимает девушку… вот она жадно затягивается… вот он достает из кармана прозрачный пакетик с белым порошком… протягивает его девушке… она рассыпает по столу белую кокаиновую дорожку… втягивает кокаин в ноздрю… Кирилл сидит рядом и смотрит на нее.

Катя зажмурилась. Хватит обманывать себя. На фотографиях была Алиска. Живая, смеющаяся Алиска со своими чертовыми наркотиками, которые свели ее в могилу!

Катя глубоко вздохнула, успокаивая сердцебиение. Первый шок прошел, и теперь она могла более хладнокровно рассмотреть фотографии.

На них, несомненно, была Алиса. Ее потрясающе красивое лицо с точеными чертами, ее длинные руки и по модельному худые плечи, ее ноги в туфлях тридцать девятого размера, беззастенчиво вскинутые на спинку дивана… Да и диван был Кате знаком — он стоял в центре Алискиной гостиной, громадное чудище, которым она очень гордилась.

Слезы катились по Катиным щекам. Ей ли не узнать Алиску! Она помнит ее столько же, сколько себя. Они сидели за одной партой все десять школьных лет и дружили с самого первого дня, когда учительница поставила их рядом на линейке. Алиска вместе с Максом и Катей давала клятву вечной дружбы, с ними она влипала в разные истории и с ними же приехала в Москву десять лет назад искать счастья. Полгода прошло с тех пор, как Алиска умерла, а больно так же, как в тот день, когда Макс позвонил ей и сказал, что той ночью от передозировки у Алисы остановилось сердце.

Их было трое, неугомонных искателей приключений, фантазеров, хулиганов-сорванцов, друзей не разлей вода. Это была удивительная дружба, одна из тех, о которых пишут в книжках и снимают фильмы. И родители, и учителя нередко спрашивали себя, что держит вместе троих настолько разных детей. Катя Мелихова, дочь участкового врача и инженера, умная, способная девочка, получала плохие оценки исключительно из-за плохого поведения. Алиса Тимченко, признанная красавица класса, дочь состоятельных родителей, в действительности тихая и скромная, как на привязи шла за Мелиховой и Шатурским. Максим Шатурский полностью оправдывал свою фамилию. Иногда, от злости учителя называли его «Шатунским». Максим рос в неполной семье, и его матери, парикмахеру из салона красоты, было интереснее заниматься личной жизнью, чем сыном, что вполне устраивало Максима.